– А если охрипнешь? – усмехнулся Айгорап.

– А если ты с дерева свалишься?

Тут Айгорап насторожился и принюхавшись, тихо сказал:

– Сюда идут изловенцы! Я чую запах хыков.

Айгорап метнулся в заросли. Алексей побежал за ним. Несмотря на свои короткие ноги, кых бежал так быстро, что подросток едва поспевал за ним.

Айгорап резко остановился. Алексей врезался в него и сшиб с ног. Кых упал и выронил ружьё. Однако он тут же подхватил ружьё и вскочил на ноги.

– Ты почему встал? – спросил запыхавшийся Алексей.

– Сейчас я уже не чувствую запах хыков. Мы оторвались от них. К счастью, изловенцы не взяли с собой пзарей, иначе нам не удалось бы от них уйти. Скоро наступит вечер. Эту ночь нам предстоит провести в лесу. Давай разведём костёр и отдохнём возле него, – предложил Айгорап. – Будем надеяться, что кабрачоксы на нас не нападут.

Алексей и кых стали собирать хворост. Когда наступила ночь, Айгорап с помощью огнива поджёг хворост. Человек и кых сели возле костра и стали задумчиво смотреть на пламя.

– Так ты валил лес на лесосеке? – прервав молчание, поинтересовался Алексей.

– Да. Я задолженец. Меня вместе с задолженцем Михарапом направили на лесоповал, потому что не хватает рабочих рук. Многие лесорубы умерли от болезней и тяжёлого труда. На лесосеке, конечно, лучше, чем на войне. Но через год нас обязательно отправили бы на один из фронтов. Поэтому мы с Михарапом решили бежать.

– Незавидная у вас, кыхов, доля.

– Знаешь, есть такая поговорка: «У кыхов нет иного пути, как на работу, службу и смерть ради хыков идти». Эту поговорку хыки недавно включили в свод законов.

– Как вижу, хыки у вас тут всем заправляют, – заметил Алексей.

– Это точно. И члены правительства, и жрецы – только хыки. Кыхам даже благородными видами спорта запрещено заниматься, а только боксом и борьбой. Я уже не говорю о разных играх. К примеру, кыхи не имеют права играть в шахматы. Хотя, мой дед вырезал шахматные фигурки из дерева и украдкой обучил меня этой игре. Я до сих пор помню названия фигур – жрец, управленец, две крошади, два командира, две крепости и по восемь кыхов-задолженцев с каждой стороны.

– У нас похожие шахматы, – сказал Алексей. – А если бы у твоего деда изловенцы нашли шахматы, то чтобы с ним сделали?

– Направили бы на работу на лесоповал или в каменоломню.

– Да хыки просто злодеи! – воскликнул Алексей

– Что раскричался? Хыков накличешь! – испуганно произнёс Айгорап.

Поблизости послышались шаги. Кто-то, крадучись, приближался к костру.

– Это хыки? – едва слышно прошептал Алексей.

– Наверняка они. Я не чувствую запаха. Ветерок дует от нас в их сторону. Ну, зачем ты орал, словно голодный гаргл? – прошептал Айгорап.

Алексей увидел мелькнувший за стволами сосен тёмный силуэт. Это был зверь.

– К нам подкрадывается крупный зверь с вытянутой мордой, – тихо сказал Алексей.

– Что шепчешь? Теперь ты можешь и даже должен орать во всё горло. К нам пожаловали кабрачоксы! – закричал Айгорап.

Повесив ружьё на плечо, кых бросился к ближайшей ели и принялся карабкаться по её стволу. Алексей метнулся к соседнему дереву, ствол которого раздваивался на высоте около трёх метров. Ему удалось добраться до развилки ствола за несколько мгновений до того, как из-за деревьев выбежали звери. Их было более двух десятков. При свете от костра Алексей рассмотрел этих животных. У бесшёрстных зверей были вытянутые морды. Скалясь, они обнажали свои острые клыки, Кабрачоксы подбежали к ели, на которой сидел Алексей и, встав на задние лапы, попытались дотянуться до человека и укусить его. Хищники уставились на Алексея маленькими злобными красными глазами и стали хлопать широкими голыми хвостами по земле .Алексею стало жутко. Кабрачоксы не издавали никаких звуков, кроме нетерпеливого сопения, и тянули к нему свои клыкастые рыла.

– Кричи! Ведь у тебя громкий голос, – попросил Айгорап.

– Стреляй в них! – крикнул Алексей.

– Я не могу снять ружьё. Неудобно. Боюсь упасть. К тому же, их всех не перестреляешь. Это только у костра их два десятка, а сколько ещё скрывается в темноте! Кричи!

Один из зверей почти дотянулся до ботинок Алексея, и тот дико закричал:

– А-а-а!

