Один раз я попытался ее поцеловать, и она меня ударила, – поворачиваю голову и смотрю на свою копию. – Не просто шлепнула, а шарахнула кулаком в висок. Я даже Марс увидел.
все еще чувствует к тебе что-то, то активизируется. А если нет, то я ему нарисую карту в одно прекрасное место, где ему очень понравится. Там живут его сородичи. Козлы и дегенераты.
Сказать вам честно? Хочется встать, со всей дури хлопнуть по руке, чтобы она отвалилась, а потом уйти в закат, но что-то меня останавливает. Совесть? Разумность? Бред. Когда они мне останавливали? Это совсем другое.
Ты долго, – произношу я, опуская подбородок, и, засунув руки в карманы, шагаю вперед по дороге.
– Решали с пацанами, кто должен пойти, – отвечает Яр.
– И послали самого мудрого?
– Нет, самого удачливого в «камень-ножницы-бумага».
Тренировка на следующий день после перемывания костей Белецких вином проходит очень тяжко, и для моей собутыльницы тоже. Но Леся, конечно же, выглядит все равно, как свежая роза. Думаю, только мне заметны ее чуть припухшие глаза и то, что она время от времени прикладывает ладонь ко лбу. Головушка-то бо-бо. Ну а куда деваться? У всего есть последствия.
Все-все, что может назвать танцами Мигель и Егор Дружинин, – задеваю его нос своим, ввергая в ступор, и ныряю под его руку, чтобы,наконец, вырваться из плена.