Глава 7

Туристы стоят лагерем у самой воды, на покатой травянистой поляне. Место живописное, но неудобное – в дождь вода с дороги обязательно зальет поляну и палатки. Хорошо, что сегодня ночью было ясно.

Девушки рядком сидят на длинном бревне, которое прибило к берегу водой. Конец бревна погрызен – дерево свалили бобры, оно упало в воду и долго плавало, пока кто-то не вытащил его и не приспособил для сидения.

В стороне лежит на траве наполовину сдутая резиновая лодка.

Белобрысый Дима раздувает огонь, подкладывая в него мелкие щепочки. Я вижу, что костер они развели на старом кострище и по всем правилам окопали его, чтобы огонь случайно не добрался до палаток.

Молодцы ребята.

Глеба нигде не видно.

Заметив нас, туристы встревоженно оглядываются. Еще бы – к ним идут пятеро мужчин с ружьями, один в милицейской форме.

Но вот они узнают меня и успокаиваются. А Вера смотрит на Павла, и по ее лицу пробегает быстрая улыбка.

– Доброе утро, ребята, – говорю я. – Мы ненадолго. Заглянули узнать, все ли у вас в порядке.

Дима кивает в ответ.

– Нас разбудили выстрелы. Эта пальба, она долго будет продолжаться?

– Еще часа два-три, – отвечаю я. – Потом перерыв на обед, и вечерняя охота.

– Вы были правы, Андрей, – неожиданно говорит Вера. – Лучше бы мы пошли на каньон.

Кажется, с ребятами все в порядке, не считая испорченного настроения.

Я бросаю взгляд на палатки, и сердце тревожно екает.

На скате крайней из них чернеет аккуратная круглая дырочка.

– Ребята, а где Глеб? – спрашиваю я.

Туристы, словно по команде отводят взгляд.

– Спит он, – с отвращением говорит Вера. – Напился вчера, и спит. Мерзавец!

Лена краснеет, но молчит.

– Он вас обидел? – нахмурившись, спрашивает Павел.

– Нет, – нехотя отвечает Вера. – Но вел себя отвратительно. Вот, видите!

Она кивает в сторону.

Там, возле старой березы, в высокой траве лежит сломанная гитара. Нижняя дека разбита в щепки, порванные струны торчат во все стороны, завиваясь кольцами.

– Расскажите, что случилось, – настаивает Павел.

– Мы пришли с базы сюда и стали устраивать лагерь, – говорит Вера. – А Глеб взял фотоаппарат и куда-то ушел. Вернулся поздно, выпивший и принес водку. Хвастался, что теперь он вам покажет.

Она виновато смотрит на меня.

– Стал предлагать всем выпить, но мы отказались. Тогда он надул лодку и поехал рыбачить.

Дима бросает короткий взгляд на Веру, как будто хочет ее предостеречь.

– В общем, он уплыл, а мы просто сидели и пели песни. Потом Глеб вернулся. Сказал, что мы распугали ему всю рыбу своими песнями. Выпил еще и… стал приставать.

Вера опускает голову.

– К тебе? – спрашивает Павел.

Вера кивает, не глядя на него.

– И к Лене, – тихо добавляет она. – Хорошо, что Дима за нас заступился.

– Сволочь! – коротко говорит Павел.

– Глеб разозлился, разбил гитару и ушел спать. Мы еще немного посидели и разошлись. А потом началась стрельба. Так и не поспали.

Я смотрю на Болотникова. Он растерянно озирается по сторонам, как будто не может понять – куда попал. На его небритых щеках я вижу мелкие капли пота. Под бегающими глазами набрякли синеватые мешки.

– Стыдно тебе, Иван Николаевич? – спрашиваю я.

Болотников отворачивается, а двое других охотников смотрят себе под ноги, как будто увидели там что-то очень интересное.

– В какой палатке спит Глеб? – спрашиваю я.

Вера кивает на крайнюю палатку – ту самую, в скате которой чернеет дырочка.

Я подхожу к палатке.

– Да не надо его будить… – начинает Дима и замолкает.

Я уже отстегнул деревянные пуговицы и откинул полог. Глеб лежит на боку, подложив ладонь под щеку. Темная челка упала ему на лицо. Когда в палатку проникает свет, парень что-то бурчит, не открывая глаз.

Рядом с ним валяется почти пустая бутылка – водки в ней осталось на донышке.

А в ногах Глеба мокрым комком лежит рыболовная сетка – вся в прилипших водорослях. В сетке запутались три дохлые плотвички величиной с мою ладонь.

Я забрасываю полог на скат палатки и выпрямляюсь.

– Чья сетка, ребята?

Туристы молча переглядываются.

– Глеба, – неохотно отвечает Дима. – Он ее с собой привез, мы не знали.

Болотников криво усмехается.

– Счастливый у вас сегодня день, Андрей Иванович, – говорит он.

Павел тоже подходит к палатке. Видит сетку и спрашивает меня:

– Браконьерство?

