Но в конце концов, это их независимость, и никто им ее на блюдечке не поднесет. Аслан не верил, что Россия развалится… все-таки это однородная страна с однородным населением. Но Кавказ должен уйти – весь. Потому что Кавказ – не Россия, здесь очень мало российского. И от того, что Кавказ уйдет, будет лучше и Кавказу, и России. Пусть даже поначалу будет очень, очень тяжело. Но на это надо пойти. В конце концов, пора когда-то прекращать жить за счет бюджетных трансфертов и начинать зарабатывать деньги самим. Тем более что деньги – да вот они, под ногами. Один из древнейших городов мира, который надо просто привести в порядок, построить аэропорт и гостиницы, проложить туристические маршруты и прекратить превращать объекты исторического наследия в свалку бытового мусора. А колорит-то тут какой… господи, побережье Каспия, многонациональный, с присущим только Дербенту колоритом… Дербент не менее колоритен, чем Одесса! И тот же чуду… в конце концов, весь мир ест пиццу, почему он не может есть чуду? Интересно, а кто-то считал, сколько итальянцев во всем мире получили работу только благодаря пицце, пище нищих и обездоленных, которые бросали на лепешку все, что удалось добыть, и засыпали самодельным сыром, который всегда был у пастухов. Почему дагестанский чуду не может стать таким же хитом мировых рынков, как пицца?
– …Простите, сэр?
– Я спросил, как готовят это блюдо?
Аслан краем глаза заметил, как один из министров метнулся, подчиняясь взгляду президента. Сейчас скупит весь чуду, раз гостю понравилось…
Да… до демократии нам еще работать и работать. Ведь демократия – это уважение других, а оно проистекает в том числе и из осознания собственного достоинства. Только тот, кто уважает сам себя, может уважать и других людей…
– Все просто, сэр. Два куска теста раскатываются в тонкий слой, между ними кладется тонко нарезанный картофель, мясо и лук. Потом все это быстро запекается и разрезается, как пицца. Очень вкусный и сытный продукт, это повседневная пища местных пастухов. Возможно, нам удастся представить чуду и на других рынках как продукт общепита.
– О да, люди любят экзотику.
– Несомненно, сэр…
Они пошли дальше.
– Как вам понравился Дербент, сэр?
– Очень… необычно.
– Возможно, этому городу пять тысяч лет, сэр. Некоторые ученые считают, что ему две тысячи шестьсот лет.
– О, очень интересно…
– Полагаю, нам следовало бы развивать туризм, сэр. Ведь такой старый город интересен сам по себе, а тут интерес будет подогреваться тем, что Дербент и вообще Дагестан как направление туризма совершенно не раскручены, они не приелись, и даже если кто-то приедет сюда всего на один раз – это уже будет немало. Цены у нас здесь намного ниже, чем в России, можно организовать вполне европейский сервис. В русских школах в качестве второго языка изучают английский, так что какое-то начальное знание английского здесь есть. Построить отели тоже проблем не составит. Убрать эту рекламу, убрать мусор – и, посмотрите, какая красота. А на местном кладбище есть могилы сторонников Пророка Мухаммеда.
– О, да… – сказал Беннетт, – очень интересно – я слышал, что вы занимаетесь правозащитной деятельностью.
– Теперь я государственный чиновник, сэр, но да, я занимался правозащитной деятельностью и продолжаю отстаивать права простых людей на своей должности в министерстве юстиции, сэр.
– Да… кстати, мне про вас рассказала моя помощница. Она очень хорошо отзывалась о вас и о вашей работе…
Аслан подумал, что он, наверное, покраснел.
– Да… я видел ее на трапе самолета, сэр.
