Глава 6

Главный наемник Эдгара Хубера, а точнее сказать, его стопроцентный раб, стоял посреди кабинета босса и озирался по сторонам. Еще никогда прежде ему не доводилось бывать в этом дворце, поскольку большую часть времени он со своими головорезами проводил на Орфее, в сутках лета от Бронтзее.

На Орфее был скверный воздух и повышенная радиация, зато Ламброзо – так звали наемника – был там самым главным.

Ему подчинялось все население планеты, насчитывавшее четыреста семнадцать человек. Когда-то их была целая тысяча, заключенных, оказавшихся в тюремной барже, которую оторвало от причала гравитационной бурей. Люди Хубера поймали эту баржу, и он предоставил заключенным самим решать, возвращаться ли им в правительственную тюрьму или попробовать выжить на Орфее.

Поначалу все выбрали Орфей, но климат этой планеты не всем пришелся по вкусу. Люди стали умирать, а затем подняли бунт. Однако Ламброзо с верными ему уголовниками жестоко подавили восстание, оставив в живых только самых лояльных.

Чтобы этой колонии не было скучно, весь ее личный состав по желанию Хубера занимался изучением военного дела и тренировками. В остальном никакой нужды они не испытывали. Получали жалованье, а раз в три месяца их, сменой по пятьдесят человек, возили на орбитальный бордель.

Когда Хуберу показалось, что уголовники уже чему-то научились, он начал посылать их в качестве охраны в не самые важные рейсы. Люди Ламброзо справлялись, не безобразничали и со временем превращались в настоящие штатные единицы великой империи Эдгара Хубера.

– Ну, как тебе мой офис, Люк? – сдерживая улыбку, поинтересовался Хубер.

– О! Сэр! Такого кубрика я в жизни не видел! – честно признался тот, поглаживая шершавой ладонью свою лысую голову.

– Я думаю и для тебя соорудить на Орфее что-то подобное.

– Но зачем, сэр? Такие расходы…

– Нет-нет, пора вам создать совершенно нормальные условия для работы, и вообще, я собираюсь построить на Орфее город, так что тебе нужен настоящий офис, а не казарма, в которой вы сейчас живете.

– Как скажете, сэр, – ответил Ламброзо, не зная, куда от смущения деть руки.

А Хубер с интересом рассматривал голову своего «генерал-губернатора». Вся испещренная шрамами, она напоминала глобус планеты Гидро, на которой были найдены каналы древних цивилизаций.

– Но это не то дело, ради которого я вызвал тебя на Бронтзее, – продолжил сэр Эдгар. – Подворачивается очень ответственное задание, Люк, в котором ты будешь моей главной опорой… Моими глазами, ушами и моим э-э… В общем, практически всем.

– Я готов, сэр.

– Составь список из пятидесяти своих лучших людей, и мы доставим их сюда немедленно.

– Да, сэр!

– Делать вам ничего особенно не придется, но сам знаешь, всякое в дороге может случиться…

– Да, сэр!

– Главной и персональной твоей задачей будет следить за капитаном-пилотом. Чтобы он ничего такого не учудил. Человек он проверенный, но уж больно груз ответственный…

Хубер поднял глаза на Ламброзо и поразился, с какой собачьей преданностью тот на него смотрит.

«Этот за меня жизнь отдаст», – удовлетворенно подумал Хубер.

– Рейс довольно долгий, тридцать суток в один конец, но, когда вернешься, Люк, получишь бонус в сто тысяч кредитов.

– О, сэр! – не сдержался Ламброзо. Его месячное «генерал-губернаторское» жалованье было в сорок раз меньше. – Не знаю, как вас благодарить…

– Не нужно меня благодарить, Люк. Ты заслуживаешь этих денег. Самое главное, чтобы груз был доставлен на место. Понимаешь?

– Понимаю, сэр, – серьезно кивнул Ламброзо.

– Что бы ни происходило, конвой должен двигаться к месту назначения.

– Что бы ни происходило… Конвой должен двигаться… – заучивая наизусть, повторил Люк.

– Все понял?

– Все понял, – уверенно подтвердил Ламброзо.

– Тогда иди в приемную, составь список и передай мистеру Гилборну, он уже ждет. И помни, только самых лучших.

