11

Кроме единственной огромной комнаты в квартире были большая кладовка, кухня и совмещенный санузел.

– Обычный? – спросил Брейн, кивая на слишком большой, по его мнению, унитаз.

– А какой еще бывает? – не понял Григор.

– Ну, может быть, какой-нибудь, вакуумный?

– Нет, это точно не вакуумный. Эй, Боршинг, ты слышишь? – навострил уши лейтенант.

– Да, вроде они уже появляются, – утвердительно кивнул гоберли.

– Кто появляется? – уточнил Брейн, поглядывая то на одного, то на другого полицейского и даже оставаясь готовым к каким-то шуткам или розыгрышам. Но шуток не было.

– Это штифт. Штифт привлекает свет от включенного освещения, – пояснил гоберли.

– Ага, – ответил Брейн, так ничего и не поняв.

Между тем лейтенант вышел из санузла и медленно двинулся через крохотную прихожую в большую комнату. За ним последовал напарник гоберли и последним – совершенно заинтригованный Брейн.

То, что там происходило, было для лейтенанта и его напарника делом обычным, но на Брейна произвело почти что шоковое воздействие.

По стенам, потолку и казенной потертой мебели из старого вспененного пластика бегали громадные, похожие на тараканов жуки и сороконожки длиной в полметра.

Время от времени они сталкивались, и между ними завязывались жестокие схватки. Огромные насекомые сваливались на пол и продолжали схватки там, пока кто-то не оказывался победителем. И все происходило совершенно бесшумно.

– Давно обработку не проводили, – сказал лейтенант, выходя на середину комнаты и ставя прибор-котелок на пол.

– Просто давно никто не жил, – сказал гоберли. – А ты провода взял?

– Какие провода? Это полностью автономный джамбер.

– Пороховой, что ли?

– Обижаешь… – сказал лейтенант, подкручивая какие-то механические колесики. – Обижаешь, – распрямляясь, повторил лейтенант. – Литиевая затравка. Все как в лучших домах.

– На сколько ты выставил?

– На десять секунд.

– Ну и какого хрена мы стоим?!

– А точно! Бежим! – крикнул лейтенант, и Брейн первым бросился из квартиры.

Когда все трое оказались на лестничной площадке, этаж крепко встряхнуло, так что мигнули осветительные панели и где-то послышались вопли потревоженных жильцов.

Брейн в первые мгновения ожидал каких-то обрушений – настолько сильной была встряска, но по реакции обоих полицейских понял, что дело это для них вполне обыденное, и после взрыва они спокойно вернулись в квартиру.

Брейн последовал за ними и снова с удивлением обнаружил, что стены и потолки разукрашены силуэтами, недавно ползавших здесь чудовищ, как будто кто-то весьма искусно нанес трафареты с чуть размытыми границами.

– О! Теперь полный порядок! – торжествующе произнес лейтенант.

– А что это было? – спросил Брейн.

– Штифт.

– Это название насекомых, что ли?

– Штифт – это то, чего нет и что было когда-то, – пояснил лейтенант, поднимая с пола такой полезный прибор.

– Как это нет?

– Ну, мы и сами это не особенно понимаем, – вмешался гоберли. – Чего-то там по физике, какие-то наложения и квантовые тени, которые мы проецируем в виде этих образов.

– Так, а почему они не бегали по полу? – спросил Брейн указывая на свободный от трафаретов пол.

– Потому что это явление двухфазного измерения. То есть полная вертикаль и полугоризонталь в квантово-радиальной системе координат, – сообщил гоберли.

– Ага, – кивнул Брейн. – Ну а как насчет покраски какой-нибудь или освежающего ремонта?

– В смысле? – не понял лейтенант.

– Ну, замазать эти художественные картины, а то они какие-то непозитивные.

– К утру они почти исчезнут.

– Вот как? – Брейн еще раз осмотрелся. – Ну хорошо. А это, значит, ваш прибор их отсюда разогнал?

– Да, это джамбер, – кивнул лейтенант.

– И как часто нужно его применять?

– Обычно при въезде в нежилое помещение его используют, чтобы прогнать этих тварей.

– А насколько они опасны? Они могут напасть, покусать?

Полицейские засмеялись. Им такой вопрос показался совершенно наивным.