– Она хотела бы с вами переговорить, – подмигнул Беннетт, – чуть позже. Ну а сейчас расскажите мне, куда мы пришли…
Поскольку гостю понравился Дербент, его провели еще по старому городу, безумно колоритному, с квартальными мечетями, больше похожему на старый арабский город с изогнутыми, мощенными камнем улицами. Потом – уже темнело – остановились поужинать в одном из ресторанов близ Дербентского маяка, который также являлся достопримечательностью и представлял собой немалую историческую ценность…
Там было несколько кафе и ресторанов, и сотрудники охраны быстро выгнали всех посетителей. Увы… до демократии, когда президент может гулять по улице, было еще далеко…
Только тут ему удалось ускользнуть – президент взял на себя роль тамады, и ему посчастливилось уединиться в соседнем пустом кафе с Лаймой. Стемнело… светил маяк, совсем рядом тяжело дышал Каспий… весь свет в кафе был выключен – и они так и сидели в полутьме за столиком – только вдвоем.
Лайма…
Лайма тоже была правозащитницей из Литвы, она выступила с интересным докладом по зверствам пророссийских сил на Украине. Худенькая, высокая, коротко стриженная блондинка – она была совсем не такой, как девушки в Дагестане, она платила за себя в ресторане, и у нее была самая простая «Нокиа». Еще – она почти не носила украшений, не осыпала себя стразами Сваровски и не боялась, что после секса к ней станут приставать и насиловать местные парни.
Короче, она была из страны, где общество прошло путь от уродства коммунизма к демократии полностью – а вот им это только предстоит. И опять-таки не стоит винить Россию. Проблема в них самих. Россия виновна лишь в том, что она есть, и обвинять ее во всех бедах слишком просто – проще, чем работать над собой.
– Как ты?
– Нормально. А ты?
Они говорили по-русски.
– Отлично… как видишь.
– Кто ты сейчас?
– Специалист по России. Мне предложили работу в Брюсселе, и я не могла отказаться…
Аслан вдруг вспомнил, с каким презрением Лайма отзывалась о чиновниках, когда они были вместе во время их короткой любви. Но эта мысль вспыхнула и погасла, как свеча на ветру…
Рядом тяжело дышал Каспий, накатывал на берег волны. Сколько городов, народов, цивилизаций он видел на своем веку…
– Ты… я смотрю, тоже… поднялся… у вас так говорят, кажется.
– Так говорят в России. У нас слово «поднялся» означает принял радикальный ислам и ушел в горы, в банду.
– Извини.
– Ничего. Это наша проблема…
– Так ты…
– Заместитель министра юстиции.
– Здорово. Это высокая должность.
– Не совсем, Лайма. Здесь всем плевать на должности. Власть не уважают, потому что на протяжении многих лет власть была не более чем инструментом для наживы определенных людей, семей и кланов. Нам предстоит долгий и трудный путь, по которому вы уже прошли.
– Да… у вас красивый город.
– Ты смеешься?
…
– Мне стыдно, когда я вижу свалку мусора под стенами древней крепости. Рекламу на доме, которому несколько сотен лет. Когда мы ехали сюда – приказали убрать весь мусор, но когда мы приехали, мусор опять был. То есть уже успели набросать. Люди не уважают себя, не уважают то место, в котором живут. И Дербент – это еще хороший город.
– Понимаю… Но вы хотите все изменить.
– Да, но не так все просто.
– Почему? Если вы хотите изменений… Россия ослаблена.
Аслан глубоко вдохнул и выдохнул.
– Здесь все очень сложно, Лайма. Понимаешь… русские не навязывали нам тот стиль жизни, которым мы сейчас живем… они даже не мусульмане и очень далеки от нас ментально. Мой народ жил так, как он живет, много-много лет, столетиями. Его не переделать, тем более за короткое время. Здесь нет и никогда не было демократии – зато сильно исламистское влияние и есть остаточное влияние коммунистического режима.
Лайма кивнула.
– Здесь достаточно цинизма, жестокости, мачизма, неверия, но я верю, что рано или поздно, с вашей помощью, с помощью ЕС и США, нам многое удастся здесь поменять. Здесь есть самое главное, чего нет во всей остальной России, – комьюнити. Местные комьюнити не мертвы, здесь люди держатся вместе. Не сразу, очень медленно, но нам удастся поменять многие нормы и сделать Дагестан демократической страной, возможно, это будет образец мусульманской демократизации. Русские оставили здесь не только плохое, здесь все получили образование, хоть какое-то, но образование, и здесь сильны светские начала в обществе.