– Да, сэр, только самых лучших.

Негромкая блюзовая композиция доносилась из оркестрового угла, а в двух шагах, на мраморном возвышении, журчал фонтанчик из чистейшего рэлси.

Генри сидел, задумчиво уставившись в пустоту. Вот-вот должен был подойти Ник Ламберт. Как человек пунктуальный, он позвонил ровно в восемь, и Генри без лишних слов пригласил коллегу в ресторан «Шабоне».

– Но я не знаю, где это, сэр!

– Нет проблем, Ник. Ловишь любое такси и называешь этот ресторан. Больше никаких объяснений не нужно.

– У меня еще нет гражданского костюма, сэр. Ничего, если я в форме буду?

– Ничего, Ник. Мне даже приятно будет взглянуть на новенького пилота третьего класса.

– У меня второй класс, сэр!

– Ну, ты молодец! Ладно, выезжай прямо сейчас. Я прибуду раньше – мне ехать ближе, – так что просто скажешь швейцару, чтобы проводил к мистеру Аткинсу.

– Спасибо, сэр! Я мигом! – отрапортовал Ник и бросил трубку.

Сейчас, вспоминая радостный голос Ника Ламберта, Генри невольно сравнивал его настроение с тем, что владело им самим шесть лет назад. Наверное, то же самое – бесконечный оптимизм и уверенность в своих силах.

Собственно, Генри и не прогадал, все эти годы хорошо зарабатывал, и на его услуги был постоянный спрос. Правда, Генри Аткинс не входил в элитный штат компаний пассажирских перевозок, зато его гонорары с лихвой перекрывали этот недостаток.

– Прошу прощения, сэр, вас спрашивает молодой пилот, – склонившись в полупоклоне, отчитался метрдотель. – Прикажете проводить его сюда?

– Да, проводите. Я его жду.

– Одну минуту, сэр, – важно произнес ресторанный чиновник и немедленно отправился выполнять пожелание клиента.

Вскоре появился Ник. Он отлично смотрелся в пилотской форме, к тому же оказался значительно выше ростом, чем помнил его Генри.

– О, сэр! Но я думал, это ресторан! – Ник удивленно огляделся, пораженный шикарной обстановкой.

– Это и есть ресторан, только для нас двоих, – улыбнулся Генри. – Садись, сейчас начнут подавать.

– Сколько же это стоит? – не переставал удивляться Ник Ламберт, дотрагиваясь рукой до скатерти и приборов из драгоценных металлов.

– Пусть тебя это не беспокоит, за все уже заплачено. Расскажи лучше, как там наш Джудж-Роял?

– Да все нормально, сэр. Думаю, там ничего не изменилось.

Ник смущенно улыбался и не знал, куда деть руки.

Возле стола появился официант. Он вопросительно посмотрел на Генри, тот указал на бутылку, из которой следовало наливать.

Официант профессионально быстро наполнил бокалы и отступил в тень.

– Ну, за встречу, Ник. За то, что ты теперь пилот второго класса.

– Спасибо, сэр.

Они выпили, и Ник восхищенно закивал:

– Никогда не пробовал ничего подобного, сэр.

– Это и неудивительно, – усмехнулся Генри. – Кстати, как там инструктор Форжес, еще летает?

– Летает, что же ему сделается? Когда я перешел на второй курс, ходили слухи, что его отчислят по итогам медицинской проверки, однако старик легко прошел ее, а отчислили другого инструктора – Бланшера, хотя ему еще не было и сорока.

– Бланшера не помню, – признался Генри и, покосившись на официанта, едва заметно кивнул, давая понять, что можно подавать на стол.

– Так ты, значит, сейчас в послеучебном отпуске? – спросил он Ника.

– Да, сэр. – Довольная улыбка расцвела на лице юного пилота.

Генри отметил, что тот все время улыбался. «Ну-ну, мистер Хронический Оптимист», – подумал он, а вслух поинтересовался:

– Работу уже нашел?

– Да, сэр. С работой повезло. Взяли третьим пилотом в «Пасифик-Лайн».

– О, «Пасифик-Лайн»! Как же тебе удалось?

– У меня диплом с отличием, к тому же они меня еще на четвертом курсе приметили.

