3

Долго уговаривать де Гиссара не пришлось. Он согласился помочь королю.

На отмели, по которой во время отлива войско де Гиссара двигалось к острову Канаи, стражники каменного форта его «не заметили», и длинная колонна беспрепятственно ступила на остров.

Граф не тронул портовые городки Канаи, хотя его солдатам хотелось потешить свои клинки. Высланный вперед отряд уйгунов нашел на указанных причалах двадцать огромных ранбоутов. При захвате судов их команды оказали сопротивление, и увлекшиеся уйгуны перерезали всех матросов.

Чтобы набрать новые команды, де Гиссар приказал прочесать портовые кабаки. Пока набирали матросов, войско грузилось на ранбоуты, выбрасывая за борт оставшийся товар.

Из состояния задумчивости де Гиссара вывел голос одного из сопровождавших его уйгунов:

– Не хотите перекусить, хозяин? У меня в сумке есть вяленое мясо и немного хлеба… Когда еще настанет утро.

– Спасибо, Райбек, с удовольствием.

Граф повернулся к морю и стал наблюдать за тем, как выходят из воды его войска. Когда они оказались на суше, серый галечный берег почернел от лошадей темной масти и черных солдатских плащей.

Скрипела упряжь, позвякивали оружие и доспехи – воины приходили в себя после купания в студеном Северном море.

Вскоре тысячники повели полки к найденным разведчиками тропам. Подниматься по ним было нелегко, однако поблизости другого пути наверх не было, если не считать выстланного каменными плитами спуска, находившегося в половине дневного перехода к северо-западу. Однако места там были нехорошие, и даже маги опасались появляться на развалинах огрского города. Кто и когда его разрушил, было неизвестно – слишком давно это случилось, но некоторые утверждали, что в древних катакомбах до сих пор отбывали наказание вечные огрские маги.

Граф де Гиссар знал о репутации развалин огрского города, поэтому предпочел высадиться здесь. Пусть он рисковал потерять на крутом берегу десяток всадников, зато остальные будут готовы к работе.

С высоты гранитного утеса слышались шум волн, скрип оставшихся на мели ранбоутов и стук камней, которые осыпались под копытами лошадей. Время от времени какая-то из них срывалась с тропы и, кувыркаясь, неслась под уклон, увлекая седока, иногда они сбивали кого-то еще, и тогда в ночи разносились ругательства и ржание испуганных лошадей.

Де Гиссар сидел на огненно-рыжем жеребце и смотрел на алеющий восток. Солнце вот-вот должно было появиться.

– Сегодня мы зальем восток кровью! – провозгласил граф и с первым лучом дал шпоры своему огненному коню. Войско, одобрительно гудя, двинулось следом за ним: горбатые преданные уйгуны, зачатые от смешанных пар – гномов, людей и орков, стремительные и бесстрашные в драке, надменные полукровки-эльфы – гельфиги с полными колчанами не знавших промаха стрел, заплутавшие на жизненном пути наемники, беглые каторжники и дезертиры.

Та часть войска, что состояла из уроженцев Синих лесов – местности, где стирались законы мира и день с ночью менялись местами, жаждала убийств, людская часть войска жаждала золота. И все находили то, чего хотели.

4

Армия разбойников двигалась на Коттон по главной дороге, называемой Морской. Она была мощена горчичным камнем, который добывали в приморских каменоломнях.

По проселкам, что разбегались от основной дороги, вперед ушли разведывательные группы из уйгунов и гельфигов. В обязанности этих летучих отрядов входило уничтожение всех, кто мог попытаться опередить де Гиссара и предупредить горожан Коттона о надвигающейся беде.

Еще до полудня войско графа окружило небольшой городок из двух сотен жителей. Уйти никому не дали, с собой взяли домашних животных, птицу, муку и другие вмещали седельные сумки, и ей необходимо было сформировать обоз.

Бдительные уйгуны сумели перехватить нескольких беглецов, которые верхом и пешими попытались просочиться между рядами войск, однако были замечены и остались лежать в пыли.

Жечь что-либо де Гиссар запретил. Столбы черного дыма могли предупредить город Коттон об опасности.