Лайма снова кивнула.
– Аслан, ты знаком с… представителями радикального подполья?
– Что?
– С представителями радикального подполья, – терпеливо повторила Лайма.
– Ах… да, знаю некоторых. Здесь все кого-то знают из них, республика-то маленькая.
– Я бы хотела с ними увидеться.
– Зачем?
– Нужно.
Аслан улыбнулся – как будто услышал глупость от маленького ребенка.
– Лайма, с ними нельзя увидеться. Они не будут с тобой разговаривать.
– Потому что я женщина? – понятливо сказала Лайма.
– По многим причинам. В том числе и поэтому. Ты женщина, ты неверная. Я объяснял тебе, здесь очень традиционное общество.
Лайма улыбнулась.
– А ты мог бы с ними встретиться?
– Мог бы. Но зачем?
– Ну… кое-что передать. А я бы пока жила у тебя.
И она подмигнула.
– Что ты хочешь им передать? – не понял Аслан.
– Ну… например деньги. Меня в принципе… интересует возможность сотрудничества.
– Какого сотрудничества?
Лайма пододвинулась ближе и взяла руки Аслана в свои.
– Аслан, послушай. Мы понимаем, что ты сын своего народа и патриот своей земли. Но путь к освобождению долог, и вы пока сделали только первый шаг. Посмотри, что происходит с Украиной. Русские отпустили ее, но потом пришли за своим. С вами может произойти то же самое, вот почему мы бы хотели иметь контакты с вашими… лесными людьми, я правильно говорю?
– Так не получится, – покачал головой Аслан, – ты не понимаешь. С ними невозможно договориться. С ними не о чем договариваться. Это бандиты, они несут зло в республику, несут зло людям. Они террористы, Лайма. Мы должны с ними бороться, понимаешь? Иначе не будет демократии.
– Аслан, демократия может и подождать. Важнее другое.
Аслан заподозрил неладное.
– То есть? Как это так?
– Понимаешь… вас никто не знает. Про вас никто не говорит. Ситуация в мире… не такова, чтобы мы могли выделять деньги кому попало. Но если вы окажете нам услугу… поверь, мы не забудем этого.
– Постой. Кто это – мы?
Лайма улыбнулась.
– Мы – это Соединенные Штаты Америки.
– Постой-ка. Ты же говорила, что ты латышка.
– Да, я латышка, но я родилась в США. Сейчас я живу и работаю на своей исторической родине, понимаешь?
– Нет.
– Я продвигаю демократию, Аслан. Помогаю людям обрести свободу. Делаю то, что нужно, – и поверь, я лучше знаю, что нужно.
– Ты из ЦРУ! – вдруг понял Аслан.
Я, Дибиров Аслан Ахатович, 20.02.1997 г. р., студент факультета «Информационные технологии» ДГУ, признаю, что летом 2017 года в период моего нахождения в г. Вильнюсе был завербован ЦРУ США с целью ведения подрывной деятельности против Российской Федерации. Вербовка произошла при следующих обстоятельствах…
– Аслан, я не из ЦРУ. Ты знаешь, откуда я, ты знаешь, чем занимается наш фонд. Ты получил наш грант.
– Ты из ЦРУ! Так вот почему…
– Аслан, послушай. То, что было между нами, – все было по-настоящему.
– Ты лжешь.
– Дослушай. Да, все было по-настоящему, но сейчас нам действительно нужна ваша помощь. А вам – наша. Я – литовка, мои прадед и прабабка вынуждены были бежать от наступающей Красной армии. Моя страна оказалась под пятой русских на долгие сорок лет! Разве ты не понимаешь, что пока есть Россия, ни мы, ни вы не сможете жить в безопасности! Наша общая задача – уничтожить Россию, и ты должен в этом помочь.
