«Алуэтт» был первым действующим экземпляром крейсера нового поколения, произведенным государственным подрядчиком. Работа над этой моделью велась более двадцати лет. Не все получалось сразу, не все дерзкие задумки удавалось реализовать достаточно быстро, но когда работа наконец была закончена, конструкторы были удостоены высоких наград Империи, и, казалось что за судьбу военного флота на ближайшие периоды можно быть спокойными, однако случилось непредвиденное – после артиллерийских и ракетных стрельб, завершенных на оценку «хорошо», команда исследователей, техников и инженеров вдруг взбунтовалась, перебила немногочисленных представителей служб безопасности и увела корабль к мятежникам.
Это стало полным шоком для всех, кто был причастен к производству, и в особенности тех, кто отвечал за режим безопасности на предприятиях главного имперского подрядчика.
Дальнейшее расследование показало, что на протяжении долгих лет мятежники вели тончайшую работу по вербовке персонала, пуская в ход подкуп, шантаж, прямые угрозы, и методично выводили из состава групп исследовательских и испытательных подразделений верных Империи работников.
Так, постепенно им удалось создать мятежное ядро, которое совершило переворот и похитило корабль.
И хотя в работе новейшего крейсера оставались еще какие-то недоделки и шероховатости, мятежники, опираясь на собственные силы, сумели довести испытания до конца, устранили недоделки и запустили крейсер в эксплуатацию.
При их достаточно скудных производственных мощностях начать производство таких высокотехнологичных кораблей они не могли, однако эксплуатацию вполне осилили, и теперь «Алуэтт», опираясь на свои почти феноменальные возможности, появлялся то тут, то там. Крушил плохо охраняемые посты и стационарные форты артиллерийского контроля.
Все чаще под удар попадали конвои, доставлявшие в далекие колонии военно-техническую оснастку для гарнизонов, а также чрезвычайно необходимые на периферии коммерческие грузы из Метрополии, которая нуждалась в коммерческом взаимодействии с многочисленными колониями, дабы там поддерживался достаточный уровень жизни.
В противном случае колонии начинали смотреть в сторону других государственных образований, пусть еще и не империй, но претендовавших на контроль над менее развитыми, но не обделенными природными богатствами регионами космоса.
В скором времени на региональное лидерство могли претендовать Мангровия и Эннбранс, которые развивались очень быстро и в качестве корневых рас имели родственные суперколверам народы, а по некоторым данным, даже поддерживали связи с рептилоидами из Синих Миров.
Если еще пять-шесть периодов назад они представляли собой просто «племена дикарей, вооруженных палками», как презрительно отзывались о них суперколверы в Империи, теперь, неожиданно для всех, они вдруг оказались на достаточно приличном уровне развития. Их энергетика и промышленность показывали небывалый рост, они успевали где-то украсть, а где-то купить современные технические и военные образцы Империи, а затем клепали усовершенствованные копии, которые подчас выглядели даже лучше, чем оригиналы.
Одним словом, дремать Империи теперь не приходилось, и, помимо идеологической борьбы с новыми нарождающимися лидерами, Метрополии приходилось вести с ними непримиримую, но пока не объявленную войну.
Понимая, что против Империи они еще достаточно слабы, Мангровия и Эннбранс прилагали немало усилий для ведения подрывной деятельности внутри огромных владений Империи, тот тут, тот там разжигая огонь бунта и недовольства.
В ход шли любые провокации, вплоть до открытых бомбардировок и обстрелов под видом карательных войск Империи и раздувания этих провокаций на подготовленных пропагандистских площадках.
И это часто срабатывало, поднимая волну восстаний против «коварной и жестокой Империи».
«Грумвирт» была одной из самых мощных и подготовленных организаций мятежников. Она возникла самостоятельно – без помощи внешних врагов Империи и распространила свое влияние на огромном пространстве, замещая некогда великую цивилизацию, которая исчезла, оставив лишь отдельные культурные следы и остатки некогда значительных структурных проектов – каналов, водохранилищ, плотин. А также величественных строений, выполненных из неизвестных материалов и стоявших многие века без каких бы то ни было признаков разрушения.
Во времена расцвета этой бывшей империи населявшие ее народы не слишком ее любили, однако теперь, спустя много времени, именно имевшаяся некогда культурная близость разрозненных народов и миров позволила им найти точки соприкосновения и начать объединяться в нечто общее, теперь уже против другой – новой Империи.
«Грумвирт» сумела возглавить и направить это недовольство, развязав войну против экспедиционных войск и гарнизонов Империи.
«Грумвирт» не располагала промышленными мощностями и нужными военными технологиями, поэтому шла по пути реквизиции коммерческих судов с последующим их переоборудованием.
Их обвешивали броней – какой придется, добавляли туннельных или простых кинетических пушек и отправляли эти единицы в бой.
