Новелла шестая. Елдаков

За женщиной мы гонимся упорно,

азартом распаляя обожание,

но быстро стынут радости от формы

и грустно проступает содержание.

И.Губерман

Я увидел Вячеслава в тот момент, когда мой товарищ, только поднявшись в зал ресторана, остановился у столика администратора и стал озираться по сторонам. Я замахал рукой, привлекая его внимание, он, заметив меня, помахал в ответ и, обходя на своем пути столики, кивая знакомым и пожимая руки некоторым из них, двинулся в мою сторону.

Я сидел за одним из столиков неподалеку от эстрады вместе с двумя девушками, к которым бесцеремонно подсел без спросу минут десять тому назад. Славик подошел и, вытянув из-под соседнего столика свободный стул, пододвинул его к нашему и сел.

– Ну, здравствуйте все, – сказал он вежливо, и тотчас, без паузы, спросил: – Савва, познакомишь меня с девушками?

– Знакомьтесь, девушки, – сказал я послушно, сам узнавший имена своих соседок пятью минутами ранее. – Это – Слава, мой товарищ, комсомолец, спортсмен и просто хороший парень.

(Единственное, о чем я умолчал, это то, что он еще являлся одним из самых известных в нашем городе насильников и «трахателей», но об этом, насколько я понимаю, не принято распространяться вслух). – А это, – повернулся я к девушке, сидящей за столом справа от меня, – Наташа.

Девушка кивнула. У нее были привлекательные и выразительные черты лица, обрамленного густой копной каштановых волос, и пленительных форм фигура, которую я не переставал разглядывать при каждом удобном случае на протяжении всего недолгого времени нашего знакомства: несколько крупная, но красиво очерченная тонкой батистовой блузкой грудь, и узкая талия, которая, в свою очередь, плавно переходила в широкие, роскошных линий бедра – эти формы с первого взгляда на них делали их обладательницу пленительно привлекательной и желанной.

– Лида, – я с улыбкой повернулся к другой девушке, которая была подругой Наташи и в то же время как бы являлась ее антиподом. Худая, нескладная, с тонким удлиненным невзрачным лицом и сосульками белесых волос на голове, торчащими в беспорядке в разные стороны, прикрывающих лоб и даже глаза, – трудно было отыскать в природе двух других, более непохожих между собой женщин. (Кстати, Лиду я сразу, с первой минуты, окрестил про себя «бледной спирохетой»). Кроме того, вся кожа ее тела, не скрытая одеждой, была посыпана мелкими розоватыми, явно припудренными прыщиками – лицо в большей степени, шея, плечи и руки – в меньшей. Это именно о таких, как она в народе говорят: «Ни кожи, ни рожи, и попа с кулачок».

Славик удовлетворенно хмыкнув (девушки ему явно понравились, впрочем, он был не слишком переборчив) сразу же завладел вниманием дам и стал говорить им что-то о красивых отношениях между мужчиной и женщиной, с трудом перекрывая шумную многоголосицу ресторана и звуки оркестра.

Я, знающий своего товарища уже достаточно продолжительное время, даже удивился такому красноречию и подумал про себя: «Да, вот к чему может привести человека длительное отсутствие женской ласки». Впрочем, что касается Славика, то и однодневное воздержание от секса, насколько я знал, было для него трагедией.

Воспользовавшись вдохновением не на секунду не умолкающего напарника, я еще раз оглядел переполненный ресторанный зал в поисках альтернативных лиц женского пола на случай несовпадения наших желаний с желаниями этой пары девушек, но не обнаружив ничего примечательного, решил вернуться к «нашим овечкам». Краем уха, улавливая в рассказе напарника обрывки фраз:… японский магнитофон… по бокалу шампанского… красивая музыка… потанцевать при свечах… – при последних словах я бросил на него удивленный взгляд, но он, мгновенно перехватив его, подмигнул мне едва заметно, затем продолжил в том же духе.

