Он верил в честных ментов и правителей. И, как это часто бывает, не верил в высший разум. Его юность прошла почти без встреч с подлостью и жестокостью, с безнаказанностью и ложью. Весь свой изначальный опыт он черпал из добрых книг позапрошлого древнего века, в которых добро всегда побеждало. Когда его сверстники постигали уличные университеты, он просиживал дома за очередной книжкой Жюля Верна или Вальтера Скотта.

***

…Лаборатория Боты находилась на восьмом этаже огромного корпуса ВНИИ Биофизики, на большой Академической. Винс просочился сквозь кордоны вахтеров и поднялся на лифте с несколькими сотрудниками, инстинктивно выделив среди них симпатичную особь женского пола с выбивающейся рыжей чёлкой из-под шапочки. Особь тоже заметила Винса, она бросала на него короткие взгляды.

Да, но надо было заниматься делом.

Он постучал в тяжёлую стальную дверь с кодовым замком, и Бота открыл ему. В лаборатории он был один, все уже разошлись.

Винс огляделся.

Вдоль стены стояли автоклавы, муфельные печи и термобарические камеры. Столы заставлены ретортами, пробирками и склянками, собранными в причудливые схемы.  На полках – электронные анализаторы, системные блоки, источники частоты.

Бота сел на крутящийся стул и, выключив компьютер, достал пепельницу из ящика стола.

– Шеф ругается. Кури, если хочешь.

– Нет, не хочу.

– Ну давай, колись, что ты хотел?

Винс на минуту задумался, потом покрутил головой, словно хотел отогнать навязчивое видение.

– Хотел собрать одну схему.

– Это не ту, что зашифрована в арабских буквах?

– В цифрах…

– Один хрен. Винс, может ну её на фиг?

– Нет… Вот, посмотри.

Он стал быстро чертить на бумаге, сопровождая схемы пояснениями в виде режимов и условий. Бота следил за записями, и его лицо всё больше принимало удивленное выражение.

Когда Винс закончил,  Бота взял бумагу. Руки его немного дрожали.

– Откуда ты взял такие вводные данные?

– Данные, манные… Какая разница? Не морочь мне голову. Короче.

– Хорошо. Ну, предположим, что я получу такую амплитуду с такой частотой, и даже получу устойчивое смещение. Придётся взять второй генератор у Валерки… Хотя интересно с точки зрения теории поля – что может получиться из этого.

– Ты сделаешь?

– Парниша, сделать-то я сделаю, но ты забыл главное.

– Что?

– Куда это всё подключать? К телевизору или к тостеру?

Винс дёрнулся, как в каталепсии. Он взял ещё один, чистый лист, и нарисовал на нём неровный крест, с удлиненным одним лучом.

– Вот. Электроды – сюда, и сюда. Вот здесь смещение фазы, а здесь задающая частота. Она должна быть равна половине рабочей.

Бота вытаращил глаза.

– Ну да… Эээ, а из чего должен быть сделан этот крест?

– Из четырех стеклянных труб диаметром сто миллиметров. Их надо спаять в центре и заполнить дистиллированной водой.

– Зачем? Ты в своём уме вообще?

Винс растерялся. Он сам не понял, откуда ему пришло в голову, что прибор должен быть именно таким.

Бота потушил сигарету и закурил вторую.

– Слушай, это полная чушь. Что мы должны получить в результате, ты хоть примерно знаешь?

Винс рассеянно прошелся вдоль лабораторных столов.

– И придёт он крестить вас не водой, но огнем…

– Что? Ты что-то сказал?

– Я? Нет, ничего…

– Ладно. Иди домой, возьми такси лучше. Я закрою лабораторию, заеду к Белке и через час мы будем у тебя. Никуда не выходи, и главное – никому не открывай дверь. Нет, пожалуй, я сам тебя на машину посажу. Что-то мне не нравится цвет лица твоего, сын мой.

– Боть, я себя хорошо чувствую. Ни разу ничего не болит.

– Точно? Тогда езжай, а мы следом.

***

Бота приехал через час, но без Белки. Он не позвонил в звонок, а постучал. Вид у него был такой, словно он в подъезде только что увидел привидение.

– Я сейчас у подъезда видел странного типа. Такой, знаешь, как на картинках средних веков – в плаще, шляпе, и прочее.

– И что странного?

– Да нет, ничего, если не считать шпаги. Я другое хотел сказать. Пожалуй, я закажу такие стеклянные трубки в экспериментальном цехе. На алмазном круге сам разрежу, потом горелкой сварю. Думаю, что за три дня управлюсь. Сегодня четверг, а во вторник соберу установку.

