У Астэ было такое чувство, будто внутри что-то упало сверху вниз, оставляя за собой пронзительный воздушный тоннель. В этот момент ему хотелось находиться где угодно, только не там. Стало тяжеловато дышать, и изо всех сил хотелось изобразить какую-нибудь гримасу на лице – страха, ненависти – но лицо нужно было сохранять каменным. На самом деле, первой его мыслью было то, насколько некстати появился этот имперец – он ведь только-только начал осуществлять давно желаемое, а тот мог знатно помешать или – кто знает? И вовсе пресечь. Теперь он имел на Астэ полное право.
«Может, убежать?..» Нет, убегать нельзя. Если имперец изначально не планировал его убивать, то после этого точно убьет.
Во время всех этих размышлений, метавшихся в голове молниями, Астэ не забывал слегка улыбаться, медленно идя чуть поодаль уже бывшего хозяина. Когда они подошли ближе, люди обменялись приветствиями; на Астэ воззрилась пара огненно-янтарных, насмешливых глаз.
– Ух ты. Какая встреча, – сказал имперец намеренно удивлённо.
– Он Вам чем-то запомнился до этого? – быстро спросил бывший хозяин Астэ.
– Запомнился? Да не то слово! – он всё ещё улыбался; у Астэ душа окончательно провалилась в пятки, казалось, вот-вот, и он грохнулся бы.
– Мы виделись совсем недавно, – продолжал тот. – Он оказал мне очень любезный приём в Вашем саду – дом, к сожалению, был заперт (на этих словах занервничал уже другой имперец) – но Вы не переживайте, меня совершенно не обременило ожидание (собеседник разнервничался вконец): Ваш замечательный питомец поразвлёк меня интересным разговором, да и в целом у Вас красиво – мне нравятся Ваши тёмно-синие цветы, знаете, на фоне белых дорожек и ограждений… синее на белом фоне вообще прекрасно, на мой взгляд, смотрится; думаю, росли бы эти цветы у меня, не удержался бы и засадил ими все. Извините, увлёкся; благодарю за столь милый подарок, хоть и бракованный, ха-ха. А теперь я хотел бы, как мы и планировали, поговорить с Вами – пройдёмте, у меня есть отличная беседка. А ты… – он посмотрел на Астэ, затем обратился к собеседнику, – как Вы его зовете?
Было видно, что другой имперец изо всех сил сохраняет присутствие духа. Обрадовавшись, что ему наконец задали конкретный вопрос, он ответил:
– Я зову его… точнее, прошу прощения – я звал его Астэ, но это так, поскольку Вы спросили; Вы, разумеется, измените имя на свой вкус.
– А отзываться он на другое имя будет, м-м?
– Простите? – имперец сделал вид, что не вполне понял, хотя он и правда не понял.
– Ах нет, ничего, – он рассмеялся. – Оставим пока прежнее. Астэ, приготовь нам попить, пока мы беседовать будем. Что-то мне подсказывает, – он ухмыльнулся, – что этот разговор будет либо слишком долгим, либо слишком коротким.
Убитой походкой Астэ прошёл в дом. У входа его ждал человек – тоже один из рабов. При том, что астеническое телосложение было общей чертой всех людей народа Эа (так, как узнал Астэ, называли себя его люди), этот казался совсем уж маленьким; добавлял впечатление довольно низкий рост. А глаза его были даже ещё больше и ещё наивнее, чем у Лэнги. У них был редкий, светло-фиолетовый цвет – они напоминали два аметиста.
Когда Астэ приблизился, тот глянул ему в лицо и слегка вздрогнул; затем дружелюбно улыбнулся, вскользь дотронулся до его руки и предложил показать дом. Вошедший благодарно кивнул.
Вообще, Астэ всегда удивляло несоответствие внешнего вида домов их внутреннему убранству. Ослепительно белые снаружи, с такими геометричными формами, хоть и не очень большие и не высокие, внутри они были чаще всего тёмно-серыми с красными или оранжевыми «прожилками» – имперцы также были любителями делать такую подсветку – а преобладающими формами были круги и овалы. Проявлялось это везде: и в винтовых лестницах, и в больших овальных панно на стенах, изображавших очень часто пейзажи родной планеты имперцев – выполнены они были под «окна». А чтобы ещё полнее погрузиться в атмосферу, с лестниц и прочих возвышенностей свисали красного цвета растения наподобие плюща и лиан, так напоминавшие алые «джунгли» на родине Империи. У многих на стенах были также гигантские изображения нынешнего правителя, или различные боевые сцены, или же просто картины с каким-либо представителем их расы, соответствующего, по их мнению, идеалам красоты – эти стандарты, впрочем, имели довольно широкие рамки. Данные изображения были настоящими произведениями искусства, идеальным образцом взаимодействия культур и стилей, которого имперцы, скорее всего, и не замечали. Выполнены они были в виде витражей – множество стеклянных кусочков будто светились яркими, насыщенными цветами, так и врезавшимися в глаза. В то же время была в них какая-то плавность, и цветовая гамма во многом выдавала имперский стиль.
