Впервые в Тимкиных глазах мелькнуло что-то, похожее на испуг.

– Извини, – сказал я, чуть отдышавшись. – Просто мне интерполовцы-цэреушники, и прочие супер-шпионы, всегда так говорили… Представляешь, как я тихо сгорал от любопытства?

Он хлопнул меня по плечу…

– Мне придется на какое-то время уехать… – объявил Тим наутро. – Не скучай…

Легко сказать. Я опять почувствовал себя большой тыквой на опостылевшей грядке…

Скучать мне, правда, не дали, поскольку вскоре заявился Петрович, и гневно вращая глазами, бросил передо мной на стол какие-то фотографии.

– Это что такое, я тебя спрашиваю!.. – грозно заорал он вместо приветствия.

Я пожал плечами и взял фотки. На них, в разных ракурсах, была запечатлена наша первая встреча с Тимом на автостоянке.

– Что… что… Пацан какой-то предлагал определенные услуги… – с честными глазами ответил я.

Пока еще можно было правду говорить…

– Какие услуги?.. Убить кого-нибудь?..

– Ты че, Петрович, гнать начал от своей убойной работы?.. Сексуальные услуги. Раб, говорит, вам не нужен?..

– А ты?..

– Что – я?.. Ты меня когда-нибудь видел в цепях и с плеткой в руках?..

– О, я ничему не удивлюсь!..

– Спасибо, Петрович! Ты настоящий почитатель моего таланта!

– Ты хоть знаешь, кто это такой?

– Да он как-то не представлялся…

– А лицо его тебе не показалось знакомым?..

– Да я его особо и не рассматривал. Зачуханный какой-то… Штаны грязные. И запах…

– Какой еще запах?..

– Немытого тела!

– Тебе же показывали фотографию опасного наемника, что пропал с соседской дачи…

– А то ты не знаешь, что у меня нет никакой памяти на лица… Я живые-то с трудом запоминаю, а уж на фотографии… А что, это был действительно он?..

– Хватит дурака валять! Чего ж я тогда здесь разоряюсь!..

Я пожал плечами – типа, кто тебя знает.

– Ладно, – уже спокойно продолжил Петрович. – Дальше что было?

«Видимо, поверил…» – подумал я.

– Ничего. Я в клуб пошел…

– А он?..

– Вот об этом надо спросить тех, кто меня тогда снимал…

– Они его упустили. Исчез, как испарился…

«Он это умеет…» – довольно подумал я.

– Короче, если еще попытается пойти на контакт, сразу ставь меня в известность.

– А зачем ему контакт со мной?..

– Это ты у него спроси. Зачем-то он к тебе приставал?..

– Заработать, наверное, хотел… Если его ищут, деньги небось нужны…

– Неисправим… – тяжело вздохнул Петрович. – Короче, я тебя предупредил…

После ухода Петровича позвонил Вова.

– Так… – грозным голосом сказал он.

– Что – так?..

– Ничего. Придется, видимо, прервать съемки, и взять тебя под контроль.

– Вова, не сходи с ума. Это происки Петровича. Не знаю я никакого опасного наемника. Они мне уже всю плешь проели… Опасный, опасный… На фиг я ему нужен!

Мои доводы показались Вове убедительными. Но на прощание он пригрозил все рассказать Олегу. И, видимо, выполнил свою угрозу.

Бывший благоверный позвонил к вечеру. Начало нашего разговора передать невозможно – вместо приветствий, как всегда, прошел обмен непечатными любезностями. Потом, наконец, мы перешли к сути вопроса.

– Не знаю, не видел, не контактировал… – отрапортовал я.

– Так я и поверил! – ехидно выдал Олег. – Короче, ты меня знаешь. Если что – учиню физическую расправу самолично!..

В конец запуганный, я пребывал в расстройстве. Блин, и посоветоваться не с кем. Интерполовцы хрен знает где, да им и опасно говорить про Тима – сразу займутся. Стасик… Этот всегда поможет, только он во Франции, там полным ходом фильм заканчивают. Может, в Париж слетать?.. Да неудобно отвлекать, все-таки ответственный момент. Ладно, если появится Тим – проконсультируюсь у него по поводу моего дальнейшего поведения…

Возможность побывать в Париже таки представилась: Стас пригласил на премьеру. Я, было, заволновался насчет того, кто собаку кормить будет, Виталик ведь теперь человек занятой, но он меня успокоил – все, говорит, устрою… Золотой мальчик!