Оставив основную часть войска двигаться с обозом, граф захватил три сотни уйгунов и гельфигов и с ними помчался вперед.

Отряд проскочил мимо еще одного городка, оставив его на разграбление основным силам армии, и понесся к сторожевой башне, которая стояла в самой высокой точке дороги, чтобы наблюдатели видели всякого, кто движется к Коттону. Для подачи сигнала тревоги они использовали бочонки с просмоленным хворостом и сухим лишайником. Эта смесь вспыхивала в мгновение ока, стоило лишь насыпать в нее тлевшие в медной лампе угольки.

Заметив всадников, сигнальщики сразу запалили бочонок. Черный дым, скручиваясь штопором, стал подниматься в небо, однако любой сигнал был уже бесполезен – у горожан не было времени послать за подкреплением.

– Убейте их! – крикнул де Гиссар, и несколько гельфигов, привстав в стременах, на скаку выпустили стрелы. Тела сигнальщиков перевалились через перила и полетели вниз, а гельфиги ухитрились всадить в них еще по нескольку стрел. Солдаты знали, что графу такие номера нравятся.

Дорога вилась между безжизненными холмами с каменистыми склонами. Еще несколько поворотов, и отряд выскочил в долину – к городу Коттону.

Со всех сторон к крепостным воротам спешили люди – пешие, конные и возчики с гружеными телегами. Они яростно нахлестывали мулов, повозки подпрыгивали на ухабах, роняя товар. Люди на бегу оглядывались на всадников, многие падали, но вскакивали и бежали снова, чтобы успеть укрыться за крепостной стеной. Над городом раздавался звон колокола, извещая население о приближении врага.

Грохоча цепями, поднялся мост, отрезав путь к спасению нескольким десяткам человек. В отчаянии одни из них стали прыгать в ров, надеясь укрыться в зловонной жиже, другие побежали вокруг крепостной стены в надежде получить помощь на другой стороне города.

– Никто не должен уйти! – крикнул де Гиссар, и несколько уйгунов погнались за людьми. – Соберите повозки, лошадей и мулов! Нам нужно думать об обозе!

Солдаты бросились исполнять приказания, а граф снял охотничью шляпу и надел кожаную рихту со стальной подкладкой, тем самым показывая, что начинает осаду.

– Беспокойте их! Пусть даже и носа бояться высунуть за стену! – приказал де Гиссар гельфигам. Те разбились на две группы и поехали вдоль рва, выкрикивая своими птичьими голосами адресованные защитникам города оскорбления. Горожане стали отвечать, в запале высовываясь из бойниц. Следовал точный выстрел, и неосторожный получал стрелу в шею или лицо.

Гельфиги смеялись и ехали дальше, делая свою черную работу.

Поджидая основные силы, де Гиссар прикидывал, где разместить лошадей, когда воины спешатся, а где обоз, чтобы до него не долетели стрелы с зажженной паклей.

Готовились к обороне и в городе. То тут, то там вдоль крепостных стен стали подниматься столбы коричневатого дыма – ополченцы начинали варить смолу.

Чтобы лучше видеть, что происходит в Коттоне, де Гиссар поднялся по дороге на возвышенность и стал наблюдать оттуда, прикрываясь рукой от солнца.

Вскоре послышался нарастающий гул – мощенная известковым камнем дорога гудела от тысяч лошадиных копыт. Из-за холмов, в тучах пепельной пыли, появилась голова колонны. Войско шло на рысях, то тут, то там мелькали набитые награбленным добром седельные сумки.

Встретив тысячников, де Гиссар приказал им готовить войска к штурму самой высокой – южной стены города. К этому решению он пришел, зная, как выглядят крепостные стены изнутри. Не раз и не два граф появлялся в Коттоне в измененном обличье с шпионскими целями. Однажды его узнали и преследовали, словно гончие псы лисицу. Тогда граф натерпелся страху и едва унес ноги, однако теперь он знал наверняка – южная стена самое слабое место, несмотря на высоту и кажущуюся неприступность.

На ее высоту уповали и строители, не предусмотрев широких ярусов и дополнительных лестниц, как на других, не столь высоких стенах. Но по узким ярусам трудно бегать солдатам, а по узким лестницам нелегко поднимать чаны с кипятком и смолой. В пылу битвы не раз случалось, что чаны роняли и тогда до смерти ошпаривали своих.

