12

Когда дверь в каюту распахнулась, контр-адмирал Хоук, командующий группой кораблей флота, сидел за своим письменным столом спиной к выходу и работал с документами, то и дело посматривая на часы. Через час необходимо было начинать согласованный маневр с кораблями «Корсара».

Бросив короткий взгляд на зеркало, висевшее на стене, и увидев вошедшего, он улыбнулся и кивнул, давая этим понять, чтобы гость заходил, садился, посмотрел журналы на столике, угостился сигарой, – все это было в одном движении контр-адмирала.

Он был рад поделиться хорошим настроением со своим первым помощником. Наскоро пролистывая бумаги, Хоук посмотрел в зеркало еще раз. Остекленевший, неподвижный взгляд майора Макриди смутил контр-адмирала. Он отодвинул стопку бумаг и поднялся.

– У нас что-нибудь не так, Сэм?

В ответ – леденящая душу тишина. Реджинальд Хоук с почти физической болью чувствовал проникновение этого мутного стеклянного взгляда в самые кишки. «Черт подери, только не надо резких движений, ни в коем случае, – это все ускорит!» Контр-адмирал улыбнулся Макриди еще раз. Застывший взгляд уперся ему в переносицу.

– Так что же все-таки случилось, дружище? – Губы Хоука растянулись в мучительно-приветливой улыбке. Так, не переставая улыбаться, он получил удар в грудь, качнулся вперед, а в глазах его появилось выражение крайнего удивления.

Человек, стоявший перед ним, сделал шаг назад и резко выдернул лезвие. От толчка Хоук потерял равновесие и, пытаясь опереться на воздух, рухнул, ломая старинной работы этажерку и увлекая на пол все ее содержимое.

Дождавшись, когда последняя статуэтка, закатившаяся в дальний угол, остановилась и в каюте воцарилась тишина, молчаливый гость решительно шагнул к пульту управления всей эскадрой.

Костлявые пальцы бегали по клавиатуре, и исполнительный компьютер дублировал приказы.

По системе корабельной связи проскрипел синтезированный голос, приказывая всей команде, десанту и даже вахтенным собраться в грузовом отсеке 324 для чрезвычайного инструктажа. Это был очень большой отсек, и он редко использовался по прямому назначению. Поэтому люди без лишних слов начали спускаться по узким винтовым лестницам в грузовые трюмы.

Народу в отсек 324 набилось битком. Здесь собралась вся команда до последнего человека. Солдаты и персонал «Циркона» продолжали обсуждать свои житейские проблемы. За гулом голосов не было слышно, как, подчиняясь приказам бортового компьютера, в стенах застрекотали потайные механизмы, наглухо задраивая двери и навсегда отрезая путь назад.

Резкая боль заставила всех, кто был в отсеке, как по команде, схватиться за уши. Люди заметались, харкая кровью, давя друг друга, но продолжалось это недолго. Еще десять секунд, и все было кончено… Клапан перекрыл забортный вакуум, и внутри отсека начало расти давление, доходя до нормального уровня.

На экране в каюте контр-адмирала горделиво высветился доклад кичливого компьютера о блестяще выполненном задании. Казалось, всем своим электронным нутром он жаждет новых поручений и в нетерпении пожирает экранами своего нового кумира.

Пальцы снова забегали по клавишам, формулируя задание. Приказ был тотчас доведен до командиров всех кораблей. Они пожимали плечами и разворачивали свои суда в парадную шеренгу, а в боевые компьютеры главного корабля уже вводились данные о немыслимых прежде целях.

Проверяя свою подвижность, носовой лазер хищно зыркнул по сторонам и застыл в ожидании. Электрический импульс метнулся по проводам – пора! «Циркон» начал боевой разворот, а навстречу ему поплыла шеренга выстроившихся согласно приказу железных птиц.

Они с полным доверием смотрели в лицо своему вожаку. Он же, разогнавшись в стремительном полете, внезапно открыл огонь по топливным отсекам. Всем поровну – на каждого члена команды… Когда за кормой полыхнул последний взрыв, это означало, что кораблей флота вместе с десантом больше не существует.

А сумасшедший корабль, включив торможение, начал разворачиваться в сторону системы Бонакус. Затем двигатели включились на полную тягу, и судно покинуло район, где продолжали вращаться обломки кораблей и останки экипажей.

13

Мишель Ренье, агент НСБ, лежал на полу продуктового склада в абсолютной темноте и гадал, что произошло на «Цирконе». Он не сомневался, что команда уже уничтожена, оставалось только выяснить, кто сейчас управляет кораблем и каковы его цели.

Мишель служил на флагмане контр-адмирала Хоука вторым штурманом в чине лейтенант-инженера. Он не считал эту службу стоящей и был уверен, что лишь зря теряет время. Когда всем, даже вахтенным офицерам, приказали собираться в грузовом отсеке, к тому же имеющем наружный клапан, агент Ренье заподозрил неладное. Он незаметно положил свой электронный медальон в карман младшему механику, а сам тихонько отстал, свернув к камбузу. Мишель сообразил, что если предстоит долго прятаться, то лучше это сделать поближе к еде.