Привлекательный внешне парень, 26-и лет, роста выше среднего, Славик был, можно сказать, даже красив той мужской красотой самца-покорителя – широкие плечи, атлетическое сложение, четкий, словно резной профиль, мощный с модуляциями бас, – которая привлекает столь многих девушек и женщин. Фамилия у него, правда, была несколько необычная и звучная – Елдаков, услышав которую и мужчины и женщины нередко начинали хихикать. Но было в нашем городе немало молодых женщин и девушек, которых одно только упоминание его, Славика, имени, вгоняло в трепет, а то и в ужас, и которые могли к своему несчастью (а кто наоборот, к счастью) подтвердить, что его физиологические кондиции очень даже соответствовали фамилии. Дело в том, что он, имея (по рассказам очевидцев и особенно очевидиц) немалых размеров детородный орган, обладал к тому же высокой сексуальной активностью и буквально преследовал каждую понравившуюся ему женщину до тех пор, пока не отымеет ее. В парке или у кинотеатра, в подъезде дома или около детского сада, на пляжах обоих озер – соленого и пресного – что расположены в черте нашего города, или же у дверей учреждения, где она работала, он настигал свою жертву, причем это могло произойти в любое время суток, и никак не зависело от того, замужем ли его избранница, шлюшка или же и вовсе девственница, и предлагал ей по-хорошему отправиться к нему домой и заняться любовью. Тех, кто отказывался, ожидал «спонтанный» половой акт прямо на месте встречи, и это, доложу я вам, не было преувеличением.

Естественно, об этих его «подвигах» в тот период я мало что знал (он и не хвастал ими), но кое-какие слухи до меня доходили. Надо сказать что и потерпевшая сторона не стремилась афишировать эти истории (и понятно почему), и теперь в жизни Славика сложилась такая ситуация, когда те женщины, что ему нравились, панически боялись и избегали его, а тех, что жаждали встречи с ним, – были и такие, в основном повидавшие в своей жизни предостаточно и желающие острых и сильных ощущений, – избегал он. Наши сегодняшние «овечки» прозябали в счастливом неведении о его «подвигах» – они были студентками Кишиневского мединститута и, соответственно, гостьями нашего города.

Я мельком глянул на Славика: к этому моменту красноречие нашего героя стало иссякать, и я, уловив это по тону и зная вспыльчивый и грубый характер партнера, приложил указательный палец к своим губам, показывая этим, что ему пора замолчать, – теперь я уже не сомневался, что «наши» девушки пойдут с нами когда угодно и куда угодно.

Обычно девицы, как, например эти две, сбиваясь в пары, преследуют одну и ту же цель – быть востребованными. В плане развлечений и секса, естественно. Нет, Наташа не испытывала, я уверен, трудностей с этим, отнюдь, скорее наоборот, однако вдвоем с подружкой в любых передрягах всегда веселее и безопаснее. И другое: имея напарницу типа Лидии, Наташа со своей внешностью просто обречена была находиться в центре внимания, быть ведущей, если можно так выразиться, в паре, не сомневаясь что только ей достанутся все восторги и комплементы – ведь та ей не соперница, и ее можно использовать как угодно, даже в качестве прислуги. Вторая девушка в таком тандеме, ведомая, тоже обычно только приобретает от подобной дружбы. Ей за компанию оказывается внимание со стороны мужчин (не выставят же ее за дверь); у нее практически всегда есть сексуальный партнер (опять же за компанию, потому что в одиночку ей, девице непривлекательной и малосимпатичной, заполучить такового крайне мало шансов); вдобавок – еда, выпивка, – одним словом, она получает все в комплекте – беспроигрышный вариант. (Признаюсь вам, немало таких пар мне пришлось повстречать на своем извилистом жизненном пути).

После того как Славик, истощив свое вдохновение, умолк, я взял слово и втер еще несколько фраз-мазков-штришков в картину, расписанную им девушкам. Девушки навострили ушки, глаза обеих подернулись влажным, романтическим блеском. Все! «Овечек» можно вести «на заклание».