Вокруг де Гиссара уже шла лихорадочная подготовительная работа, а он улыбался, продолжая рассматривать беззащитный город. Прежде ему уже приходилось подступать к его стенам, однако тогда ему противостояли не только ополченцы, но и тысячи полторы наемников. В отличие от смелых, но наивных горожан бывалые солдаты были достойными противниками и под прикрытием крепких стен могли держаться сколь угодно долго. В этот раз, из-за внезапности появления де Гиссара с армией, наемников в городе не оказалось.

5

Войско де Гиссара было построено пешим в двухстах ярдах от южной стены. Перед первыми рядами работали команды строителей, которые использовали привезенный из разоренного городка материал для изготовления мостков и штурмовых лестниц, однако все эти приспособления могли и не понадобиться, поскольку у де Гиссара было припасено несколько эффектных трюков.

– Следите за тем, чтобы они не подожгли полотна, – инструктировал де Гиссар собравшихся вокруг него тысячников. – Помните, от этого зависит, насколько легко мы одержим победу.

В первых рядах вперемешку стояли дезертиры, наемники и уйгуны. Людям полагалось тащить тяжелые мостки и лестницы, чтобы перекидывать их через ров и приставлять к стенам, а проворным, словно кошки, уйгунам доставалась вся слава – они стремительно взбирались по лестницам и первыми шли на штурм.

Гельфиги двигались чуть позади – их главной задачей был отстрел всех, кто появлялся на стене, чтобы оказать сопротивление.

В бойницах крепости замелькали люди – это заметили солдаты де Гиссара. Впрочем, графу эта суета на стене не показалась достойной внимания, в городе не нашлось бы и десятка хороших лучников, способных с такого расстояния нанести войску урон.

– Что-то они задумали, хозяин, – сказал один из тысячников.

В то же мгновение в небо взвилось множество сверкающих на солнце непонятных предметов, которые по дуге полетели прямо на войско де Гиссара.

– Щиты!.. Щиты! – закричали тысячники, однако было поздно. Кто-то не успел поднять щит, другие просто не расслышали команды. Дождь из сверкающих игл обрушился на солдат графа и забарабанил по немногим вовремя поднятым щитам. Обливаясь кровью, роняя щиты и оружие, повалились убитые и раненые, покатились под уклон потерянные шлемы.

Недалеко от де Гиссара упал наемник. Граф подошел к нему и, не обращая внимания на стоны раненого, выдернул из его груди неизвестное доселе оружие. Это был остро отточенный четырехгранный наконечник, чуть тяжелее, чем требовался для стрелы, в его хвостовой части имелось отверстие, назначение которого пока было непонятно.

– Новинка, – произнес де Гиссар, и в этот момент со стороны крепости повторили залп, однако на этот раз войско было готово. Дождь смертоносных наконечников обрушился на поднятые щиты, хотя одному уйгуну все же не повезло, его щит пробило навылет.

С недолетом в пару десятков ярдов в землю вонзились несколько огромных стрел. Один из тысячников немедленно сбегал за одной такой и принес ее де Гиссару.

Граф внимательно осмотрел трофей. Стрела была исполинской – она достигала пяти футов в длину при толщине в полтора пальца и ко всему прочему имела восемь дополнительных рожков, на которые свободно надевались четырехгранные наконечники. В полете стрела притормаживала оперением, и наконечники продолжали полет самостоятельно.

– Отличное приспособление, – сказал де Гиссар, словно не замечая взвившегося в небо третьего залпа. На этот раз смертельно опасная стая неслась прямо на графа и его штаб. Тысячники подняли широкие щиты, закрыв себя и своего хозяина. Послышался дробный грохот, и де Гиссар своими глазами увидел жало проникшего сквозь щит наконечника.

– Командуйте – вперед! – приказал граф. – Подойдем ближе, тогда они не смогут обстреливать нас, не попадаясь на глаза гельфигам.

Тысячники разбежались по своим полкам, на ходу отдавая команды. Ряды сомкнулись, и армия двинулась к стенам, а следующий залп из крепости пришелся уже на пустое место.

