– Даже так? – полковник облегчённо усмехнулся.

– Я уверен, что оценил материал правильно, – тяжело ворочая языком в пересохшем рту, ответил аналитик.

– Сам решу, что правильно, а что нет.

Капитан чертыхнулся про себя и осторожно выдохнул в сторону, раскладывая перед начальством два десятка фотографий.

– Шевелись! – рыкнул Каптур, подняв на него злые глаза.

Смаль вздрогнул от окрика и почувствовал себя неуютно под этим холодным взглядом. Напор и понукание всегда вызывали у него стойкое чувство саботажа. Но сейчас для него складывалась не та ситуация, чтобы строить из себя трезвенника и воспылать праведным возмущением.

Полковник быстро пролистал тонкую стопку отпечатанных листов. Повозил по столу фотоснимки и задумчиво поскрёб ногтем лоб. Нахмурился, дёрнул плечом и грубо сказал:

– Вот, возьмём, например, твою гипотетическую подозреваемую, которая почему-то раскатывает по Европам, а не корячится в свинарнике. Красота ещё не повод для подозрений. Верно? По крайней мере, в текстах рапортов оперативников старушки у подъезда, поджав губы и неодобрительно качая головой, сообщают, что вежлива, в пьянках-гулянках с соседями не замечена и мужиков домой не водит. А если они от неё по утрам все-таки выходят? И, вполне вероятно, что все время разные? А кто из одиноких женщин их не приглашает-то? И дамочка эта на проститутку не тянет ни с одного бока. Так что конфликты с местными сутенёрами, обманутыми жёнами, ночными бабочками на обочине кольцевой и у барной стойки какого-нибудь клуба исключены, как и исключена заинтересованность в её жизни участкового. И в любой отрезок времени для нас она и даром не сдалась. Логично?

– На первый взгляд, – осторожно подал голос Смаль, ещё не пришедший в себя от вида брезгливо кривящихся губ полковника.

Знал бы капитан, кому пытается продвинуть взрывную информацию, скроенную в цепочку доказательств в состоянии алкогольной эйфории, то прикусил бы язык ещё до того, как вчера вечером налил себе первый стакан. А Каптур небрежно прихлопнул ладонью папку и поднял взгляд, наполненный бешенством по самый край. Это лицо он несколько часов назад видел на фотографии в машине главы контрразведки. Сам держал в руках и запомнил эту женщину достаточно хорошо, чтобы ошибиться и сказать себе, что этот объект ему незнаком. Он мог бы добавить и больше – короткое знакомство с этой красоткой стоило жизни множеству мужчин в той самой загранице, посещение которой так встревожило аналитика.

– Вот и все, что я узнал об этой дамочке, – с нажимом сказал он.

– Разрешите, теперь я выскажу свои соображения?

– Не надо мне тут про тихий омут.

– Не в ней дело, товарищ полковник.

– А в чём? В этой наглой физиономии?

– У женщины?!

– И у неё тоже, – хмыкнул полковник. – Так что все это высосано из пальца.

– Почему вы думаете, что у неё может быть по-другому? – тихо спросил капитан.

– Следует пытаться смотреть на вопрос гораздо шире и не распылять силы на мелочи, хотя подобные прецеденты и у нас уже были.

– Совсем не факт, – неожиданно буркнул аналитик.

– Это отчего же? – озадаченно спросил полковник.

– Она наша коллега из контрразведки, – Смаль вытащил из кармана не первой свежести платок и вытер обильно вспотевший лоб. – Была… Пока она была для нас «никто», компромат лежал и ждал своего часа, а как только стала интересна – вот, у нас тут есть другое досье. Красное.

Капитан вновь щёлкнул замком сейфа, распахнул дверцу и протянул полковнику пухлую папку, вглядываясь в собственное отражение в стёклах его очков. Ему показалось, что в сузившихся зрачках начальства мелькнула неприкрытая издёвка.

– Давайте снимем розовые очки и посмотрим на нашу прекрасную куколку ещё раз, – твёрдо сказал он, горя желанием хоть как-то уколоть свежеиспечённое руководство. – Так сказать, сопоставим официальную биографию с другой стороной её безмятежного существования.

