Алсу была невысокой – мне по плечо. Лет тридцать с чем-то, точнее не скажешь. Куртка, джинсы, кроссовки, слишком тепло для этой погоды. Значит, и пистолет при ней. По движениям похожа на спортсменку, легко двигается. Не классическая красавица, но милая…

Но не профессионалка. Я сразу заметил – рука у нее рабочая левая, и она держит в ней бокал с напитком. Профессионал никогда, пока есть такая возможность – не занимает рабочую руку…

Полчетвертого, светает. Небо уже цвета маренго, совсем светло, читать можно без подсветки.

Мы сидим полуобнявшись на скамеечке вокруг клумбы, рядом средних лет мужик уламывает молоденькую девчонку, совсем малолетку. Заведения закрыты, народ расходится. Я смотрю по сторонам, и мне не нравится то, что я вижу. Баумановку в двух местах пересекают идущие перпендикулярно улицы, на одной из них сейчас девушка пытается с матами затащить в машину сопротивляющуюся подругу – пьяную. На одной из этих улиц мотоцикл и пара автоматчиков – и тут море крови будет.

– Здесь есть прикрытие?

– Полиция – отвечает она

– Этого мало. Надо снять помещения – в начале и в конце желательно. Посадить дежурных, группу немедленного реагирования – хотя бы пару человек с автоматами и связью.

– Ты думаешь, он ударит здесь?

– Более чем вероятно.

– Почему?

– Самая уязвимая точка города. Пара человек с автоматами или даже ружьями – и тут море крови будет.

– Туристы в Кремле?

– Днем уйти гораздо сложнее, чем ночью. Не думаю, что они будут смертниками. Это одно из немногих наших преимуществ

…

– Ты замужем?

– Была – недовольно отвечает она, сбрасывает мою руку с плеча, недовольно смотрит вокруг – во что превратилась наша Баумановка …

Мусора действительно – полно.

– В этом есть и хорошее

– Что же?

– По крайней мере, тут есть жизнь.

Она испытующе смотрит на меня

– Дядя предупреждал, что вы человек необычный…

О как…

– Ты еще не знаешь, насколько. Давай на ты, кстати. Тут кстати гостиницы есть поблизости недорогие.

– Пошли ко мне – не рисуясь, предложила она – я совсем недалеко живу

Белов – заметил своего старого приятеля сразу, как только тот появился под руку с девицей. То что он здесь появился – ему не понравилось: он не любил совпадений и знал что можно ждать.

Белов – сгорбленный, загорелый, в старой спецовке – лениво сметал в кучу мусор около здания Нацбанка Татарстана в ожидании, что за ним (мусором) приедут. Он свободно говорил по-турецки, и это позволяло ему объясняться со всеми носителями тюркских языков.

Был бы у него пистолет – хотя бы ручка – он рискнул бы. Но у него ничего не было, еще не хватало загреметь при проверке регистрации.

Так что он опустил взгляд и продолжил сметать в кучу пакеты в ожидании пока приедет уборщик…

Алсу действительно жила совсем недалеко, в старой, двухкомнатной хрущевке. Улица – круто уходила вниз, второй выход – вел в соседний проулок. Когда мы шли мимо мусорных баков – оттуда выскочила жирная и довольная жизнью крыса.

– Садись – решительно сказала она – буду поить тебя татарским чаем

– Чем он отличается от обычного?

– Он с солью. И молоком.

– Как у бедуинов.

– Ты пробовал бедуинский чай?

– Бывало и такое.

Кухонька была небольшой, типично по-женски уютной.

– Тебе завтра… точнее уже сегодня не надо на работу?

– Нет. Я должна тебя устроить и показать город. Наметить план работы.

– Твой дядя сказал, какой именно?

– Сказал. Поверить не могу, что тут такое возможно.

– Сейчас такое везде возможно

Запыхал, загремел крышкой чайник

– Кипит.

– Слышу…

Она заварился чай, начала готовить в чашках все остальное.

– Дядя не сказал, что делать, если мы его найдем.