Прадед и прабабка Лаймы действительно сначала бежали в Германию, потом сдались американцам, оказались в лагере для перемещенных лиц, а потом попали в США. Прадед был литовцем, и потому ему не сделали под мышкой татуировку – личный номер эсэсовца. Уже на следующий год после прибытия в Штаты прадед получил работу – ЦРУ нужны были люди со знанием языков, обычаев и территории стран, вошедших в состав СССР.
– Тебе не нужна демократия, так?
– Послушай.
– Нет, это ты послушай. Тебе не нужна демократия. Тебе не интересен мой народ и то, чем он живет. Ты просто хочешь бросить мой народ в бойню вместо своего. Ты хочешь, чтобы все мы погибли в войне.
– Я этого не хочу!
– Хочешь. Ты шпионка. Приехала сюда, чтобы шпионить. Тебе не интересен мой народ – тебе интересны бандиты.
– Аслан!
– Пошла ты.
Аслан встал и пошел на выход. Но на полпути вернулся.
– Прими ислам, иди в мечеть на Котрова, покрутись там. Таких, как ты, там любят. Пригласят в лес – иди, так ты и познакомишься с боевиками. Очень близко, как ты любишь…
И тут загремели выстрелы…
Стрельба в Дагестане начинается по поводу и без…
Здесь повод был очень простой, простой настолько, что хотелось плакать от бессилия что-то изменить. Несколько местных быков, уже датых, подъехали к знакомому заведению, тут им путь преградила охрана. Это в России, как только охранники перекрывают тротуар, все молча сходят с него и обходят по дороге. В Дагестане – другое, и Махачкалу здесь уважали не сильно. Быки начали обострять, а потом случилось то, что в Дагестане называют «нежданчик».
Два человека убито. Один охранник и один бык. Несколько раненых.
Аслан нашел своего шефа около «Мерседеса», тот взял из машины трубку и ругался в полный голос. Столпотворение дорогих седанов и джипов высвечивалось синими сполохами мигалок «Скорых». Дав необходимые указания, министр юстиции, не стесняясь, выругался.
– Как зае…л весь этот неджес[15]! Теперь из-за пары хайванов[16] подумают, что мы тут зверье какое-то.
Аслан подумал, что они тут и в самом деле зверье. И он тоже зверье. Потому что их всех считают зверьем и натравливают, как зверье. Их покупают, и покупают дешево – просто покупатели разные. У тех, кто поднялся, покупатели – Катар, Саудовская Аравия, а у таких, как он, – покупатели США и ЕС. Но так же дешево и цели одни и те же.
И что с этим делать, он не знал…
Информация к размышлению
Документ подлинный
Новостная лента
В Дагестане предотвратили серию терактов
Инспектора-героя собираются наградить
В Дагестане в селении Хучни произошёл теракт
Убитый в Махачкале боевик причастен к громкому теракту
В Дагестане обезврежены шесть самодельных бомб
В дагестанском Хасавюрте сапёры обезвредили две бомбы
В Дербенте рядом с автобусом с пограничниками взорвалась бомба
Спецборт МЧС доставил в Москву раненых из Дагестана
Двойной теракт расследуют в Дагестане
В Буйнакске от взрыва погиб военнослужащий
Теракт в Хасавюрте смертник совершил на угнанной машине
В Дагестане уничтожены организаторы утреннего теракта
Спецоперация в Дагестане: в Хасавюрте предотвращён крупный теракт
В Вологодской области объявлен траур по погибшим полицейским
В Дагестане уничтожены трое боевиков, четверо полицейских погибли
Взрыв в Дагестане: террористы отобрали машину у таксиста
Теракт в Хасавюрте: число жертв увеличилось до 6 человек
На окраине Хасавюрта идёт столкновение с боевиками
Бомбу в Дагестане взорвал смертник
http://www.newstube.ru
О проекте
О подписке