– Нет, укусить они не могут, ведь они формируются сознанием. Но по мере того как вы находитесь рядом с ними, ваше сознание делает их все более страшными, омерзительными, и это здорово портит жизнь.

– А привыкнуть к ним нельзя? – уточнил Брейн, снова и снова поглядывая на испещренную жуткими силуэтами комнату.

– Нет, ведь они все время совершенствуются. Как только вы привыкнете к одному виду монстров, они становятся еще более ужасными. То, что вы сегодня видели, – это пустяки.

– Значит, на какой-то длительный период я свободен от этой дряни, так?

– Разумеется, Томас.

– Так, ребята, теперь покажите мне, что там на кухне – чтобы я без вас не страдал от голода, – сказал Брейн, переходя на кухню.

– Вот это мейдер? – спросил он, указывая на какой-то похожий агрегат.

– Нет, – сказал гоберли. – Это печка для быстрого разогрева консервов.

– Консервов? А что, у вас батончики еще и консервируют?

Полицейские переглянулись и захихикали, а лейтенант еще и указал на гоберли пальцем.

– Это он к тому, что, когда я прибыл сюда, тоже искал батончики – мне было непривычно, что могут есть еду в таком – первобытном виде.

– А, так у вас тут не батончики?! – начало доходить до Брейна.

– Нет, у нас тут везде консервы. Ну или натуральные диеты для миллионеров.

– Подождите, ребята, давайте уточним. Я что, могу купить банку с мясом или горошком? Со сладкой кукурузой, персиками?

– Разумеется. Только не все это будет натурального происхождения, однако внешне и по вкусу горошек будет горошком и так далее.

– Приятно это слышать, – сказал Брейн и, подвинув кухонный стул, сдул с него пыль и сел, оглядывая небольшое помещение. – А мейдер…

– Вот он! – указал лейтенант Григор на стеновую панель. – Правда, в нем лампа уже, наверное, старая. Нужно будет заменить. Но это за свои деньги, а вся обстановка и даже постельное белье вместе с набором тонких и толстых одеял, а также пяти видами подушек – за счет казны.

– Подушки? Здесь есть подушки?

– Да, – подтвердил гоберли. – Они находятся в подушечной нише в кладовке.

– Подушечная ниша, – повторил Брейн и покачал головой. – Кто бы мог подумать.

Вдруг он поднялся, подошел к тому, что, безусловно, было кухонной мойкой, и, щелкнув по клапану подачи жидкости, подставил руку, на которую полилась вода.

– Вода! Здесь есть вода! – воскликнул он, поворачиваясь к полицейским.

– Прикрой, Томас! Это дорогое удовольствие, и счетчик накрутит тебе немалые суммы. В основном все пользуются заменителем или смесью воды и заменителя, – пояснил лейтенант и, подойдя, помог Брейну надежнее перекрыть утечку драгоценной влаги.

– Мне бы поесть чего, живот уже крутит.

– Давай заглянем в холодильный шкаф, может, что-то осталось от прежнего жильца.

– А кто был прежний жилец? – спросил Брейн.

– Другой инспектор.

– А где он сейчас?

– Пристрелили его. Полез дальше, чем полагалось, и получил двести восемнадцать пуль, – сказал лейтенант.

– Сколько?! – поразился Брейн.

– Это стандартный магазин армейского пулемета, – пояснил гоберли. – Эксперты проверяли – ни одна пуля не ушла в сторону.

– В упор били?

– В том-то и дело, что нет. Дистанция была порядка пятидесяти метров.

– Так это профессионал, каких мало, – заметил Брейн.

– В том-то и дело. Профессионал за большие деньги, но Лефлер зацепил крутых персон.

– Лефлер – это прежний инспектор?

– Да, тебя вызвали на его место, – добавил гоберли, и они с лейтенантом переглянулись, ожидая реакции Брейна.

– Вот как, – качнул тот головой и, подойдя к холодильному шкафу, открыл его. – Эй, да тут еще консервы остались.

Он достал пару овальных баночек и прочитал названия. Это оказались тушеные овощи.

– «Равноценные натуральным». Этому можно верить?

– Да, – подтвердил лейтенант. – Вкусная штука и недорогая. У нас все этим кормятся.