– Сначала надо найти

Пахучая, черная струя полилась в чашки

– И все же

– Он не дастся живым…

Многим ранее

Апрель 2023 года

Киев, Украина

Бандеровщина

Вторая военная весна в Киеве была совсем не такой как первая…

Первая весна – была весной паники, весной эвакуации, весной вместе с тем дикой и яростной надежды на Запад, на НАТО, на победу. Вторая весна в полупустом Киеве – это облавы на призывников на улице, вой сирен и взрывы ракет по ночам, похороны – и черной тучей подступающее понимание, что перемоги не будет. Тогда все ждали «контрнаступа» как последнего и решительного боя, который даст исстрадавшейся стране перемогу. Но военные понимали, что перемоги не будет и медлили, медлили, медлили…

В это самое время, в одном из бункеров бывшего КОВО – Киевского особого военного округа – встретились двое.

Эти двое – были людьми одного поколения (постсоветского) одной страны (Украины) одного родного языка (русского). Они были врагами России и русских, причем сознательно, потому что связали свою судьбу с Украиной и теперь считали, что только победив Россию, они смогут раз и навсегда решить проблемы Украины и свои собственные. Только унизив и победив Россию, заставив ее расплачиваться десятилетиями – они смогут отстроить страну и занять подобающее место в мировой расстановке сил – высокое.

С ними было кое-что не так, хотя этого не понимали их избиратели, их партнеры в Лондоне, Берлине и Вашингтоне и даже возможно, они сами. Некий глубокий моральный изъян. Они родились когда уже не было Советского союза и их не учили в школе добру. Они родились в нерелигиозной стране и религия была для них пустым звуком. Один из них закончил военный ВУЗ и курсы для подготовки высшего командного состава в Форт Ливенуорт, другой – гражданский ВУЗ. Один научился на этих курсах командовать людьми, а другой – манипулировать ими. Но ни у того ни у другого знания и опыт не покоились на моральном фундаменте, на понимании что хорошо и что плохо, на различении добра и зла. Оба они с юности мыслили категориями эффективности и были свидетелями того как те у кого были моральные ограничения – проигрывали тем у кого никаких моральных ограничений не было. И они сделали вывод что так и надо действовать. Надо действовать эффективно и безжалостно, идти на всё ради достижения своих целей и даже больше чем на всё. Президент в бизнесе без колебаний принимал и увольнял людей, он даже не пытался выстроить предприятие с некоей социальной ответственностью. Сейчас он точно так же бестрепетно посылал людей на смерть, батальон за батальоном, полк за полком. Он лил кровь, не считая и не думая об ответственности – если выиграем, то враг за все ответит, а если проиграем, будет все равно. Второй – понимая, что Россия многократно сильнее и используя свой опыт, полученный при изучении японских единоборств – бил по больным точкам. В отличие от президента – он знал, как он будет уходить и когда – когда все будет плохо. Жертвовать собой он не собирался

Сейчас он, положив перед президентом планшет – показывал карту города.

– Почему Казань? – спросил президент

– По двум причинам. Первая техническая

…

– Обычный город русских стоит на равнине, к нему ведут дороги, контролируемые полицией, уязвимые объекты чаще всего находятся в центре, и после нападения шансы уйти минимальны. Теперь смотрите Казань.

– Река…

– Именно. Это второй Мумбаи. Ударная группа на скоростных лодках причаливает к берегу – и все объекты на ладони. Железнодорожный вокзал – тут вообще нет никакой защиты, можно пройти по переходному мосту, а на платформах полно народа. Можно причалить здесь и ударить по стадиону – во время матча там может быть десять тысяч человек и больше. Можно атаковать Кремль, можно прорваться в пешеходную зону. И точно так же быстро можно уйти. Река неконтролируема, вот здесь станция МЧС, но у них нет оружия. Уходить можно в любую сторону. Что по Волге, что по Казанке.

…

– Вторая причина – Татарстан национальная республика, имеет опыт сепаратизма. Если нанести удар сюда, мы можем спровоцировать образование второго фронта…

Президент покачал головой. Он знал, что США и НАТО откровенно лгут ради поддержки Украины, и так было не раз. Но он, инстинктом бизнесмена и артиста привыкшего иметь дело с залом – инстинктивно чувствовал край. Запад имеет некие представления о пределах дозволенного. Нападение на военных это одно. Устроить бойню в центре мирного города – это совсем другое. Посол США недавно прямо намекнул – еще одна атака на гражданских, и помощь будет сокращена.

А тут не просто атака – тут бойня.

– Нет.

– Но…

– Нет, я запрещаю это. Это неприемлемо.

Президент внимательно смотрел на подчиненного. Ибо знал его.

– Если это произойдет, я тебя защищать не буду.

Генерал Борзых предполагал, что президент так и ответит. В глубине души он презирал этого фата и выскочку, недостаточно серьезного для любого дела.

Русские прошли из Крыма, потому что именно он дал приказ снять минные поля. Это ему еще припомнят со временем.

Агентом турецкой разведки – генерал Виктор Борзых стал не за деньги, скорее по идеологическим соображениям – хотя и деньги за сотрудничество он получал. Самый молодой генерал армии Украины, он вырос уже в независимой Украине и был полностью свободен от советских идеологических штампов. Он никогда не был даже октябренком, не говоря уж о том, чтобы быть пионером или комсомольцем. Будучи полностью свободным от идеологии, он, тем не менее, признавал необходимость ее наличия и думал о том, какая идеология подойдет Украине.

В своих размышлениях – он пришел к тому, что лучше всего подойдет нацизм Адольфа Гитлера. Он и сам был нацистом, хотя этого не осознавал. Но он принимал базовую теорию гитлеризма – расовую теорию. Он считал, что национальность человека это больше чем язык и осознание принадлежности к национальному сообществу, национальность определяется кровью. Он так же считал, что у русских «дурная кровь», что они вообще не русские, а «угро-финны» или «мордва». То есть он пришел к тому же, к чему пришли Гитлер, Гиммлер и Розенберг. С одним исключением – он считал себя и проживающих на территории Украины русских «полноценными».

Но генерал успешно скрывал свои взгляды. Он прекрасно понимал, что Европа никогда не допустит формирования нацистского государства на своих границах, а тем более в своем составе. В этой позиции Европы он видел ли лицемерие и цинизм – Европа воспользовалась нацизмом для расового очищения, а теперь они каются – но после того как очищение то состоялось. В Польше – одни поляки, например, проживают. Украине тоже нужна «санация» а потом они тоже успешно покаются, но после того как донбассярское быдло и все неполноценные будут лежать в могилах. Но Европа – не разрешает им делать, то что сделала в свое время сама.

Понимая, что нацизм в открытом виде неприемлем, генерал искал варианты, которые были бы по сути тем же самым – но были бы политически приемлемы для Европы и США. И нашел. Пример Турецкой республики*. Страна член НАТО, кандидат в члены ЕС, при том в Турции было все, что генералу нравилось. Полное доминирование языка, культуры государствообразуюшей нации. Насилие над меньшинствами (курдами). Ассимиляция. Агрессивная мировая политика, включающая и вторжения к соседям.

И ничего, терпят.

Так, генерал и пошел на связь с турецкими спецслужбами и с людьми, которые представляли «глубинное государство». Правда он не понимал, что является объектом манипуляций для людей, которые сильно умнее и опытнее его, генерала в тридцать девять лет. Он не знал и то, какую участь глубинное государство готовит ему и его стране…

В подземном переходе – генерал быстро обменялся со своим адъютантом куртками, телефонами и головными уборами. Адъютант был похож на него ростом и даже внешне – собственно потому он его и выбрал. Адъютант сел в машину генерала и отправился в элитный бордель, а генерал сел в подержанный Ауди адъютанта и отправился на встречу со своим куратором. Надо сказать, что простая, но действенная подстава работала. За генералом следило ЦРУ, подозревая его в контактах с известными террористами и двойной игре – но про связь с турками в Лэнгли не знали.

