7

Пилот успел сходить в туалет и вернуться в кабину, прежде чем шаттл коснулся своими шасси безупречно ровной посадочной полосы в порту Гринланда.

Последовала длинная пробежка, торможение двигателями, после чего борт запарковался в каком-то дальнем отстойнике, а механик – канзас с сонной физиономией – открыл боковую дверь и сказал Брейну:

– Ну все, выходи…

Брейн вдохнул ворвавшийся в салон студеный ветер и, выглянув вниз, заметил:

– Там нет трапа.

– И что? Останешься на борту? – уточнил механик и почесал ниже спины. – Давай прыгай – здесь невысоко.

– Но там даже не видно, куда прыгать. Вдруг это болото?

Канзас покачал головой.

– Мы что, по-твоему, по болоту сюда закатились?

– Без освещения я прыгать не буду, – сказал Брейн, и канзас, смерив его оценивающим взглядом, решил, что лучше сходить за фонариком, чем попасть на госпитальную койку.

Пару раз он ошибался – больше не хотелось.

Пока он ходил, Брейн высунулся и попытался определить, где находится главный терминал, однако ничего рассмотреть не удалось – мешали ряды выставленных шаттлов и лайнеров местного сообщения, которые стояли без огней, ожидая дневных рейсов.

Вернулся механик и, сердито сопя, посветил вниз технологическим фонариком. Там оказался нормальный ровный бетон, правда, в двух метрах от пола салона.

– Ладно, – согласился Брейн. – Скажи мне, где находится их главный терминал, и я прыгну.

– А… ну это…

Механик озадаченно повертел головой.

– Ну понятно, тогда я забираю фонарик, – сказал Брейн и, не дожидаясь ответа, выхватил у механика фонарик, еще посветил вниз – и прыгнул. Едва он распрямился, дверца захлопнулась, и Брейн остался один в портовом отстойнике, на холоде и заметном ветре.

Вспомнив, как маневрировал на поле шаттл, и прикинув примерное направление, Брейн, подсвечивая себе фонариком, двинулся вперед. И как оказалось, не сразу выбрал правильный курс, поскольку метров через триста уперся в складские корпуса и ангары, где имелось освещение.

Убрав фонарик в карман, Брейн двинулся вдоль рядов построек и, дойдя до поворота, увидел огни порта, иллюминацию диспетчерских вышек и услышал привычный рев двигателей.

На открытом месте ветер стал крепчать, и Брейн, поеживаясь, поспешил к главному зданию.

Напрямую до него было километр с небольшим, однако пришлось обходить действующие взлетно-посадочные полосы, разделенные охранной сеткой – скорее всего, под напряжением.

В конце концов Брейн был вынужден перебраться через пару заборов и, миновав широкий газон, поднялся на транспортный парапет, воспользовавшись аварийной лесенкой.

Сразу оказавшись перед стоянкой такси, Брейн с удивлением обнаружил, что эти машины очень похожи на те, что бегали в его родном мире. Мало того, окна машин не были затянуты всякими экранирующими пленками, а внутри сидели водители.

У Брейна не было с собой никаких средств – ни наличных, ни банковских карточек, но он решил, что как-то выкрутится.

Подойдя к машине, стоявшей первой в очереди, Брейн постучал пальцем по стеклу со стороны пассажирской двери, заставляя водителя обратить на себя внимание. За «размытым» стеклом нельзя было определить, кто там, гоберли или канзас, но когда стекло опустилось, Брейн с удивлением опознал варвара, очень похожего на него самого.

– Ну, чего тебе? – спросил таксист недовольно.

– Как чего? Ехать хочу.

– А, так вы клиент? – сразу расцвел улыбкой водитель и, щелкнув рычажком, позволил двери отползти в сторону.

– Клиент, – кивнул Брейн, садясь в кресло. Дверь тут же закрылась.

– А я гляжу – вроде униформа, значит, какой-то из охраны порта. Их здесь полно развелось, дармоедов.

– Нет, я военнослужащий.

– Ну, это другое дело, хотя и вашего брата в последнее время все больше, – сказал таксист и тронул машину – Брейн даже не заметил как, не было ни переключений тумблеров, ни нажатия кнопок или педалей.

Они скатились с парапета, но неожиданно включились тормоза, и машина заскрежетала по дорожному покрытию шипами аварийного тормоза, едва не упершись в поднявшиеся контрольные столбики, наглухо перекрывшие выезд.

– О нет! Харпинги! Они опять вернулись! – воскликнул водитель и в отчаянии ударил кулаком по рулю.

– Борт «двенадцать – двадцать пять – ноль восемь», просьба оплатить текущий тариф, – проговорил модулятор, и таксист выругался на каком-то неизвестном Брейну наречии.

– Ну твари! Ну твари, а? Вчера было три чака, сегодня уже восемь! – заголосил таксист. Однако, видимо, перевел сумму, поскольку столбики опустились, и машина нервно скакнула вперед.

– Нет, ну ты видел, а?! – воскликнул таксист, выворачивая на окружную магистраль вокруг портового здания.

– А что, вообще, происходит? – спросил Брейн.

– Так ты не местный?

– Нет, я издалека.

– Да понимаешь, в чем дело – порт всегда крышевали «шулманы», «борзеры» и «шинантраки». Слышал про таких?

– Нет, никогда не слышал.

– Значит, очень издалека, – сказал таксист и, прибавив машине тяги, обошел по запрещенной полосе сразу четыре беспилотных грузовика, двигавшихся бампер в бампер.

С одного из них сверкнула зеленоватая вспышка, и таксист снова принялся ругаться и колотить кулаком по рулю, отчего машина стала дергаться из стороны в сторону, однако ограничительных линий не пересекала – Брейн подозревал, что за этим следили специальные датчики.

– Ты чего раскричался?

– Да это подстава была коповская! Твари!

– А в чем подстава?

– Я совершил неправильный обгон, до полосы слежения еще восемьсот метров – думал проканает, а у них тут видеодастер на конвое! Вот суки! Копы – суки! Я влетел на пятьдесят чаков!

– Ого! – покачал головой Брейн. Наверное, это была немалая сумма, учитывая, что сейчас у него в кармане не было никакой валюты.

– Кстати, соколик, а чем ты будешь расплачиваться? – сменил тему водитель.

– Ты знаешь, у меня с собой ничего нет, но в пункте назначения я этот вопрос решу, так что не беспокойся.

– Ну, это для меня не новость, – сказал водитель, снова прибавляя обороты, на этот раз обгоняя очередной грузовой конвой по всем правилам. – Что за пункт, в который мы должны приехать? А то я уже на втором уровне диагонального шоссе, пора определиться.

– Мне нужно что-то вроде… полицейского управления города.

– Полицейского? Ты сказал полицейского? – переспросил водитель, и Брейн увидел его лицо очень близко.

– Ну да, полицейское управление города или что тут у вас имеется?

– Так ты ко-оп?! – почти выплюнул водитель.

– Нет, сейчас я военнослужащий, который получил назначение в полицейское управление…

– Блин! Да что за день сегодня такой!.. – воскликнул водитель и вдруг, в нарушение всех правил, соскочил с третьей полосы на первую и включил аварийное торможение.

Из-под врезавшихся в бетонное полотно шипов полетели искры, а когда автомобиль остановился, таксист сказал:

– Вали отсюда, гнида!

– Эй, да куда же я пойду? – искренне удивился Брейн и огляделся. Они стояли на каком-то ярусе развязки, по которому проносились пилотируемые автомобили и множество роботов, в основном грузовых.

– Вали, гнида, пока я тебе башку не снес! – заорал таксист, и в его руке блеснуло лезвие ножа.

«Неожиданно», – подумал Брейн, и его пальцы, словно клещи, сомкнулись на запястье нервного таксиста.

Хрустнули суставы, и бедняга завопил так, что завибрировали звукоизолирующие панели автомобиля.

– Ну почему ты не можешь разговаривать нормально, а? – спросил Брейн, не ослабляя хватки. – Почему ты грубишь незнакомцам?

– Простите, сэр! Простите, пожалуйста!.. – орал таксист, который был уверен, что сейчас его сделают калекой.

– Просто отвези меня на место, я вызову казначея, или как это в ваших диких местах называется. Тебе подпишут счет, и мы разойдемся. Ты понимаешь меня, придурок, или с тобой нужно говорить на линейном языке?

– Нет, сэр, я вас прекрасно понимаю! – завопил таксист, и Брейн отпустил его. – Ой!.. Ой, как больно!.. – продолжал выть тот, растирая кисть.

– Перестань – я тебе ничего не сломал. Давай, поезжай скорее, меня там наверняка уже ждут.

– А вы… уверены, сэр? – уточнил таксист, включая подачу. Только сейчас, когда одна его рука едва работала, Брейн заметил движения, которыми таксист управлял машиной.

Они снова поехали, и спустя минут десять все выглядело так, будто никакого инцидента и не возникало.

Брейн уже подумал, что доберется до управления без дополнительных проблем, но тут таксист свернул с основного шоссе на какую-то кочковатую дорогу.

– Куда это мы?

– Здесь можно срезать целых полчаса, сэр! – пояснил таксист, стараясь не смотреть клиенту в глаза.

«Ну что ж…» – подумал тот и вздохнул.

8

А между тем от самого порта за такси тянулся «хвост» – бежевый седан, какие в здешнем парке занимали едва ли не пятую часть частного транспорта.

Самая дешевая модель с паро-поршневой установкой – технологией столетней давности, но здесь, в Гринланде, она получила второе дыхание благодаря изобретению, сумевшему запускать разложение топливно-воздушной смеси еще на моменте всасывания.

Несколько электронных блоков, магнитные активаторы, то да се – и вот уже ваш автомобиль кушает двести пятьдесят грамм органического топлива на сто километров.

В этом непримечательном автомобиле находились двое сотрудников полиции, которым было приказано встретить нового сотрудника, присланного из стратегического резерва.

Приказ о встрече отдал майор Понги, отвечавший за кадровый состав полицейского отделения. Ну и неформально еще за некоторые направления работы – штатных заместителей на все дела у начальника отделения не хватало.

Наставляя, майор Понги сказал:

– Поезжай и встреть этого кадра. Время прибытия его «лингхорна» найдешь в расписании.

– А зачем нам какой-то новичок? – спросил лейтенант Григор, щеголь и варвар.

– Нам он не потребен, Григор, но в Главном Кадровом Управлении имеется отметка, что штат у нас неукомплектован, – врубаешься, офицер?

– О да, сэр.

– Вот поэтому… – Понги почесал бок. – Вот поэтому вы поедете с этим твоим… Бошингом?

– Боршинг, сэр. Не коверкайте его имя – гоберли это обижает.

– Послушай, Григор, не учи меня, как ладить с кадрами, не то я впишу в твое личное дело такое, что ого-го… Хочешь этого?

– Такого никто бы не пожелал, сэр, – смиренно ответил Григор.

– Вот и поезжай, куда сказано, и сделай, что приказали. Все понятно, лейтенант?

– Да, сэр, – ответил тот, поднимаясь.

– Ну, раз воспитательная часть моей речи, как я понял, пошла на пользу, добавлю – проверьте этого приезжего, нам нужно знать, с кем мы имеем дело и куда его девать, если совсем тут не приживется.

– В каком смысле проверить, сэр? Давайте тогда письменный приказ на карте.

– Ты еще скажи акустикой тебя снабдить, – зло усмехнулся майор.

– А что? Снабдите акустикой, а то, если что, вы сухим из воды, а мы с несчастным гоберли пойдем в комиссию на вопросы отвечать. Давайте уж по-честному, господин майор.

– Ладно, успокойся, я не имел в виду сразу… Ну, ты понял. Однако есть мнение, что нам подошлют стукача. Поэтому нужно быть готовым к разным поворотам, понимаешь? И не строй из себя цветочный бутон, Григор, я прекрасно осведомлен о твоих художествах в районе.

За Григором действительно числилось немало «подвигов», поэтому он опустил глаза и молча дослушал майора до конца.

Им с Боршингом надлежало встретить новичка, поговорить о том о сем, прощупать, что называется, и если получится, пригласить на дружескую вечеринку по случаю приезда.

– Отвезите в ресторан «Курдлофф» или еще куда, но чтобы не в забегаловку. Посмотрите, что пьет, что нюхает, может, какие-то таблетки предпочитает. Ну и все такое прочее.

Григор понял. Еще будучи сержантом, он отвечал перед начальством за подобные проверки и присмотр за теми сотрудниками, кто иногда кривился и нехотя выполнял некоторые неформальные приказы.

Григор был чем-то вроде еще одной внутренней безопасности, провоцируя неустойчивых на стукачество – и некоторые попадались.

По большей части их под каким-либо предлогом увольняли или перебрасывали в немыслимые дебри – вроде должностей инспекторов по безопасности в горах, где выжить было практически невозможно.

В особых случаях применялись даже крайние меры.

По прибытии в порт Григор первым делом наведался в диспетчерскую, предъявил карту с голографическим орлом и потребовал, чтобы борт рейса, который предстояло встретить, направили на «северную стоянку».

– Но, господин офицер, там этот борт будет неудобно обслуживать, – заметил ему старший диспетчер смены, рыжеволосая рамиймка, носившая черты программного отбора.

Программных легко можно было отличить по угловатым чертам лица, хотя это ее вовсе не портило. Да и форма ей шла. Однако, не поддавшись на чары дежурной, лейтенант строго повторил:

– На «северную стоянку», красавица.

И та кивнула. Григор мог быть убедительным.

Выйдя из служебного помещения, он поднялся на второй этаж, откуда из зала ожидания через огромные окна можно было видеть раскинувшееся до самого горизонта портовое пространство.

Оно было разделено на грузовую, пассажирскую части и «каботаж» – как называли местные, то есть ту часть, куда сваливали все, что не подходило под категорию комфортабельных лайнеров и грузовых тяжеловесов, таскавших грузы с орбит.

А иногда здесь, потрясая всех рокотом и своим видом, садились даже грузовики-дальнобойщики, которые в силу каких-то особых причин должны были разгружаться не в привычных орбитальных доках, а на поверхности планеты.

Такое бывало редко и являлось нерядовым явлением, ведь, не говоря уже о стоимости топлива и экологических последствиях, грузовые суда такого класса не имели аэродинамической оснастки, поэтому «падали» как булыжник, опираясь лишь на тягу дюз, которых у грузовика с массоизмещением в двадцать тысяч тонн могло насчитываться до двух десятков.

После такого вояжа в подветренных районах трое суток гремели громы и ливни смывали в пропасти горные дороги.

Именно поэтому подобные вояжи старались свести к нулю.

Однажды лейтенант Григор видел нечто подобное, когда еще служил младшим…

– Ну что?

– Чего? – отвлекся от воспоминаний Григор.

– Это я спрашиваю – чего? Чего ты придумал?

– Я ничего не придумал.

Григор проводил неприязненным взглядом пару офицеров-суперколверов. Они здесь были большой редкостью, и варвары вроде него считали себя элитарной частью местного народонаселения.

Но одно дело напускать на себя важность перед низкорослыми гоберли и сухощавыми канзасами с «собачьими» зубами и совсем другое – быть значительным перед широкоплечими атлетами на полторы головы выше тебя.

Это непросто. В том числе непросто принять и осмыслить как норму.

– Рыжая сказала – отгонит в северный отстойник.

– Кто сказал? – не понял гоберли.

– Да там, формованная такая, – Григор нарисовал в воздухе силуэт фигуры диспетчерши. – Правда, личико у нее тоже формованное, но это пустяк, правильно?

– Неправильно. У меня другой подход к самкам.

– К женщинам, Боршинг, – поправил его Григор и насмешливо покачал головой.

Боршинг жил в городе уже семь лет, но все еще не мог перестроиться на местные правила и традиции, из-за чего с ним часто происходили всякие комичные случаи.