– Да, мы узнали телефон диспетчера по ритуальным службам, они работают по всему городу.

– Хорошо, – сказал Саша.

– Саша, – сделав небольшую паузу, она продолжила: – Саша, он мой брат. Ты не думай. Я буду вкладываться, о деньгах не думай.

– Хорошо, – ответил он. – Спасибо.

– Будем держать друг друга в курсе. Ты тоже, если что-то узнаешь, сообщай мне.

– Хорошо, – снова повторил Асов, завершил звонок и прошел на кухню. Мама с мужем остались в комнате. Они звонили кому-то в гарнизон. Саша открыл холодильник и посмотрел на отделение для бутылок на дверце. Там стояла литровая бутылка водки. Когда мама спросила его перед закупками к новогоднему столу, что он будет пить, Асов внезапно ответил – водку. Он сам себя удивил подобным желанием, этот напиток Саша совсем не признавал и предпочитал по праздникам вино или пиво. Однако в этот раз ему захотелось чего-нибудь горького, хотя он и знал, что это самообман. Вкус водки никогда не казался ему горьким.

В тот момент Асов пытался подавить, хаотичные мысли. Остановить их и начать думать упорядоченно – никак не получалось. Эмоции просто рвались наружу. Поэтому, не раздумывая, он вытащил и распечатал эту бутылку. Вероятно, сработал стереотип. Просто опять же, случайно или по наитию, вспомнил, как однажды стакан водки не охмелил его, а только успокоил, дав возможность взять себя в руки.

Затем Саша достал из навесного шкафчика рюмку и поставил ее на стол. Сиротливо выглядела она посередине пустого белого обеденного стола. Асов налил в нее водку и медленно выпил. В этот раз он не почувствовал ничего, кроме холода жидкости в горле. Не было привкуса карамели, который чудился ему раньше, и жгучего пара в носоглотке. В груди на мгновенье вспыхнул жар и погас, больше никаких ощущений. Голова осталась ясной, а дрожь в руках пропала. Да, в минуты стресса спиртное теряет вкус и действует иначе.

«Нет, я должен быть в тонусе и готовности. Много нельзя. Мне нельзя напиваться. Мне нужны все силы, которые у меня есть, и светлая голова. Мне нельзя пить, впрочем, до завтра немного можно», – решил он и, закрыв бутылку, поставил ее обратно.

Саша зашел в комнату и сказал:

– Пойду, схожу к бабке с дедом. Позвонить от них надо.

– Я с тобой, – отозвалась мама.

– Нет, не надо. Я быстро. Не хочу я, чтобы ты с ними общалась.

– Нет, я пойду, и не спорь. Они сами мне говорили, чтобы я к ним заходила. У нас нормальные отношения.

– Ладно, тогда одевайся. Встретимся около подъезда, я в магазин сбегаю, пива куплю, – понимая, что отговорить мать не удастся, ответил он.

– Хорошо.

Асов быстро оделся, закинул через плечо свою сумку и вышел. Купив в магазине две банки пива, он открыл одну и стал пить, вторую кинул в сумку. У подъезда ждала мама, она взяла его под руку. Саша отметил, что на матери шуба, которая выглядела старой. Другой у нее не было. Медленно они пошли вниз по улице. Все вокруг покрывал пушистый снег. Люди готовились к празднику, и никому не было дела до чьего-либо несчастья.

Асов разглядывал светящиеся в темноте прямоугольники окон. Он любил смотреть на них при прогулках, когда поздно вечером шел со службы домой или в выходные брел на стадион – они всегда его успокаивали. Саша понимал, что за всеми этими огоньками тысячи обычных людей борются за свое маленькое счастье. Впрочем, некоторые его разрушают, прячутся от мира или деградируют. Но Асов предпочитал думать о том, что кто-то за ними, в быту и обыденности, сражается за свое нормальное человеческое счастье. И от этого ему становилось теплее, появлялась вера в будущее и желание ежедневно возвращаться на службу.

Дед с бабушкой жили на той же улице, что и Саша, но при этом, в гостях друг у друга они никогда не бывали, заходили только по необходимости. Их пятиэтажка под номером один стояла отдельно от основного массива домов. В окнах квартиры деда с бабушкой свет не горел. «Неужели они легли спать?» – подумал Асов. Хотя его давно уже не удивляло поведение родственников.

Саша с матерью поднялись на второй этаж, и Асов позвонил в дверь, за которой долго была тишина. Наконец послышался звук отпираемого замка. На пороге появился дед, одетый в тренировочные брюки и серый вязаный свитер.

– Угу, привет, – произнес он и отошел вглубь прихожей, пропуская гостей внутрь.

– Здравствуй, – сказал Саша и пожал ему руку. – Позвонить от вас можно? За переговоры я заплачу.

– Чего там, звони, – ответил дед и ушел в большую комнату, где уже включил свет. Откуда-то из дальней комнаты вышла бабушка. Увидев внука, она заплакала.

– Сыночек, что же теперь будет?

– Не волнуйся, – попытался утешить ее Асов. – Все будет хорошо.

Он знал, что это не так, но Саша всегда говорил эту фразу уверенно и безапелляционно, отчего люди начинали верить ему и успокаивались.

– Маша, сядь, – сказал дед бабушке из зала, и она села на диван рядом с ним.

Саша с мамой, разувшись, сняли верхнюю одежду. Мама прошла к родственникам, а Асов задержался, для того чтобы повесить ее шубу в шкаф, и посмотрел в зеркало прихожей. Он увидел лицо с плотно сжатыми губами. Между бровями пролегли две полосы складок, и глубоко в глазах застыла тяжелая решительность.

Взяв с собой свою черную сумку, Саша проследовал в комнату и сел на стул перед журнальным столиком, на котором стоял телефон, поставил банку с пивом рядом и набрал на аппарате номер гарнизона. В трубке раздавались гудки. Опять никто не отвечал. Асов решил позвонить в ритуальную службу. Главным сейчас для него было решить проблему выезда и транспортировки тела отца. Как сотрудник силовых ведомств, он знал, что лучше связаться с ритуальной фирмой, специализирующейся на захоронениях сотрудников силовых органов и пенсионеров Министерства обороны или МВД, чтобы избежать всех бумажных проблем.

– Служба «Ритуал», слушаем вас, – произнес женский голос.

– У нас родственник погиб под Песковом, бывший военнослужащий. Нам необходимо перевезти тело сюда и захоронить.

– Подождите секундочку, я сейчас дам вам телефон агента.

– Он занимается военнослужащими, или, может быть, у вас есть телефон военной похоронной компании?

– Он занимается всеми. – Женщина продиктовала мобильный номер агента, и Асов позвонил по нему со своего сотового, уйдя на кухню, чтобы покурить и допить пиво. Стряхивая пепел в раковину, он ждал ответа агента.

– Алло, я Сергей, слушаю вас, – представился мужской голос.

– Вы агент? – переспросил Асов.

– Да.

– У нас погиб родственник под Песковом. Нам необходимо перевезти его тело и захоронить здесь. Он бывший военнослужащий. Мы хотели бы все это оформить через военную похоронную компанию, если это возможно, – Саша подумал, что если и нельзя, то согласиться на услуги других никогда не поздно. Но агент ответил:

– Хорошо, вам перезвонит Светлана Николаевна. Это ваш номер определился у меня на мобильнике?

– Да. Хорошо, а через сколько?

– Минут через десять-пятнадцать.

– Жду, – ответил Асов и завершил разговор.

Пиво кончилось, и Саша пошел за второй банкой. Хмель так и не наступал. Открыв ее, он решил позвонить Торгачу. Набрав его номер, Асов стал ждать. «Не ответит, – думал Саша. – Сейчас Новый год и, скорее всего, он сидит за праздничным столом. Он не захочет думать о работе». Однако на звонок ответили:

– Алло? – Голос у Лешки был все такой же, с низким тембром и немного протяжный.

– Это Саша Асов. Помнишь? – Асов обрадовался, услышав Лешку.

– Привет.

– Привет. Ты следаком стал? – спросил Саша, вспомнив, что сначала тот был конвоиром в местном ИВС, под руководством своего отца, и учился в колледже по специальности «юриспруденция», когда Асов учился на третьем курсе заочки в Опольском юридическом институте Минюста, тоже на следователя.

– Да.

– Слушай, Лех. Это правда? Действительно мой отец?

– Да, Сань. Я только что с места приехал. В лобовую столкнулись вазовская «четверка» и «аудюха», в которой было два человека. Водитель получил перелом ключицы, а вот его пассажирка пострадала намного серьезнее. Их отвезли в больницу на «скорой». Сработали подушки безопасности.

– Не жена?

– Нет.

– Типа гражданской жены?

– Да.

– Что с «четверкой»?

– Вдребезги. Твой отец сидел на переднем сиденье. Он и водитель умерли на месте.

– Как тело? Сильно пострадало?

– Нет.

– При нем какие-нибудь документы нашли?

– Паспорт вроде, – замявшись, ответил Леша. – Ты приедешь, я тебя допрошу.

– Как представителя потерпевшего или свидетеля?

– Там посмотрим. – Снова замялся Торгач, и Саша понял, что как следователь, Леша ничего из себя не представляет.

– Тело в какой морг направили?

– Пока во Вдовске. Через две недели будет вскрытие, я тебе точно скажу, от чего он умер.

Подобное неуместное заявление немного вывело Сашу из себя. Но больше его разозлили сроки, которые решил тот обозначить. Поэтому, сменив тон с приветливого на жесткий, Асов произнес:

– Какие две недели? Леша, я завтра выезжаю, и я приеду за телом. Я его заберу, – жестко ответил Асов. – Если ты до этого момента не успеешь сделать вскрытие, то извини. Оно будет здесь. Тем более что по насильственным смертям оно делается в течение суток.

– Сань, ну подожди, – Леша растерялся.

– Леш, я сам занимаюсь подобными материалами, и я знаю, что у нас родственники могут забрать тело в течение трех суток. Какие две недели? Ты что? Я приеду забрать тело, – снова повторил Саша. Он почувствовал в голосе Алексея непонятный для него пока испуг. – Я понимаю, что сейчас наступили эти гребаные десять дней выходных, но эти службы все равно работают. Они должны сделать вскрытие на следующий день. Сам акт вскрытия будет готов через несколько месяцев, но вскрытие делается почти сразу, а тело выдается родственникам.

– Сань, у нас здесь нет эксперта.

– Как нет? Вдовск – это же районный центр. В районе должен быть эксперт.

– Нет, он приезжает.

– А где поблизости есть другой морг?

– В Угольцах.

– Так перевезите тело туда.

– Я уже договорился об этом. Завтра вояки должны увезти его туда. Водителя тоже туда повезут родственники.

– Ладно, Леша. А где это случилось?

– Сразу за деревней Купчины. На сто сороковом километре трассы Вдовск – Угольцы.

– За несколько километров до гарнизона? Как только выехал из Ленинградской области?

– Да, почти.

– Кто виноват?

– Скорее всего, водитель «аудюхи», у него стаж вождения всего несколько месяцев.

– Они выезжали из деревни? Значит, нарушили скоростной режим?

– Нет, Сань. Ты что. Они ехали в сторону деревни, а «четверка» с Угольцев в гарнизон.

– А, да. Вот тварь. Отделался переломом ключицы. Двоих убил. Получит год условно, максимум три года колонии-поселения. Все равно тварь останется на воле.