Париж… Господи, сколько с ним связано! И вот Стасик встречает в Орли, как родного. Еще бы – французский он так толком и не освоил. Его роль пришлось дублировать…

– Ну, я в гостиницу…

– Совсем очумел на старости лет! Ко мне едем, чай, не иностранцы!..

Меня выгружают в роскошные апартаменты и… Да, у командира-то нашего предпремьерный мандраж! Мне ничего объяснять не надо – давно ли сам сидел с трясущимися руками?.. Помогаю Стасу перед выходом в свет одеться, даже шнурки сам завязываю, отвлекаю посторонней болтовней… Он, через равные промежутки времени, делает по-собачьи преданные глаза и спрашивает:

– А если провалимся?..

– Не дрейфь, товарищ командир, прорвемся!..

Наконец, мы едем на показ. Что там Канны! Да, Стасикова старушка расстаралась вовсю: здесь весь парижский бомонд, длина ковровой дорожки не поддается описанию, обилие чуть прикрытых женских тел поражает даже мое воображение… Маман, под ручку с каким-то вальяжным мсье, кивает мне. А наш вояка напрягается еще пуще, и не хочет выбираться из авто…

– Стас, – страшным голосом говорю я, – вспомни свой первый выход на сцену в роли голубой звезды… Здесь же все намного проще!..

Сработало. Мы вышли. Он сияет на камеру… Фу, пока пронесло!..

Журналюги наперебой суют ему микрофоны.

– Че им надо? – сквозь зубы спрашивает новая звезда французского кино.

– Просят прокомментировать сегодняшнюю демонстрацию голубых против того, что ты играешь откровенного натурала…

– Во, придурки! – ржет Стас.

Зал. Сцена. На ней сияет мадам звезда. Она представляет фильм, естественно, рассыпается в любезностях по поводу таланта Стаса… Свет, наконец, гаснет. Почти как недавно на своей премьере, я держу его за руку. Наши руки предательски дрожат в унисон…

А фильм зацепил. Во многом герой Стаса – он сам: бывший вояка из иностранного легиона выходит в отставку. Ни семьи, ни друзей… В жуткой депрессии, в каком-то кабаке, встречает хорошо датую девицу. Любовь… Вот оно, счастье… Но – она неизлечимо больна и знает об этом. Потому и пьет…

Несмотря на трагизм, фильм полон и тонкой лирики, и откровенной буффонады. Смех сквозь слезы, слезы сквозь смех…

Загорается свет. Я встаю и начинаю аплодировать. Впрочем, не я один… Настоящий триумф!

Стас сидит ошалелый.

– Я же говорил: прорвемся!.. – ору ему в ухо.

Отходит он только к середине банкета. Спохватывается, что забыл сказать, почему Вовы не было: у того съемки в пустыне, нелетная погода… Жутко жалеет и жутко извиняется…

Глубоко за полночь все, наконец, заканчивается. А они с мадам, оказывается, в разных квартирах живут!..

Мы сидим в спальне у Стаса. Он – как выжатый лимон. Теперь приходится помогать ему раздеваться. Даже не протестует…

– Ладно, колись…

– Это ты о чем?..

– А то не вижу, что тебя так и распирает. Да и Вова кой-чего рассказал…

– Он всегда был ябедой…

– И что там у тебя за террорист завелся?

На радостях выкладываю все, как на духу. Стас молча слушает.

– Фотографии у тебя, конечно, нет…

– Обижаете, товарищ командир…

Я хватаю свой телефон и демонстрирую то, что удалось снять практически скрытой камерой, возможно, с риском для жизни…

– Ни х… себе!

Стас явно очумел.

– Это же… Да нет… Не может быть!.. Он же при мне подорвался! Да, точно, это Тим!

– Он мне тоже так представился…

– И ты хочешь сказать, что Тим – опасный террорист? – угрожающе спрашивает Стасик.

– Это не я говорю, это мне говорят. А я… Я что-то слабо в это верю.

– Не веришь, ничего не зная о нем?..

– Ага…

– Да, ты – это что-то… А мне он, между прочим, как-то жизнь спас. Я за него, кому хочешь, глотку перегрызу…

– Грызть пока ничего не надо… Ты лучше скажи, мне-то что делать?..

– Что сердце подсказывает! – вдруг заржал Стас.

– Очень смешно! Я же серьезно!..

– И я. Ты, главное, ему не мешай. И, если что, звони. Я приеду глотки грызть…

– Спасибо, Стасик! Ты настоящий друг! А то эти все орут, как сговорились…

– И Женька с Серегой?