– Оно самое, – отвечаю я. – И улики налицо.

– Будем оформлять?

– Конечно.

Присев, я дергаю Глеба за ногу.

Он поджимает ногу, открывает глаза и непонимающим взглядом смотрит на меня. Потом переводит взгляд на фуражку Павла.

В его глазах появляется выражение испуга.

– Доброе утро, – сухо говорю я. – Вылезай. Будем составлять протокол.

Пока Глеб возится в палатке, я подхожу и внимательно осматриваю дырочку в скате. Оборачиваюсь на противоположный берег, прикидывая направление. Потом захожу с другой стороны палатки.

Второй дырочки нет. А пуля непременно бы ее оставила.

– Что ты там ищешь? – спрашивает меня Павел.

– Да так. Ребята, откуда в палатке дырка?

– Нам такую подсунули, – объясняет Дима. – Мы палатки в прокате взяли и не посмотрели внимательно. Как теперь возвращать?

– Можно заплатку наложить, – улыбаюсь я. – Обрезок ткани я вам дам, нитки тоже найдутся. Справитесь?

– Пусть Глеб сам штопает, – говорит Вера. – Андрей, вы покажете нам, как пройти на автобус? Не хочу больше здесь оставаться.

– Идем вместе, – киваю я. – База по дороге, я вас там накормлю. Не голодными же ехать в Ленинград.

Потом оборачиваюсь на Болотникова.

– Соображаешь, что к чему, Иван Николаевич? Если бы дырка оказалась от пули, ты бы легко не отделался. Так что это у тебя сегодня счастливый день. Радуйся.

Болотников молча отворачивается.

Я быстро составляю протокол на Глеба. Парень не отпирается – его поймали с поличным, да еще и похмелье мучает.

Когда я убираю бланк в планшетку, он несмело спрашивает:

– Может, договоримся? Это я в первый раз…

– А что ты предлагаешь? – не глядя на него, спрашиваю я.

– Сейчас.

Глеб, морщась, ныряет в палатку. Копается в своих вещах, щелкает крышкой фотоаппарата. Вылезает и протягивает мне кассету с фотопленкой.

– Вот.

Я беру кассету. Вытаскиваю пленку, держу ее на свету и возвращаю кассету Глебу.

– Отдайте протокол, – просит Глеб. – Иначе у меня в институте проблемы будут, и на работе.

Он смотрит исподлобья, ни следа упрямства не осталось в его взгляде.

– Протокол останется у меня, – говорю я. – Пускать его в ход я не стану.

– Что вам нужно? – злится Глеб.

Я пожимаю плечами.

– Мне – ничего. Я просто не хочу тебя больше видеть. И слышать про тебя тоже не хочу. А вот перед ребятами советую извиниться за свое поведение.

Туристы уже складывают палатки. Охотники помогают им. Все, кроме Болотникова. Он демонстративно стоит в стороне.

– Ну, извините меня! – говорит Глеб. – Ребята!

Ему никто не отвечает. Дима и девочки быстро собирают рюкзаки.

– Мы готовы, – говорит Дима.

– Автобус останавливается в деревне, где ты покупал водку, – говорю я Глебу. – Он довезет тебя до станции. Прощай.

– А лодка? – растерянно спрашивает Глеб. – А палатка? Как я один все потащу? Ребята!

*****

– Пропали выходные, – вздыхает Вера, когда мы подходим к повороту на базу. – Мы только завтра вечером должны были в Ленинград возвращаться.

– Ничего, – подбадриваю я. – Будут в вашей жизни еще походы. Идемте, будем картошку с мясом варить. А потом я подвезу вас на автобус.

– Спасибо, Андрей! – улыбается Вера.

Я вижу, что она рада приглашению. А еще замечаю, что Вера часто поглядывает на Павла. Бросает короткие, быстрых взгляды из-под густых ресниц.

А Павел резко остановливается и хлопает себя ладонью по лбу.

– Картошка! Федор Игнатьевич мне не простит.

– Ты сбежал с картошки? – смеюсь я.

– Почему сбежал-то? – обиженно бурчит Павел. – Я собирался к обеду вернуться. А теперь застрял тут с тобой.

– А что за картошка? – с любопытством интересуется Вера.

– Урожай у нас пропадает, – с сожалением говорю я. – Председатель извелся. Вторую неделю дожди не перестают, картошка в земле гниет. Вот, на выходные хорошую погоду обещали, так он всю деревню собрал на уборку.

– Павел, а почему вы сюда пошли? – прямо спрашивает Вера участкового.

– Ну…

Павел мнется и краснеет.

– Дела у меня тут… срочные.

Охотники сдержанно улыбаются. Анюта не выдерживает и тоненько хихикает, отвернувшись в сторону.

Все понимают, что происходит.

А Вера смотрит прямо на Павла.

Черт, Паша, ну решайся уже!

И Павел решается.

– Я вас хотел увидеть, Вера, – говорит он. – Вот и пришел.