Брейн нашел еще пару упаковок каких-то пластинок – по виду копченого мяса, мягкий сыр в высоком стаканчике и галеты. Еще нашлось несколько больших коробок с картриджами для мейдера, но это Брейн решил оставить на потом.

12

Новые знакомые убедили Брейна не трогать пока запас из холодильника и пойти поесть в ближайшее заведение.

– К тому же там мой товарищ собирается сделать мне подарок, – сказал лейтенант и многозначительно посмотрел на гоберли.

– Не, ну я и не отказываюсь, – выдавил тот.

– Из каталога, – добавил лейтенант.

– Ну, из каталога, – согласился напарник.

– И потом тебе, Томас, нужно открыть кредитную карту – долго на этих консервах ты не протянешь, – сказал лейтенант. – Ну и одежку пора сменить – тут у нас большой город, люди носят гражданскую одежду, а не этот солдатский мешок.

Брейн посмотрел на свои безразмерные штаны, обувь универсального размера и согласился с лейтенантом, который по сравнению с ним выглядел щеголем – в темной куртке под кожу, узких брюках и стильных ботинках, один из которых был прострелен.

Гоберли выглядел попроще: куртка спортивного покроя под шерстяную ткань, водолазка.

Брюки у него были пошире и обувка попроще – с круглыми носами.

Они вышли из квартиры, Брейн карточкой-ключом запер дверь, и в этот момент открылась дверь соседней с ним квартиры, из которой вышел здоровенный суперколвер в майке и с заметно обвисшими мышцами.

Он был лысоват, его глаза блестели, и от него разило спиртным скверной очистки.

Довершала этот образ дубина, сделанная из нескольких кусков металлизированного пластика, перемотанных медицинским пластырем.

Было видно, что оружие делалось заранее, а значит, хозяин намеревался применять его регулярно, и это также характеризовало обстановку в этом районе.

– Ты… это… – произнес он, глядя куда-то мимо Брейна, лейтенанта Григора и капрала Боршинга.

– Иди спать, дружок, мы за тебя подежурим, – заверил его лейтенант.

– Ты… это… – еще раз выдохнул суперколвер, но сообщение все же обработал, после чего медленно повернулся, толкнул свою дверь и скрылся в квартире.

– Видишь, Томас, какие у тебя миролюбивые соседи, – сказал лейтенант, вызывая лифт.

В этот момент в квартире миролюбивого соседа послышался грохот, а затем крики хозяина:

– Зашибу! За-ши-бу!

И снова грохот.

– Может, нужно вмешаться? – спросил Брейн.

– Ай, оставь, – отмахнулся лейтенант, заходя в прибывшую кабину лифта. – Будет приказ – вмешаешься. Наше начальство особо инициативных не любит.

Пока спускались, Брейн продолжал обдумывать ситуацию, в которой оказался. В Метрополии ему приходилось привыкать к другому укладу жизни: другой пище, другой гигиене, другой одежде – там все было другое. А здесь очень многое напоминало ему родной дом.

Они сели в машину, а когда отъехали от подъезда, он спросил:

– А почему здесь все так не похоже на Метрополию? Это скорее какой-то вариант моего родного радостного мира.

– Но тебе ведь нравится? – уточнил лейтенант и засмеялся.

– Но разве ты не привыкал к этому?

– Я здесь родился и другого мира себе не представляю. А вот коллега Боршинг прибыл сюда, можно сказать, из Метрополии – у него до сих пор шоковые моменты проглядывают. Да, коллега Боршинг?

Гоберли кивнул.

– Бывает. Особенно трудно со спиртным.

– Да, кстати, этот здоровяк в майке – точно таких типов я не раз встречал у себя дома. Здесь что же – есть спиртное?

– Ха! Ну ты сказал, Томас! – воскликнул лейтенант, и даже машина вильнула, отзываясь на эмоциональную реакцию. – Конечно, имеется, и в любом количестве! Здесь нормальная жизнь, а не существование замухрышек, как в Метрополии.

– Потому и криминала выше крыши, – негромко добавил Боршинг, глядя в окно.

– Ну, это конечно, но у нас тут специфика такая – город большой, – пояснил лейтенант. – В местах, где людей поменьше, совсем другое положение дел.

– Ты сказал «людей»? – удивился Брейн.

– Да, я сказал «людей». Вполне себе симпатичное линейное словечко, его здесь повсеместно используют.