Де Гиссар оглянулся – на пологом склоне осталось около сотни его солдат, некоторые из них еще шевелились, однако сейчас было не до них.

На расстоянии пятидесяти ярдов от кромки рва полки остановились, а гельфиги цепью выдвинулись дальше.

– Интересно, хозяин, кому же под силу растягивать луки, которые могут метать такие стрелы? – спросил стоявший неподалеку старший тысячник Анувей.

– Думаю, это кузнецы, в городе большая кузнечная слобода – там и стрелки, там и мастера, отковавшие эти подарочки.

С этими словами де Гиссар размахнулся и забросил наконечник в ров.

– Ну, что там у нас с лестницами? – спросил он, хотя и сам прекрасно видел, что работы мастеровых бригад движутся к завершению.

– Уже скоро мы сможем начать, хозяин, – заверил его Анувей.

В этот момент один из гельфигов точным выстрелом поразил в лицо любопытного ополченца. Тот громко вскрикнул и упал с яруса, было слышно, как его тело загрохотало по ступеням.

В ответ прилетело несколько камней, однако они не причинили осаждавшим вреда —бросали их вслепую, поскольку высовываться никто не решался.

Дымов над городом становилось все больше, а значит, росло количество разогретой смолы.

Одна… две… три… Готовые лестницы быстро ложились на землю, до штурма оставалось совсем немного. Уйгуны в нетерпении повизгивали, а гельфиги внимательно следили за стеной. Опасность представляли узкие, не шире ладони, бойницы, из которых уже пару раз стреляли из арбалетов. Пока что стрелки де Гиссара успевали вовремя «законопачивать» эти позиции точно пущенными стрелами.

6

Прошло совсем немного времени, и тысячники стали докладывать де Гиссару о готовности к штурму.

Граф потянул носом – запах смолы, доносимый ветром из-за крепостных стен, все усиливался. Пришло время применить уловку номер один.

– Эй, вы там – наверху! – крикнул граф и махнул гельфигам рукой, чтобы те опустили луки. – Жители города Коттона!

Кто-то несмело выглянул из-за крепостного зубца и, заметив, что гельфиги стоят с опущенными луками, высунул голову.

– Ну – чего тебе? – спросил он басом.

Судя по толщине шеи и луженому горлу, это был один из кузнецов, что растягивали тугие луки и пускали тяжелые стрелы с множеством каленых жал.

– Я хочу поговорить с вашими военачальниками.

– Зачем?

– Желаю обсудить условия сдачи города.

– Нечего тут обсуждать. Мы будем драться – от тебя пощады не дождешься, ты убийца, де Гиссар!

– Да, я де Гиссар, – подтвердил граф и довольно заулыбался. Ему нравилось, когда его боялись. – Однако у меня есть что вам предложить. Зови самого главного командира, я хочу с ним поговорить.

– Сначала отведи своих лучников.

– Хорошо. На пятьдесят шагов будет достаточно? Переговорщик кивнул.

Тысячник Анувей отдал приказ, и гельфиги, развернувшись, отошли на обусловленное расстояние.

Это произвело впечатление, и над крепостными стенами появилось еще несколько голов. Они с интересом рассматривали уложенные вдоль рва мостки и заготовленные штурмовые лестницы.

Вскоре любопытные стали прятаться, потому что на деревянных ярусах, звеня шпорами, появился командующий обороной. Его голова в старинном массивном шлеме показалась над стеной.

Де Гиссар оценил и шлем, и помятые наплечники с кирасой. Должно быть, этот горожанин в свое время послужил в армии герцога и теперь был избран на должность городского полковника.

– Я полковник города Рамштайн! Зачем ты меня звал?

– Приветствую вас, полковник. Я хотел бы говорить с вами и вашим заместителем одновременно. – Это еще зачем?

– На тот случай, если вам нужно будет посоветоваться, то, что я скажу, – очень важно.

– Ну, хорошо, – после недолгого раздумья согласился полковник. – Мартинес, – позвал он, и рядом с ним встал молодой человек лет двадцати, с тонкой шеей, торчавшей из слишком большой для него кирасы.