И – включим?

Глава 5

– Может, выпьем? – Бота открыл холодильник и достал бутылку виски.

– Закусить нечем.

– А вот же – торт!

– Да, да, я про него забыл. Тогда наливай.

Винс достал две стопки без видимого энтузиазма. Пока Бота резал торт и наливал, он подошел к  окну.

Там падал первый в этом году снег. Он шел большими хлопьями в свете одинокого фонаря.

– Что там у нас?

– Снег…

Бота сел за стол и пододвинул к себе тарелку.

– Вот и зашибись. Надоела эта слякоть. Ну, за природу, – он поднял стопку и опрокинул её в рот. Винс держал стакан в руке, наблюдая за игрой бликов чайного цвета жидкости.

– Ты что не пьёшь?

– Думаю.

– Ты что, с ума сошёл? У тебя после этой книжки вторая половина отказала. Поверь мне, Винси, только в водке – счастье!

Винс молча повертел стакан в руке и поставил его на стол.

– Знаешь, Бота, пожалуй я пойду спать. Что-то я себя чувствую не айс.

– Да? Ладно, старик. Без базара, – Бота выпил вторую стопку и вонзил вилку в остатки торта.

***

Винс ушел в комнату и включил ноут.

На экране открылась двести двадцать вторая страница.

– Ничего, если я всё съем? – послышалось из гостиной.

***

…Буквы сливались на мониторе в серые полосы. Полосы двигались и рождали замысловатые узоры.

Он не заметил, как его сморил сон.

Винса разбудил громкий стук.  Он посмотрел на погасший экран и с трудом оторвался от стула. Его шатало.

…Бота лежал на полу в неестественной позе – ноги были переплетены, а левая рука заломлена под туловище.

Над ним склонился незнакомый мужчина. Он смотрел на свои наручные часы. Нет, это были скорее не часы, а браслет из серебристого металла. Винс удивился – ему показалось, что мужчина появился только тогда, когда он представил его.

– Вы кто? Что вы сделали с Ботой?? – Винс не узнал свой голос, хриплый и низкий.

Мужчина обернулся.

Лицо с геометрическими, слегка грубыми чертами показалось Винсу знакомым. Длинные усы с поднимающимися, как у Дали, концами придавали ему гротескную ноту, а аккуратно подстриженная борода говорила об аристократичности владельца. Волнистые чёрные длинные волосы ниспадали на плечи.

Он был одет в камзол викторианской эпохи, шитый золотом. На ногах – ботфорты. К кожаному поясу (Винс потряс головой) пристегнута тяжелая шпага.

Завидев Винса, незнакомец улыбнулся, словно нашёл того, кого так долго искал.

– Ты кто? – повторил свой вопрос Винс.

– Менинген. Граф Отто фон Менинген, к вашим услугам. А вы Винсент Кальвин?

– Н-н-нет… Калевин моя фамилия. Винсент, правда.

Незнакомец снова улыбнулся и повернул кольцо на браслете.

У Винса помутилось в голове и его мгновенно стошнило прямо на стул, стоящий между ним и мужчиной. Он судорожно схватился за горло, за ворот рубашки, и, махая левой рукой в воздухе, рухнул на пол.

***

Яркие лучи солнца били в незашторенное окно.

Винс проснулся и посмотрел на часы, висящие над зеркалом – без четверти двенадцать.

Приснится же такое…

На всякий случай он заглянул в гостиную. На столе стояла пустая бутылка из-под виски и два стакана.

Боты не было.

Винс поплелся на кухню и налил в кофеварку воду. Потом вернулся к ноутбуку и включил питание.

На экране высветилась последняя страница книги с вензелем креста и Меркурия.

Неужели он прочитал всё?

Он попытался вспомнить, но не вышло. Вернее, он знал содержание, он чувствовал его, но конкретный текст вспомнить… не мог. Как мимолетный сон, который стоит перед мысленным взглядом только в первые минуты пробуждения, а через час растворяется без остатка.

И всплывает нежданно в памяти спустя год, или два.

***

Во вторник позвонил Бота.

– Шеф, усё готово. Согласно утверждённому плану.

– Бота, я…я сейчас же приеду!

– Не, торопиться не надо. Ты хочешь взорвать Вселенную в рабочее время? Приезжай часов в восемь. Да, и пройди через мастерские, вахта будет уже закрыта.

– Хорошо.

***

В лаборатории горело только дежурное освещение.

– Чтобы никто не догадался, – пояснил Бота и показал на собранную установку рукой, словно приглашая на презентацию.