– Да у него и не перелом вроде. Ушиб.

– Ладно, Леша, созвонимся. Я как выеду, тебе позвоню. Ты мне не звони, чтобы деньги не тратить, просто набери, а я перезвоню.

– Да не беспокойся, у меня служебный.

– Ну ладно, до встречи, – сказал Асов.

– Давай, – ответил Лешка и закончил беседу.

Асов сел за стол на кухне и медленно стал допивать вторую банку пива. Из большой комнаты доносился негромкий разговор. Саша почувствовал в кармане пиджака вибрацию от мобильника. Он открыл телефон и увидел незнакомый номер на дисплее. Прочистив горло, чтобы настроить голосовые связки на низкую, командную тональность, Асов ответил на звонок. В трубке он услышал женский голос:

– Алло? Вы звонили по поводу организации похорон?

– Да, вы Светлана Николаевна?

– Да, военная похоронная компания, – ответила женщина.

– У нас под Песковом, – Саша снова стал объяснять, – разбился родственник, ехал в гарнизон забирать семью, на такси. Нам необходимо забрать тело и перевезти его сюда. Здесь захоронить.

– Он бывший военнослужащий?

– Да, пенсионер Министерства обороны.

– У него есть пенсионное удостоверение?

– Да.

– Вы кем ему приходитесь?

– Сын.

– Какое у него было звание?

– Майор, старший командный состав. Был штурманом полка. Во сколько мы завтра сможем выехать?

– В каком военкомате он состоял на учете? – игнорируя его вопрос, поинтересовалась женщина.

– Во Фрунзенском, через него получал пенсию. Мы сможем завтра с утра выехать? – опять спросил Асов.

– А сколько туда ехать?

– Мы раньше ездили на легковой, около десяти часов. Тысяча километров. Про себя же Саша произнес: «За тысячу верст, как же это далеко от дома!»

– Нам нужно сейчас найти катафалк.

– Мы сможем выехать часов в девять или раньше.

– В девять не получится, нам необходимо встретиться в офисе, вызвать катафалк. Может, часов в одиннадцать?

– Мы точно выедем завтра в одиннадцать часов? Может, в «Ритуале» смогут выехать, если у вас нет катафалков?

– Нет, – чересчур быстро ответила женщина, на что Асов обратил внимание. – Они не смогут.

– Мы выедем завтра в одиннадцать? – уточнил Саша.

– Да, – уверенно подтвердила она.

– Хорошо, – сказал Асов. – Где ваш офис?

– В центре, около моста на окружную.

– В самом низу?

– Да, в девять часов подъезжайте.

– Договорились. Какой у вас катафалк?

– «Газель», микрофургон с холодильником в кузове.

– Понял.

Разговор закончился, и Асов сохранил номер телефона в памяти своего мобильника, потом решил сделать еще звонок:

– Дежурная часть.

– Леха, ты?

– Да, Сань, чего?

– Я должен третьего дежурить, но у меня отец разбился под Песковом, я уезжаю.

– Сань, я такое не решаю, позвони Девяткину.

– Ладно, но все равно передай по смене, что я не выйду. Какой у него телефон?

– Сейчас продиктую.

«Начштаба, правильно, он отвечает за график дежурств», – думал Саша, ожидая, пока ему продиктуют номер телефона. Запомнив его, набрал и стал ждать. Номер был городской, ответила веселая женщина:

– Алло?

– Диму можно? – спросил Асов.

– Да, сейчас.

Саша услышал, как, смеясь, к телефону подошел мужчина.

– Алло?

– Дим, привет. Это Асов.

– Привет, Саша.

– Дим, у меня отец разбился под Песковом, так что я не выйду третьего на дежурство, я уеду.

– Ладно, понял.

– Ну, пока. – Асов прервал разговор.

Он прошел в комнату и сказал, что завтра выезжает. После этого позвонил тете:

– Алло, да, это он. Я договорился, что завтра выеду около одиннадцати за телом на «Газели».

– Хорошо, я созванивалась с «Ритуалом», они сейчас тоже ищут машину. Если что-то будет, я сообщу.

– Я решил все делать через военную похоронную компанию, завтра в девять встречаемся в офисе с агентом.

– Хорошо, держи меня в курсе.

– Хорошо.

Попрощавшись с дедом и бабушкой, Асов с матерью пошли домой. По дороге мама спросила:

– Саша, Тоня предложила тебе помощь деньгами?

– Да, мам, – ответил он.

– Возьми, пусть хоть чем-нибудь помогут, хоть раз в жизни.

– Хорошо.

Вернувшись домой, Саша попросил накрыть стол. Он просто сказал, что ему хочется выпить. Хмель наконец медленно стал овладевать им. Стол поставили напротив компьютера, работающего в режиме телевизора. И пока его сервировали, Асов лихорадочно искал документы отца. Его вещи хранились на съемной квартире, но часть оставалась у Саши дома. Небольшой шкафчик в половину человеческого роста в углу комнаты, в котором находились одежда и документы, точнее, даже всего одно отделение. Асов открыл его и, сев на пол перед ним, стал вытаскивать пакеты, лежавшие между одеждой. Знакомый запах одеколона от вещей напоминал ему об отце, о том, что он реален и что его не может уже не быть. «Вот мое наследство, – мысленно говорил Саша себе. – Да у него больше ничего и не было. Поганая армия. Поганый гарнизон. Как так можно? Всю свою жизнь он служил, и вот все, что у него осталось. Неужели меня ждет то же самое? Ну уж нет. У него только-только стало все налаживаться. Он получил свою первую нормальную зарплату и вез деньги, чтобы перевезти свою другую семью сюда в Опольск, из забытого и заброшенного военного гарнизона. Проклятая песковская земля. Она нам всю жизнь испоганила. Рафида, да. Он ехал к ней. Он погиб, когда ехал к ней. Этим все сказано, значит, ты должен помочь ей. Это многое меняет. Ты должен уважать тот факт, что он погиб, когда ехал к ней».

Сидя за столом и глядя на изображение курантов в мониторе, Асов пил водку. Несмотря на традицию, он не загадывал в тот вечер заветного новогоднего желания. Этот праздник был одним из двух праздников, который раньше доставлял ему радость. Теперь навсегда этот день стал для него черным. После двенадцатого удара часов наступил новый год, и экран заполонили эфиром передач с надоевшими лицами.

Мама уговорила его идти спать: «Завтра тяжелый день, тебе нужно рано вставать». Однако Саша лег только в два часа ночи. Засыпая, он думал:

«Как же я его довезу? У меня ведь не хватит сил даже для того, чтобы его просто поднять. Он весил больше ста двадцати килограммов. Он же был богатырем. Здоровым и сильным. Хотя после армии он ушел на пенсию с диагнозом „гипертония второй степени“. Вот чем она его наградила. Теперь ни одна из гарнизонных тварей ему даже не попытается помочь. Почему я в этом так уверен? Нужно срочно забирать его сюда».

Асов проснулся в восемь утра, быстро оценил свое состояние: голова светлая, и в целом он ощущает в себе силы. Однако если бы Саша и почувствовал себя нездоровым, то просто не обратил бы на это внимания. Он был сосредоточен и сконцентрирован. Но даже если бы он чувствовал себя разбитым или слабым, Саша прогнал бы такие состояния концентрацией на цели. Именно из-за такого отношения, когда не рассуждаешь, а делаешь, у Асова откуда-то и возникали силы. Он понимал свой организм и знал, что у него всегда есть резерв, похожий на «второе дыхание». Подобный настрой зародил в нем уверенность в себе, стер сомнения, остаточным привкусом крутившиеся в сознании, со вчерашнего вечера.