Вдруг один, из снявших подводный костюм, вскрикнул, выругался и объяснил:

– Пиявка! Присосалась, таки, к шее.

– Много их тут?

– Полно.

Лейтенант подошел к брезенту.

– Нужно окатить тело парой ведер воды.

Кто-то быстро сходил и принес.

Тина почти сразу же смылась.

Он присел и начал осторожно рассматривать труп. Остальные уважительно отодвинулись на пару шагов.

Потрогал в разных местах одежду… Проверил карманы и выложил из них на брезент носовой платок, небольшой размокший телефонный блокнотик… Следующий предмет вызвал интерес. Лейтенант приподнялся и протянул его Глории:

– Это кредитная карточка. Надо проверить, старая она или действующая.

И снова склонился над трупом, всматриваясь в лицо… Потом, неожиданно резко, несколько раз нажал на грудную клетку.

– Сэр, этот человек мертв, – сказал кто-то, подумав, что лейтенанту взбрело в голову оживлять утопленника.

– Вот именно, только от чего он мертв? Ручаюсь, что в легких почти нет воды. И нет типичного для такого случая разбухания брюшной полости. Где именно вы его нашли?

– Почти на середине болота. На глубине в четырнадцать футов, примерно.

– Ерунда какая-то. А его не могло отнести на середину от берега?

– Не могло, – прозвучало сразу несколько голосов в ответ. И один из них добавил: – Здесь вообще нет никаких течений.

– Спасибо, ребята, вы все отлично проделали. Доставите труп на экспертизу к нам в управление.

Через минуту все двинулись через лес к дороге.

Перед тем, как поместить носилки с трупом в машину, лейтенант громко проговорил в сторону открытой двери:

– Мистер Уоррен, выйдете на минуту!

Молодой человек появился и не очень уверенно подошел…

– Да, это профессор, – он нервно провел рукой по верхнему краю свитера, словно тот помешал вдруг дышать.

– Спасибо. Глория, покажите, где расписаться.

Теперь на поляне остались всего две машины, их и этого молодого ученого.

– Я почти ничего не успел сделать, лейтенант. А с лабораторным имуществом надо еще повозиться.

Тот подумал и отрицательно покачал головой.

– Вы против?

Не ответив, он спросил сам:

– У профессора были враги?

– Конечно, нет.

– Откуда такая уверенность?

– Я работал с ним три года. Одинокий человек, упорный исследователь. Он почти ни с кем не общался, жил замкнуто, исключительно научными интересами. Почему вы спросили о возможных врагах?

– Он был убит до того, как его выбросили в болото.

– Это невозможно, сэр.

– Это факт. Поэтому я и не могу разрешить вам одному оставаться в таком местечке.

– Я никого не боюсь.

– А я не только боюсь, но и не имею права оставить вас без защиты. Даже если риск крайне мал. Глория, опечатайте входную дверь.

– Могу я, по крайней мере, взять журнал с научными записями?

– Журнал возьмите. А с остальным имуществом разберемся потом.

Радиоперехват. Расшифровка. Регистрация N2.

Центр – Крусту.

Срочно сообщите об условиях работы после «ухода» объекта.

Радиоперехват. Расшифровка. Регистрация N3. (Через час после N2).

Круст – Центру.

Условия упростились. Изменился доступ к журналу.

В середине следующего дня капитан Даллес был занят очень приятной работой.

По правую от него руку стояла пластиковая коробка с клубникой, по левую – вазочка с сахарной пудрой.

Капитан как раз тщательно и с любовью обмакивал очередную клубничину.

– А, входи, Стив, входи! – Он пододвинул клубнику и вазочку, чтобы можно было достать с другой стороны стола. – Присоединяйся.

– Это и без того самый сладкий сорт, зачем тебе сахарная пудра?

– Стив, ты всегда ограничивал меня в сладком. Еще со времен полицейской академии. Теперь-то, наконец, я дорвался. Ты мне больше ничего не запретишь! Ешь без пудры, если так тебе больше нравится.

– Я не хочу.

– Значит, уже выпил пива. В служебное, между прочим, время.

– Джек, ты прекрасно знаешь, оно помогает мне на нервной почве.

– Да, но не понимаю, зачем так всю жизнь нервничать. – Он снова пододвинул к себе оба предмета. – Ну, рассказывай, что там произошло с профессором?

– Убийство.

Капитан на секунду приостановил движение ягоды в рот, но тут же довел дело до конца.

– М-м… заключение медэкспертизы?

