Второй полицейский – точнее, уже третий – тоже погиб на моих глазах. Он прятался за бортом пикапа, но снайперская пуля пробила и борт, и бронежилет. Он повалился на бок и застыл в какой-то детской позе с согнутыми руками и ногами…

А, чтоб тебя…

Прежде чем я успел подумать, уже понял, что бегу и ору единственное, что пришло в голову, – слово «френдли!». Остается надеяться только на то, что американцы вдолбили его в подкорку местным.

Упал на колени, прикрываясь двигателем тяжелого пикапа – его-то точно не прострелить никакой пулей.

– Ты кто такой?! – Один из мухоморов ткнул мне стволом в бок.

– Безопасность! – крикнул я по-английски. – Убери свое дерьмо! Есть дымовые гранаты?!

Араб недоуменно посмотрел на меня:

– Есть.

– Так бросай их, идиот! Ждете, пока всех перебьют?!

Козлы, другого слова нет. Береты надели и считают себя крутыми.

Мухомор потянулся за дымовой гранатой, но выстрелов больше не было. И, кажется, я понимаю почему – над площадью уже рокотал вертолет. Воздушный патруль, пулеметчик, снайпер, пара блоков НУРС – они постоянно над Багдадом. И опытному снайперу связываться с ними совсем не в жилу. Он свое дело сделал – обеспечил отрыв курьера, не допустил его задержания. Теперь ему надо спасаться.

Козел…

Рядом со мной лежал мертвый офицер, его кровь собралась на асфальте багровой, блестящей, медленно расползающейся лужицей. Рядом с ним лежал новенький чешский автомат, из которого он не смог сделать ни одного выстрела. Я посмотрел и увидел чуть дальше, среди остановившихся в панике машин, иранский «Патруль», внедорожник. Схватив автомат, я бросился к нему. Сзади что-то закричали.

Да пошли вы…

В машине был один араб, похоже, водитель. Сама машина – государственная, с флажком. Я дернул дверь на себя, наставил автомат.

– Выметайся!

Дважды повторять не пришлось – араб выскочил из машины и, прикрывая руками голову, бросился бежать.

Автомат бросил на пассажирское место – тридцать патронов, но может, и хватит. Ключ на старт… Старый, но тяговитый дизель схватился, ровно забормотал. Я вывернул руль до предела и двинул машину вперед. Судя по скрежету, кого-то задел – из машины впереди выскочил араб-таксист, потрясая кулаками. Игнорируя его, я поддал газу, непрерывно сигналя. Машина пошла. Улица 14 июля из-за месива и пробки сзади полупустая – когда такое было?

Номера правительственные, авось не задержат. Интересно, на кого это мы нарвались…

Левой рукой я достал телефон, на память, постоянно отвлекаясь на дорогу и матерясь, натыкал номер экстренной связи.

– Один – три – семь – два – один – пять, – отбарабанил я свой номер в трубку. – Мне нужен дежурный, код три-девять-девять.

– Дежурный

– Я один – три – семь – два – один – пять, позывной Искандер, работаю в одиночку, потерял группу. У меня тут экстренная ситуация, контакт с объектом утрачен. Прошу сообщить, есть ли контакт по птичке, как понял, прием…

Контакт по птичке – это наблюдение с беспилотника, от него не так-то просто уйти.

– Вас не понял, Искандер. Подтвердите, вы работаете один?

Да твою мать…

– Что ты не понял, козел? Иду на север по 14 июля, в одиночку. У меня тут урод с чемоданом бабок и снайпер, устроивший стрельбу в самом центре. Что ты еще не понял?!

– Э… – Дежурный заканчивает с установлением моей личности и начинает по делу: – Контакт есть, объект уходит на север по 14-му.

– Что за машина?

– Такси.

Придурок. Наберут по объявлениям – в Багдаде этих такси…

– Внедорожник. Белый «Ниссан». Я сейчас сманеврирую. Посмотришь.

Я резко, почти до отбойника вильнул влево. Под негодующий писк чьего-то клаксона выровнялся. Тяжелый внедорожник хорош тем, что можно ехать, особо ни на кого не обращая внимания.

– Заметил?

– Так точно. Восемьсот метров вперед.

– Увеличивается? Уменьшается?

– Неизменно.

Я бросил взгляд на спидометр – девяносто миль в час почти. Хорошо шпарим. Впереди уже движение густеет, как бы не встать.

– Я попробую его сбить. Не уходи с канала.

– Есть. Группа два вышла на связь, они у вокзала, пробиться не могут.

Хорошо хоть живы. Если бы попали под того снайпера – кого-то бы хоронили. Я сам чудом жив остался – если бы решил стрелять, сейчас бы лежал там с мозгами по всему асфальту.