Астэ досталась маленькая комнатка на чердаке с единственным окном, выходящим на крышу – у него возник вопрос, открывалось ли оно вообще когда-нибудь: воздух был довольно спёртым. А также ему было интересно, каким образом по ночам из этого окна вылезать – придется спрыгивать с крыши.
Ближе к вечеру два имперца наконец вышли из беседки. Вид у бывшего хозяина Астэ был вымотанный, но довольный – видно было, исход разговора его устраивает. Астэ всегда удивляло то, что они так много говорят – они сделали из этого целое искусство – и то, что при помощи различных увёрток могут убедить собеседника в чём угодно. Похоже, общаться телепатически они даже не пробовали – да и зачем, это, наверное, было бы им менее интересно. А ещё Астэ всегда было любопытно, был ли его народ таким тихим и немногословным и до завоевания.
Пока те говорили, Астэ вместе с тем человеком – его звали Этрэ – приготовили горячо любимый имперцами напиток; редко в Империи встречался человек, который не делал бы регулярно хоть глоточек после напряжённого дня. Напиток был крепким и имел терпкий запах; имперцы называли его «кветт».
– Можешь идти, Этрэ, – сказал хозяин дома после того, как другой имперец, выпив из вежливости стаканчик, ушёл. – А ты останься, – он посмотрел на Астэ.
Когда Этрэ удалился, он продолжил:
– Ну, давай познакомимся, что ли. Меня зовут Гэрет, в недавнем прошлом я заместитель командующего одним из имперских элитных отрядов – не буду называть, всё равно не запомнишь, – сейчас, при экстренном военном положении3, я исполняю роль ответственного за безопасность колонии, – он улыбнулся.
Астэ кивнул. Он не особо понимал, зачем ему это всё рассказывают.
– А что касается тебя, – Гэрет улыбнулся ещё шире, – я уже знаю – ты ведь представился в прошлый раз. Только вот непонятно, кем же конкретно тебя считать, – он закатил глаза, вспоминая, – ничтожеством, ошибкой природы, позором для своего хозяина, или же – но это уже мои домыслы – позором для собственного…кхм… вида?
Астэ всё сильнее и сильнее осознавал, какая его теперь ждёт жизнь.
– Хотя… – не унимался имперец, – насчёт последнего тут дилемма. С одной стороны, агрессивный, а с другой – так чисто говоришь, без рабского акцента, в отличие от твоих тупых сородичей.
На этих словах Астэ уже не смог сохранять спокойное доброжелательное лицо. Руки непроизвольно сжались в кулаки; он убрал их за спину.
– М-да-а, действительно сложно. А? Ты что-то занервничал, смотрю?
Астэ слегка вздохнул и ответил:
– Нет, Вам показалось. Просто мне немного нехорошо. Прошу прощения.
Гэрет хитро прищурился, как-то по-особенному зло ухмыльнулся и сказал:
– И ты действительно, что ли, чувствуешь какую-то с ними общность?.. Ты-то?..
Стрела попала в мишень: Астэ разжал кулаки, опустил руки и теперь смотрел куда-то в пустоту. Это немного смутило имперца – тот, очевидно, ожидал другой реакции. Разочаровавшись, он стал постукивать пальцами по коленке – он сидел нога на ногу. Немного подумав, сказал:
– Ладно, можешь идти. Устал я сегодня.
Этой ночью Астэ снова не мог уснуть. Однако причиной в этот раз было не только непонятное воодушевление, сопровождавшее его в последнее время почти всегда, но и пронзительная горечь, появившаяся после разговора с новым хозяином. Она не хотела отпускать: вспыхнув в районе сердца, она будто пронизывала тело насквозь. До этого он ни разу не слышал такого от кого-либо из имперцев. А у этого будто сильно страдало чувство собственного достоинства. «Хотя, кого обманывать. В чём-то он явно был прав», – допустив эти мысли себе в голову, Астэ тут же об этом пожалел.
Он лежал, уткнувшись лицом в кровать и сжав кулаки. Из горла, периодически сдавливаемого спазмами, вырывались всхлипывания.
