Цитаты из книги «Безмолвный пациент»

Молчание. – Пожалуйста! Не сдавайтесь, вы уже сделали самый сложный шаг! Скажите, почему вы перестали разговаривать? Алисия медленно повернула голову и холодно уставилась на меня. – Нечего… нечего говорить, – раздался едва слышный голос. – Не думаю. Скорее наоборот: вы хотели бы сказать слишком много. Пауза. – Наверное, да. Наверное, вы правы, – наконец ответила она, пожав плечами.

На самом деле я понимаю вас, как никто другой. Если слишком не вдаваться в подробности, мы росли в схожих условиях, со схожими по характеру отцами. И оба покинули родительский дом при первой же возможности. Но вскоре выяснилось, что никакие расстояния не в силах облегчить душевную боль. Не все так легко оставить в прошлом.

годами связь с источником травмы теряется, разобщается с корнями, которые были первопричиной, и забывается совсем. Но однажды вся эта боль и гнев вырываются, как огонь из пасти дракона, и этот человек хватается за оружие. Причем злоба направляется не на отца, потому что он мертв и забыт и отомстить ему уже невозможно, – а на собственного мужа. Того, кто занял в ее жизни место отца. На того, кто искренне любил ее и спал с ней в одной постели.

ы у детей и дальнейшие ее проявления в зрелом возрасте. Только представьте, каково маленькой девочке услышать от отца – самого близкого человека, от которого зависит ее выживание, – проклятие. Он пожелал ей смерти. Как страшно это должно быть для ребенка, как травмирующе! Чувство собственного достоинства жестоко растоптано! Возникает слишком сильная, неутихающая боль, с которой девочка не может совладать – и старается задавить ее, похоронить глубоко в себе.

Теперь понятно, почему «Алкеста» зацепила Алисию. Подобно Адмету, вынудившему супругу сойти в царство мертвых, Вернон Роуз мысленно подвел родную дочь к смерти. Но, в отличие от Адмета, который хоть немного любил Алкесту, Вернон испытывал к Алисии лишь ненависть. То, что он сделал, называется «психологическое детоубийство», и Алисия это поняла. «Он убил меня. Папа только что убил меня», – сказала Алисия.

– Дадите взглянуть на дневник? – Думаю, это неэтично. – Я покачал головой. – В любом случае я его с собой не взял. – А может, и нету никакого дневника и вы меня обманываете? – Я-то не обманываю. А вот почему вы сказали неправду, Пол? – Захотел – и сказал. Мое дело! – буркнул он. – Увы, не только ваше. Все, что касается здоровья Алисии, касается меня.

После смерти отца Алисия пыталась совершить самоубийство? – Я бы так это не назвал… – А как бы ты это назвал? – Суицидальное поведение, – пояснил Кристиан. – Вряд ли Алисия всерьез намеревалась свести счеты с жизнью. Слишком нарциссическая натура, чтобы нанести себе реальный вред. Сыпанула в рот пригоршню таблеток, чтобы вызвать передозировку, – скорее напоказ. Этот жест был адресован Габриэлю. Она хотела, чтобы он постоянно уделял ей внимание. Вот уж действительно попал, бедолага! Если б не врачебная этика, я бы давно предупредил его, чтобы держался от своей жены подальше.

уже понял одну важную вещь. Дело в тебе, Тео, – перебил Кристиан. Он говорил обвиняющим тоном, словно родитель, обращающийся к провинившемуся ребенку.

столько боли, а мы просто закрываем на это глаза…

эту сцену, желая запугать меня и создать впечатление, будто я без него беспомощна. Признаю, замысел удался! А еще я разозлилась. Ну что ж, так даже проще: теперь я без единого сомнения оборву любые контакты с Жан-Феликсом!