Дальше происходит следующее: итальянский проект объединения с Латинской Америкой немцы всецело поддерживают – об этом говорит поспешно заключенный между Священной Римской империей и аргентинской хунтой договор о дружбе и сотрудничестве, появление германских представителей в Чили. То есть проект выходит на более высокий уровень, и теперь его обеспечивает не только Италия своим флотом, способным вызвать лишь усмешки (при том, что его совокупный тоннаж – половина от британского!), но и Священная Римская империя, мощнейшее в военном плане государство. Британия оказывается снова загнанной в угол.

Что происходит в эти критические времена с ложей «П-2»? Удивительные вещи! Масонство, как и коммунизм, – детища Британской империи, созданные для того, чтобы проецировать британское подрывное и разлагающее влияние на другие государства. Каждому свое, как говорят немцы; для аристократов – масонство, для рабочих – коммунизм, большевизм, троцкизм, анархизм, для молодежи – панк и андеграунд. Так вот, по-видимому, Британия через влияние в масонстве попыталась сначала остановить вышедшую из-под контроля ложу «П-2» (в которую входило все руководство Италии, только король не входил). В декабре семьдесят четвертого Великим Конвентом почти единогласно принимается решение об «усыплении» ложи «П-2». Личо Джелли, магистр ложи «П-2», не подчиняется ему, и ложа становится «дикой». В марте семьдесят пятого Личо Джелли раскрывает часть от известных ему финансовых махинаций «Великого Востока» и получает патент на возобновление деятельности в марте семьдесят пятого – через четыре месяца после «усыпления». Видимо, получение назад патента включало в себя некие тайные договоренности. Они были нарушены – патент снова отнимают в семьдесят шестом. После военного переворота в Аргентине, когда член «П-2» адмирал Массера становится фактически главой Аргентины! С этого времени и по восьмидесятый год ложа функционирует нелегально, но функционирует.

После того как Великобритания окончательно убеждается в том, что Священная Римская империя захватила Италию, чтобы силовым путем затормозить ее распад, вернуть государственность и продолжить латиноамериканский вектор экспансии, она наносит ответный удар.

В марте восемьдесят первого года неизвестный звонит в полицию и говорит, что в отдельно стоящем доме в Ареццо скрываются боевики. С такими делами обычно разбираются германские парашютисты, но на сей раз в дом вламывается полиция. Никаких боевиков она там не обнаруживает, но обнаруживает архив и список членов ложи «П-2» в девятьсот шестьдесят два человека. Более того – список неполный; судя по нумерации, в ложе состоит не менее одной тысячи шестисот человек. Отсутствующие карточки – не случайность, они позволят поддерживать истерию, психоз и охоту на ведьм еще долгое время. На итальянском политическом небосводе до середины девяностых годов была такая ситуация: стоило сказать про кого-то, что он мог быть в нераскрытом списке «П-2», – и репутация этого человека была серьезно подорвана

Что произошло по факту? Впервые за все время существования масонства оказался раскрыт почти полный список членов ложи. Получилось так, что в нем оказалась вся дореволюционная элита страны. И по сути все. Никто не доказал, что члены «П-2» совместно совершили какое-то преступление. Но вот последствия…

Король был вынужден обратиться к Мори, уже занимавшему пост премьер-министра в основном потому, что другие кандидаты запятнали себя членством в «П-2». На «П-2» свалили множество преступлений, включая подозрительный теракт на вокзале в Болонье, больше походящий по почерку на дело рук анархистов, многие другие дела, банкротства банков и бегство капиталов за рубеж – как будто не было видно, что страна катится в коммунистическую пропасть, что в стране анархия и террор, что на улицах Рима – перестрелки между левацкими боевиками и германскими парашютистами. Список попадает во все информагентства мира и «оживляет тему» происходящего в Италии – теперь все с упоением обсуждают его.

Личо Джелли бежит в Аргентину. И точно в это же самое время аргентинская хунта принимает решение захватить Фолкленды – принадлежащий Британии, сильнейшей мировой державе, архипелаг островов. Это сейчас известно, что там нефть, а тогда там были только овцы. Иначе как глупостью желание страны с двумя авианосцами, достаточно старыми, помериться силами со страной с четырнадцатью авианосцами и субавианосцами^[2] назвать сложно.

Что произошло дальше, вы, наверное, знаете. Аргентина потерпела поражение от Британии – Германия не смогла ей помочь. Сил не было, да и все понимали: мир стоит на пороге Второй мировой войны. Россия договорилась о поставке в Аргентину самых современных противокорабельных ракет, но внезапно был заключен мир, буквально когда транспортники с ракетами, замаскированные под обычные гражданские пассажирские самолеты, стояли на взлетной полосе. Личо Джелли вынужден был вернуться в Европу, а хунта в Аргентине потерпела крах, чтобы через шесть лет вернуться после мятежа карапинтадас, людей с зелеными лицами, аргентинского спецназа. В Швейцарии Джелли попал в тюрьму за махинации и в швейцарской же тюрьме скоропостижно скончался. Перед своей смертью Личо Джелли успел кому-то передать какие-то документы – неизвестно, кому.

Убили и многих из тех, кто был наиболее близок к Джелли. Разорилось несколько банков, в том числе банк «Амброзиано» – банк, входивший в Католическую федерацию (банки, которые ранее принадлежали Ватикану). Финансист Микеле Синдона, на которого замыкались многие ниточки, погиб в восемьдесят шестом. В тюрьме, выпив утренний кофе в присутствии двух карабинеров, он с криком «меня отравили!» упал замертво. Хотите знать, какой вердикт вынесло итальянское правосудие? Самоубийство, замаскированное под убийство! И нарочно ведь такое не придумаешь… Хотя в такой стране, как Италия, и похлеще случаются… моменты. И в списке отца я насчитал шестерых, входивших в открытый список «П-2», то есть ровно треть. Это совпадением быть не могло.

Ну как? Не утомил я вас историческими экскурсами? Да… с возрастом становлюсь более словоохотливым, и иногда даже тянет написать мемуары. Или книгу какую-никакую. Историческую. Хотя понимаю, что мое понимание истории мало у кого вызовет положительные эмоции, а книгу вряд ли опубликуют.

Зато – вот и пробке конец, а кто слушал – молодец. Рим во всем его многотысячелетнем величии – перед нами.

Российское посольство располагалось на набережной Тибра, реки, которая видела римских легионеров и боевиков – фашистов Муссолини в черных рубашках. События восьмидесятых годов непоправимо изуродовали здание: российское посольство в Риме было одной из лакомых целей для атак левацких молодчиков. Здание, построенное в стиле модерн, теперь представляло собой этакий гибрид богатой виллы и армейского блокпоста, уродливый и страшный. Здесь стояли две машины карабинеров; не успел я выйти из такси, как у меня не только потребовали предъявить документы, но и обыскали. Дипломатический паспорт и титул произвели на итальянских карабинеров впечатление совсем небольшое – период феодальной раздробленности здесь закончился совсем недавно, им каждый второй аристократ проводит линию родства от короля, князя или великого герцога какого-нибудь государства, которое по меркам Российской империи не заслужило бы даже названия «район»…

Вооруженные автоматами и затянутые в бронежилеты морские пехотинцы отдали мне честь, и я прошел в так называемую консульскую зону – зону общего доступа, где решают вопросы посетителей, выдают паспорта с проштемпелеванными визами и делают тому подобные бюрократические экзерциции. Там меня встретил стажер отдела ноль дипмиссии. Как я узнал, что это стажер? По светящемуся в глазах желанию быть полезным. Хорошо быть таким…

На самом деле хорошо.

– Ваше высокопревосходительство князь Воронцов?

– Он самый. Говорите тише.

– Прошу следовать за мной, ваше высокопревосходительство.

Без запинки выговаривает. Я, например, не могу. Может, сытый голодного никогда не поймет… хотя по мне «сытость» моего титула довольно условна. Она означает лишь то, что когда всем остальным плевать на то, что происходит, я должен встать и шагнуть вперед.

Парнишка открыл неприметную дверь, и мы шагнули вперед. Там пришлось еще раз предъявить документы и кроме того – пройти через новомодный прибор, улавливающий пары оружейного масла и взрывчатых веществ. Я не клаустрофоб, но эта газовая камера у меня никаких добрых чувств не вызывает…

Потом мы поднялись наверх на лифте, на последний этаж. Резидентуры всегда находятся на последнем этаже – поближе к установленному на крыше любого посольства в мире морю антенн и, если армия страны пребывания пойдет на штурм посольства, больше времени, чтобы уничтожить документы. Хотя могут и вертолетный десант ведь высадить…

– Здесь.

– Благодарю.

В кабинете с минималистской обстановкой – среднего роста лысоватый мужчина отложил в сторону «Corriere della sera». Это называется «Мне на тебя плевать» на языке бюрократов. Открою вам маленький секрет – мне на местного резидента Отдела специальной документации МИД тоже плевать. Пусть только выдаст что положено.

– Господин князь Воронцов? – спросил меня этот человек

– Честь имею.

– Титулярный советник Пащенко. Извольте присесть.

– Я не рассчитываю на длительную беседу, господин титулярный советник.

– Извольте присесть, сударь, – с выражением бесконечного терпения в голосе повторил титулярный советник

Я подвинул себе стул и сел. Понятно… началась бюрократическая разборка, меня восприняли в качестве ревизора или контролера. Интересно, у него недостача тут большая? Думаю, средняя, не больше полумиллиона растратил.

– Насколько я понимаю, вы должны передать мне некий пакет, и мы на этом раскланяемся к обоюдному согласию.

– Да… ваш пакет ждет вас. Я просто хотел бы… познакомить вас с местной обстановкой.

– Я весь внимание.

– Обстановка здесь… сложная, ваше высокопревосходительство. Крайне неоднозначная, власть только что сменилась, взаимоотношения с власть предержащими еще не налажены. Нужно проявлять особую осторожность… деликатность, я бы сказал. Не будет секретом – я крайне неодобрительно отношусь к тому, что вы называете «активными действиями». Если в странах второго мира это еще допустимо, то здесь, на территории европейского континента, любые такие… топорные действия приведут к крайне неблагоприятным последствиям и могут послужить поводом к принятию решения о массовом выдворении дипломатов. Это вы понимаете?

– Понимаю. Как и то, что при сдаче-приемке дел обязательно проведение ревизии. Давно делали?

– Что, простите?

– Да так, ничего. Что-то еще хотели сказать?

– Да. Я крайне надеюсь на то, что вы будете согласовывать свои действия с нами, особенно активные.

– Надежды дают нам силы жить. Я получу свой пакет?

– Да, да, конечно. – Резидент снял трубку внутреннего телефона: – Николай! Зайди ко мне, сейчас же…

Меня оставили в кабинете под присмотром этого молодого трудяги, желающего быть полезным, а третий секретарь посольства ненадолго вышел и вернулся с большим, опечатанным сургучом пакетом. Пакет был размером два метра на метр, очень большой для дипломатической почты пакет.

– Извольте получить.

Я проверил печати

– Необходимо расписаться?

– О, нет, нет. Таких инструкций не было.

– В таком случае еще два момента. Первый – я остаюсь в посольстве до конца рабочего дня. Второе – пусть кто-то вывезет меня в багажнике своей машины. Я не хочу светиться.

Третий секретарь скривился; то что он думает обо мне, было написано на его лице.

– Николай, займись гостем. Возьми ключ от восьмой. Не возражаете?

– Никак нет. Премного благодарен.

Третий секретарь кивнул.

Мы вышли в коридор. Николай провел меня в комнату, в которой были стол, два стула и большое зеркало. Понятно – для допросов, работы с перебежчиками.

– Как насчет соседней? – показал я на зеркало.

Николай мне открыл соседнюю комнату, после чего я обезвредил камеру с дистанционным управлением – просто выдернул шнур из разъема. Могла быть и вторая, но не думаю, что местные разведчики столь умны. Если бы были умными, по городу бы не разгуливал генерал Абубакар Тимур…

Вернувшись, я вскрыл пакет. Тяжело вздохнул и начал выкладывать на стол предметы шпионского ремесла. Костюм неприметный, средней цены, не прет-а-порте, заказанный и оплаченный в Риме. Водолазка, туфли отличные, с крепкой подошвой и не спадающие с ног. Пара париков – стародавний шпионский инструмент, один из париков точь-в-точь под мои волосы. Бумажник, кредитные карточки, водительские права. Международные, швейцарские, на имя Ханса Тисса. Швейцарцы говорят на трех языках: немецком, французском и итальянском и посылают в известном направлении всех, кто пытается каким-либо образом навести справки о гражданах Швейцарской конфедерации. Я в совершенстве говорю на немецком и французском и не посылаю тех, кого послать стоило бы. Тоже старость сказывается.