Поначалу это ни к чему не приводило, профессиональные и хорошо подготовленные силы Имперского Флота разносили эти нагромождения, словно на учебных стрельбах. Но с течением времени мятежники начинали действовать более изощренно. Их технологический уровень повышался, и теперь переоборудованные коммерческие суда выглядели не такими бессмысленными уродцами, как прежде.
Мятежники наладили поставки ячеистой брони, для оснащения судов стали применять только туннельные орудия, чтобы иметь пусть меньше стволов, но более эффективных.
Всего пара таких пушек на переделанном сухогрузе могла нанести серьезный ущерб даже флагману флота, если имелась возможность удачно подстеречь его в засаде, в то время как кинетические пушки не годились ни на что, кроме как разбивать беззащитные навигационные буи.
Контрабандные поставки из Мангровии и Эннбранса давали возможность оснащать переоборудованные суда приличным оборудованием для противодействия прицельным системам, а там, где мятежники не могли противопоставить флоту энергетическую эффективность, поскольку использовали устаревшие двигательные установки, они опирались на развитую сеть «бензоколонок». И там, где корабли флота были вынуждены экономить топливо, ограничивая себя в рейдах и даже маневрах, мятежники ни в чем себе не отказывали, зная, что всегда смогут найти заправочный пункт – стационарный или вызванный по радио автоматический танкер.
Но даже если флоту удавалось захватывать запасы топлива мятежников, они его уничтожали, поскольку низкокачественный реактол не шел ни в какое сравнение с очищенным ликвидумом.
– А ты, сабкапитан, думал, я сплю, что ли? – строго спросил генерал Рендлау, командовавший всей ударной группой.
– Нет, сэр, я даже не думал, – ответил сабкапитан Локкер, хотя предполагал, что генерал нежится в постели, в то время как он тут всю вахту просидел в кресле.
– Слушай мою команду, сабкапитан. Сыграть тревогу второго уровня, приготовиться к левому развороту – будем уходить в стену, как велит начальство.
– Господин генерал…
– Ладно, я знаю, чем это может нам грозить, но делать нечего – ты же понимаешь, что они задумали?
– Так точно, сэр, в Управлении Флота полагают, что за стенами каньона противник не сможет нас вовремя заметить.
– Вот именно. Они надеются, что, выпрыгнув из каньона, мы окажемся неожиданным сюрпризом для мятежников. Так что тебе, сабкапитан, придется продолжить вахту.
– Так точно, сэр. Я все понял.
Всем кораблям ударной группы был передан приказ о предстоящем маневре, и в назначенный момент они начали разворот, двигаясь к стене, сотканной из бесчисленного количества мерцающих огоньков.
Разумеется, преградой это не являлось, каньон состоял из гравитационного статичного поля, поддерживаемого некой неизвестной аномалией и иными малоизученными полями. И в этой сетке взаимодействий находили приют мелкие космические обломки, песок, пыль и массивы «звездного ветра» – представлявшие собой разряженные облака холодной плазмы.
Все это было «телом» каньона. Одни частицы сгорали, уносясь прочь, но им на смену прилетали новые, и каньон оставался неизменным.
Проход кораблей через «стены» каньона технически проблемы не представлял, однако опасность была в том, что после прохода через малоизученные поля множество внешних датчиков, с помощью которых корабли «видели», «слышали» и где-то даже «различали запахи», переставали работать либо выдавали искаженную информацию.
После отказов датчиков начинались проблемы на внутренних узлах кораблей – какое-то время после прохода через стену механизмы лихорадило, и это продолжалось до тех пор, пока все паразитные поля не покидали их.
Начался проход. Корабли, один за другим, ныряли в сверкающие пологи, вызывая расходящиеся волнами световые эффекты и активный разлет каких-то искр, временами закручивающихся в подобие протуберанцев.
На постах радиолокационного контроля творились чудеса – с экранов и рабочих блоков соскакивали мутноватые прозрачные субстанции и катались по полу, по стенам, вдруг исчезая и появляясь вновь в других местах.
Персоналу они как будто не вредили, но освещение могло погаснуть, охладительные насосы серверов вдруг теряли обороты, вызывая перегрев и отключения тех или иных систем управления кораблями.
Пожарные команды стояли наготове, в защитных магистралях повышалось давление изолирующей пены – так, на всякий случай.
Спустя несколько минут после перехода основная часть аномальных явлений прекратилась, однако для техников, электриков, инженерно-эксплуатационных служб борьба с неприятными неожиданностями продолжалась еще около трех часов.
Лишь после окончательной сверки отчетов на компьютере корабля-лидера ударная группа была в состоянии начать нормальную боевую работу, то есть поиск.
К удивлению сабкапитана Локкера, навигационные станции, хотя и редкие в этом районе, работали очень четко и выдавали информацию без каких-либо искажений. Теперь ему помогал сабкапитан Арден, который явился на свою вахту, однако Локкер не мог сдать ее, поскольку по уставу был обязан находиться на посту до окончания кризиса.
