Такова классовая борьба

Управляющий делами был единственным оплачиваемым из профсоюзной кассы служащим ОРСС. Георгий Димитров стал, говоря современным языком, профсоюзным функционером, но в разнообразных анкетах, отвечая на вопрос о профессии, всегда указывал «наборщик», а при случае заглядывал в типографию, чтобы вдохнуть знакомый запах краски и керосина, поговорить с коллегами. Не представляя себя кабинетным работником, всецело занятым отчётами, перепиской, статистикой, Георгий радовался, что мог окунуться в гущу рабочей жизни в разных уголках страны, ощутить пульс пролетарской борьбы.

Первое серьёзное испытание ему предстояло пройти на угольных шахтах Перника. Шахты принадлежали государственному акционерному обществу, что объяснялось значением, которое играл в ту пору уголь для развития промышленности страны. Организовав там социалистический кружок, Георгий познакомился с тяжелейшими условиями труда и быта шахтёров. Они проводили под землей по двенадцать часов, часто получали увечья, заработок выплачивался с опозданием на два-три месяца. Государство не тратилось на новшества: кирка, вагонетка да масляная лампа составляли всё техническое вооружение горняков. Ведь рабочая сила была дешева и постоянно пополнялась за счёт переселенцев из дальних краев, а зимой на шахту нанимались крестьяне. Жили шахтёры в тесных бараках. Словом, перед Георгием предстала типичная картина ничем не ограниченной эксплуатации, иллюстрирующая начальный этап капиталистического развития. У шахтёров не было организации, способной выступить в защиту их интересов. Стихийные протесты подавлялись полицией или гасли из-за боязни рабочих остаться без средств.

«В Перник я приехал впервые в октябре 1905 года, – вспоминал Димитров много лет спустя, – по поручению нашей партии и Всеобщего рабочего профессионального союза, чтобы подобрать шахтёров, с которыми можно было бы попытаться заложить основы профессиональной организации горняков. Тогда я нашёл всего несколько сторонников этой идеи. Над Перником висела тёмная, беспросветная ночь. Перник представлял собой небольшое царство тьмы, рабства и страшной нищеты.<…> Но эта горсточка шахтёров начала думать всерьёз об изменении этого положения, о создании организованной силы, которая была бы способна защищать жизнь, интересы и права шахтёров. Через некоторое время шахтёров-апостолов стало двенадцать, как в библейской легенде»¹⁴.

В июне 1906 года девятьсот шахтёров Перника бросили работу в знак протеста против увольнения товарищей. Стачечный комитет во главе с Кирковым и Димитровым потребовал разрешить создание рабочего синдиката, повысить расценки и улучшить условия труда. Противоборство шахтёров и акционерного общества продолжалось больше месяца. Насилие и провокации со стороны властей, а главным образом тяжёлое материальное положение рабочих помешали довести борьбу до победы, но дирекции всё же пришлось удовлетворить часть требований стачечников. Возник первый в стране профсоюз горнорабочих.

Ход этого драматического противостояния Георгий Димитров проанализировал в статье «Классовая борьба в Пернике», опубликованной в партийной газете. Уже из названия статьи видна его бескомпромиссная позиция: борьбу шахтеров он не сводил к добыванию уступок со стороны хозяев, а рассматривал её в русле высших политических задач пролетариата.

В докладе на очередном съезде ОРСС Димитров обобщил результаты стачек в различных городах, суммировал данные о составе профсоюзов, показал приход и расход денежных средств. Он не преувеличивал успехи рабочего движения: отметил неустойчивый состав многих организаций, указал на их слабости и промахи. И всё-таки его вывод о том, что профсоюзы становятся подлинными защитниками интересов и выразителями чаяний рабочих, прозвучал вполне обоснованно.

Таковы были первые шаги нашего героя на профсоюзном поприще. Он сразу понял, сколь мало соответствует название должности управляющего делами ОРСС действительному характеру его работы, и был этому чрезвычайно рад. «Дела» – это не папки с бумагами, а организация классовой пролетарской борьбы.

За четыре года, что Димитров проработал управляющим делами ОРСС, он объездил практически всю страну, а в промышленных городах побывал не один раз. То были годы роста болгарской экономики. Благодаря поддержке государства быстро увеличивалось число предприятий, особенно в пищевой и текстильной отраслях, строились железнодорожные линии и пристани, прокладывались шоссейные дороги. Правительство поощряло развитие сельского хозяйства, торговли, градостроительства, шло перевооружение армии. Был учреждён университет, открывались новые школы и гимназии.

Ускоренная европеизация страны сопровождалась громкими скандалами, связанными с крупными взятками и аферами. Увеличивались налоги, усиливалась эксплуатация трудящегося люда. Ответом были стачки рабочих Софии, Бургаса, Варны, Русе, Габрово, Перника. Власти принимали законодательные акты, ужесточавшие наказания организаторам и участникам стачечной борьбы. Не только социал-демократы, но и другие оппозиционные партии вели атаки на правительство и монарха. В Народном собрании звучали обличительные речи, граждане открыто негодовали, рабочее движение стало осознаваться как новая общественная сила.

Странствующий проповедник марксизма и упорный организатор, Георгий обходил пешком горные деревушки и маленькие городки, где приходилось ночевать в жилищах бедняков, довольствуясь миской кукурузной каши да грубошёрстной подстилкой, брошенной на топчан. Ему хотелось понять настроения и нужды людей, чтобы умело их защищать, он стремился приблизить то время, когда на смену стихийному протесту и бессмысленному бунту придут организованные выступления сознательных рабочих за свои права и классовые интересы.