– Нет. Эти пока молчат…

– Значит, все еще впереди… И Тиму не забудь привет передать!

Оставшуюся половину ночи я по телефону рассказывал Вове, про че кино. Подробно и в лицах… Вова выразил свое восхищение, а под конец, как бы невзначай, спросил:

– А Стас играет лучше меня?..

Во дает! И что я должен ответить?..

– Понимаешь, каждый хорош по-своему…

Вова успокоился.

Несколько дней в Париже были забиты светскими мероприятиями. Какие-то бесконечные фуршеты, банкеты, коктейли, пресс-конференции… Стас повсюду таскал меня. Надо же было ему понимать, о чем там говорят!

Интерполовцы на горизонте не появлялись. На веселую улицу одному идти не хотелось, а Стасика туда тащить… Нет, у него воспитание другое…

Я было собрался уже домой, но Стас завопил:

– Куда? Зачем? Оставайся пока, а то я от этих французов дурею… Вместе скоро полетим!

Вот это сюрприз! Ну, если он возвращается – мне уже никто не страшен.

– А как ты думаешь, дома правильно поймут мое э… перевоплощение?.. – вдруг начал сомневаться Стасик.

– Тебе-то что волноваться! Ты теперь звезда европейского уровня, пусть понимают, как хотят!

Это товарища командира успокоило.

– Представляешь, я буду везде ходить, как нормальный мужик!

Да, слышали бы нас его фанаты…

– Слушай, а что это за улица, куда вы с Вовой все ходили?..

– Стасик, уймись! Тебе это противопоказано!

– Много ты понимаешь! Веди, давай!..

– Ну, мое дело предупредить…

И вот мы на так хорошо знакомой мне улице. Здесь все – как всегда. Кроме Стаса. Наш вояка-герой, только завидев первых откровенно не одетых девиц, судорожно вцепился мне в руку. Ну а уж когда какой-то бритоголовый тип распахнул перед ним плащик на голое тело…

– Ну на хрен, поехали отсюда! – завопил Стас.

– Я же предупреждал! А, может, все же попробуешь заграничного разврата?..

– Домой, я сказал!

Дома он долго приходил в себя.

– Нет, я, наверное, чего-то не понимаю. И вам это нравится?..

– Стас, блин, расслабься! Это, конечно, не мое дело, но ты – уже довольно большой мальчик, а что касается секса… Не удивлюсь, если ты до сих пор девственник…

Боевой командир густо покраснел и буркнул:

– Не твое дело…

– Мое, мое… Умрешь еще от спермотоксикоза, которым Вова всех стращает. Ну, вторую попытку делать будем?

Стас замотал головой:

– Ты – как хочешь, а я – пас. Может, я и слишком старомоден, но мне любовь нужна…

– Эх, Стасик, Стасик! Знал бы ты, что это за прелесть, никогда бы о ней не мечтал!..

– Да уж, наслышан о твоем опыте…

И я начал разрабатывать план военной операции под кодовым названием «Стасикова любовь». Дело – за малым: найти предмет его вожделения.

В оставшееся до возвращения домой время я стал тщательно изучать потенциальных партнерш для товарища командира. Подходящих, на мой взгляд, подпихивал к нему. Но, оказавшись рядом с очередной «ноги от ушей, бюст, как у Памелы Андерсон» (не страшилок же ему подсовывать, друг, все-таки!), Стасик начинал краснеть, терял дар речи, и, в конце концов, позорно отступал в комнату для мальчиков, где обещал немедленно учинить надо мной физическую расправу.

Я даже несколько раз посоветовался по телефону с Вовой. Тот обещал подключить лучшие силы – Грегори и Джона.

Мадам звезда смотрела на мои потуги с легкой усмешкой, пока, однажды, не сказала:

– Мальчик мой, это все напрасные усилия. Он, пока не полюбит всей душой, в кровать не ляжет…

А уж она-то в этом деле толк знает.

Наконец, мы собрались домой. Старушка тоже летела – презентовать фильм на родине главного героя. Она решила, что будет достаточно лишь одного премьерного показа. В Европе фильм уже вовсю побил рекорды посещаемости… Представляю, что сейчас делается в родных пенатах. Билеты, небось, перепродают по астрономическим ценам, как на концерт «Бони М» в конце семидесятых…

Мы прилетели. Как и положено звезде мирового уровня, бабуся поселилась где-то там, в «Гранд отеле», остальные разъехались по домам. До премьеры оставалось два дня.