Уже много месяцев шла война. Но Киев пытался жить своей обычной жизнью, хотя это было и нелегко. Русские не бомбили жилые кварталы и гражданские объекты, за это их только больше ненавидели. Американцы, когда заходили в Ирак – первым делом разбомбили всю энергетику и водонасосные станции, оставив страну без воды и без электричества. Но это же США, им можно…

Покрутившись по центру города, генерал бросил машину. Он примерно знал время начала налетов и рассчитывал на него. Когда завыла сирена воздушной тревоги, он прошептал про себя «небо падает» и бегом направился во дворы.

Небо падает…

Этот условный сигнал был придуман на Майдане и использовался для оповещения об атаке ментов. Сейчас он использовался в переговорах ЗСУ как сигнал о начале воздушного налета…

А ведь было все по-другому.

Несколько лет назад, зимой – Борзых, тогда еще капитан, командир роты в третьем полку армейского спецназа – примерно здесь, на самом этом месте – ждал своего связника из СБУ, вслушиваясь в далеко разносящиеся в февральском морозном воздухе песни со сцены Майдана. Готовился разгон майдана, и спецназ тоже должен был участвовать, правда, на обеспечивающих ролях.

Не получилось – силы их полка блокировали на дороге активисты, а стрелять в людей, тем более в украинцев – они еще не научились.

Через полгода – его роту высадили в Донецком аэропорту, толком ничего не объяснив. Сказали, что там какие-то сепары – господи, кто-то спросил, а это что вообще такое, сепары? Они и слова то этого не знали. В его роте украиноязычных было два человека, все остальные говорили по-русски. Как и те кто должен был аэропорт этот брать.

Мама заплакала. Мамы больше нет** – последнее, что он слышал по связи. Его эвакуировали с ранением по бетонке с последним конвоем, больше из аэропорта никто не вырвался. Тогда они действовали уже в полном окружении, все было не так как летом. Летом – к ним приезжали даже с финчасти, выдавали денежное довольствие… господи, где было тратить эти деньги, в Донецк ехать что ли?

В Донецком аэропорту – он обрел две вещи. Родину. И Врага. И то и другое – с большой буквы.

Вместе с ними, полком спецназа – в аэропорту насмерть стояли члены организации Правый сектор. Так как в аэропорту библиотеки не было, а почитать чего-то хотелось – он тогда попросил почитать у «правосеков». Те дали ему брошюры про национализм, он проглотил их быстро и попросил еще, более серьезную литературу. Один побратим «зи Львива» дал ему свой «Майн Кампф»…

Куратор сидел на скамейке в тихом старом киевском дворике. Завывала сирена, но он не обращал на нее никакого внимания. Официально – он занимал должность в военном атташате турецкого посольства…

– Салам алейкум – генерал сел рядом

– Ва алейкум – отозвался турок – это тебе.

Генерал надорвал толстую оберточную бумагу – там была связка книг. Помимо денег – он просил турецкие книги на геополитическую и государственную тематику. Турки ему не отказывали. Они прошли за сто лет путь от полного краха государства и империи, хозяйничанья на своей земле иностранных войск – до напористой, промышленно развитой державы среднего уровня с огромными, а главное – не пустыми амбициями. Членство в НАТО, господство государствообразующей нации, один язык, одна вера – в общем, в Турции было всё, чего в Украине не было, и чего в Украине должно было быть.

– Рахмат.

– Говори по-русски. Нет смысла пытаться мне угождать, говоря на моем языке.

– Хорошо

– Что у тебя нового?

– Он отказался… трус.

Турок покачал головой

– Виктор, сколько я знаю вас, я не могу понять, почему вы, члены одного народа, одной нации так ненавидите друг друга.

– Но разве это не так?

– Возможно и так. Но ты говоришь плохое о своем перед чужим. Ни один турок – если он конечно настоящий турок – так бы не поступил.

Борзых замолчал. Он искренне пытался понять, почему турки смогли построить нацию, а украинцы за тридцать лет только больше стали ненавидеть друг друга. А его куратор – искренне пытался ему объяснить и научить.