– Передайте им – на 14 июля пусть не суются, не догонят. Пусть пробиваются к Имам Муса и попробуют обойти там.

– Есть.

– И веди их на меня. Что с такси?

– Идет, то же направление.

Я выжал из машины все, что мог, – дальше было уже опасно. Тяжелый внедорожник – совсем не то, что малолитражка. И судя по тому, как жмет таксист, – он не случайно там оказался. Как и снайпер.

Мы уходим из центральных районов. Север Багдада – район в основном суннитский. Хотя есть курды и другие меньшинства, в том числе христианские. Дальше – большая развязка, оттуда начинается Мосул-стрит, дорога на Мосул, выезд из города, и там же – второй технопарк. Она наверняка перекрыта полицией. Значит, он должен свернуть до нее – либо направо, к Тигру, либо налево. Скорее всего, налево, там густонаселенные районы, виллы…

– Он свернул! Он свернул!

– Куда? Куда?!

– Налево! Перед развязкой.

– Веди!

– Готовность!

Как бы не перевернуться. На такой машине перевернуться – кранты… И помощи ждать неоткуда. Если бы он свернул в сторону набережной – Рич и Вован могли бы перехватить его там, загнать в ловушку. Но сейчас мы уходим в противоположном направлении.

– Сейчас!

Кручу баранку, буквально пятой точкой ощущая, как отрываются от дорожного полотна колеса и машина весом более двух тонн становится на два задних. Ревя клаксоном, пролетает какой-то грузовик. Я ударяю боком машину – но уже после того, как «Ниссан» оперся о землю всеми четырьмя колесами. И, обдирая бока, вваливаюсь на улицу, ведущую в район вилл. Север Ирака весь застраивался частниками, по американским меркам это – субурбия, пригороды. Основная современная стройка шла в центре, на юге и на востоке. А тут – район вилл, правда, в отличие от американских, они все обнесены высокими, часто выше человеческого роста заборами.

– Прямо перед вами. Они остановились.

Приехали…

– Справа? Или слева?!

– Справа! Справа!

– Где цель? Вопрос – вы видите цель?

– Они выходят. Идут вперед. Идут быстро…

Я уже вижу их. Точнее, машину – белый «Датсун» с оранжевыми полосами и дверьми – местный признак такси. Она стоит даже не припаркованная – просто брошенная посреди улицы, так, чтобы перекрыть ее.

И там, впереди, два бегущих человека.

Ну-ну…

Я поддаю газа, и массивный бампер «Ниссана» буквально сносит такси-микролитражку, сминая ее и отшвыривая в сторону. Выскакивая из машины, я вижу, как двое уродов заскакивают в калитку какого-то дома. Случайного? Или нет?!

Калитка закрывается.

Выключаю двигатель… Не спеша достаю из машины автомат, переключаю на одиночные. Улица пуста. Из-за поворота, видимо на грохот, выбежал пацан, но тут же бросился обратно.

– Наблюдаешь?

– Так точно.

– Где цель?

– Зашли в здание. Перед вами и направо.

Верно. В этом здании может быть все что угодно – от местного исламского комитета до выхода в багдадские подземелья. Багдад изрыт под землей, как швейцарский сыр. Саддам в свое время построил кучу подземных бункеров, переходов между дворцами, тайных командных пунктов, арсеналов – чего там только еще нет. Могут попытаться дальше уйти пешком, выйти к железнодорожной ветке.

– Вижу. Я попробую постучать в дверь.

– Понял. Специальная полиция уже направляется в этот район.

– Откуда? – быстро спрашиваю.

– Из центра.

Долго ждать придется…

– Вас понял.

Где-то вверху тарахтит вертолет, то ли дежурный, то ли направленный в район для предварительной разведки. Хорошо бы, если бы и полицейские решили выдвигаться на вертолете, а не под прикрытием брони. Броня – это хорошо, только долго…

Рискнуть, что ли?

Двигаясь по тротуару в направлении дома, набираю еще один номер. У человека, владельца телефона с этим номером, большие нелады с государством Израиль. Поэтому он часто меняет номера. Надеюсь, что номер, который я знаю, еще работает.

Пока набираю номер, дохожу до стальной калитки в заборе того дома, в котором скрылся курьер с сопровождающим таксистом. Поколебавшись – вдруг там граната или урод с автоматом на изготовку, – пытаюсь открыть ее, держась так, чтобы меня прикрывал бетонный забор. Бесполезно – ручка не поддается, закрыто…

Гудки в телефоне сменяются каким-то свистящим грохотом. Есть!

– Ас саламу алейкум, – кричу изо всех сил.

– Ва алейкум ас салам. Кто это?

Судя по звукам, Хасан летит в вертолете. Это радует.

– Это Искандер. Твой старый друг.

– А, Искандер, салам алейкум, рафик.

– Времени нет, слушай сюда! Я в районе Ас-Салам. Если ты направляешься сюда, имей в виду – курьер надежно прикрыт, повторяю, надежно прикрыт. Скрылся в здании, контакта нет. Ориентируйся по разбитой машине, повторяю, по разбитой машине.

Краем глаза вижу, как впереди, со стороны улицы, ведущей к железнодорожной развилке, медленно выезжает старый, побитый «Субурбан». Останавливается…

– Я перезвоню.

Машина большая, в ней может быть человек десять-двенадцать. Я сую телефон в карман – вот, кажется, и настоящие неприятности начались. До них метров пятьдесят.

Открываются дверцы машины, вылезают люди. Пять, шесть и водитель, кажется, в машине. Автоматы у всех, молодые. Бородатые. Лица открыты. Внешне агрессивности не проявляют и не отходят от машины, кажется, чего-то ждут.

Рискнуть?

– Хей! – изо всех сил ору я. – Хасса таль хна! Хасса таль хна!^[5]

Никакой реакции. Один показывает на меня пальцем – по арабским меркам весьма невежливо – и что-то говорит остальным. Остальные смеются. Один трындит по телефону, непонятно на какую тему.

Ждут остальных? Какого хрена им так весело? Черт, сколько времени до вертолета – я ведь так и не спросил Хасана. А без поддержки мне здесь точно хана.

Что-то тяжелое шлепается совсем рядом, переброшенное через забор. Я прыгаю за припаркованную машину, отчетливо понимая, что, скорее всего, не успею. Но взрыва нет, я больно бьюсь плечом об асфальт, с трудом перекатываюсь. Боевики бегут в мою сторону – они тоже не ожидали, что граната не сработает. Двумя выстрелами я снимаю двоих из них – неплохое начало – и, сделав еще три выстрела, перекатываюсь на противоположную сторону улицы. Пять на двоих – я вскакиваю и бегу за разбитый «Ниссан», прежде чем боевики, опомнившись и заняв какие попало укрытия, открывают огонь. Огонь довольно плотный, из четырех стволов – по машине как градом бьет. Но меня не достает. Я лежу на земле и караулю свою последнюю возможность – большинство из тех, кто не слишком опытен в уличных боях, забывает о том, что у машины есть клиренс и из-под нее можно тоже стрелять. С хлопком лопаются обе передние шины, но мне удается поймать еще одного: насмерть или нет, я не понял, но он взмахнул руками и выронил оружие. Трое. Плюс один в машине. Плюс хрен пойми сколько сейчас сбегутся на стрельбу. И все.

Помимо «Ниссана» укрытий вблизи больше нет. Единственное, что я смог, – занять максимально безопасную позицию, так, чтобы меня защищал двигатель автомобиля.

– Аллах Акбар!

Идиот…

Выскочивший из того дома, в который я стучался, джихадист, вместо того чтобы сделать свое дело молча, заорал и выдал себя. Высунувшись, я поразил его двумя пулями из пистолета. Осколок то ли фары, то ли металла сильно, как пощечина, ударил по лицу, потекла кровь. Двое точно и двое приблизительно – уже неплохо. Но те, кто остается в живых, быстро учатся – они простреливали одиночными машину, не давая мне высунуться, и, по всей видимости, приближались короткими перебежками. Дальше – либо бросок гранаты, либо…

Шум двигателя, крики и стрельба раздались сзади, оттуда, откуда я приехал. Еще лучше.

С той стороны тоже выскочила машина, пикап с кузовом, в котором было трое отморозков. Я попал в одного, когда второй вскинул ракетную установку и выстрелил. Каким-то чудом – может, помешала стрельба – ракета прошла мимо машины, ударила в бетонный забор и с грохотом разорвалась. В ответ я выстрелил несколько раз по кабине водителя, попал или нет – не знаю, водитель мог укрыться за двигателем. Двое оставшихся в живых выскочили из кузова и скрылись за пикапом. Если у них есть еще один выстрел к «РПГ» – они не промахнутся…

Пять…

Взорвалась граната, где-то у передней части «Ниссана». Осколки не задели меня, но это пока. Я выстрелил дважды в ту сторону, чтобы тормознуть их хоть немного. Укрытия нет – в две стороны разом я стрелять не могу…

Вдруг двое из тех террористов, которые укрывались за пикапом, вскочили и бросились бежать прочь, совершенно неожиданно. Я едва успел прицелиться и тремя пулями поразил одного – он споткнулся на бегу и остался лежать. Красный круг с точкой был на втором, я нажал на спуск, но автомат молчал. Кончились патроны…

Зашибись…

И тут я понял, почему они бежали. Я бы тоже побежал…

Странный звук, слышный громко и отчетливо, перекрывал даже шум от вертолетных винтов. Что-то похожее на работу промышленной дрели, назойливое дребезжание пополам с ревом. Я знал, что это такое, – не раз слышали на полигоне.

Пулемет Гатлинга производства «Диллон Аэро» – в просторечье «Миниган». Тот самый, с которым Шварц разносил полицейские машины во втором «Терминаторе». С рук из него, конечно, не постреляешь, в настоящей войне он мало пригоден, лучше «Корд», но против пехоты и машин – оружие страшное.

Я выглянул из-за «Ниссана», но никого не увидел, «Субурбана» тоже не было. Кто еще был жив – тот и хотел оставаться в живых. Пока это возможно…

«Ми-171» производства Казанского вертолетного, из проема расширенного переднего люка которого виднелся блок стволов и труба гильзоотвода «Минигана», завис над улицей. С хвостового люка сбросили трос, и по нему один за другим начали спускаться солдаты «Альфы» – антитеррористического полка из Эль-Азизии, который с нуля собирали и тренировали мы, русские. Названного в честь легендарной «группы А» – еще того, советского разлива. Их можно было легко отличить по титановым штурмовым шлемам с забралами и автоматам «АК-12», которыми они были вооружены вместо чешских. Трое развернулись, залегли, обеспечивая периметр, следующие бросились к заборам, выстраиваясь в штурмовую колонну и прикрывая все возможные направления обстрела. С вертолета, один за другим, им сбросили два штурмовых щита.

– Аджи! Аджи!^[6] – закричал я, выбросил сначала автомат, в котором все равно ничего не было, потом пистолет. – Руси! Руси!

Руси, русский, русские – эти слова во многих местах здесь служили пропуском.

Двое штурмовиков приблизились ко мне. Один держал на прицеле, второй отбросил пистолет и связал руки сзади одноразовыми пластиковыми наручниками. Не убили, и на том спасибо…

– Кефайя^[7], – раздался сухой, знакомый голос.

Меня схватили за сцепленные сзади руки и поставили на ноги. Было чертовски больно, но я сдержался, ибо перед местными слабость нельзя показывать даже в мелочах. И тут я оказался пред ликом подполковника Мусаи, заместителя командира антитеррористического полка, бывшего бойца Хезбаллы.

– Салам алейкум, рафик Сулейман… – сказал я.

– Ва алейкум ас салам, рафик руси… – ответил подполковник. – Это ты здесь стрелял?

– Терры, – сказал я. – Двое как минимум. В угловом доме. Возможно, список А.

Подполковник несколько секунд смотрел на меня, как будто решая, что со мной делать. Потом повелительно махнул рукой.

Иракцы не торопились. Собственно говоря, и я бы не торопился – если те, кто засел в доме, имели пути отхода, они давно оттуда свалили. Могли оставить сюрприз в виде растяжки перед дверью, а то и полностью заминированного дома. Поэтому антитеррористы заняли блокирующие позиции по всем направлениям, вперед пустили взрывотехника, который должен был пробить коридор. Вертолет улетел, подошла наземная колонна – там были полицейские собаки. На одну из них – черную, с подпалинами немецкую овчарку – сейчас надевали пояс с видеокамерой…

Мои тоже пробились. Сейчас я сидел в чужом внедорожнике, который они реквизировали и даже умудрились не разбить, и пил горячий чай из термоса, приходя в себя. Вован, не раз и не два участвовавший в спецмероприятиях, стоял так, чтобы между ним и адресом была машина, курил, успокаивая нервы. Рич переоделся и разговаривал с иракцами у оцепления – он их и тренировал. Горящие машины затушили большими автомобильными огнетушителями, справились сами, без пожарных. Трупы оттащили в сторонку, положили рядком, обыскали и сняли на видео – как ни крути, а результат. Реальный результат, не то что «в районе боестолкновения обнаружены использованные перевязочные пакеты, кровь, следы волочения», который иракцы на себя запишут (я, впрочем, не в претензии). По периметру собиралась толпа, многие с мобилами. Среди них сто пудов есть осведомители «Аль-Каиды», а весь материал появится сегодня вечером в «ютубе» с комментарием: иракские полицейские муртады вместе с кяфирами убивают правоверных…

Саперы уже пристроили на одной из плит готовый саперный комплект для пробивания дверей. Каждого сапера прикрывал штурмовик со щитом и легким автоматом, а дополнительно их прикрывали снайпер и пулеметчик с вертолета. Все делали не торопясь, аккуратно и внимательно – это американцы врываются чуть ли не с разбойным посвистом, рассчитывая на бронезащиту. Затем, пятясь, пошли назад, каждый сапер стравливал с пальцев двойной провод. Детонаторов тоже два – на всякий пожарный.

– Готовность у саперов! – доложили по связи, которую я слушал из машины.

– Готовность к подрыву, внимание всем!