Надо ли говорить, что первым делом я понесся на дачу? Пес был, как всегда, – сытый, довольный и независимый. Тимом не пахло…

Не успел я, как следует, расслабиться, заявился очередной визитер. Судя по прикиду – охранник с соседней новорусской дачи.

– Извините, но хозяин приглашает вас к себе…

– Когда?..

– Если не затруднит – сейчас…

– А если затруднит?..

Он пожал плечами.

Я оценил его бицепсы, плохо скрываемые стандартным черным пиджаком, и подумал, что от греха подальше, стоит пойти…

Иванов встречал меня с распростертыми объятиями, как дорого старого друга.

«Еще бы хлеб-соль приготовил…» – со злостью подумал я.

Он же в это время тараторил без умолку: как рад, как счастлив – видеть у себя, польщен…

«Может, ему билет на премьеру нужен?..» – пронеслось в голове.

Но тут, наконец, этот хмырь перешел ближе к телу:

– Вы, наверное, в курсе неприятного инцидента, случившегося недавно здесь…

– Еще бы! Дяденьки из силовых структур мне уже всю плешь проели с вашим опасным террористом…

– Да, да, да… Но, понимаете, я же не сам их на работу беру… А рекомендации у него были отличные…

– А от меня-то вы чего хотите? – наконец, потерял терпение я.

– Понимаете, есть опасность, что он может вернуться… А поскольку вы – ближайший сосед, то я хотел предложить свою помощь. Вы не против, если мои люди будут охранять вашу дачу?..

– Против. Вы, вероятно, недостаточно хорошо наводили обо мне справки, если решили предложить подобные услуги…

Он рассыпался в извинениях. Но глаза… Столько злости я уже давно не видел…

Вечером мы ужинали, естественно, в ресторане у Виталика. Во-первых, ему это приятно, во-вторых – реклама чумовая, когда такие звезды к нему ходят (себя я, конечно, в виду не имел).

Мадам осталась довольна.

– О, совсем как в Париже! – сказала она зардевшемуся от смущения Витальке.

– А что там за ваша знаменитая дача, о которой Стас мне так много рассказывал?..

– Ну, не совсем моя. Дача советской кинозвезды – моей бабушки…

– О… Я хотела бы там побывать…

Естественно, ее желание – закон. На следующий день куча народа привалила на дачу. Виталик прислал своего помощника жарить шашлыки. Здесь был весь Стасиков балет, какие-то девицы из телецентра, какие-то вечные тусовщики, которых знают все, но никто не знает, чем они занимаются конкретно…

Мадам посидела у камина, погладила рукой старый рояль… С благоговением постояла у бабусиного портрета… Народ веселился, и довольно громко, но она, кажется, этого совершенно не слышала…

– А у вас здесь есть ее фильмы?.. – наконец звезда повернулась ко мне.

Я проводил ее в кинозал. Она замерла от восхищения.

И вот мы втроем – Стас, естественно, тоже здесь, смотрим старую комедию. Я пытался, было, переводить, но мадам меня остановила… А когда фильм закончился… У нее по щекам текли слезы, и она их ничуть не стеснялась…

– Спасибо, – сказала она мне вечером, когда уезжала в отель. – Я уже давно не была сама собой…

– Ты чего-нибудь понял?.. – уставился на меня Стас. – Смотрела кино без перевода, фильм смешной – а она плакала…

Я пожал плечами.

– Она не над фильмом плакала. Просто поняла быстротечность времени. Была звезда, смеялась, пела… А теперь от нее осталась только старая целлулоидная пленка…

Стас хлопнул меня по плечу:

– Ты, я вижу, тоже сейчас слезу пустишь… Хватит хандрить – жизнь прекрасна!..

– Вот это по-нашему, по-красноармейски!.. – заржал я, хлопая его по плечу в ответ.

Надо ли говорить, что наша премьера по количеству брюликов, икры и дорогущего шампанского превзошла парижскую порядков на несколько?.. Здесь были все… В основном, конечно же, те, кто к искусству никакого отношения не имеет. Но фильм взял за душу и их. А когда я увидел, как местные светские дамы, не обращая внимания на размазанную косметику, громко сморкаются в кружевные платочки от кутюр, понял: да, жизненный фильм… У нас он пойдет еще лучше, чем в Европах…

Я, конечно же, остался верен своей натуре, и провел без билетов трех пацанов из киноинститута. Они меня об этом попросили накануне в клубе. А потом, естественно, отблагодарили. Все трое… Стасик обещал пожаловаться Вове.

