Доусон чувствует своих всем телом. Как приближение чужаков, но иначе. Свои не боятся. Свои хотят победить. Положить конец этой странной необъяснимой войне. И убраться отсюда к войне обычной, привычной, почти желанной. Где враги нормальны в своем стремлении убивать или защищаться, где цели врагов ясны и понятны.

Мелкие камни и песок под ногами противно осыпаются и тянут за собой. Приходится прикладывать усилия, чтобы сохранять равновесие, а от этого не только оружие, но и скафандр кажется в три раза тяжелее обычного.

Идти бесшумно не получается, да и не может получаться, но все равно невольно пытаешься быть незаметнее. Лишняя трата ресурсов.

Итак, соберись! Будь бдителен! Оглядись.

Доусон окидывает взглядом неровные стены скал слева и покатый голый склон справа. Надо идти осторожно, надеясь, что у чужаков нет датчиков движения или других способов обнаружить незваных гостей.

Сейчас уже кажется очевидным, хоть и необъяснимым, что чужаки оснащены так же, как десант «Викинга». Значит, никаких датчиков у них нет. Чувствуют ли они нас так, как мы их? Пока ничто на это не указывало.

Если бы ему, Доусону, пришлось контролировать огневую точку, к которой, хотя бы чисто теоретически, можно было подобраться по склону, что бы он сделал? Пригодились бы мины-растяжки. Или хоть древние противопехотные. Но, предположим, ничего такого у него нет, вот как сейчас…

На этот случай, как говаривал сержант в офицерском училище, бойцу выдана голова. И подручные средства.

И из подручных средств Доусон непременно соорудил бы хоть какую-то сигнализацию на подступах. Камни там падающие или…

Камни – не мелкая слоистая порода, а принесенные из долины булыжники – с грохотом покатились прямо из-под ног идущего первым Кита. И тут же по глазам резанул прожектор и рявкнула первая, не прицельная пока очередь. Не экономят патроны, гады.

Взвод залег, огрызаясь одиночными выстрелами.

Чужаки приближаться не спешат. Затаились, что-то замышляя. Но стоит кому-нибудь хотя бы попытаться высунуться, по камням стегает очередь.

Эх, гранату бы!..

Доусон успел похолодеть, представив, что гранаты есть у чужаков, как вдруг над лагерем загрохотали выстрелы. Крики, шум, вспышки.

Взвод Петренко. Перебрались по скалам сверху и атаковали врагов.

Тут же ответили автоматы чужаков. Нельзя позволить им перестрелять ребят.

– Отвлекаем на себя! – крикнул лейтенант и, выглянув из-за укрытия, принялся палить по чужакам, залегшим за прожектором.

Кому-то удалось повредить прожектор, и теперь десантники стреляли по вспышкам чужих выстрелов. Время застыло: Доусон не мог сказать, сколько просидел так, паля по врагам. То ли минуты, то ли часы.

Выстрелы и вспышки. Вспышки и выстрелы. Словно странная, нудная игра, где нужно убить как можно больше чужих. Что ж, это понятно: или мы их, или они нас.

Внезапно враги перестали отстреливать людей наверху, перестали поливать огнем ребят Доусона. После секундного затишья огневая мощь чужой заставы обрушилась куда-то вниз. Не надо смотреть туда, чтобы понять: заметили взвод Якобчика и капитана. Доусон выругался, и тут же раздались очереди с другой стороны вражеского поста. Ивади! Как раз вовремя.

Враги, вынужденные отстреливаться по всем направлениям, не сумели задержать идущий низиной взвод Якобчика. Минут через пятнадцать сенсоры скафандра уловили отзвуки малых бортовых орудий «Викинга». База чужаков не выстоит!

Доусон стер с лица неуместную пока торжествующую усмешку. Рано радоваться.

И тут чудовищный удар потряс гору от самого основания до вершины.

Камни – мелкие, большие и огромные – посыпались дождем. Доусон ощутил, как на его руку грохнулся здоровенный булыжник. Синяк будет, а если бы не скафандр, раздробило бы кости.

Рядом рухнуло тело. Затем еще одно. Мимо, вниз по склону, прокатились в водовороте камней еще три.

Доусон поднял голову: никто из ребят Петренко не сумел удержаться на скале.

– Черт возьми, что это?

– Они что, спятили?! Они ударили из всех орудий по нашим!

– Логан! Капитан!

– Вызываю Якобчика!

– Петренко, ответьте!

Эфир кипел. Крики, вопросы, угрозы, мольбы. Слышно, как кто-то зовет на помощь. А на фоне – жуткое глухое бульканье, с которым у кого-то горлом идет кровь.