Состояние беспокойной дремоты прервал какой-то посторонний звук. Астэ мгновенно вскочил; сердце бешено колотилось о стенки грудной клетки. Звук исходил от окна сверху. Задрав голову, Астэ увидел там Лэнги.
Он тут же встал на кровати – потолок его комнатушки был довольно низким – и открыл окно. Затем придержал нежданного посетителя руками, чтобы тот не произвёл лишних звуков во время прыжка вниз.
Теперь Лэнги сидел напротив него; Астэ успел отметить, что его глаза горят не появлявшимся до этого огнём. Хотя нет, где-то он уже подобное видел – кажется, это было тогда, когда тот перед всеми говорил о том, что не обязательно искусственно вмешиваться в работу мозга, чтобы люди захотели дать Империи отпор.
– Астэ, уже нашлись добровольцы, – начал он без предисловий. – Эти люди готовы учиться использовать энергию… как имперцы.
Астэ даже не стал спрашивать, каким образом так быстро удалось передать информацию. Эта ментальная связь, видимо, никогда не будет ему доступна. Он мгновенно собрался с мыслями и ответил:
– Это точно?
– Абсолютно.
– В таком случае, закончилось время, когда я ходил тренироваться один, – он усмехнулся. – Они все имеют возможность уходить ночью?
– Астэ. Даже если не имеют, то найдут.
В этот момент огонь в его глазах стал виден наиболее явно. Астэ даже вздрогнул – такой это был взгляд. И куда только делся прежний, пугливый и осторожный Лэнги. Хотя… это и впрямь казалось далеким прошлым; теперь он Лайи (тут Астэ даже мысленно запнулся), теперь он часть собственного народа. Эта черта была настолько необычной, настолько новой в этих отдалённых друг от друга людях, что Астэ, помимо удивления, испытал к ним невероятное уважение.
Тут на какое-то мгновение лицо Лэнги переменилось, а глаза снова стали наивно-грустными. Он осторожно спросил, глядя в лицо Астэ:
– Кстати, а… а с тобой всё хорошо?..
«Чёрт», – подумал тот, а вслух сказал:
– Да, совершенно.
– Ты извини, если что, это я так спросил… А то у тебя глаза так посинели…
– Я просто слишком долго смотрел на солнце, – мрачно ответил Астэ.
– О, пресвятое будущее нашей превеликой Империи, ну почему ты такой придурок! – закатил глаза Гэрет, отпив глоток свежеприготовленного кветта. – Ты даже это сделать нормально не можешь!
Астэ стоял перед ним, изо всех сил недоумевая, как он мог перепутать ингредиенты.
– Ну неужели мне придется использовать для этого специальный автомат, ты за кого меня принимаешь вообще?.. Стоило одному заболеть – так всё, зверушка ты экзотическая безрукая…
– Я прошу прощения, это было сделано не нарочно. Я по ошибке положил не тот компонент. Если позволите, я сделаю новый – это не займёт много времени.
– Новый ты, конечно же, сделаешь, куда ты денешься… Фу, ну невозможно же пить. Сам вот и выпей, я посмотрю.
– Может, не стоит?..
– Нет, очень даже стоит. Если это запорол, хоть повеселишь меня зрелищем. Держи.
Астэ посмотрел на тёмную поверхность отвратительной жидкости. Он не представлял, как будет это пить.
– Погоди, я что-то придумал! – хихикнул имперец. – Этрэ!
Сверху послышалось шуршание, затем слабый голос. Гэрет продолжил:
– Ты не сдохнешь там, если быстренько принесёшь мне мою накидку?
Послышались торопливые шаги. Вскоре Этрэ стоял перед имперцем, держа накидку в руках. Он мельком посмотрел на Астэ, который стоял со злополучным стаканом в руках и искренне не понимал, что сейчас должно произойти. Во взгляде Этрэ было сочувствие.
– Ну всё, иди, чего встал.
После того, как тот ушёл, Гэрет сказал:
– Я эту накидку всё равно выкинуть собирался. Так что давай, надевай. Будет пародия на человека, – он рассмеялся, и от удовольствия чуть ли не потирал руки.
– Но нам ведь не полагается носить имперскую одежду, – тихо проговорил Астэ.
– Тут я решаю, что тебе полагается, а что нет. Благодарен мне должен быть вообще-то!
Со вздохом Астэ надел накидку. Собрался было быстро, залпом выпить, но треклятый имперец снова его прервал.