Каптур подцепил ногтем девственно чистую обложку. Пробежался глазами по первой странице, медленно перелистнул вторую, затем ещё медленнее третью, наливаясь злобой и разглаживая пальцем глянцевый снимок – щелчок затвора фотоаппарата выхватил из толпы в здании аэропорта высокого нахмурившегося мужчину и молодую женщину. Он одним взглядом отметил на фото её осунувшееся лицо, тёмные глаза за длинными ресницами и едва приметную слезу на щеке, похожую на блик от солнечного луча. Снимок был сделан с другого ракурса – женщина была той же самой, а вот мужчину он видел впервые. И сейчас он испытывал к капитану не просто презрение, как к алкоголику, сдуру сунувшему нос не в то досье – затопившее его по самую макушку чувство было сродни ненависти. Если один сотрудник осознанно влез в эту разработку, то где гарантия, что кто-то другой не последует его примеру? Не успели по-тихому свернуть это дело, как того и гляди придётся разгребать заново огромную кучу дерьма. А в этот раз может и не получится не измазаться в нем по уши… придётся копать… Он поднял голову и помассировал подбородок пальцами.

– Откуда? – спросил он.

– Забавный послужной список у этой дамочки. И имечко ещё то, не находите? – капитан показал глазами на папку.

Полковник выразительно постучал пальцем по странице с фото.

– Спрошу последний раз: каким образом все это оказалось здесь?

– Я ведь в этом отделе далеко не новичок, а прежнее руководство в лице… – Смаль замялся. – Полковник Хижук мне полностью доверял. Присылают из-за кордона напрямую. Было приказано не просто копать – носом землю рыть.

– Как давно?

– Почти три года прошло. Но этой фотографии и нескольких месяцев нет.

– Рядом с ней Хромой?

– Не уверен, но все указывает на это.

Каптур поднялся и пожевал губу, словно собираясь с мыслями. Прошёлся перед капитаном туда-сюда, крепко сцепив за спиной пальцы, и вдруг резко остановился, рубанув ладонью воздух.

– В одном я согласен в принципе – все идёт в ход и всему приходит время. И сегодня настало время для капитана Смаля забыть об этой информации. Навсегда!

– Полковник Хижук тоже вначале так говорил, – неожиданно трагичным голосом произнёс аналитик. – Почти такими же словами. Не получилось у него. Ошибся. И не только он. Многие.

– И кто же ещё? – поинтересовался Каптур.

– Это не важно, – Смаль вновь вытащил из кармана платок и вытер лоб, покрывшийся бисеринками холодного пота.

– Что именно? – озадаченно спросил полковник.

– Все не важно, – упрямо повторил капитан и обвёл ногтем лицо женщины на фотографии.

– Понятно… – процедил Каптур. – Прямой намёк руководства ты не понимаешь.

Он снял очки, аккуратно вложил их в футляр и ткнул пальцем в грудь аналитика.

– Пять минут у тебя, капитан. Две, чтобы забыть о ней. Три, чтобы осознать – этого разговора никогда не было. Накину ещё сутки, чтобы ты бросил пить. Иначе отправишься завтра же на службу в провинцию. Ощутишь, так сказать, все её прелести на себе. И когда осознаешь, какая непыльная работёнка была у «любопытной Варвары» здесь, то тебя через неделю другую вышвырнут из органов без права на пенсию. Например, за деяния, порочащие честь и достоинство офицера, или… как бы невзначай обнаружат при тебе что-нибудь запрещённое и гарантированно подсудное… Теперь дошло?

– Так точно, – обречённо ответил тот, мысленно посылая начальство ко всем чертям.

– Разработки эти я с собой заберу. Полистаю на досуге и решу, что с тобой дальше делать, – полковник сгрёб со стола обе папки и спросил: – Копии?

– Никак нет! – вытянулся капитан.

– Рискну поверить. И, смотри, рот на замок и о водке забудь, как о страшном сне. Дважды мне ещё никому повторять не приходилось.

Едва полковник Каптур захлопнул за собой дверь, как угрюмое настроение аналитика чуть улучшилось. Он повернул ключ в замке и достал из сейфа второй комплект таких же фотографий, которые вызвали ярость начальства. Затем подошёл к информационной доске на противоположной стене и аккуратно приколол снимки в ряд.

Смаль знал и биографию, и распорядок дня этой женщины, как свой собственный. Но этот мужчина, попавший в объектив фотоаппарата оперативника только один раз, был для него не просто загадкой. Он понимал, что где-то уже видел это лицо, чувствовал в нем детонатор этой разработки и хотел знать, чем же они, черти их дери, там занимаются, что собираются сделать и почему.