Но душа не принимала. Борзых не понимал, что в нем говорит наследие, давнее наследие, и Российской Империи и Советского союза. И даже более ранее… во времена Киевской Руси князья были врагами один другому. Это, наверное, изъян всего славянского племени, всех славянских народов: конфликтность. Россия воевала с Польшей сколько раз, Чехия… да сколько всего. Сербы и хорваты, народы одного корня, а что сделали друг с другом? Почему то англоязычные народы… что у них не было противоречий? Были! И еще какие были. Но почему-то не воевали, не ненавидели друг друга в поколениях. Кто, например, помнит о войне за независимость США? Про 1812 год и вторжение британских войск. Польские восстания против России случились примерно в это же время – но поляки помнят, ненавидят, и помнить никогда не перестанут. Почему США не ненавидят Англию смертной ненавистью?

– И что делать?

– Продолжать

Борзых удивился

– Без санкции президента?

– Победителей не судят. Ты записал?

– Да

Борзых передал карту памяти – на ней был зафиксирован факт совещания с президентом Украины по вопросу совершения террористического акта. И то, что он запретил это делать – это и отрезать можно. Не бойся грешным быть – бойся слыть!

Турок передал еще несколько карт памяти и пачку денег…

Водитель – отставной майор турецкого спецназа – ждал военного атташе на соседней улице, настороженно осматриваясь по сторонам и придерживая автомат. Автомата у него не должно было быть – но он был: купил на рынке за тысячу долларов. Если знать у кого – можно было купить ракетную установку «Джавелин».

Атташе появился неспешным шагом – и водитель еще раз подивился хладнокровию своего командира. Они давно знали друг друга, служили в горах, охотились на боевиков Курдской рабочей партии. И здесь тоже были вместе.

– Покрутиться?

– Нет, давай сразу в посольство.

– Есть.

Посольство Турции вернулось в Киев одним из первых

– Информацию отправь завтра. Проследи лично

– Слушаюсь, мой полковник

Где-то вверху с жужжанием пролетел Шахид…

* Пример Турецкой республики и его влияние на нацистский проект в Германии сильно недооценено. Есть свидетельства, что Гитлер восхищался Ататюрком и читал все, что написано про него. Турки не только совершили первый в мире геноцид, признанный таковым. В сентябре 1938 года Турция силой захватила подмандатную территорию Лиги Наций – порт Александретта на границе с Сирией. Мировое сообщество не дало отпор, и через месяц, в октябре 1938 года Гитлер совершил аннексию Судет. Вряд ли это простое совпадение. Кроме того, есть свидетельства, что Гитлер, уничтожая евреев, приводил в пример геноцид армян и то, что Турция никак не была наказана за него.

** Кодовое сообщение о падении диспетчерской вышки перед решающим штурмом

Информация к размышлению

Нацизм

То что происходило в Европе в тридцатые годы, во многом остается для нас лесом темным. Считается, что вся Европа рухнула в пропасть нацизма, причем нацизм был примерно одинаков везде. Это очень далеко от истины. Безусловно, расцвет агрессивного национализма породил приход к власти в Германии НСДАП и проведения ею нацистской политики (а до войны она была отличным примером девелопментализма, то есть контролируемого ускоренного развития) – но это скорее Германия выделялась своими практиками на европейском фоне. Германский нацизм был сильно не похож на нацизмы в других странах Европы.

Основным различием, предопределившим трагедию – было чисто немецкое определение нации через кровь. Оно не было свойственно ни для одной другой страны и предполагало, что немцем мог быть только тот, кто родился от немца и немки и через кровь, а не через воспитание, культуру, язык он получал все необходимое, чтобы быть «настоящим немцем». В такой теории ассимилированный еврей, который говорил по-немецки, жил как немец и что-то полезное делал для Германии, вызывал не благодарность, а ненависть, потому что он получался хорошо замаскировавшимся инородцем, «портящим немецкую кровь».