– Здорово, – вздохнул Брейн и улыбнулся. Забылось даже тяжелое впечатление от этих насекомых, которых вроде бы и не было, но следы остались. Правда, и они исчезнут.

Он с удовлетворением отметил, что здесь нет этих глухих пласто-бетонных щитов, закрывавших дома и тротуары от шума автомобилей. Но на улицах с движением в несколько полос защитные щиты все же имелись, однако они были прозрачными и не скрывали тротуаров, пешеходов на них, красиво оформленных витрин и неоновых вывесок.

Теперь Брейн узнавал тот самый город, который видел из узкого иллюминатора шаттла.

А еще он стал различать женщин! Да, он снова их видел! В том смысле, что определял издалека. Не то что в Метрополии, где, даже поравнявшись с женщиной, он не был до конца уверен, что это представительница слабого пола.

В особенности это касалось суперколверов. У гоберли и канзасов все же женщины отличались какой-то другой пластикой и смягченными чертами лица, хотя одежду носили столь же невнятную, как и женщины-суперколверы.

Здешняя городская архитектура также сильно отличалась от Метрополии с ее простыми ящиками – функциональными и предельно простыми постройками.

А тут имелись декорирующие элементы: колонны, карнизы, наличники, какая-то лепнина – все, чтобы радовать глаз.

Они заехали в крытый павильон, который оказался чем-то вроде стоянки. Подошедшему охраннику или распорядителю – Брейн еще не совсем понимал в здешних порядках – лейтенант показал карту, и тот указал место для парковки.

– Это похоже на торговый комплекс, – сказал Брейн, выходя из машины.

– Ты не ошибся, – кивнул лейтенант. – Здесь можно поесть, посмотреть театральную постановку, купить наркотики, одежду, получить наличные или оформить новую банковскую карту. Тебе нужна корпоративная – от полицейского управления.

– Давай прямо с этого и начнем, – предложил гоберли. – Чтобы потом спокойно поесть.

– Согласен, – сказал лейтенант и направился к эскалатору, доставлявшему посетителей на второй ярус.

Брейн с интересом разглядывал публику и отметил, что, несмотря на то что здесь были намешаны варвары, суперколверы, канзасы, гоберли и еще какие-то родственные этим расам народы, в них не было той разобщенности, которая сразу бросалась в глаза в Метрополии, где между гоберли и суперколвером была пропасть.

– Ага, вон я вижу терминал, – сообщил лейтенант, когда они выбрались на платформу, выложенную электронными экранами, дававшими ощущение, будто идешь по травяному газону.

Брейн заметил, что привлекает внимание – его мешковатая одежда бросалась в глаза. И это было плохо. Из опыта, связанного с особенностями его службы, он знал – чрезмерное внимание добавляло проблем.

Брейн впервые видел такую процедуру – лейтенант приложил свою карту к отметке на панели терминала, и тот компьютерным голосом вежливо поздоровался, назвав лейтенанта по имени.

– Чего вы хотите, сэр? – спросил после этого компьютер.

– Я хочу открыть казенный счет на нового сотрудника полицейского управления, – сказал Григор.

– Одну минуту… Итак, четко произнесите его полное имя.

Лейтенант подал знак Брейну, чтобы он представился. Тот невольно вытянул шею и произнес:

– Томас Брейн!

– Тома Биндейн? Это актер? Это же актер, нет ли у вас другого имени?

– Томас Брейн!!! – повторил Брейн, стараясь, чтобы его произношение было безупречным.

– Томас Брейн, – повторил компьютер. – Но ведь вы не актер.

– Нет, я не актер, – подтвердил Брейн.

– Да и так все ясно… – буркнула машина. – Одну минуту.

Брейн посмотрел на Григора, и тот кивнул – дескать все идет как надо. Брейн взглянул на капрала Боршинга: тот сосредоточенно гонял на планшете «пятнашки». Именно так эта игра называлась в его далеком детстве в его далеком мире.

Брейн улыбнулся.

– Нету никакого Томаса Брейна в штатном расписании полицейского Управления города, – выдал компьютер. – Лейтенант Григор, вы еще здесь?

– Э… Так точно, я еще здесь, – ответил лейтенант, невольно поддавшись диктаторским ноткам в голосе компьютера.