Как он и рассчитывал, датчики бортового компьютера посчитали младшего механика с дополнительным медальоном в кармане за двух человек, и поскольку все, по мнению компьютера, находились в злополучном отсеке, он и исполнил следующую команду неведомого противника – открыл клапаны в космос.

– Все прошло успешно, сэр, – докладывал главе армейской разведки начальник базы «Север». – Машина «27F» устойчиво пилотирует главный корабль неприятеля. Через восемь часов он будет в атмосфере планеты.

– Это хорошая новость, полковник Калхаунд. Можно смело докладывать маршалу о нашей большой удаче. Подготовьте встречу трофейного судна. Пусть на подходе его сопровождают «манты» базы «Юг».

– Есть, сэр! – вытянулся полковник. – Я свяжусь с ними немедленно.

Повинуясь приказу, из глубоких шахт базы «Юг» на поверхность выныривали «манты» и, набирая высоту, уходили к границе атмосферы планеты.

Старшим восьмерки «мант» летел капитан Хоффман – извечный соперник капитана Берты Клотц с базы «Север». Хоффман завидовал репутации и мастерству Берты и при выполнении каждого задания старался хоть в чем-то превзойти свою соперницу.

Вскоре среди бесконечного количества неподвижных звезд пилоты «мант» различили светящуюся точку, которая быстро приближалась, так что уже можно было разглядеть контуры военного флотского корабля.

«Циркон» начал входить в атмосферу, вокруг него заполыхало синеватое пламя. Неуклюже маневрируя, судно несколько снизило скорость. Отряд «мант» разделился на два звена и пристроился к «Циркону» с двух сторон.

В роботе, который пилотировал корабль на базу «Север», все было совершенно. Все, кроме одного. Разъемное устройство, с помощью которого мозг робота соединялся с системой управления корабля, было скопировано неточно. Это сильно отражалось на управляющих сигналах и делало полет «Циркона» нестабильным.

Корабль шел на высоте двухсот метров над гребнями океанских волн. Стодвадцатиметровое судно рыскало по сторонам и никак не могло встать на постоянный курс, распугивая сопровождающих «мант». Уходя от столкновения с бронированным бортом, эскорт «Циркона» то и дело ломал свой строй, тем самым нарушая торжественность момента.

До берега оставалось не более двадцати километров, когда трофейное судно неожиданно начало терять высоту. За две тысячи метров до берега брюхо «Циркона» коснулось поверхности воды и «прилипло». Океан не хотел отпускать свою добычу, и командование с сожалением вынуждено было отдать приказ роботу-пилоту затопить корабль, приняв на борт балластную воду, и законсервировать судно на морском дне. В противном случае корабль могло унести в открытое море.

И вот теперь «Циркон» покоился на дне, и это мешало полковнику Фрезеру в полной мере насладиться победой. Он успокаивал себя лишь тем, что поднять трофей будет несложно, однако ощущение праздника уже исчезло.

Первоначально этому трофейному кораблю отводилась функция авангарда в походе на Форт-Макс. Это была ближайшая база Сообщества, где находились ретрансляторы, связывавшие корабли «Корсара» и космического флота с командованием на Красных Камнях и на Земле. Упреждающая атака на ретрансляторы связи давала возможность выиграть дополнительное время, необходимое для завершения великого проекта «Бездна». Без такого мощного оружия – и президент колонии доктор Ризен это понимал – было чрезвычайно сложно помешать силам Сообщества взять под контроль Эр-Зет-10. А захваченный флагман «Циркон» как нельзя лучше мог справиться с задачей уничтожения систем связи, поскольку для сторожевых постов землян он был своим.

В случае успеха корабля-оборотня колония получала «Бездну», а это сулило абсолютную власть над пространством всего Сообщества.

Основная часть трехмиллионного населения колонии знала о существовании проекта и представляла его себе неким чудо-оружием, избавляющим от угрозы порабощения со стороны империи землян. Колонисты были уверены, что ученые и военные инженеры создают это оружие, опираясь только на собственный интеллект и знания.

Первые же лица колонии, включая маршала, считали, что именно доктор Ризен генерирует в своем уникальном мозгу столь гениальные решения. Знакомый со многими тайнами, неподвластными обычной науке, он и раньше достаточно легко находил выход из самых сложных ситуаций. И только сам президент колонии точно знал, откуда берутся все военно-технические новшества. Один он знал о существовании Портала.

14

Четыреста лет назад преследуемые флотом Сообщества колонисты бежали с Земли и нашли себе убежище на далекой Эр-Зет-10. На протяжении долгих лет, руководимые Ризеном, они налаживали полноценную жизнь на новой родине. Терпя трудности и лишения, они достигали успехов, но все же боялись и нос высунуть за пределы планетной системы Бонакус. Им повсюду мерещились военные корабли землян.