– Постой, не так скоро, я ещё кое-что придумал! О, ну какая умора… В общем, перед тем, как выпить – помни, целый стакан – скажи: я презренный раб, и я облачаюсь в эти одеяния и пью этот священный напиток в надежде, что это сделает меня человеком!
Несколько секунд Астэ смотрел на того, как на идиота. Это и впрямь было очень странно. Потом он подумал, что лучше уж так, чем быть потом избитым. Он решил отключить все эмоции и поскорее все это закончить.
– Я – презренный раб, и…
– Ну-у, что за отвратительная игра. Ты хочешь мне веселье испортить? Живее! Эмоциональнее!
«Пожалуй, когда-нибудь, пока он будет спать, я воткну нож ему в глотку и прокручу трижды. Будет тебе игра; надеюсь, после этого ты от меня откопаешься».
Астэ понадёжнее запахнул накидку, присел на одно колено и поднял стакан кверху. Гэрет с интересом наблюдал.
– Я презренный раб, – на этих словах он резко опустил голову вниз, приложив ладонь ко лбу, – и я облачаюсь в эти одеяния и пью этот священный напиток в надежде, – он задрал голову кверху, к стакану, и приложил вторую руку к груди, – что это сделает меня человеком!!!
После этих слов он резко поднёс стакан ко рту, зажал нос рукой и стал пить большими глотками. Первое, что он почувствовал, это то, как обожгло горло; по мере того, как он пил, жгло все сильнее, казалось, сейчас будет невозможно дышать. Хотелось откашляться; по лицу текли слезы. Сквозь свои страдания он слышал хлопки рукой об руку и подбадривания.
Нечеловеческими усилиями Астэ заставил себя допить до конца; как только стакан опустошился, он вскочил и стремглав выбежал в сад под неистовый хохот имперца. В саду он прокашлялся и содрал с себя злополучную накидку, кинув на землю; затем, используя энергию, разорвал на две части, потом на много частей; затем она вспыхнула синем пламенем, и вот уже от неё и вовсе ничего не осталось.
– Астэ, а что у тебя с голосом? – спросил Лэнги, когда они ночью шли на тренировку.
– Да так… воду холодную пил, – сказал он и закашлялся; в горле до сих пор жутко першило.
А ещё он отметил, что это очень мило со стороны Лэнги не называть его новым именем, вынуждая произносить своё собственное в ответном обращении.
Он невероятно волновался перед первой тренировкой. Ему было страшно, что ничего не выйдет и ему попросту не поверят. В какой-то момент он даже подумал, что берёт на себя слишком большую ответственность; но мысли о том, что оставлять всё, как есть, ни в коем случае нельзя, вернули ему уверенность. Он обязан сделать всё, что в его силах.
Вот перед ним стоят люди. Хлопают глазами; смотрят доверчиво, некоторые будто разглядывают с интересом. Тут Астэ понял, что нужно им, наверное, что-то сказать, а он даже не знает, что. Растерявшись окончательно, он резко вытянул в сторону левую руку, сосредоточился изо всех сил – и вот уже неподалеку в земле зияла дымящаяся воронка.
– Вы так же можете, – коротко сказал он. – А теперь пройдемте за мной, я покажу, откуда берётся эта энергия.
Мягкий свет цвета циан падал на полные внимания и концентрации лица. Некоторые люди задумчиво поглаживали каменистые стены пещер, на которых влага скапливалась в виде росы, потихоньку стекавшей вниз, поблёскивая.
Астэ внимательно смотрел на людей, пытаясь понять, чувствуют ли они то же, что он.
– Попытайтесь сконцентрироваться изо всех сил, – сказал он. – Представьте – впрочем, так оно и есть – что этот свет вместе с энергией проходит сквозь вас, как он течёт по венам, питая ваши органы; медленно поднимается к голове, скапливаясь внутри, в самом верху, чтобы потом подчинить себе ваше тело – да, это не вы пользуетесь энергией, а она вами, в ваших силах лишь её направить.
Он говорил то, что чувствовал сам, отчаянно надеясь, что все это воспринимают одинаково. А ещё он начал думать о том, обязательно ли наличие этих пещер для владения энергией – он уже заранее думал о своих соотечественниках на родной планете имперцев. Вряд ли этот голубоватый свет играет ключевую роль; скорее всего, изначально эти места существуют для более быстрого восстановления, этакий бонус для жителей данной планеты. Именно, что для них, а не для наглых имперских морд… Он снова сжал кулаки, но быстро успокоился. Еще он внезапно подумал о том, можно ли этой энергией питаться. Имперцы, естественно, никому удваивать рацион в связи с ночными тренировками не собираются…
О проекте
О подписке