Винс никак не ожидал, что она окажется такой большой.

Прямо на полу лежал крест из стекла, напоминающий пропорциями католический. Он был опутан электродами, а к центру вели шланги от дистиллятора. По вертикальному вектору в торцах трубок Винс заметил две силовые шины из чистого золота.

– А это ты где взял?

– Где взял, где взял… Купил. Ну что, запускаем, мин херц?

Винс почувствовал, как забилось сердце. Он зачем-то посмотрел в черное окно и притронулся к нему рукой.

Оно было холодно, как лед.

– Может, подождем?

Но Бота уже щёлкал тумблерами генераторов. Комната осветилась мерцанием шкал и индикаторов, и ухо Винса уже уловило негромкое жужжание контуров.

Он посмотрел на крест.

Вода приобретала голубоватый оттенок, она как будто засветилась.

– Ух ты, красотища, – Бота тоже уставился на крест.

– Смотри!

Крест медленно оторвался от пола и завис, покачиваясь, словно лодка Харона.

– Ух ты, – снова произнёс Бота и вдруг вспрыгнул прямо на крест.

– Ты что делаешь?

– Нормуль, Винс. Иди ко мне, прыгай. Прям ковер-самолет!

Он и впрямь стал похож на Хоттабыча, полы его пиджака развивались от поднимающихся из-под креста легких токов воздуха.

Вдруг гудение контуров перешло в высокую ноту, и шины приобрели малиновый оттенок – ток возрос скачкообразно.

– Бота, прыгай!

Раздался оглушительный треск, и Боту выбросило в проход между столами. Мгновенно сработал автомат подстанции, и свет погас…

***

Винс стоял, как завороженный – КРЕСТ ПРОДОЛЖАЛ…РАБОТАТЬ.

Но совсем по-другому. Над его центром, в полуметре, висело нечто, похожее на глаз. Как око Саурона, оно горело и меняло зыбкие очертания. Винс смотрел на него и вдруг понял, что это такое – он увидел через него «глубь земли». И там, в глубине, творилось невообразимое – летали черные тени, птицы, горело адское пламя, метались сполохи и молнии. Око проливало вниз столб белого света, своеобразный тоннель, достигающий самого центра Земли. Тени, касающиеся этого света, вспыхивали и сгорали. До Винса доносился их неясный стон, или гул.

Но Око «работало» в две стороны.

Вверх, в потолок, светил второй, черный столб света. Винс не понимал логикой ума, как может выглядеть анти-свет, он не мог описать его доступными словами или мыслями – но он видел его! И это был факт.

От беззвучного удара оконные стекла разлетелись на куски, и в лабораторию ворвался морозный воздух. С ним, как показалось Винсу, влетели легионы демонов. Их были тысячи, миллионы. Всё пространство наполнилось воем и скрежетом. Генераторы вновь включились, загорелись все лампы освещения.

Винс почти инстинктивно схватил первое, что подвернулось под руку – тяжелый термостат, и не раздумывая, запустил его в Око.

Раздался взрыв, и все погасло…

Глава 6

Винс не помнил, сколько времени он провел без сознания.

Саднило плечо.

Его окружала кромешная темень. Он попытался подняться, и лишь с третьего раза ему это удалось.

Где-то на уровне глаз мигала сигнальная лампочка аварийного щитка. Он протянул руку и на ощупь повернул выключатель – в глубине комнаты двумя полосами в потолок замерцал скудный свет.

В плече,  чуть повыше сердца, торчал осколок стекла. Очень узкий, как наконечник копья. Он вынул его, морщась от резкой горячей боли.

Стекол в окнах не было, и на подоконники уже порядочно намело снега. Он, шатаясь, подошёл к одному из окон.

– Бота! Ты здесь?

Зачерпнув ладонью снег, он приложил его к ране под рубахой. Снег моментально окрасился в розовое. Стряхнув его на пол, Винс огляделся в поисках аптечки.

Повсюду были осколки.

Аптечка оказалась рядом со щитком. Винс разорвал зубами два целых бинта и приложил их к ране.

Всё ещё пошатываясь, он не без труда открыл тяжёлую лабораторную дверь и вышел в пустой коридор. Лифт всё ещё работал.

На улице не горели фонари. Ветер гнал снежную сыпь по тротуару, закручивая её в микросмерчи.

Внезапно его охватил страх…

***

Это одно из множества разных чувств, которые испытывает человек.

Чувство опасности инстинктивно. Восприятие ребенка настроено на громкий звук, резкое движение.