– Они еще возятся, пытаясь определить причину смерти. Но я понял все сразу на месте. Никакой воды в легких, это, во-первых. Его просто бросили в болото потом. А точнее, отвезли на середину, видимо, в надувной резиновой лодке. Сам он туда попасть просто не мог. И убийство состоялось в доме или около. Потому что человек не пойдет к болоту по топкой траве в легкой домашней обуви.

– Разбойное нападение?

– Нет, в доме ничего не тронуто. В кармане пиджака кредитная карточка. Две тысячи долларов на остатке, ее тоже не взяли.

– Месть?

– Возможно. Хотя его коллега по работе сразу отмел эту версию.

– Профессор работал с кем-то в паре?

– С одним молодым ученым.

– А где в предполагаемое время убийства находился сам этот ученый? Они могли что-то не поделить, ты об этом подумал?

– Да уж, раз тебе эта мысль пришла в голову.

– И что? – необидчиво поинтересовался капитан, не прекращая вкусный процесс.

– Он проводил уикенд в Майами. Прилетел только поздно вечером в воскресенье. В субботу его видели служащие отеля и в первую, и во вторую половину дня.

– Но хоть какие-то улики ты обнаружил?

– Скорее, антиулики.

– Стив, не будь слишком оригинален. Ты же знаешь, подчиненный не должен быть умнее своего начальника.

– Мне что теперь, с работы уволиться?

– Если найдешь другого руководителя, который позволит тебе пить пиво в служебное время. Лучше не торопись.

– Я внимательно осмотрел его одежду. На ней нет вообще никаких повреждений.

– Ну и что?

– Кто-то, тем не менее, тащил его труп к болоту. Помятые кусты, почти вывернутое из почвы деревце.

– И при этом никаких следов на одежде? М-да… – капитан поводил глазами по пластиковой коробке, в которой уже ничего не осталось. – Считаешь, действовали двое? Несли труп на руках?

– Или один человек, но с физической силой, не меньшей, чем у нашей Глории.

– Сильней нашей Глории быть невозможно.

– Ты прав. Значит, преступник действовал не один.

– Слушай, а эти ученые не были связаны с оборонным заказом?

– Нет, я спросил, разумеется. Чисто академическая наука. Тот младший коллега профессора сегодня был у меня. Они изучали плазменный состав клетки.

– Это что, квантовая теория?

– Это биология. Джек, клетка состоит из ядра, мембранной оболочки и плазменной жидкости. Ты не учил биологию в школе?

Грубые и простоватые черты лица капитана приобрели вдруг таинственный вид:

– Скажу тебе по секрету, я купил школьный диплом у одного черномазого, который продавал наркотики, открыточки всякие для молодежи, ну и другие полезные вещи. Не выдавай, прошу тебя очень. – И тут же, будто о чем-то вспомнив, он посмотрел сначала на левый, а потом на правый погон. – Хотя, вряд ли это теперь может иметь значение.

* * *

Боль отошла куда-то, не мучает его, а ее глаза не мелькают так часто в памяти. И не беспомощная горечь, как прежде, – негодование все чаще звучит внутри.

Связаться с таким ничтожеством ради денег! Раз она это смогла, значит, сама судьба уберегла его от пагубного хода событий. Не дала обмануться, позволив вовремя разглядеть фальшивого человека.

И другой знак судьбы.

Идея увенчалась успехом! Мысли двигались по правильному пути. Хотя следует еще потрудиться. Но уже не вслепую, вот – главное.

Однако придется доложить на университетском совете, что процесс уперся в тупик. Конечно же, после этого они снимут эксперименты с финансирования. Но ему уже почти ничего и не нужно. Ключи в руках. Впрочем, как тогда объяснять его продолжающуюся работу в лаборатории?.. Нужно чем-то прикрыться.

Перейти на самофинансирование нельзя, покажется слишком подозрительным. Следовательно, необходим вполне легальный источник.

Дядя с его миллионами?..

Они не виделись уже полтора года, хотя он звонил ему, чтобы поздравить на прошлое Рождество. Тот только сухо поблагодарил.

И все же попробовать стоит. Что он теряет, в конце концов?

* * *

Медэксперты попросили еще день, потому что в чем-то засомневались. Но вот сегодня пришло, наконец, заключение.

– Я уже успела прочесть, сэр. Очень странно.

– Перескажите своими словами.

– Смерть произошла от быстрого удушья.

– Как это понимать – «от быстрого»? На шее не было никакой борозды. Следовательно, ему закрыли чем-то лицо?

– Наш старший эксперт – очень опытный человек, сэр. Он пишет, такое не могло произойти без хотя бы мелких повреждений лицевого покрова. Всегда, как он утверждает, в таких случаях обнаруживаются какие-то травмы губ, повреждения в тканях носовой полости. Когда накрывают подушкой или какой-нибудь тряпкой, человек импульсивно очень резко сопротивляется. Потом начинаются лицевые судороги. А от них остаются характерные кровоизлияния внутри мышечных тканей.