– Значит, будешь при хорошем жалованье, – сказал Генри, слегка сторонясь, когда официант начал расставлять блюда.

– Но вы тоже не бедствуете, хотя и не летаете в «Пасифике», – заметил Ник, еще раз оглядывая персональный кабинет. – А в фонтанчике что – шампанское?

– Официанты утверждают, что чистый рэлси, но сам я не пробовал… Предпочитаю из бутылки.

– Спасибо, – поблагодарил Ник подававшего официанта, и тот удивленно вздернул брови, пораженный неотесанностью этого провинциала.

– Так, значит, Ник, у тебя еще есть время?

– Да, сэр, еще три недели.

– Не желаешь прокатиться? – не сдержался Генри. Он хотел задать этот вопрос попозже, но получилось иначе.

– В смысле?

– Я через пару дней отправлюсь в рейс на целых шестьдесят суток и могу взять тебя с собой до пассажирской станции «Трэйд-24». Это в трех днях от Бронтзее.

– Просто покататься? – уточнил Ник.

У него уже были на ближайшие дни свои планы, но вот так сразу отказаться от предложения человека, который потратил столько денег на ресторан…

– Зачем же кататься? Пилотировать, мой друг, и не просто пилотировать, а вести конвой из сорока грузовиков в качестве капитана-пилота.

– Сорок грузовиков?! – переспросил пораженный Ник.

– А чего тут удивляться, случается и побольше.

– Но я никогда не водил в качестве капитана-пилота!

– Вот поэтому я тебе и предлагаю. Думаю, от такой практики ты не откажешься.

– Да кто ж от такого отказывается?! – Глаза Ника Ламберта загорелись азартом. – А что за суда?

– Стандартные транспорты «С-1600».

– Ух ты! Это же солидный вес! – восхитился Ник.

Генри понял, что этот парень заглотнул наживку. Чтобы закрепить достигнутый успех, он нагнулся к Нику ближе и тихо спросил:

– А не догадываешься, что за груз мы с тобой поведем?

– Не-ет, – протянул тот, чувствуя, что сюрпризы у Аткинса еще не закончились.

– Танки, приятель, танки…

– В смысле… – не поверил Ник, изобразив рукой неопределенную фигуру.

– Да, представь себе, именно то, что ты подумал. А через трое суток после выхода к конвою пристегнут еще бортов двадцать охранного сопровождения – штатные единицы 6-го Ударного флота. – Ну так что скажешь, согласен пилотировать такую армаду? – с усмешкой спросил Генри.

– О чем разговор, сэр!

– Ну вот и отлично. Давай выпьем за удачный рейс, и вообще, Ник, называй меня, пожалуйста, Генри. Мы с тобой почти ровесники, а то из-за этого твоего «сэр» я чувствую себя старым навозником.

Глава 7

Когда-то Энцо Монзони служил в полиции. Он и сейчас еще вспоминал те времена с долей грусти. Работенка была, конечно, вшивая, но Энцо был молод и ходил с большим пистолетом, так что запросто мог дать в зубы любому лентяю, а потом предъявить полицейский жетон.

Одним словом, служил нормально. Что-то брал у торговцев наркотиками, где-то пощипывал сутенеров – на жизнь хватало. Однако дернуло его попытаться разбогатеть сразу, и он попался на подделке регистрационных журналов, помогая выпустить из каталажки родственника одного важного господина.

Этому подонку все равно ничего не пришили бы – адвокаты знали свое дело, но важный господин не хотел никакой, даже самой малой огласки.

В общем, буча все равно поднялась, и Энцо занялась комиссия по внутренним расследованиям. Ничего доказать они не смогли, однако из доверия офицер полиции Монзони вышел полностью, и его вышибли пинком.

По счастью, благодетели его не забыли. Те люди, из-за кого он поплатился местом, стали подкидывать ему кое-какую грязную работенку, а иногда и почище, так что Энцо стал сводить концы с концами и даже малость нагулял жирок. Со времени его работы в полиции важный господин, которому он оказывал услуги, стал еще более важным и могущественным, однако мог запросто позвонить Энцо ночью и сказать, что есть работенка.

Монзони приезжал в назначенное место и там получал более конкретные инструкции, но уже не от самого Джулиано Манкуццо, а от его посредников.