– Иди, отдыхай, – в который раз предложил Арден. – Я же вижу, что ты устал.
– Да ты с ума сошел! Если генерал узнает… Ты сам знаешь, чем это грозит.
– Я не об этом. Иди вон в загородку, к связистам, у них отличных два топчана получились на контейнерах резервной аппаратуры. Если что – мы тебя позовем.
– Ну… – Локкер заколебался. С формальной стороны – это был уход с мостика, но на самом деле он останется в рубке, к тому же в закутке у связистов действительно хорошие топчаны получились, он это видел.
– Видел и не пресек, – вздохнул Локкер, поднимаясь с кресла дежурного.
– Чего? – не понял Арден.
– Да это я так. Ладно, пойду на топчан.
Включилась связь от генерала Рендлау:
– Эй, там, на центральном мостике!
– Сабкапитан Арден, сэр!
– А Локкер где?
– Отошел по нужде, сэр.
– Понятно, – проворчал генерал, который и сам когда-то ходил на вахты, а если не было смены – торчал на мостике сутками.
– Ладно, Арден, слушай сюда – сейчас выдвигаемся флангами, как по схеме «бабочка», только крылья покороче.
– Понял, сэр. А чем выдвигаться будем?
– Гони вперед локаторщиков. Будем сканировать совместным фокусом – нам сейчас очень нужна дальность локаторов. А тем временем приведите в предварительную готовность артиллеристов, чтобы в случае необходимости залп был еще, как говорится, до окончания зачитки приказа.
– Понимаю, сэр.
– На этом пока все. Если что – не стесняйтесь побеспокоить.
– Слушаюсь, сэр, – ответил Арден и, когда связь отключилась, оглянулся, а затем, вызывая удивление других офицеров на мостике, прошел к выходу и даже сунулся на трап. И лишь затем вернулся на место.
Случалось, генерал Рендлау создавал видимость, что сидит в каюте, дескать, пью глинн и дремлю, а на самом деле в выглаженном мундире уже сбегал по трапу, чтобы неожиданно появиться на мостике и застать всех врасплох.
Тем более что каюта командующего группой находилась всего на один ярус выше, в так называемой гражданской палубе, поскольку там не было никаких важных узлов и систем.
Один раз Арден уже попался на внезапную проверку генерала, и больше ему этого не хотелось.
Исполняя приказ командующего, с флангов стали выдвигаться по два локаторщика с каждой стороны. Наложение их локационных фронтов позволяло вскрывать объекты, замаскированные полевыми оболочками.
Но не успели эти корабли включить излучатели на полную мощность, как с них пришло сообщение об обнаружении двух целей, шедших на небольшой скорости для соблюдения режима максимальной скрытности.
– Сэр, разрешите послать запрос «свой-чужой»? – спросил офицер, командовавший группой кораблей радиолокационной разведки.
– Ни в коем случае! Ваше дело только наблюдение. Запрос поступит от лидера группы! – ответил дежурный.
Прибежал заспанный Локкер.
– Что тут у вас?
– Мы их засекли!
– И что будешь делать?
– Объявлю тревогу по группе с дублированием командующему и затем пошлю требование на идентификацию, – ответил Арден, одновременно набирая нужные комбинации кнопок.
– Но это уже серьезные дела… Война, так ее разэдак. – И Локкер провел по лицу ладонью. Затем встряхнулся и одернул мундир.
– Разумеется, – невозмутимо ответил Арден, подтверждая все команды.
Сигнал тревоги тотчас разлетелся по кораблям, но разрешение на запрос чужакам и последующий залп должен был завизировать генерал, поскольку такие решения шли только через командующего.
– «Алуэтт», – произнес Локкер, глядя в ситуационный экран, где двумя малиновыми точками были обозначены вражеские корабли. – Подумать только, Арден, у него орудия пятьдесят дюймов и массоизмещение под двести тысяч тонн. Даже если его артиллеристы перегреют туннели при залпе, нас разорвет гравитационной волной.
– Не разорвет. Да, тряхнет заметно, но не разорвет. Мы и сами кому хочешь бока поотшибаем. Три крейсера – в сумме триста шестьдесят тонн массоизмещения. Пятьдесят орудий против тридцати пяти у «Алуэтта».
– Но у нас тридцатидюймовки, у него пятидесятки. И накачка генераторов ускоренная.
– А у нас имеются сорокадюймовки, – не сдавался Арден.
– Только на лидере и всего шесть штук.
– Тебе не угодишь, Локкер. Давай, пиши заявление о передаче вахты – все согласно уставу. И пойдешь спать со спокойной совестью.
– Как тут спать, сейчас такой шторм начнется…
О проекте
О подписке