Лидер колонии Ризен днем и ночью думал о том, как им сделаться невидимыми для разведывательных зондов Сообщества, как исключить себя из сферы интересов империи землян. Эта мысль не давала ему покоя на протяжении десятков лет.

В конце концов сознание его выпало из традиционной реальности, и Ризен стал слышать голоса. Сначала он подумал, что просто сходит с ума, но вскоре в информации, сообщаемой голосами, он заметил некое подобие логики. И тогда он решил сознательно прислушиваться к этим советчикам.

Два месяца Ризен, измотанный бессонницей, днями и ночами обобщал и систематизировал советы голосов. Изучив все данные, он пришел к выводу: голоса хотят помочь решить практически все проблемы колонии, но для этого Ризен должен сам попросить их открыть Портал. Без его личной просьбы это невозможно.

Передали голоса и текст кода-заклинания для открытия Портала. Два раза Ризен пытался открыть Портал в подвале административного здания, но безрезультатно. И только на третий раз пространство перед ним раскололось надвое, и на расстоянии нескольких метров от него образовалась абсолютно черная воронка. От нее исходили некое опаляющее дыхание и подавляющий волю ужас, но отступать было поздно. Вскоре форма воронки стала видоизменяться и в конце концов приняла очертания человеческой фигуры, которая шагнула к Ризену.

– Вот ты и сделал то, что должен был, – впустил нас в свой мир. За это мы поможем тебе выстоять против твоих врагов. Пока возьми вот это, а мне пора, но я еще вернусь сюда…

Воронка снова приняла первоначальную форму, а затем с легким хлопком пространство восстановило свою целостность. Только легкий запах озона остался напоминанием о происшедшем событии. В руке у Ризена осталась миниатюрная дискета немного необычной формы. Информация, хранившаяся на ней, представляла собой чертежи и подробное техническое описание.

Так Ризен получил технологии для создания системы космических станций – оборудования для экранирования планеты Эр-Зет-10. Теперь его мечта о невидимом мире могла воплотиться в реальность.

Все небольшие производственные мощности колонии были направлены на создание экрана невидимости. Это заняло долгих три года. Когда все станции были созданы в точном соответствии с чертежами, выяснилось, что это еще не все. Недоставало данных о порядке расположения их в космосе, не было программ запуска экранирования, и, наконец, никто не знал, как получить эффект невидимости.

И тогда у Ризена снова возникла необходимость открыть Портал и попросить помощи у незнакомцев. Опять было несколько неудачных попыток, пока наконец не появилась черная воронка, превратившаяся в фигуру человека.

– Мы знаем о ваших проблемах, поэтому я принес окончательную информацию для запуска вашей системы экранирования, но у меня к вам есть маленькая просьба…

– Говорите, в чем она состоит. – Ризен плохо чувствовал себя в присутствии гостя из чужого мира и желал поскорее получить дискету и прекратить беседу.

– Моя просьба проста… Мы очень интересуемся вашим миром и хотели бы изучать его и дальше… Не могли бы вы дать нам, исключительно для научных исследований, кусочек вашей материи?..

– Что вы имеете в виду? – Ризен почувствовал непонятное беспокойство.

– Ну, например, вот этот вывалившийся из стены кирпич… Могу я его взять?

– Конечно, берите, какой разговор?! Вы принесли дискету?

– Пожалуйста, вот она… – Гость протянул размытую, колеблемую водоворотами чужого пространства руку. – А теперь мне пора, трудно, знаете ли, долго оставаться в вашем мире… Я почти без сил… – С этими словами чужое существо снова превратилось в воронку и с хлопком испарилось, унеся с собой драгоценный кирпич.

И вот колония отгородилась от остального мира непроницаемым экраном, и проходившие мимо разведывательные зонды Сообщества улетали ни с чем. Колония понемногу вставала на ноги. Ризену это давалось слишком большой ценой, и однажды он понял, что дни его сочтены.

Страх стал преследовать его. Страх не за собственную жизнь, а за судьбу колонии. Ризен не видел достойного преемника и боялся, что дело, в которое он вложил столько сил, будет загублено. После мучительных раздумий он снова открыл Портал…

На этот раз все получилось с первой попытки. Когда Ризен – старый больной человек – рассказывал прибывшему гостю о своей проблеме, он был почти уверен, что тот уже обо всем знает.

– Мы можем помочь вашей беде. Это не представляет для нас сложности. Для того чтобы восстановить ваше тело, мне необходимо использовать тонкую энергию этого мира, но взять я ее могу только с вашего разрешения. Вы разрешаете взять ее?

– Да, я разрешаю… – ответил Ризен, не будучи уверенным, что поступает правильно.

Гость тут же приступил к делу. Воздух в помещении подвала заклубился туманом, потом туман стал светиться тусклым белым светом, затем – зеленоватым. Контур гостя притягивал светящуюся субстанцию, поглощая ее зеленоватые ручейки. Наконец свечение прекратилось, и гость произнес: