Вскоре песок ожил. По нему змеились ручьи, собирались в бурлящие потоки, превращая пустыню в некую взвесь голубой грязи и воды. Когда человек добрался до края скалы, вода уже доходила ему по пояс.

Скала оказалась большой, она имела в поперечнике метров двадцать. Он взобрался по её пологому краю и оказался на площадке в нескольких метрах от песчано-водяной каши. По воде плыли какие-то мелкие зверьки, размером с мышь, они выбирались на край и залезали выше, задевая мокрыми хвостами за ноги.

Он подставил ладони под струи, и, подождав, когда скопится влага, стал пить. Вода имела сладкий вкус.

В волнах играли "опоссумы", они выскакивали над водой и ныряли. На их задних лапах можно было различить перепонки.

Дождь закончился через полчаса. Вода, уходящая сквозь песок, сделала своё дело – пустыня превратилась в плоскую равнину, но идти по ней без риска провалиться было невозможно. Человек решил выждать.

И это решение его спасло.

Внезапно мокрый песок вздыбился тёмным холмом, раздался шипящий звук. Словно огромный червь, какой-то невидимый житель песчаного нутра вспорол поверхность, проползая под ней и создавая синие буруны. Он двигался быстро, меняя направление, и по предположению мог быть диаметром до двух метров.

Вскоре всё видимое пространство покрылось следами от движения этих тварей, как грязное дно лужи после дождя. Из-под  бурунов песка выскакивали опоссумы, с громким криком устремляясь в сторону скалы, но добраться сумели немногие. «Черви» настигали их.

Действо длилось несколько десятков минут – и пустыня снова обрела твёрдость. Задул ветер, он быстро высушил остатки влаги.

На горизонте, уже не скрытом барханами, человек увидел Горы.

***

Андрей плохо знал этот район, и номер нужного им маршрута пришлось узнавать у уличного торговца.

Добрались всего за полтора часа, двадцать минут из которых ушло на пробку в районе Нахимовского проспекта.

Павел Юрьевич был дома.

– Андрей, что же вы ушли тогда? А я, понимаете, кинулся – и никого.

Казанков стоял в дверях в семейных трусах и в майке.

– Павел Юрич, вы заснули…

– Ах, да, да. С непривычки, знаете. Давно не пил водку. Всё в основном вино, здесь на углу, такое…

– Вы оденьтесь лучше.

Скульптор, сощурившись, всмотрелся в темноту подъезда – там стояла Валерия. Охнув, он суетливо бросился вглубь комнаты.

– Проходите ради бога! Сию минуту я…

Они прошли на кухню. Вскоре появился сам скульптор – на нём были дырявые «треники» и клетчатая рубашка. Рассмотрев Валерию, он смущённо затоптался на месте.

– Павел Юрьевич, это Валерия. Она моя давняя знакомая.

– Очень приятно. Павел Юрьевич Казанков, инженер.

– Павел, у нас к вам просьба. У вас есть сотовый телефон?

– Нет.

Это было неожиданно. Наступила пауза.

– У Варьки, у Варьки есть. Сейчас я…

Скульптор, шаркая рваными тапочками, направился в коридор.

– Варвара! Варвара, блин, курица!

Послышался звук открываемого замка, хлопнула дверь.

– Чаво надо, чаво? – вероятно, это ответила Варвара.

– Ну-ка, дай телефон этот.

– Ну да, щас! Разогналась.

– Ну, дай, дай, гости у меня.

– Не дам. Мне Галка туда денег не клала ишо.

– Не жмоться, я потом тебе принесу. Мне Митрич отлил, этого.

Скульптор вернулся – в руке его был зажат мобильник.

Лерка ушла в коридор, звонить. Андрей повернулся к Павлу Юрьевичу, протягивая купюру.

– Павел Юрьевич, не сочтите за труд – вы знаете лучше меня, где тут хороший магазин. Может, продуктов каких, и сигарет…

– Ах, конечно! Я – мигом. Я уж и сам хотел спросить, да неудобно.

Он схватил куртку и – почти бегом – скрылся за дверью.

– Я дозвонилась. Он уезжает сегодня вечером, но нас впустят в дом, прислуга предупреждена. Мы сможем провести какое-то время в его доме, но что делать потом – ума не приложу.

Лерка стояла в дверях кухни, вертя мобильник в руке. ТТ был засунут за пояс и выпирал под прикрывающим его свитером. Она волновалась.

Андрей соображал медленно, взвешивая сложившуюся ситуацию. Она казалась безвыходной и жуткой, поскольку в ней было непонятно всё – от причин, её породивших, до течения событий за последний час. За ним – а теперь и за Леркой – охотились представители власти, это уже стало сейчас очевидным фактом. Смутные подозрения терзали его и относительно самой Лерки – он ожидал от неё всё, что угодно – истерик, страха, бегства, подчинения властям – ФСБшникам, непонимания, но только не того, что собственно она сделала. А она открыла стрельбу, как в заправском боевике, и вот думай тут что хочешь. Мата Хари. Он снова и снова перебирал в памяти обрывки всех фактов.

Да, он что-то видел в том доме на Тихонова, но всё равно не мог взять в толк – как увиденное могло спровоцировать весь этот кошмар? Хотя содержимое флешки подвигало к пониманию, но пока ещё об этом содержимом, как о криминале или как о каких-то государственных секретах говорить было рано. Незасекреченные незрелые научные гипотезы… В квантовой физике Андрей смыслил на уровне школы.

Вернулся Казанков. Он умудрился на тысячу скупить почти весь этот левый ларёк – не забыта была и литровая бутылка водки, явно хорошего качества, в отличие от съестных продуктов. В предвкушении гастрономического праздника у него светилось счастьем лицо.

– Андрей, а знаете, я был уверен, что вы вернётесь. Мы с вами не договорили тогда. Ну, вы помните – о генераторе ЕТТ.

Женщины почему-то называют пирожные, конфеты, плюшки и леденцы едой. Лерка выудила из пакета какой-то сладкий рулетик с маком и, откусив, задумчиво спросила:

– Генератор ЕТТ? Что это?

Андрей вкратце рассказал о встрече, произошедшей накануне, интуитивно умолчав о найденной флешке – несколько это было возможно. Скульптор же изредка с воодушевлением вставлял фразы, где требовалось объяснение чисто научное.

– Нда, интересно. Павел Юрьевич, вот вы сказали, что сам прибор не был изготовлен.

– Я этого не говорил. Я сказал, что с Бекманом у нас ничего не получилось – это правда. Потому что мы не совсем понимали, что собственно должно быть. Меня осенило позже, много позже. И сам прибор, как вы говорите, оказался конструктивно весьма не сложен.

– И что же?

– Я его изготовил.