Отступив на шаг, он склонил голову набок, несколько минут задумчиво разглядывал изображения разной степени качества – уже которую неделю он пытался просчитать эту парочку и никак не мог понять, что же такого могло связывать свежеиспечённого безработного капитана госбезопасности со странным именем Аста и пока ещё неизвестного, высокого и крепкого молодого человека с жёстким, как рашпиль, взглядом. Потом он взял красный маркер, обвёл вокруг хмурого лица мужчины окружность, поставил знак сложения между ним и женщиной и, помедлив секунду, размашисто подписал – Хромой. Иногда он предпочитал думать так, а не в удобном кресле, и теперь, опустив веки наполовину, покачивался с пятки на носок, чувствуя, как заканчивается действие обезболивающего и возвращается острая похмельная боль в затылок.

– А что там, в провинции, люди не такие что ли? – запоздало спросил он, скосив глаз на запертую дверь. – Одни трезвенники? Не у кого на пару бутылок перехватить?

Потом он обхватил руками раскалывающуюся голову и подумал, что и так в последнее время удача стала избегать его общества, словно профессиональный алкоголик, в которого превратился сорокалетний бобыль, надоел ей до смерти.

– Ладно… – простонал он, нашаривая непослушными пальцами в кармане упаковку аспирина, – устрою вам провинцию, товарищ полковник…

Неожиданно подумалось, что если начальству на эту женщину наплевать, то ему наоборот. Совсем-совсем наоборот. И не по служебной необходимости, и не только ради спортивного интереса – пагубная страсть требовала денежных средств, а не долгов, одни проценты по которым уже становились неподъёмными. Перспектива стать шантажистом его не страшила, а совесть и честь он давно оставил на дне бутылки.

Смаль понимал, что виноват во всем сам – своими собственными мозгами не сообразил, какое светлое будущее мог бы этими разработками построить. Теперь вся интуиция псу под хвост. Скорее всего, процесс его умственного труда уже отслеживает служба собственной безопасности. Только сунься куда-нибудь с информацией – на своей шкуре ощутишь всю мощь и красу карательной машины. Он вы матерился – его использовали. Как только что полковник Каптур, например, и, впрочем, другие тоже, и далеко не впервые. Подобным образом с ним обходились всегда. Воровали и мысли, и разработки. Выдавали себя за истинных авторов, а его бы просто не подпустили к дверям приёмной председателя комитета. В общем и частном, воровство интеллектуальной собственности процветало не только на рынке «пиратских» компьютерных программ, но и в сфере аналитического отдела контрразведки, где Смаль прочно занимал место типичного неудачника из группы пострадавших. И, самое главное, что во всем этом понимал капитан – ничего изменить он не в силах.

– Я не в силах? – проворчал он, разжав пальцы на блистере с таблетками, и нащупал личный мобильник. – Посмотрим, как другие смогут…

Набирая дрожащим пальцем номер, оставленный ему покойным полковником Хижуком и неуказанный ни в одной разработке, он плохо чувствовал кончик своего пальца, и тот казался ему каким-то уж очень старческим, каким-то таким негнущимся, что он не мог с первого раза попасть по символам клавиатуры и постоянно сбивался. И когда ему наконец удалось выстроить на дисплее верную последовательность из цифр, то он, почему-то затаил дыхание от страха, нажимая значок вызова. После томительной вереницы гудков на звонок ответили. Смаль сглотнул колючий комок в горле и просипел:

– Форт-Бойярд.

– У вас что-то с голосом? – бесстрастно спросила женщина.

– Простыл, – он откашлялся и добавил: – Погода дрянь.

– Запоминайте адрес, – её голос стал нетерпеливым. – Я готова встретиться послезавтра. При условии, что информации с вашей стороны будет больше, чем простое упоминание французского форта.

В динамике щёлкнуло. Он озабоченно почесал затылок. Сквер. Какое-то трамвайное кольцо у чёрта на рогах.

– Тут тебе и придёт конец, капитан Смаль… – пробурчал он себе под нос и взглянул на часы.

До встречи оставалось ещё двое суток – до возможного конца жизни всего ничего.

– Да и хрен с ней… с такой жизнью…