– Бритва есть? – спросил я Николая.

Он посмотрел на меня так, как будто эта бритва нужна была мне, чтобы кого-то зарезать.

– Электрическая или безопасная тоже подойдет, – добавил я.

– Да. – Николай выскочил за дверь.

Пока он искал бритву, я успел полностью переодеться и рассовать по карманам документы и деньги. Когда Николай вернулся, я как раз набивал патронами магазины двух пистолетов. Неприметные, анонимные и до одурения надежные «Глоки», модели 17 и 26, калибра 9 парабеллум, германский. К каждому имелся глушитель, короткий и легкий, титановый. Глушители я положил в кармашек – пока они мне не нужны. В карман рядом с удостоверением инспектора Интерпола. Если меня паче чаяния задержат на улице – это удостоверение поможет мне продержаться некоторое время. Я не считаю огнестрельное оружие первейшей принадлежностью шпиона, скорее придерживаюсь мнения, что разведчик проваливается в момент, когда достает оружие. Но в этом городе меня уже пытались убить, и не исключено, что попробуют еще раз. Не исключено и то, что мне представится возможность кое-кого убить – и ее я не упущу. Есть люди, которые просто должны быть мертвы. И все.

Оставалось последнее. Никогда не понимал этих веяний моды.

– Мечтаешь заняться оперативной работой? – спросил я Николая.

– Да… так точно.

– Будь осторожен. Мечты иногда сбываются.

С этими словами я включил бритву.

Ощущение было непривычным. Как-то никогда мне не приходило в голову совсем обрить голову. Хотя в амфибийных силах многие так делают – длинные волосы не соответствуют уставу, а короткие создают очень омерзительное ощущение, когда надеваешь гидрокостюм. Проще выбрить голову совсем, чем привыкать к нему. С выбритой головой – из аристократа средних лет я превратился в бандита средних лет. Или полицейского средних лет. Бритая голова ассоциируется с полицейскими после сериала «Комиссар Штокк»^[3].

Ощущение непривычное. Постоянно тянет провести рукой по голове, как будто убедиться, что волос и в самом деле нет. Это отвлекает, и это плохо…

Машина тронулась. Судя по едва заметному подрагиванию, под колесами мощенная камнем старинная мостовая Тибра. Это я в багажнике машины Николая жду момента, чтобы выпрыгнуть. По моим прикидкам, за нашим посольством серьезно следят, и иногда старые добрые методы семидесятых оказываются самыми действенными. Компьютер на десять порядков сложнее топора, однако топором можно разрушить компьютер, а топор компьютером – нет. Это из моего курса лекций по теории и практике борьбы с исламским экстремизмом, законченного и сданного в Академию Морского генерального штаба в начале этого года. Иллюстрация чрезвычайной опасности недооценки исламского экстремизма.

Думаю, самое время спросить меня, какого черта я играю в эти шпионские игры конца семидесятых, с бритой головой, документами на чужое имя, багажником машины. Вопрос, конечно, будет своевременным и уместным. Ибо в последние тридцать лет ремесло разведки, на мой взгляд, изменилось на две трети. Сохранилась только ценность агентов, в то время как методы связи и управления агентурными сетями изменились в корне. Сейчас разведка состоит из двух частей. Первая – это классическое агентурное проникновение. Но если тридцать лет назад ради обеспечения работы агентурной сети приходилось держать в посольствах целые команды, с кураторами, обеспечивающими персоналом (и возможностями предательства), то сейчас связь с агентами на девяносто процентов переведена в Интернет. Отчеты о работе, задания пересылаются в виде файлов с электронными книгами, в виде сообщений на форумах, в виде изображений с зашифрованной в них информацией. Несмотря на гигантский скачок в технологиях дешифровки, я не уверен, что мы перехватываем и десять процентов нужной нам информации, как и британцы, – просто огромен сам вал информации, нужное приходится искать в триллионах писем и сообщений каждый день. Пропала необходимость в моменталках, подборе точек для встреч, устройстве тайников в парках, проездах на машине мимо посольства, чтобы сбросить информацию бесконтактным способом: теперь все, что нужно, – это зайти в интернет-клуб и оплатить час времени.