Вот и теперь Энцо возвращался на машине с одной из таких встреч в городском парке. От долгого сидения на скамейке в сырую погоду здорово замерзли ноги, однако в машине Энцо отогрелся и стал мысленно прокручивать в голове полученные инструкции.

Итак, ему следовало отправиться в предместье Консумен-Леви и посетить бар «Република». Это место было известно как рассадник анархистов и торговцев растительными наркотиками. Информацию о посетителях бара Энцо регулярно получал, еще будучи полицейским.

Если кому-то требовалось найти бестолкового, но дешевого убийцу, «Република» подходила для этой цели как нельзя лучше. Этой услугой, как ни странно, пользовались и некоторые солидные люди. Они нанимали такого киллера, а после выполнения работы тут же его убирали. Получалось и недорого, и с гарантией безопасности.

«Так, что у нас дальше?» – напомнил себе Энцо, ощупав положенные в карман пятнадцать сотен аванса.

А дальше следовало найти человека по имени Юнгвер Косимов. Присланный сеньором Манкуццо посредник подробно описал этого человека да еще показал несколько фотографий. Энцо попросил фотографии, но посредник не дал. Монзони понял и настаивать не стал – ведь это только подтверждало, что дело стоит хороших денег.

Да и фотографии эти Энцо были не нужны. Он отлично ориентировался в словесных портретах и уже представлял Юнгвера Косимова как живого.

Теперь оставалось только поговорить с ним и дипломатично предложить кое-какую информацию. А именно – об отправке к Прибрежным Мирам конвоя с сорока тысячами бронетанковых единиц.

Все подробности следовало оговорить при второй встрече, а за информацию потребовать сто тысяч.

Монзони уже решил, что накинет еще двадцать. Это были нормальные проценты со сделки. По крайней мере, так считал сам Энцо.

Запарковав машину на промокшей от непрекращавшегося дождя стоянке, Монзони поднял воротник плаща и пошел к неоновой вывеске, сообщавшей для тех, кто не знал, что это бар «Република». Правда, одна буква в названии перегорела, и оттого вся вывеска была похожа на улыбку щербатого пьяницы.

Энцо толкнул дверь, в лицо ему пахнуло какой-то кислятиной, смешанной с табачным дымом. Тем не менее посетителей в баре было довольно много, и Энцо едва нашел свободное место возле стойки.

– Что вам налить, мистер? – спросил бармен, внимательно рассматривая лицо посетителя.

– Двойной «питбуль». На улице слишком сыро…

Монзони заговорил в надежде пообщаться с барменом, однако тот молча подал заказ и отошел к другому клиенту. Энцо ничего не оставалось, как повернуться к залу, и тут, на его удачу, он сразу опознал Косимова. Тот сидел в полном одиночестве и посасывал какую-то оранжевую бурду.

Энцо решил, что ждать не стоит, и, подхватив свою выпивку, направился прямо к столу Косимова.

Когда он бесцеремонно уселся напротив, тот несколько удивился. О нем здесь кое-что знали, и чтобы вот так запросто сесть к нему за стол – для этого требовалась известная доля нахальства и храбрости.

– Я по делу, – упреждая естественную реакцию Косимова, сообщил Монзони.

– По каком делу? – сухо осведомился тот.

– Хочу предложить кое-какую информацию, – выпалил Монзони и сделал большой глоток «питбуля». Спиртное обожгло горло, однако Монзони удалось не закашляться.

– От тебя воняет, приятель, – тоном, не предвещавшим ничего хорошего, произнес Косимов.

– Это в каком смысле? – спросил Монзони и почему-то понюхал свои руки.

– От тебя воняет копом, вот я к чему веду.

– Ах, вот в чем дело, – понял Монзони и дружелюбно улыбнулся. – Это просто запах еще не выветрился… Давно это было, очень давно.

– А теперь, значит, информацией торгуешь? – медленно произнес Косимов и снова пригубил из своего стакана.

– Что делать, кормиться-то как-то надо. – Монзони виновато улыбнулся и тут боковым зрением увидел, что слева от него стоит какой-то громила.

По полицейскому опыту Монзони знал, что оборачиваться в таких случаях не стоит. В любом случае это уже не поможет, а лицо перед собеседником потеряешь.