Страхи детства быстротечны и неконкретны. С взрослением они перетекают в нас, остаются в подсознании. Падает книга, и мы вздрагиваем. Уклоняемся от брошенного предмета.

При опасности более серьёзной, объясняемой изменениями в сознании – возникает беспокойство, привычный ход мыслей смещается, останавливается. Тело отвечает выбросом адреналина в кровь.

Такое происходит при неожиданном приближении транспорта. Или при потере кошелька.

***

Страх при исчезновении нужного предмета, или документа в квартире не такой сильный. Он сродни досаде, он раздражает.

Но есть страх более сильный, тот, что на порядок выше. Если из подворотни на вас нападает грабитель, убийца, отказывает двигатель самолета, или вы сорвались с утеса в пропасть.  Вас накрывает волна паники, и сознание уже неспособно выполнять свои обычные функции. Тогда ужас охватывает все естество, от кончиков пальцев до пяток.

Страх запускает механизм скрытых резервов, защитных способностей. Их хранилище находится в подкорке, и в обычных условиях эти способности запечатаны, они – табу.

***

Страх Винса был совсем иного рода.

Когда сознание теряет все опоры, точки соприкосновения с реальностью. Когда становится ясно, что привычный мир больше не существует, и никогда не вернётся в прежнюю ипостась. Если всё человечество в один миг перестало существовать, всё – кроме тебя одного. Такой страх захватывает каждый нейрон, каждую клетку тела.

Абсолютное, полное одиночество во Вселенной.

Ум уходит в затяжной прыжок без приземления.

Навечно.

Без возврата.

Как в смерть.

***

Во рту пересохло.

Словно и не было никогда никаких эндорфинов. В голове Винса, как порывы ветра, проносились обрывки мыслей.

«Интересно, такое же состояние у самоубийц перед тем, как? Но я не хочу умирать…»

«Параноидально».

«А если осколок задел сердце? Тогда почему я жив?»

«Где-то я уже это читал. Когда? Точно, в детстве. Зеркало, которое разбили злые тролли… Осколок попал в сердце Кая, когда он распахнул окно».

«Тогда должна быть Герда».

Он не чувствовал холода. Он должен был пронизывать его до костей – в одной рубашке. Но его не было.

Винс попытался вспомнить, как он сюда попал. Но память повела себя странно. Он помнил про взрыв креста, что Бота исчез… Он обладал какими-то знаниями, навыками, помнил близких, друзей. Но изрядный кусок отсутствовал – о детстве, юности. Словно его кто-то стёр огромным ластиком.

И этот кто-то сейчас потешался над ним.

Винс закричал, но вместо крика из губ вышла оглушающая тишина. Он побежал по пустой улице, скользя по наледи, и остановился через метров пятьдесят, с удивлением уткнувшись в машину такси.

Она стояла  у обочины перед светофором. Обычная машина, «Рено Логан».

Винс дернул ручку и нырнул в теплое нутро. Шофер, кавказец, уставился на него круглыми черными глазами.

– Куда эдэм, э?

Винс только открывал рот, как рыба, выброшенная на берег. Каким-то внутренним наитием он сообразил показать таксисту паспорт с адресом…

Дома хватило сил лишь захлопнуть за собой дверь и упасть на кровать…

***

Он проспал больше суток и проснулся к полудню от странного чувства – словно в квартире побывал чужой человек. Не незнакомый, а именно чужой. И что ему нужно зайти в спальню, и… там будет отгадка.

Рана на груди подсохла, и вокруг кровяной нашлёпки образовалась розовая кожа.

Он встал – в мятой расстегнутой рубахе, без носков, прошел в спальню.

Ноутбук выглядел так, словно по нему со всего размаха кто-то врезал топором. Две половинки монитора валялись на полу, а в столешнице зияла рубленая дыра.

– Топор, топор, – забормотал Винс и оглядел спальню.

Так и есть.

Топор был врублен в бетонную стену по самую рукоять, как раз в том месте, где висела его фотография с похода.

Рукоять была выполнена из красного дерева и отделана серебром с рубинами.

Глава 7

Винсу стало плохо, его мутило.

Он рванул ручку туалета и наклонился над унитазом. Спазмы сдавили гортань.

***

В прихожей звонил звонок.

– Да иду!

Он, тяжело дыша, вытерся полотенцем. Стало немного легче. Держась за стену, он добрел до двери.

Это был Бота.

– Ё-моё, ты куда исчез? Меня как шандарахнуло, как… Это что, мелинит был, мля? Ты куда пропал?

Винс смотрел на  Боту ошалело.