Постоянные «хождения в народ» обострили его ненависть к тем, кто живёт за счёт эксплуатации других, кто придумывает законы, делающие возможным экономическое и социальное угнетение, кто защищает интересы меньшинства, обрекая на безрадостную жизнь большинство. Никто не смог бы убедить нашего героя в том, что существование, которое ведут тысячи тёмных и полунищих болгарских рабочих, может считаться достойным человека. «Продолжительный рабочий день, низкая заработная плата, антисанитарные условия в мастерских и на фабриках, работа ночью и в праздничные дни, широкое использование женского и детского труда, частая безработица, отсутствие каких бы то ни было серьёзных законодательных ограничений эксплуатации – всё это закрывает доступ к культуре широким слоям рабочих, мешает их развитию, организации, росту их классового самосознания, – писал он в статье, опубликованной в журнале «Ново време». – Известно, что усталый и измождённый от круглосуточной работы и недостаточного питания рабочий не может быть полноценным участником рабочей организации.<…> Вот почему борьба за лучшие условия труда, за подлинно рабочее законодательство – жизненная необходимость для правильного развития рабочих организаций»¹⁵.

Однако аналитические статьи в то время Георгий писал редко. Общение с профсоюзными активистами и трудовым людом, а больше всего непосредственное участие в пролетарской борьбе и политических конфликтах давало ему обширный фактический материал, из которого вырастали небольшие и простые по форме газетные корреспонденции, наполненные жизненной правдой. Разумеется, каждая его заметка была политически заострена, дышала страстной убеждённостью автора в правоте своего дела. Газетная работа нравилась Георгию; он приобрёл навык писать легко и быстро, что можно считать прямым результатом его привычки к постоянному и вдумчивому чтению.

Болгарский социализм вырос не только на трактатах марксистских теоретиков и пропагандистов конца XIX века. Он опирался на чувство сострадания угнетённым и бесправным, на естественное желание совестливых людей перестроить жизнь на справедливых и разумных началах. Христо Ботеву, выдающемуся поэту и революционеру, принадлежит максима, которую запомнил Георгий: «Только тот, кто жил, страдал и плакал вместе со своим народом, сможет его понять и ему помочь».

В радикализме тесняков было немало общего с жертвенным служением своим идеалам героев национально-освободительной борьбы 70-х годов XIX века, мечтавших о «святой и чистой республике» (Васил Левский) и «едином светлом коммунизме» (Христо Ботев). Тесняки столь же истово исповедовали веру в освобождение трудового народа от эксплуатации революционным путём. Их приверженность идее непримиримой классовой борьбы была столь велика, что малейшее отступление от неё считалось предательством, разоружением перед лицом врага. Все рабочие организации в стране, а не только ОРСС, считали они, должны развиваться и крепнуть под тёмно-красным знаменем партии тесняков.

Но огонь веры в собственную непогрешимость горел и в душах широких социалистов, стоявших за политическую нейтральность рабочих организаций в борьбе за близкие и понятные цели. Под патронажем БРСДП(ш. с.) сформировалось другое объединение трудящихся – Свободный общерабочий синдикальный союз (СвОРСС). Трещина между тесными и широкими социалистами с годами углублялась, их взаимная неприязнь приобретала форму ненависти, расхождение в тактике и идеологии превращалось в политическое противоборство. Спустя столетие всё это выглядит историческим заблуждением, трагической ошибкой, поскольку те и другие исповедовали марксистскую идеологию, и социальная база у обеих партий была одна и та же – рабочие, мелкие служащие, демократическая интеллигенция. А в начале века борьба между двумя социал-демократическими течениями шла нешуточная. Немалую роль в ней, вероятно, играло самомнение партийных лидеров, считавших для себя унижением сесть за стол переговоров с идейными противниками и хоть на йоту сомневаться в собственной непогрешимости. Опыт политической деятельности, в значительной степени состоящей из временных союзов и компромиссов, ещё только накапливался.

Димитров оказался, что называется, на острие этого ожесточённого противостояния. Особенно явственно проявлялось оно на медных рудниках в окрестностиях города Враца. Местная организация широких социалистов, возглавляемая адвокатом Крыстю Пастуховым, считала Врачанский округ своим уделом и препятствовала тесняцкой агитации. Но Димитрову удалось перетянуть на сторону ОРСС несколько десятков рудокопов. «Злополучным обгцедельским политиканам нигде не везёт, – торжествующе прокомментировал он это событие в газете «Работнически вестник». – Шахта „Плакалница“ была единственным местом, где у них оставалась надежда окружить себя известным числом промышленных рабочих. Но – горькое разочарование!.. Рабочие не хотят отделяться от Союза горнорабочих, они хотят быть вместе, плечом к плечу со своими братьями – горняками всей страны»¹⁶.

Однажды под Врацей на Димитрова напали какие-то бродяги, вооружённые дрекольем, и только благодаря подоспевшим рабочим удалось избежать серьёзных последствий. Возможно, нападение произошло по наущению Пастухова – ведь подобные методы устрашения политических противников не считались на Балканах предосудительными. Время от времени случались и политические убийства (это называлось гасить свечи).