Глава 2. Первые последствия переброса

Убранство жилища меня тоже поразило, впрочем, как и подворье, которое я оценил до этого, хотя бы и мельком. Предметы быта и незамысловатая кухонная утварь кричат о самобытности и старине давно прошедших эпох, о которых я лишь читал в учебниках. Ну и, возможно, что ещё видел в каком-то кино. Скорее всего, в документальном.

И всё бы ничего, даже несмотря на раритеты в виде подавляющего большинства деревянной посуды и мебели без стекла, но несуразности мой взгляд вычленил сразу. Это те многие неподдающиеся объяснению мелочи, которые наполняют дом Дарьи. Чудеса какие-то, прямо. Зеркала, кстати, в доме отсутствуют напрочь, как явление.

Или вон, например, старинная прялка, которая сама выдаёт шерстяную нить, наматывающуюся на крутящееся веретено, в дальнем уголке от печи. Пест в небольшой ступе молотит что-то, и тоже сам, без участия кого-либо.

– Ты, так и не поведал, кто такие и как в небесах оказалися, – обыденно спросила хозяйка, словно продолжила прерванный разговор. – Да ешо и с раннего утреца. В кого оборачиваетеся? В птицу ночную, сычиков али сов? – она сама навела меня на пару возможных вариантов ответа. – Чай, не мыши летучия, подиж ты? – тут она перешла на вкрадчивую интонацию, словно опасается чего-то.

Я перестал пялиться по сторонам и обратил внимание на вещи, что хозяйка вынесла из своего закутка с закромами.

– Да-а-а… – протянул я, гадая, как лучше дать объяснение. – Понимаете, Дарья, тут такое дело, – замешкался я, активно работая мозгами. – Как не прискорбно мне говорить следующее, но факт остаётся фактом. Я понятия не имею, в кого мы оборачиваемся, и вообще, как над вашими сараями очутились.

Женщина кивнула своим мыслям и подошла ближе. Тут она протянула мне отобранное шмотьё своего мужа и отошла к печи, где убрала заслонку и помазала чем-то пирог. Мазала она его при помощи крыла, оторванного от крупной птицы, возможно, от гуся.

– Ещё немноженько и дойдёт, – огласила она результат своей проверки ароматной выпечки. – Да и твоя сестричка вот-вот очухаться должна, – Дарья подсказала ещё один вариант наших с Лериком отношений. – Тады и сядем трапезничать.

А что, вполне себе нормальная легенда получается, раз моя подруга строптивая такая. Брат и сестра – так это вполне приемлемо в нашей ситуации. А ситуация – так себе. Мне в голову лезут дурацкие мысли о несостоятельности надежд на розыгрыш со стороны друзей.

– Сань, а Сань? – из-за печи раздался возглас Валери. – Ты уже позвонил, скорою вызвал? – озадачила меня сходу подруга, да и Дарью смутила. – Тут вообще мобильная связь ловит? Может, стационарник есть, связаться с нашими, чтобы закруглялись с подколками? А это, что такое на мне напялено? И это? – прозвучали вопросы, и Лерка затихла, шурша чем-то.

Я ничего не ответил, ожидая выхода подруги из-за занавески и рассчитывая на пересмотр нашего положения с её стороны.

Дарья вопросительно на меня глянула, округлив глаза от потока непонятных словосочетаний, и покачала головой. Выражение же хозяйка создала жалостливое и полное сострадания к болезной Валери.

Я покачал ладонью, типа, бывает, раз ушиблась, и попытался познакомиться с одеждой, презентованной мне радушной хозяйкой.

– Бредит, ах бедняжка! – высказала свою версию состояния подруги Дарья и подошла ко мне. – Ну, хоть очнулась, как я и предсказала. – Я там ей исподнее дала и сарафан.

Я же изумлённо рассматриваю штаны с завязочками и рубаху без пуговиц и воротника, надевавшуюся через голову, как свитер. Отметил, что понятие о фасонах неприемлемо по отношению к этой одежде.

– А это платьице из коллекции какого года? – Лерка снова подала голос, полный нот изумления. – Так-то я вроде разобралась и оделась, только на ноги встать не могу… – добавила она тоном полным смущения.

– Счас Лерик, я помогу! Погоди пару минуток, – среагировал я и спешно оделся, под взглядом бдительной хозяйки, подсказавшей мне, где именно у штанцов находится зад, а где перед. – Уже иду!

Зайдя за печь, я оценил отвратительный настрой Лерика, уже сидящей на сундуке и одетой в расшитое цветочками и узорами платье, приталенное очень высоко. Она показала взглядом на свои ноги.

– Не слушаются что-то, – сухо пояснила девушка и приняла мою помощь.

Мне ничего не оставалось, кроме как взять её на руки и отнести к столу, где я усадил Лерика на лавку. Моя подруга испытывает неудобство, но у неё нет и намёка на отчаяние, что я прочёл в том, как она старается держаться. Валери и на тренировках умеет отлично держать любые удары.

Прежде чем присесть рядом я отметил, что девушка стала заметно легче, по сравнению с тем, что я помню по спортивным занятиям, когда работал с ней в паре, а точнее, проводил разминку. Странное ощущение, которое немного обескуражило. Или я вдруг сильнее стал, после того, как нас молнией жахнуло и расщепило на атомы? Настораживает это.

Хозяйка уже вынула пирог и порезала на крупные части. Мне даже вспомнилась одна поговорка из моего далёкого детства, дословно звучащая так: «Большому куску – рот радуется!»

– Подкрепляйтеся, голодные, чай, поди, после перевоплощения, – Дарья провела рукой над столом. – Приятного аппетита!

Два раза повторять приглашение ей не пришлось, так как аппетит, и вправду, проявился неслабый. Я взял румяный кусок пирога и откусил, опешив от невероятного вкуса грибной начинки с мясом птицы. Аж зажмурился, стараясь насладиться едой в полной мере.

– Значится, впервой раз в небе очнулися? – вернулась к предыдущей незаконченной теме хозяйка.

– Угу, – буркнул я, продолжая жевать вкуснятину. – В самый что ни на есть первый…

Лерка ткнула меня в бок и непонимающе взглянула, на что я ответил лёгким отрицательным поворотом головы. Мол, не задавай пока наводящих вопросов, а слушай о чём говорим.

– О-хо-хо… – Дарья подала Лерику деревянную резную кружку с молоком. – Так вы, горемычные, отродяся не знали, что помечены великой магической дланью, да и инициацию тока-тока прошли? – снова ввела нас в замешательство хозяйка дома.

Мы с подругой переглянулись, при этом поперхнувшись в унисон, и рискуя подавиться.

– Кх-м… Так уж получилось, что да, – отпив пару глотков молока, я начал неуверенно отвечать. – Ну, то есть, нет, не знали. И, да, только-только прошли инициацию.

Пришлось согласиться с версией Дарьи, так как я понятия не имею, о чём идёт речь и чего именно вопрос касается.

– Вкусно-то как! – высказалась подруга про пирог, прожевав первый откушенный кусок. – Вот бы рецептик в нашу кафешку универовскую передать…

Дарья с уважением отреагировала на заявление про универ, но вслух ничего не сказала по этому поводу.

Лерик, кстати, пока не догоняет трагизма в вырисовывающейся ситуации нашего приземления на курятник. Не видит подруга последствий от удара шаровыми молниями, которые я уже смутно начинаю представлять.

Девушка уставилась на прялку, оценив её неправильную автономность работы и в точности копируя меня, глазевшего на это чудо за некоторое время до этого.

– Так вы и не ведаете, чево теперича делать-то? – продолжила расспросы хозяйка, угадывая и моё стремление пролить больше света, словно в воду глядит.

– Получается, что на поверку дня именно так и есть! – спешно согласился я. – Не ведаем!

Дарья снова покачала головой, по-своему сетуя над сложившимся положением.

– Милочка, бери ещё, не стесняйся! – хозяйка подвинула плетёную тарелку с пирогом ближе к Лерику. – По первому разу надобно много кушать, а ноженьки твои отпустит хворюшка вскорости, – подбодрила она задумавшуюся подругу. – А насчёт перекидывания в птицу, али ещё в кого, – Дарья резко вернулась к теме. – Так запомните, милки, шо для этого требуется подготовка. Завсегда нужно готовыми быть, потому как, негаданно приходит перекидывание, без должного умения и контролю-то! – она сделала паузу, подливая нам молока в кружки.

– А подробнее? – не удержался я и поторопил хозяйку, превратившись в супервнимательного слушателя.

– Время приметьте, когда оборачиваетеся, да готовьтесь к этому часу, – она продолжила проводить первый ликбез мне на радость. – Одёжу вовремя скидывайте, коли крупными становитеся, али порвёте. На то и запасную имейте, да места примечайте, где её припрячете, коли в дали от дома случится оказия этакая, как с моим курятником-то, – дала Дарья первое наставление.

Она замолчала, так как тоже занялась едой, а я задумался над тем, что понятия не имею о нашем возможном перевоплощении в птиц. Дурдомом попахивает, однако я всерьёз озадачился и не отвергаю такой невероятной возможности. Сам себе начал удивляться.

– Э-ээ… Извините меня, но это уже слишком! – Лерка протянула руку в направлении прялки и указала на неё пальцем. – Я же прекрасно осознаю, что волокна шерсти должны вручную подаваться к острому концу веретена. Да и деревянное колесо его привода само не может крутиться. Однако здесь я не вижу оператора прялки, обязанного идти в комплекте и приводить её в действие. И вилка не воткнута в сеть, которой нет, как нет и ни одной розетки в доме! И индикаторов с кнопками никаких не светится… И как в такие тонкие деревяшки батарейки засунули, которые размером с хороший аккумулятор должны быть? – не вытерпела моя подруга и эмоционально высказалась.

Хозяйка замерла в неподдельном непонимании услышанного, а я ткнул Лерку коленом под столом.

– Так, а откель вы будете-то? – насторожилась Дарья, что вполне предсказуемо после такого вот словоизлияния моей подруги. – Не услыхала я! Видать, пропустила мимо уха, – женщина аккуратно отложила кусок пирога и вперила в нас изучающий, и слегка нервный взгляд.

Она пристально смотрит то на меня, то на подругу, и вот тут, неожиданно для себя, я отчётливо прочёл в её мыслях нешуточное беспокойство.

Как это определение настроения собеседницы произошло, я не стал задумываться, ибо время для таких дум считаю неподходящим. Сейчас есть риск испортиться доброму отношению к нам со стороны Дарьи, однако откровенного повода я не наблюдаю. Если говорить, положа руку на сердце.

– Если вы намекаете на то, что у меня не справлены соответствующие грамоты, – хозяйка продолжила выражать негодование, махнув в сторону злополучной прялки, – так у меня всё в полном порядке в отличие от вас, только что дар принявших! – этим дополнением она окончательно обескуражила нас с Лериком.

Тут я уже догадался о том, что эта тема с непонятной автономией работы предметов быта не является нонсенсом, и своё удивление показывать чревато чем-нибудь отвратительным в последствиях.

– Ничего такого и в мыслях не было! – поспешил я заверить Дарью, искренне сокрушаясь. – Да и голова что-то плохонько варит после падения…

А произнося это, я покосился на Лерку, внешне и внутренне выражая крайнее недовольство её бестактными вопросами.