В ресторане, после премьеры, Стаса потянуло на философию:

– Знаешь, что я тебе скажу – ты не очень-то привязывайся к Тиму…

– Да я и не думаю…

– Ага, то-то я вижу взгляд, устремленный вдаль…

– Гад вы, товарищ командир…

– Зато правду говорю. Понимаешь, при его работе… ну, ты сам знаешь, какой, нельзя иметь ни родных, ни друзей, ни кого другого… Это чревато последствиями…

– Я понимаю, и не навязываюсь… И вообще, его уже сто лет не было…

– Не переживай, объявится…

Как в воду глядел!

Объявился опасный террорист следующей ночью. Просто оказался рядом в кровати. Без лишних слов и глупых приветствий мы бурно отметили встречу. Потом он молча уснул…

Утром, как ни в чем не бывало, Тим сидел за компом.

– Я тут поживу немного?.. – снова, впрочем, и без намека на вопрос.

Наконец-то я нашел определение для его реплик. Это была констатация фактов. И в кого я такой умный?..

Он молча уходил, молча приходил, иногда, по необходимости, выдавая какие-то реплики. Я тоже без надобности голос не подавал. И лишь при, как мне показалось, удобном случае, передал привет от Стаса.

– Не сейчас… – он посмотрел на меня своим жестким взглядом. – Ты же обещал…

Уфф… Теперь еще и здесь отвираться…

– А я ничего и не говорил. Ты представляешь, сколько людей тебя ищет, и у скольких о тебе спрашивают?.. А Стас лишь сопоставил факты, и, зная меня, все понял…

– Ладно. Живи пока… – он ухмыльнулся и хлопнул меня по плечу.

– Ну?.. – спросил меня Стас назавтра, когда мы втроем, с его мадам, обедали у Витальки.

Я кивнул головой.

– И?..

– Сказал – не сейчас…

– Понятно, – почему-то радостно сказал Стас.

– Как вы все меня достали со своей конспирацией!

– А ты бы не лез – и жил спокойно…

– Ага. Спокойно зная, что тому, кому не помог, где-то голову оторвали…

Я опять удостоился хлопка по плечу!

– Ты был у Иванова? – вечером спросил меня вдруг Тим.

– Был…

– И?..

– Предлагал охрану. От тебя…

– И?..

– Я его культурно послал…

Его ухмылка, видимо, выразила удовлетворение моими действиями.

Вскоре Тим снова куда-то испарился…

– Я, кажется… Ну, того… – Стас то краснел, то бледнел.

– Того – что?..

– Влюбился!.. – наконец, выпалил он с облегчением.

– Ну, наконец-то! И кто же она?..

– Докторша из госпиталя. Я недавно там на приеме был. И…

– Зовут-то ее как?

– Наталья Владимировна…

– И?..

Он беспомощно развел руками:

– Делать-то что надо?

– Ну, Стасик, ты даешь! Перво-наперво, признаться ей в своих чувствах…

– Тебе легко сказать… А я… Я же буду мычать, мычать, а потом убегу… Она подумает – идиот какой-то…

– Ну, она наверняка твою физиономию знает, и знает – кто ты…

– Мне-то от этого не легче…

– Ладно. Попытаюсь навести справки, потом скажу – что делать…

Справки я навел быстро. У Виталиковой Наташки. У них в медицине, видимо, еще похлеще, чем в шоу-бизнесе это дело поставлено. Итак, я узнал: замужем не была, папа – полковник в отставке, серьезна не в меру, с поклонниками не замечена, любые попытки отшивает, живет где-то в новостройке, с родителями, естественно…

Задача, короче, не из легких. Ничего, и не такие бастионы брали. Эх, жалко Вова далеко!.. Помощь специалиста сейчас бы пригодилась, как никогда…

– В общем – так: сегодня подъезжаем к госпиталю, ждем, когда она выйдет после работы, и ты подносишь ей букет… – выдал я Стасу план действий.

– А если даст букетом по морде и пошлет подальше?..

– Значит, будем разрабатывать новый план…

Тяжело вздыхая, Стас сидел в машине, вглядываясь в выходящих из дверей девиц…

– Она!.. – услышал я вдруг сдавленный шепот.

В принципе, ничего. Одета строго, но со вкусом. Минимум косметики.

– Пошел! – скомандовал я Стасу.

Тот выскочил, как черт из табакерки, чуть не забыв впопыхах букет.