– Взвод Доусона, вперед! – рявкнул лейтенант. – Цель – занять позицию чужих! Живо!

Волна десанта хлынула на площадку. Лапа набросился на вскинувшего оружие чужака и ножом пропорол его скафандр. Амбал прицельно стрелял в головы дергающихся врагов, прижатых обломком скалы.

Дрон присел рядом с чьим-то телом.

– Это наш, лейтенант. Ворон из взвода Петренко. Скафандр цел, но нужна помощь.

– Все потом! Вперед!

Редкие выстрелы. Крики и хрипы своих в микрофонах. Короткие яростные драки.

Шесть минут – и высота занята.

Нехотя разгорается тусклый рассвет. Медленно прорисовываются неподвижные фигуры в скафандрах, распростертые и скорченные на камнях, и с ходу нельзя отличить своих от чужих.

– Лейтенант, мы сумели? – неуверенно спрашивает Юки, и Доусон кивает, не думая, заметит рядовой или нет.

Мы сумели.

Напротив, вместо склона соседней горы и чужой базы под ней, дымится воронка. Огромная черная воронка. И тишина. Кажется, весь мир замер, глядя на воюющих людей, затаил дыхание и ждет, что они будут делать дальше.

Что делать дальше?

– Лейтенант, капитан не выходит на связь…

– Ты слепой? – рычит Амбал. – Дыру это гребаную не видишь?!

– Но…

– Заткнись!

Доусон встряхнулся.

– Прекратить перебранку!

Оглядел своих. Прозрачные стекла скафандров не скрывают растерянные лица. Из четырех взводов уцелело два. И то не полностью – Ивади потеряла пятерых.

– Шевелится, гад! – вскрикнул Южанин. – Вот!

С десяток стволов мгновенно повернулись в сторону лежащего чужака. Он и правда шевельнулся. Темное стекло его скафандра не показывало ничего.

– Покажись, – рявкнула Ивади.

Он медленно повел пальцами – надо же, и система управления такая же! – и темнота растаяла. В бледном свете местного утра на десантников смотрел лейтенант Доусон.

– Что за хрень?

– Какого?..

– Мать твою…

Доусон на негнущихся ногах приблизился и не мигая воззрел в свои-чужие глаза на своем-чужом лице.

– Кто ты? Кто вы? – тихо выдохнул Доусон.

Другой Доусон усмехнулся и резко потянулся к поясу. Несколько выстрелов пригвоздили чужака к земле. Резкие звуки слились с запоздалым выкриком Доусона:

– Не стрелять!

– Вы чего, лейтенант? Он бы вас порешил, – проворчал Амбал.

Что чужак хотел достать? Нож? Или комм? А что достал бы он сам? Нет ответа.

– А другие?

Движимые брезгливым любопытством, десантники принялись разбивать забрала шлемов.

Ивади. Амбал. Южанин. Ребята Доусона, ребята Петренко, ребята Ивади и Якобчика. Словно выживших из остатков взводов отправили защищать огневую точку.

Кто-то ругался. Кто-то молился. Кого-то рвало.

– Уходим на базу.

С собой трупы чужаков не взяли. Еле притащили тех сослуживцев из взвода Петренко, у кого остались целы скафандры. Целых шестеро. Нести пришлось осторожно: двое ребят отделались переломами конечностей и ребер, а остальные были, по выражению Амбала, «киселем в обертке».

Вот те, кто нес, и старались не расплескать.

В каюте капитана присутствовали оба уцелевших лейтенанта и главы отделов.

– Итак, итоги неутешительные, – проговорил капитан корабля. – Мы понесли значительные, невосполнимые потери.

Он помолчал, отдавая дань уважения погибшим.

– Сигнал связи, по отчетам инфоотдела, все равно не проходит. Ресурсы на вражеской базе захватить не удалось.

Все оказалось бессмысленно. Доусон не чувствовал ни отчаяния, ни страха, ни злости. Просто тупое безразличие. Все оказалось напрасно. Мы навсегда останемся здесь. И это «навсегда» будет совсем недолгим.

Внезапно мигнул свет. Послышалось тихая бодрая мелодия. Глава связистов виновато улыбнулся:

– Простите, это мой.

Активировал тихо сигналящий комм:

– Потом, Сандерс, я на совещании!

– Сэр, кто-то взламывает нас!

– Что?

Завибрировали коммы других глав, и вскоре стало ясно, что система всего корабля вышла из-под контроля.

Неужели та база была лишь приманкой, и настоящие враги успели пробраться на борт «Викинга», пока десантники воевали со странными двойниками?

– Дамы и господа, сохраняем спокойствие. У нас… – начал капитан Трэворс.