– Я думал, что это ты пропал…

– Прикольно. Ну, ты как вообще?

– Оклемался вроде.

Бота прошёл в комнату, не разуваясь, прямо в куртке.

– Полный атас. Меня теперь из лабы потурят, там всё разнесло к чертям… Кстати, где твой ноут?

– Там, – Винс кивнул на спальню.

Бота шмыгнул  в спальню, увидел остатки ноутбука и присвистнул.

– Фигасе. Это что, это кто?

– Когда я пришел, то оно уже так было.

– Дааа…

Бота поднял кусок блока за торчащий из него провод и заглянул внутрь.

– Пипец. От винта – одни кишки…

Он без надежды отпустил блок, рассматривая разрубленную столешницу.

– Винс, а ты последнее время ни у кого бабки не занимал?

– Хых.

– А соседей не заливал водой?

Бота глянул на стену и увидел топор.

– А это что за хрень?

– Это…топор.  Вот я хотел у тебя спросить насчёт него.

Бота снял куртку, сапоги, зачем-то носки, и достал из кармана очки. Нацепив их на нос, он вперил взгляд в рукоять. Он был из тех ненормальных ученых, которые всё на свете забывают при виде непонятного, непознанного устройства.

– Иди, иди покури, не стой над душой. Я…сам, я сейчас разберусь. Да иди уже.

Винс вышел из комнаты. Снова начала болеть голова, и он подумал, что надо выпить таблетку. Или заварить кофе покрепче.

Кофеварка нагрелась. Он положил в рот две анальгинки, запил горячим кофе и вернулся в спальню.

Бота, в двух парах очков, уткнул нос в самое основание топора. Если бы сейчас выстрелили из пушки, он бы не обратил внимания.

– Ты пробовал его вытащить?

– Кого?

– Топор.

Бота оторвался от изучения артефакта.

– Это не топор.

– А что это?

– Смотри.

Бота дернул за рукоять, и она отделилась от стены, образовав выбоину. За ней потянулась проволока арматуры.

– Видишь, она к нему приварилась. Тут «болгарка» нужна. Сюда посмотри, – он показал на то место, где должно было быть лезвие. И Винс увидел вместо топорища продолговатую щель, заполненную водой.

По «воде»  пробегала рябь, как по поверхности реки.

– Бота, я ничего не понимаю.

– Я тоже пока не понимаю. Но чисто интуитивно могу кое-что сказать. Эта штука работает на какой-то ядерной реакции. Скорее всего, нейтринной. Вода – идеальное хранилище силы. Её не смогли унести с собой, потому что тут типа такая мулька имеется. Чтобы запустить реакцию, нужен ещё один небольшой источник энергии, что-то вроде инициатора.

– Батарейка? – усмехнулся Винс.

– Точно, батарейка.

Бота нажал на выступ в рукоятке, и из торца выехал серебристый цилиндр. Небольшой, сантиметров десять длиной. На боку было заметно углубление-полоска, и в ней мерцала последняя метка, говорящая о разряде. Рядом Винс увидел градуировку, сделанную на  непонятных символах, или буквах, напоминающих руны.

– Батарейка села, и арматура припаялась. Надо зарядить, и всё заработает.

Винс открыл рот.

– Ну ты даёшь!

– Это ты даёшь мне – тестер и зарядное устройство от мобилы.

***

…Бота оторвал штекер от зарядного блока и уже зачищал провода.

– Тринадцать вольт. Как раз от твоего умершего ноута подойдёт, там восемнадцать. Через шунт сделаю аккурат тринадцать.

Винса опять затошнило.

– Ты что, Винни? Что-то не так? – Бота прикрутил провода и воткнул блок в сеть.

– Не знаю сам. Ты делай, а я сейчас.

Винс поплелся в ванную. В коридоре ему стало совсем плохо. В глазах засверкали яркие вспышки, и он почти ослеп. На ощупь он добрался до раковины, его вырвало только что выпитым кофе, и таблетками.

Стало легче. Странно, что голова прошла мгновенно. Он вытерся полотенцем и хотел выключить смеситель, но опрокинул таз с водой. Вода растеклась по кафельному полу.

***

Винс поскользнулся, и… не упал. Он застыл в неестественной позе, его висок «не дошёл» до вентиля крана сантиметра два.

С таким центром тяжести тела он не мог не упасть, но факт оставался фактом – он как бы висел.

Винс перекрутился в  воздухе, как кошка, и уперся рукой в ванну.

В этот момент сработали законы физики, и он шмякнулся на мокрый пол, ничего не повредив…

…Бота сидел на столе и курил.