– Лейтенант, нет никакого Томаса Брейна в полицейском Управлении города. Но мы допускаем иной ввод личностного кода.

– Например?

– Вариант первый: знание всех родственников до третьего колена по материнской линии…

Лейтенант взглянул на Брейна и тот отчаянно затряс головой, показывая, что это невозможно.

– Это невозможно! Давайте другой вариант! – продублировал лейтенант.

– Дайте адрес проживания пресловутого «Томас Брейн»…

– Он не пресловутый.

– Перестаньте, лейтенант, просто дайте адрес. Можно обмануть банк, стоя на проспекте Сильвер-Бридж в одних трусах и держа заставку перед камерой терминала, но никому не удастся передвинуть дом, аэродром или что там еще бывает…

Лейтенант взглянул на Брейна еще раз – тот кивнул.

– Хорошо, адрес Томаса Брейна: Кавалькада авеню, пятнадцать, квартира сорок семь.

– Одну минуту…

Лейтенант повернулся к Брейну и подмигнул. Дескать, все под контролем.

– Есть такой адрес, и квартира принадлежит полицейскому Управлению. Да… Это первый плюс, лейтенант Григор.

– Замечательно, что вам еще нужно?

– Ничего. Это Рундстап Лефлер, мы не ошиблись?

– Вы не ошиблись! – прокричал в отчаянии лейтенант и тотчас показал кулак капралу, который попытался что-то добавить.

– Что ж, лейтенант, благодарим вас за помощь, на ваш счет отправлено двадцать восемь чаков за помощь и верность нашему банку. Всего хорошего.

На этом странный диалог закончился, внутри терминала что-то закрутилось, заурчало, а затем на специальную полочку выпала карточка.

После чего терминал погас, и стало слышно лишь пощелкивание перегретого трансформатора где-то внутри его конструкции.

Брейн взял выпавшую карточку и прочитал имя вслух:

– «Рундстап Лефлер». Ребята, и что мне теперь с этой штукой делать?

– Просто совершай покупки, – посоветовал лейтенант.

– Но тут же не мое имя!

– Не парься, – посоветовал капрал. – Я одно время вообще ходил женщиной – Нормой Стилл. Но когда все выяснилось, имя на карточке переправили дистанционной навигацией. И тебе поправят. Но пока что ты – Рундстап Лефлер.

– Я не хочу быть «Рундстап Лефлер», он получил двести восемнадцать пуль, – заметил Брейн, все еще рассматривая карту и не допуская, что она стала частью его самого.

– Да брось, это же формальность, и скоро там все починят. Получат информацию из Управления, и имя на твоей карточке изменится. Ты станешь самим собой! – заверил Григор.

– Думаешь?

– Да вон же у Боршинга с такой же фигни началось – какие-то данные неправильно введены были, но потом перетрафаретили.

– Правда, что ли? – спросил Брейн у гоберли. – Ты же говорил – женщина?

– Да, а потом переправили на мужчину, но другого. Поначалу было неудобно, как будто я какой-то там «Вангайм». Но потом я однажды глянул, а на карте уже все мое написано.

– Это как, на расстоянии, что ли, написали? – не понял Брейн.

– Ну да.

– Ничего себе технологии, – покачал головой Брейн и посмотрел на новую карточку с уважением. Иероглифические знаки на ней выглядели выпуклыми и весьма основательными, словно штамповка на металле. Как это можно изменить на расстоянии?

– Так что теперь милости просим в отдел одежды, – лейтенант указал на сияющий вывеской магазин – тут же на территории торгового центра.

– Ты хочешь сказать, что…

– Да-да, поскольку теперь ты при деньгах – там ведь на карте указан кредит?

– Э-э… – Брейн поискал глазами указание о кредите. – Тут написано: «предоставлен кредит в размере четырех тысяч чаков».

– Вот! Это чуть меньше твоего месячного жалованья. И примерно двенадцать костюмов категории «цэ».

– А сколько всего категорий?

– Три. А-бэ-цэ.

– Совсем тряпье, что ли, предлагаешь?

– Ну почему? Вон, коллега Боршинг из категории «цэ» просто не вылезает.

Брейн невольно посмотрел на гоберли. Тот смущенно одернул куртку и поставил ноги как на построении, чтобы его обувь казалась повыше рангом.