Но как он хотел успокоить присутствующих, осталось неизвестным, поскольку темный экран терминала за его спиной вдруг засветился.

– Вы будете перемещены в точку пространства, из которой попали на нашу планету, – произнес с экрана представительный мужчина в неопознаваемой военной форме.

Лицо его было странно усредненным, словно это не живой человек, а лишь базовый конструкт в дешевой компьютерной игрушке.

Капитан резко развернулся, а лейтенанты так и смотрели на экран.

– Мы оценили ваше поведение и изучили ваши информационные базы. И пришли к выводу: ваша форма жизни слишком агрессивна. Несмотря на значительный технический прогресс, животное начало в представителях вашего вида еще слишком сильно. Мы не намерены продолжать с вами контакт.

– Кто вы? Представьтесь! – решительно потребовал капитан.

– Мы – хозяева планеты. Лицо, которые вы видите, создано на основе ваших баз данных. Мы слишком не похожи на вас. А вы, как показал эксперимент, не можете договориться даже с себе подобными.

– Кто были те солдаты?

– Выражаясь на понятном вам языке, ваши копии, созданные на нашем оборудовании. У вас, насколько мы можем судить, нет аналогов данных технологий. С каждой встречей копии брали с вас пример, становясь все более похожими на вас и внешне, и внутренне. Кстати, мы, видимо, должны поблагодарить вас за вашу агрессию. Если бы вы не уничтожили копии, мы оказались бы перед неразрешимой моральной дилеммой. Убийство противоречит нашей природе, в то время как оставить их жить – безумие. Ведь они стали вашим подобием.

– Мы не монстры! – обиженно заметил глава биологического отдела.

– Мы не намерены спорить с вами, – покачал головой чужак. – Мы видели достаточно. Мы отправим вас обратно. Данные о планете будут удалены из вашей информационной системы.

Экран погас. А «Викинг» начал подрагивать.

– Капитан, предупредите экипаж, не то будет паника, – негромко сказала Ивади.

Капитан откашлялся и произнес в микрофон внутреннего оповещения.

– Всем сохранять спокойствие. Займите безопасные места для перемещения.

Корабль снова содрогнулся.

Доусон, Ивади и остальные вжались в кресла капитанской каюты. Страховочные ремни опутали людей. Доусон окинул взглядом тех, кто сидел вокруг. Кто знает, переживем ли мы то, что сейчас случится?

– Земля вызывает «Викинг-2950». Земля вызывает «Викинг-2950». Ответьте.

Приятный женский голос пробивался словно сквозь воду. Лейтенант постарался сосредоточиться, и вязкая муть начала медленно отступать.

– Говорит капитан Трэворс. На связи «Викинг-2950», как слышно?

Вокруг прорисовались очертания капитанской каюты. У панели управления тревожно мелькали красным оповещения. Доусон прищурился: система предупреждала о невозможности продолжения полета. Слишком мало энергии.

– Вас слышим, «Викинг-2950». К вам приближаются «Сокол-2010» и «Афина-330».

– Передаю данные о состоянии корабля. Экипаж нуждается в карантине. Несанкционированный контакт.

– Неужели?! Вы нашли разумную жизнь? Передайте данные! Нужно сообщить командованию.

– Не подсоединяйтесь к инфобазам корабля!

Доусон перестал воспринимать дальнейший разговор. В соседних креслах зашевелились Ивади и главный техник, а затем и остальные.

Пять дней спустя обследованный всеми мыслимыми способами Доусон возвращался домой. Шел по узким улицам родного города и раз за разом прокручивал в голове все, что произошло на таинственной планете, и то, что было позже.

Созванный по экстренному случаю комитет признал действия командования корабля и десанта правомерными и уместными. Все причастные поступили как положено – и всех причастных наградили, обязав сохранять в тайне детали контакта.

А лейтенант никак не мог отделаться от мысли, что «как положено» и «правильно» – это очень разные вещи. Что контакт с инопланетянами безнадежно провален. Ведь можно было показать чужакам нашу способность творить прекрасное, решать сложные задачи, умение договариваться. Контакт мог быть другим, если бы чужаки смогли увидеть фигурное катание, концерт классической музыки или картинные галереи старинных музеев.

Из всех возможных вариантов – почему, черт возьми, это оказались именно они, десантники?! Почему не какие-нибудь колонисты или разведчики, которых готовят к контакту? Почему никто из тех, кто мог бы продемонстрировать лучшее, на что способно человечество?

Есть ли ответы на эти вопросы? Доусон запрокинул голову и уставился на мириады ярких огоньков в небе. Эй, там, наверху! Мы лучше, чем вы думаете!

Так ведь?