– Они ничего такого не обнаружили?

– Ничего.

– А применение усыпляющих или отравляющих средств?

– Нет, сэр. Кровь исследовали долго и тщательно.

– Тогда на что это, черт возьми, похоже?

– Они пишут: сравнить можно только с тем, как если бы в комнате почти вдруг не стало воздуха.

– Там великолепный воздух, Глория. Его больше, чем нужно.

– Я помню. И ни одну комнату нельзя так закрыть, чтобы воздух туда не поступал.

– Все просто! Ему надели на голову целлофановый пакет.

– Вы не обратили внимания: те самые предсмертные лицевые судороги. При целлофановом пакете внутренние кровоизлияния в лицевых мышцах были бы еще сильнее.

– Тогда, что за чертовщина?

– Вот и я так себя спрашиваю.

Лейтенант нервно посмотрел на часы.

– А нам еще не пора обедать?

– Рановато, сэр.

– Да?.. – Он постучал по столу пальцами. – Надо бы еще раз туда съездить. Обмозговать все на месте.

– И по дороге приятный во всех отношениях ресторан.

– Где перепишут пиво на кока-колу.

– Там перепишут даже таблицу Менделеева. Такие любезные люди, сэр.

– Оформляйте в дежурной части командировку.

Глория, как обычно, сидела за рулем, а лейтенант, расслабившись, отдыхал рядом. Оставалось уже совсем недолго, чтобы сделать поворот на лесную дорогу. И он как раз хотел сказать, что поворот скоро уже где-то тут, как впереди, в трех сотнях ярдах, справа на шоссе вынырнул автомобиль. Темный, средненьких габаритов.

Двинувшись сперва в их сторону, он вдруг раздумал и, развернувшись, поехал в противоположную. Лейтенант встрепенулся:

– Он выехал с той самой лесной дороги, Глория!

– Я заметила, сэр. И, кажется, не пожелал встретиться с нами.

– Вперед!

Сильная полицейская машина за несколько секунд почти увеличила скорость вдвое. Лейтенант уже вытащил из кобуры пистолет, но… расстояние между ними и двигавшейся впереди темной точкой не очень уменьшилось.

– Он сразу набрал полный ход, сэр! Но мы все равно его через две-три минуты достанем!

Дистанция между ними действительно начала ощутительно сокращаться. Но все-таки нельзя было еще различить ни марки автомобиля, ни, тем более, номера. Сержант врубила сирены, давая понять беглецу, что полицейские участвуют в гонках не ради спортивного интереса.

– А что там впереди? – забеспокоился вдруг лейтенант. – Где у нас карта?

– Черт побери, сэр, вспомнила, шоссе номер сорок!

– Сороковое?! Там же две страшные развязки!

Он нажал кнопку рации и уже через несколько секунд вышел на связь с дорожной полицейской службой. Дежурный приготовился выслушать команду и после маленькой паузы переспросил…

– Отменяется, – коротко проговорил лейтенант.

Они уже выскочили на это проклятое «сороковое» и оказались у одной из развязок – двухэтажной восьмерки с шестнадцатью концами выездов и скоростными потоками машин. Каждая четвертая из которых – со средними габаритами и темной окраской.

– Поехали назад, – мрачно проговорил он.

– Кто-то очень интересуется этим лесным домиком, сэр.

– Невезение, Глория. Окажись мы у лесной дороги на минуту раньше, этой букашке некуда было бы деться.

– А может быть, наоборот, везение, сэр?

– Вы имеете в виду, мы не были готовы к пулям?

– Именно это.

Теперь, на подъезде к домику, они приняли все меры предосторожности. Надели бронежилеты, а ярдов за сто лейтенант вышел из автомобиля и двинулся параллельно, кустами. Но оба чувствовали: это, скорее всего, уже «растаявший снег».

Осмотрев домик с боков и сзади, они осторожно двинулись к входу.

– Сэр, опечатанная нами дверь вскрыта.

Лейтенант уже сам заметил.

Через секунду, ворвавшись внутрь, они быстро проверили первый этаж… Потом второй…

Пусто.

Теперь можно уже было оглядеть все спокойно.

– Вон тот стол, – вскоре заметил лейтенант. – С него позавчера взяли только журнал с научными записями. Тут было полно всяких пробирок и скляночек. Ничего не осталось.

Стол выглядел почти голым, если не считать двух пустых штативов и валявшейся на боку, тоже пустой баночки. И в углу, по-прежнему, стоял округлый аквариум с двумя средней величины лягушками.

– Вымели все, сэр.

Они еще с минуту поводили вокруг глазами, и вышли наружу.

– Что-то не так во всей этой истории, – задумчиво произнес лейтенант, щурясь слегка от солнечного света. – Тот парень, работавший вместе с покойным, уверял меня вчера, что профессор проводил здесь незначительные мелкие эксперименты. Что вся их программа только на середине пути. Странно. – Он вдруг внимательно посмотрел на свою помощницу. – Вы запомнили его автомобиль?

– По-моему, темный.

– А я скажу вам точнее. Темно-синий форд «Скорпио». Очень подходит под то, что от нас убегало.

– Поразительно, сэр, как вы все вспоминаете, когда нужно.

Неожиданно он задумался… Потом встряхнул головой.

– И тем не менее, чувствую, будто я что-то упустил из внимания. – Лейтенант напряженно наморщил лоб, но попытка оказалась бесплодной. – Нет, не могу вспомнить! Кстати, надо выпустить тех несчастных лягушек, а то ведь подохнут.

Он вошел в дом и снова появился на крыльце с аквариумом. Перешел на траву, поставил и тут же опрокинул его набок.

Лягушкам это очень понравилось. Они запрыгали, радостно отбрасывая задние лапы. Приостановились, словно что-то оценивая, и снова запрыгали, дальше к болоту.

– Ну ладно, – не очень весело произнес лейтенант, – хоть какое-то полезное дело сделали. Поехали обедать.

Перед тем, как сесть в машину, он обернулся и еще раз посмотрел на домик.

– Ума не приложу, как и где здесь мог задохнуться профессор!

* * *

А все-таки нельзя сразу отвернуться от прежней жизни. И подлые ласковые ее глаза, сохраненные памятью, достают. Даже сейчас, когда он едет к своему паскудному дяде и нужно думать о том, как лучше и убедительнее все сказать.

Охранник посмотрел на номер машины, и воротная дверь отъехала в сторону.

Потом двести ярдов по огибающей пихтовый парк дороге.

А вот и Карл, старый здоровяк.

Дворецкий, слуга… никогда нельзя было понять, кто он именно в этом доме.

– Ваш дядя, как всегда в это время, в бассейне.

Даже не сказал «Здравствуйте, сэр». Черт с ним! Зря, наверное, он все-таки сюда приехал.

Два десятка шагов по дорожке, ступеньки на площадку, за которой расположен открытый бассейн. Такой огромный, что только обожравшийся деньгами идиот мог его выдумать.

А вон, почти посередине, дя-дя. На каком-то надувном комплексе в виде полукресла со столиком, с выпивкой и закуской. Всю жизнь только и делает, паразит, что спекулирует на ценных бумагах, а потом тешится барским отдыхом.

– Привет! – Он растянул до ушей улыбку и помахал рукой. – Ты так далеко, что, наверно, меня плохо слышишь.

– Не беспокойся, – басовито прохрипело навстречу. – Все, что мне нужно, я слышу на любом расстоянии.

– Отлично!

– Так, что тебе нужно, племянничек?

Освещение было великолепно сработано. Никаких фонарей по бортикам. Свет шел изнутри бассейна так, что он выглядел как солнечная с голубизной чаша.

– Послушай, я хотел бы поговорить о деле. Только о деле. Не касаясь ваших отношений с моей покойной мамой.

– Ты имеешь в виду осрамившую нашу семью шлюху?

– Я же сказал, что хочу говорить о деле. Оно может дать очень приличный доход.

– «Приличный» в твоем понимании – это сколько?

– Десятки миллионов долларов. А может быть, больше.

– Найджелл, ты сам сошел с ума или считаешь меня сумасшедшим? Откуда у тебя могут быть такие проекты?

– Ты же делаешь любые выгодные ставки в бизнесе.

– Об этом можно прочесть в каждой газете.

– Ставить на науку тоже иногда очень выгодно.

– Конечно, и я ставлю на науку, когда покупаю акции крупных заводов перед тем, как они получат государственный заказ. Или когда узнаю, что косоглазые азиаты выходят на мировой рынок с новой продукцией. Узнать все это вовремя – большая наука, Найджелл. И я хотел приобщить тебя к ней, но ты, заморыш, назвал меня в ответ негодяем.

– Потому что ты ударил мою мать!

– Разве ты сам не сказал, что мы не собирались говорить об этой шлюхе? – Он взял со столика телефонную трубку. – Карл, проводи молодого человека. И будь любезен, племянничек, не поздравляй меня больше с Рождеством, даже если об этом тебя попросит сам Папа Римский.