Звери отбежали от дерева. Алексей снова закричал. Кабрачоксы стали пятиться и отступать в темноту. А после очередного протяжного крика человека, хищники отбежали от костра и скрылись в ночи.

– Кричи громче! – призывал Айгорап. – Отгони их подальше.

Алексей во всё горло закричал:

– Пошли вон, твари!

Несмотря на его крики, хищники не отходили далеко от костра. Их тёмные силуэты мелькали за деревьями.

Айгорап и Алексей просидели на деревьях до рассвета. Костёр давно догорел. Кабрачоксы продолжали бродить поблизости. Изредка Алексей громко кричал, по-всякому обзывая кабрачоксов, и тогда хищники ненадолго пропадали, а потом появлялись вновь.

В рассветных сумерках раздались хлопки ружейных выстрелов. Несколько кабрачоксов повалились на траву, окропив её алой кровью. Остальные звери бросились врассыпную.

– Хыки идут! – завопил Айгорап и, прыгнув с ели на соседнюю берёзу, повис на толстом суку.

Айгорап стал перепрыгивать с дерева на дерево, словно обезьяна. Алексей вскоре потерял его из вида.

Увидев вооружённых ружьями изловенцев, Алексей спрыгнул с дерева и попытался убежать. Однако хыки набросились на него и связали за спиной руки.

– Вот мы и встретились! – сказал Квитарий.

– Этот пришелец вопил, словно истошница. Его можно использовать в качестве задолженца, который по ночам своими жуткими криками распугивал бы кабрачоксов и не позволял бы этим тварям приближаться к палаточным лагерям во время привалов. Тогда будет можно не выставлять охрану не тратить патроны на кабрачоксов, – предложил Георгиарий, который стоял рядом с Квитарием.

– Что вы ко мне привязались? – прохрипел Алексей.

– Да он охрип, пока кричал, – засмеялся Квитарий.

– Мы его спасли от страшной смерти. Беглец должен быть нам благодарен, – сказал Георгиарий.

– Надеюсь, он нас ещё поблагодарит, – сказал Завариарий.

Алексея усадили, прислонив спиной к стволу ели.

– Я чувствую запах кыха. Где же он прячется? – поведя носом, подозрительно спросил Завариарий.

Остальные изловенцы тоже стали принюхиваться, морща свои поросячьи носы.

– Пришелец, ты был не один. Квитарий видел рядом с тобой кыха. Куда он скрылся? – спросил Завриарий.

Алексей ничего ему не ответил.

– Я найду кыхов по запаху, – пообещал Квитарий и скрылся в зарослях, позвав за собой трёх изловенцев.

Георгиарий предупредил Алексея:

– Попробуешь сбежать снова – пристрелю. И не посмотрю, что ты ценный экземпляр для научных исследований, как говорит командир.

– Постарайся его не убивать. Я уже пообщался со знакомым учёным, который сказал, что люди редко попадают на Симелию. Он считает, что этого пришельца надо тщательно обследовать, – рассказал Завариарий.

– Возможно, его следует препарировать! – захохотал Георгиарий.

– Лучше бы ты, человек, сразу согласился пойти в задолженцы, – ухмыльнувшись, проговорил Завариарий.

Алексей перестал слушать болтовню хыков и стал рассматривать мёртвых кабрачоксов, у которых была синеватая кожа. Завариарий перехватил его взгляд и поинтересовался:

– Что, в вашем мире нет таких зверей? – спросил Завариарий.

– Нет, – признался Алексей.

Завариарий пнул ногой лежавшего неподалёку от кострища кабрачокса, и приказал Георгиарию:

– Покажи-ка гостю зубки этой зверушки.

Георгиарий приподнял вытянутую морду зверя и раскрыл его пасть, из которой вывалился длинный тонкий раздвоенный язык. Из пасти кабрачокса торчали четыре жёлтых клыка.

– Вот эти зубки сейчас впились бы в твоё горло, и по каналам внутри клыков заструилась бы в желудок кабрачокса твоя разжиженная звериной слюной кровь. Вот что с тобой случилось, если бы мы тебя не выручили. Так что, тебе за своё спасение придётся послужить, – сказал Завариарий.

– И моли Орилло, чтобы ты послужил не во имя науки, а во имя территориальной целостности нашей страны, – добавил Георгиарий.

Спустя некоторое время вдалеке раздались выстрелы и крики. Алексей подумал, что изловенцы, ведомые Квитарием, наткнулись на стаю кабрачоксов. Однако оказалось, что в руки изловенцев попался Айгорап. Вскоре Квитарий вернулся. За ним два хыка вели за собой на верёвке упирающегося Айгорапа. Ещё один высокий худощавый изловенец брёл последним. Его плечо было перевязано окровавленной тряпкой.