Я вижу радостную улыбку Веры.

– И даже рискнули поссориться с грозным председателем, – говорит она. – Павел, вы тоже бесстрашный рыцарь.

– Не переживай, Паша, – смеюсь я. – Я тебя на машине подброшу. Все равно мне на укол надо. Заодно и ребят на станцию отвезу – незачем им на автобусе вместе с этим ехать.

Я киваю назад – туда, где остался Глеб.

– На укол? – спрашивает Вера. – Это из-за руки? А что с вами случилось?

Она заметила повязку под закатанным рукавом куртки

– Его лиса укусила, – вместо меня объясняет Павел.

Он радуется тому, что можно сменить тему разговора.

– Как это лиса укусила? – удивляется Анюта. – Вы ее руками ловили?

– Ну, да, – киваю я. – Лисица попала в петлю, а я ее освободил. Вот только рукавицы не захватил, она и тяпнула.

– Получилось? Отпустили лису?

– Получилось, – улыбаюсь я. – Вот только теперь картошку убирать трудно.

Провинившиеся охотники переглядываются.

– Андрей Иванович, – нерешительно говорит один. – А можно нам тоже на картошку?

– А вам зачем? – не понимаю я.

– Ну, совхозу поможем. А вы это… протокол у себя оставьте. Мы виноваты, конечно. Но дайте шанс поправить, по совести.

По совести? Ого! Не ожидал.

Я смотрю в лицо охотнику, проверяя – не отведет ли он взгляд в сторону, не хитрит ли, пытаясь взять меня на жалость.

Кажется, не хитрит. Смотрит прямо

– Что скажешь, Паша? – спрашиваю я участкового.

Павел пожимает плечами.

– Хулиганство, конечно. Взрослые люди, а по бутылкам палили. Хорошо, что никто не пострадал.

– Мы на все выходные останемся, – обещают охотники. – Будем работать, не сомневайтесь. И переночевать на поле можем.

– Разберемся, – киваю я. – Так что, Паша? Как на это смотрит милиция?

– Милиция не против, – улыбается Павел.

– Ну, тогда и я тоже. Идемте на базу. Поедим и придумаем, как доставить вас в Черемуховку. Федор Игнатьевич обрадуется.

Я оборачиваюсь к Болотникову.

– А ты что скажешь, Иван Николаевич?

– Я никуда не поеду, – резко отвечает Болотников. – И картошку убирать не стану. Нашли дурака! Подумаешь, пострелял по бутылкам! За это в тюрьму не посадят.

Он хитро и злобно щурится.

– Да и вместе мы там были, Андрей Иванович. Если их прикроете, так и обо мне промолчите. Верно я понимаю? Или врать станете?

Один из его приятелей пытается урезонить Болотникова.

– Иван!

– Что? – обрывает его Болотников. – Ты, Серега, молчи! Или тебе больше всех надо? Сказал, что не поеду на картошку, значит – не поеду. И делайте, что хотите!

– Хорошо, – киваю я. – Отдайте ему ружье.

Я возвращаю Болотникову охотничий билет и разрешение на оружие. Он берет их, торжествующе улыбаясь.

– Что, Андрей Иванович, сердце-то не каменное? Пожалели людей? А вот и я сухим из воды вышел. Хорошая штука – жалость!

Он с усмешкой обращается к приятелям.

– А вы чего стоите, дурачки? Испугались? Думаете, он делу ход даст? Как бы не так!

Павел непонимающе глядит на меня.

– Андрей, это ерунда какая-то выходит. Ты его отпустишь, что ли?

– Нет, Паша, не ерунда, – говорю я.

И возвращаю документы двум другим охотникам.

– Ружья тоже можете забирать.

– Слышали? – смеется Болотников. – Айда на станцию.

У него даже морщины на физиономии разгладились. Как же, ведь он так ловко обманул егеря!

Ну, это он себе так представляет.

Хитрый, но глупый – так говорят в народе.

И глупый поступок немедленно аукается Болотникову.

– Знаешь что, Ваня, – пристально глядя на него, говорит один из охотников. – Вали-ка ты отсюда, пока я тебе по шее не дал.

– Не дашь! – скалится Болотников. – Здесь милиция!

– Милиция и отвернуться может, – замечает Павел. – За всеми не уследишь. Так что, шлепай на автобус, Иван Николаевич.

Болотников начинает понимать, что происходит.

– Серега! – говорит он. – Ты чего? Мы же друзья!

– Таких друзей – в музей! – оглянувшись на девушек, отвечает ему Серега.

Сжав кулаки, он делает шаг к Болотникову.

– Вот как? – скалится Болотников. – Ну, егерь! Ладно!

Он резко разворачивается и идет в сторону деревни.

– Ну, а мы на базу? – улыбаюсь я. – Перекусим и двинем. Два раза скататься придется, ну, ничего.

От автора: уважаемые читатели! Спасибо за лайки и комментарии!