После этого мы встаем из-за стола, я, невзирая на вялые попытки девушек достать из кошелька деньги, на ходу протягивая десятку рассчитываюсь с официантом за скромный ужин, поглощенный ими накануне, и мы направляемся к выходу, спускаемся в фойе за своими куртками и покидаем ресторан.

Все дальнейшее происходит словно по сценарию. На стоянке около бара мы усаживаемся в Славкин бежевый «жигуль» и отъезжаем. Прибыв на Липованку – это название микрорайона в нашем городе, куда мы прибываем через несколько минут, – мы останавливаемся у 4-этажки, и мы входим в 2-комнатнаю квартиру Славика, расположенную на первом этаже. На минуту в тесной прихожей, создалась толчея, после чего хозяин квартиры провел нас прямиком на кухню; в коридоре и в открытые двери комнат были видны разбросанные в беспорядке вещи – очевидно, следы поспешного бегства последней из многочисленных «жен» Славика, – так он, во всяком случае, называл тех женщин, которые имели обыкновение сбегать от него после двух-трех недель совместного проживания.

Обстановка кухни, в которую мы вошли, не страдала избытком комфорта: вся ее утварь состояла из плиты, этажерки, на которой кастрюли мирно соседствовали с книгами по строительному делу, приземистого жутко гудевшего холодильника и эмалированного умывальника между ними. В углу у противоположной стены располагался кухонный столик с четырьмя квадратными табуретами, на которые мы сели. Девушки в недоумении стали осматриваться по сторонам и их удивление было понятно: стены не беленой со дня постройки дома кухни были сплошь покрыты сетью трещин и множеством каких-то странных однородных отверстий, словно хозяин квартиры был не прорабом на стройке, а ковбоем, который во время обеда развлекается стрельбой из кольта по надоедливым мухам. Не меньше их был удивлен увиденным и я, потому что также как и они впервые в этой квартире находился.

Первой от всего увиденного пришла в себя Лидия.

– Ну, а где же обещанная музыка, мальчики? – бодро спросила она, осматриваясь по сторонам. Славик криво усмехнулся (здесь, у себя дома, ему уже незачем было изображать из себя джентльмена – занятие для него, прямо скажем, неестественное и тем самым весьма утомительное).

– Да младший братишка приходил, пока меня дома не было, он наверное и забрал японский магнитофон, – лениво пояснил он, затем встал, шагнул к умывальнику и щелкнул тумблером косо висевшей над ним радиоточки. Кухня наполнилась глухими картонными звуками какого-то вальса. Таким образом, вопрос музыки был решен. Лидия, не успокоившись на этом, открыла холодильник и первым делом выудила оттуда стеклянную литровую бутылку из-под молока, наполненную какой-то прозрачной жидкостью, внимательно рассмотрела ее на свет, затем поставила на стол.

– Водка?! – спросила она, приподняв брови.

Славик хмыкнул и неопределенно качнул головой. Я, удивляясь тому, отчего это вдруг водка в доме моего товарища хранится в молочной бутылке, пришел Лидии на помощь и достал из холодильника миску приготовленных для жарки отбивных и бутылку «жигулевского» пива.

– О, я буду пиво! – воскликнула молчавшая до сих пор Наташа, несколько подрастерявшая с момента прихода в квартиру свой лоск и от этого даже ставшая немножечко менее эффектной.

– Это – запивать! – вдруг заявила Лидия безапелляционно и отодвинула бутылку от Наташи, поместив ее на противоположный край стола. Славик отправился на балкон и принес оттуда банку соленых огурцов, а я, стараясь не привлекать внимания товарища и следуя за ним по пятам, присмотрел на полке банку моего любимого вишневого компота и приволок ее с собой, на что хозяин, заметив, в конце концов, мои действия, неодобрительно заворчал, сочтя, очевидно, такие накладные расходы чрезмерными.