– Мы поймали ещё одного беглеца. Он прятался в кроне дуба и откуда стал палить по нам из ружья. Одного из нас – Мариария, злодей даже легко ранил в плечо. После того, как он расстрелял все патроны, мы его повязали. Кстати, проклятый кых палил из моего ружья, которое у меня отобрал этот человек, – рассказал Квитарий.

Георгиарий толкнул Айгорапа в спину, и тот упал на землю ничком. Затем пленник сел на землю, прислонившись к стволу ели, возле которой хыки усадили Алексея.

– Это Айгорап – второй кых, сбежавший с лесоповала. А первого мы упустили на болоте, – доложил Квитарий командиру.

– Айгорапа следует скормить гарглам в зверинце Мазгарда, – предложил Георгиарий.

– Думаю, что его судьбу решит суд. Сейчас не хватает задолженцев. Поэтому, теперь традиционное скармливание кыхов гарглам в зверинце по выходным проводится лишь раз в месяц. Возможно, кыху, осмелившемуся стрелять из ружья в хыков, удастся избежать этой печальной участи и послужить на благо страны, – сказал Завариарий.

– Если повезёт, то вас обоих направят воевать с Джапардией. Туда долго будете добираться. Проживёте чуть дольше, чем в том случае, если вас пошлют воевать с Гризелией. Кыхи-гризелийцы вас быстро прикончат. Они хорошо воюют, – усмехнулся Георгиарий.

Вдалеке послышался протяжный вой, переходящий в жуткий стон. От этих звуков по спине Алексея побежали мурашки. Хыки насторожились и стали переглядываться. Алексей понял, что они чего-то испугались. Айгорап же, наоборот, повеселел и даже подмигнул Алексею.

– Это истошница кричит? – тихо спросил Георгиарий.

– Похоже, – кивнул Квитарий.

– Но я не слышал, чтобы истошницы водились в местных лесах, – заметил Завариарий.

– Айгорап, чего хыки так испугались? Истошница – это опасный зверь? – спросил Алексей.

– Это птица, обитающая на севере. Она не хищная, только кричит жутко. Её крика боятся даже кабрачоксы. Поэтому на севере эти хищники не водятся, – рассказал Айгорап.

– Но тогда почему истошницу испугались хыки?

– Сопротивленцы часто используют крик истошницы, как условный знак. Конечно, сопротивленцы не кричат так пронзительно, как истошница, но, всё же, издают очень похожий крик. А хыки опасаются, что сопротивленцы рано или поздно перестанут скрываться в северных лесах и двинутся на столицу. Хыки нас, кыхов, считают неполноценными и неспособными к сопротивлению, но всё равно боятся нас, – прошептал Айгорап. – Из-за страха они даже запрещают произносить и писать слова, связанные с борьбой кыхов за свои права. Ну, скажи, как можно излагать свои мысли, не употребляя в речи слова, которые бы позволили отличить волосатых кыхов от безволосых хыков? Как можно не замечать пропасть между хыками и нищими бесправными кыхами?

Между тем, изловенцы настороженно прислушивались к приближающимся крикам истошницы. Алексей содрогнулся. Пронзительный крик проникал в каждую клетку его тела, вызывая ужас. Неприятные звуки нарастали.

И тут над кронами деревьев пронеслась изумрудная птица с вытянутой шеей, похожая на утку. Хыки облегчённо вздохнули и повесили ружья на плечо.

Алексея оглушили громкие пронзительные крики удивительной птицы, пронёсшейся над лесом. Некоторое время он ничего не слышал. Айгорап что-то говорил ему, но Алексей только мотал головой.

Крик птицы затих вдали.

– Это была настоящая истошница, а не сопротивленцы, – удивлённо проговорил Квитарий.

– Сам вижу, что над нами не гаргл пронёсся, – буркнул Завариарий. – Будет неплохо, если истошницы заселят леса вокруг столицы. Тогда кабрачоксы уйдут дальше, в глухие леса. Только непонятно, из-за чего она сюда прилетела?

– Думаю, на севере ей стало нечем питаться. Все ягоды в тундре и северных лесах извели сопротивленцы. Не хотят эти негодяи ни работать, ни воевать. Они ушли на север и теперь жрут всё, что растёт под ногами. А истошницам еды на севере не хватает, вот первая истошница и подалась в наши края. Наверно следом за ней последуют и другие, – предположил Квитарий.

– Давно пора расправиться с сопротивленцами. Надо направить войска на север, – предложил Георгиарий.

– Это нельзя делать, – заметил Завариарий. – Ведь войска сформированы из рядовых-кыхов. Они могут упереться и не станут воевать против своих.

– Туда можно направить изловенцев. Я, например, с удовольствием отправился бы сражаться с сопротивленцами, – сказал Георгиарий.

– Только не надейся, что поход на север станет лёгкой прогулкой. Это тебе не задолженцев отлавливать, – предупредил Завариарий.

Над лесом снова разнёсся пронзительный крик.

– Ещё одна истошница! Только она в стороне пролетела, – определил Завариарий. – Но хватит прислушиваться к истошницам. Пора вести пленников в город.

– Пошли! – приказал Георгиарий.

Пленников повели по лесу.

Только к вечеру они добрались до небольшого окружённого деревянной стеной городка, который стоял на пригорке посреди широкого поля. Изловенцы и пленники зашли в город через ворота, которые охраняли четыре хыка, вооружённые ружьями. За городскими стенами располагались невысокие деревянные и камненные дома с односкатными крышами. По улицам ходили хыки и кыхи – взрослые, подростки и дети. Женщины были одеты в платья и сарафаны, а мужчины – в куртки и штаны. У кыхов и кыхянок была серая, а у хыков и хыкянок – яркая разноцветная одежда. Некоторые горожане несли в авоськах круглые хлебцы, бутылки с коричневой жидкостью и небольшие свёртки и кульки. И волосатые кыхи, и безволосые хыки с удивлением и некоторой брезгливостью смотрели на Алексея, который им казался уродливым. Алексей задержал взгляд на широкой доске с надписью: «Жральня», которая была прибита над входом в одноэтажный деревянный дом. Прочитав эту надпись, Алексей улыбнулся.

– Ты чему улыбаешься? – удивился Айгорап.

– Надписи у вас тут весёлые, – ответил Алексей.

– Зря веселишься. Если считаешь, что только меня могут скормить гарглам в зверинце, то ошибаешься! Лучше бы ты не улыбался, а думал, как нам от изловенцев удрать.

– Что это за город? – поинтересовался Алексей.

– Щеглон. Завтра нас переправят в столицу. Там состоится быстрый суд, и нам вынесут суровый приговор.

– Я не могу поверить, что это не сон, – проговорил Алексей.

– Поверишь, когда увидишь зверинец в Мазгарде! – пообещал Айгорап.

– Не думай о плохом. Надеюсь, что нас с тобой в худшем случае, направят на фронт, а не скормят гарглам. Ведь задолженцев нынче не хватает, – напомнил Алексей.

Кых задумался и тяжело вздохнул.

– Хватит грустить, Айгорап!

– Я сейчас свою невесту вспомнил. Не дождалась красавица Натарапа моего возвращения. Да и как же иначе… Задолженцем стал – про семью забудь! Теперь ты – никто. Ты даже не кых. Из ружья тебя – пых!

– Что это ты стал декламировать какую-то чушь? – удивился Алексей.

– Я вспомнил слова из войсковой песни. Кыхи должны петь эту и другие подобные песни для того, чтобы всегда помнили своё место, – пояснил Айгорап и нараспев произнёс:

– Кых – должник хыков. Дело его – жизнь отдавать в бою. Хык только кликнет: «Умрите! Ступайте!», так умирайте – и будете жить вы в раю. Хык только свистнет – жизнь положите, но не перечьте ему».

– Заткнитесь! – оборвал их беседу Георгиарий. – Уже пришли. В местной тюрьме до утра посидите, а потом мы вас в столицу отправим на суд. Жрецы Ориллы вам вынесут приговор.

Алексея и Айгорапа подвели к одноэтажному серому каменному зданию с узкими зарешёченными окнами, возле входной двери которого дежурил изловенец с ружьём.

Кыха и Алексея завели в тюрьму. При этом подростку пришлось пригнуться, чтобы не удариться головой о дверной косяк. Два изловенца с ружьями провели пленников по узкому коридору, развязали им руки и втолкнули в камеру. Изловенцы вышли и закрыли дверь на замок. Айгорап прилёг на деревянный топчан и, подложив руки под голову, сказал:

– Что стоишь? Ложись на топчан. Или он для тебя короток?

– Маловат топчан, – сказал Алексей и поинтересовался:

– Почему нас будут судить жрецы?

– Так положено. Судьями у нас являются жрецы Ориллы.

Он подошёл к окну и подёргал решётку.

– Решётки здесь крепкие. Не выломаешь. Да и не пролезем мы в узкое окошко, – вздохнув, произнёс Айгорап.

– За побег у вас, наверняка, ещё больше срок службы дают, – предположил Алексей.

– Тогда нас уже точно скормят гарглам в зверинце.

– Всё к тому идёт, что мне придётся ваши дурацкие поговорки и песенки учить. Спой ещё какую-нибудь песенку, – попросил Алексей Айгорапа, но тот уже спал, отвернувшись к стене.

Алексей лёг на топчан, свесив с него ноги.

Наступила ночь. В зарешёченное окно перестал проникать слабый свет. В камере стало темно. Первый день, проведённый Алексеем на Симелии, подошёл к концу. Вскоре он провалился в тревожный сон.