«Всё замирало внутри от её смеха, от её голоса, будто он стоял на пороге вертолёта на совсем не учебной высоте и собирался прыгать впервые в жизни с парашютом, без инструктора, без обучения; где учат любить?»
Никки Каллен, «Арена»
Я уже и забыл, что существуют такие маленькие квартиры. Оказавшись в комнате, которая умещала только ветхий диван, стол, кресло и двустворчатый шкаф, я пожалел, что не увез Красавину к себе. Повсюду коробки. Наверное, переехала не так давно. Оглядев унылую обстановку несколько раз, тяжело вздыхаю, и вымученно улыбаюсь, заметив, что Маша напряженно наблюдает за моей реакцией.
– Не нравится? Домой поедешь? Я не держу, – тут же встает на дыбы. Взрывоопасная девочка. В два шага настигаю ее, беру пальцами одной руки за скулы и целую так, что мы оба начинаем задыхаться.
Она отстраняется первой. Щеки алые, зрачки широкие, губки припухли. Снова целую, лизнув нижнюю языком. Она стонет мне в рот, когда я хватаю ее за попку и прижимаю к своему паху.
– Ты в чистых джинсах. Рядом живешь? – спросила она, снова отстранившись.
– С тех пор, как тебя увидел, всегда беру с собой запасные, – с улыбкой говорю я, расстегиваю пуговицу на ее джинсах. Она шутливо бьет меня по пальцам.
– Врете, Дмитрий Евгеньевич, – хихикает она.
– Умело врать – моя работа, дорогая Мария. И твоя тоже. В будущем.
– Я не хочу быть адвокатом.
– Что делаешь на юрфаке?
– Сплю. Ты же видел.
Она снова смеется, откинув голову. Я зарываюсь ладонями в шелковистые локоны, перебирая их пальцами.
– Ты такая красивая, – шепчу я хрипло, целуя ее шею. Она обнимает меня за плечи, увлекая за собой на ковер. Ее ладони забираются под мою футболку, пока, стоя на коленях я стягиваю с нее джинсы. Я бросаю их в сторону и замираю, глядя на нее. Она гладит мой пресс, приближаясь к ремню на джинсах. Опираясь на одну руку, свободной я отодвигаю в сторону ткань ее белых трусиков, провожу пальцами по влажной промежности, нажимая на чувствительный бугорок. Мария приподнимает бедра навстречу моей руке, пока ее пальцы нервно пытаются справиться с моим ремнем. Она явно неопытна в раздевании мужчины.
– Расслабься, – шепчу я, замечая, как она немного зажимается, когда я начинаю ритмично ласкать ее клитор. При свете дня она не такая смелая. Я помогаю ей. Сам расстегиваю джинсы спуская их вниз, выпуская на волю свою эрекцию. Слишком много прелюдии на сегодня, мне необходимо взять ее, как можно быстрее. И судя по тому, как Маша постанывает и в нетерпении кусает губы, она хочет того же.
Развожу ее ноги, притягивая к себе за упругую попку. Снова сдвигаю в сторону намокшие трусики, потом просто сдираю их с нее напрочь. Ударяю по клитору головкой члена. Она вздрагивает, издавая сдавленные звуки.
– Боже… так хорошо, – выдыхает она, когда я толкаюсь во влажную глубину. И громко вскрикивает, когда я заполняю ее полностью. Сжимаю зубы, чтобы не закричать, настолько это остро, жарко, туго…
– Невероятно просто, – выдыхаю я, со звучным шлепком ударяясь снова между ее раздвинутых ног. – Ох*ть…
– Как не стыдно, вы материтесь, мистер адвокат, – сдавленно смеется она, глядя вниз, туда где соединяются наши тела.
– Ты довела, девочка, – с хриплым стоном выдыхаю я, ощущая каждой веной ее горячий жар. Пальцы находят ее клитор, и она кричит, не сдерживая себя. Я тоже. Феерия, помешательство.
Мы взлетали и падали, ныряли, задыхаясь от восторга, и поднимались на поверхность, опустошенные. На миг, чтобы снова броситься в этот бешеный омут чувств, ощущений, крышесносного эротического дурмана.
Это длится бесконечно. Могло бы длиться… Если бы не работа. Реальность никто не отменял.
В два часа дня мне звонят из университета, спрашивая, по какой причине меня нет на курсах, которые я должен читать. Разговаривая по телефону, я с тоской смотрю на дверь ванной комнаты, за которой меня ждет голая Мария Красавина. Господи, я взрослый ответственный человек, профессионал с безупречной репутацией. Я никогда в жизни не опаздывал, жил по плану, не совершал глупостей…
Что, вообще, происходит?
Я сползаю с дивана, который так скрипел под нами, что, наверное, все соседи в курсе, чем занималась их соседка полдня. Сегодня же закажу для Марии новую кровать. А прямо сейчас мне нужно воспользоваться ванной комнатой. Я уже там сегодня был, и понимаю, что вдвоем там можно поместиться, только прилипнув друг к другу. Да, я не против…прилипнуть.
Я слышала, как звонил телефон Солнцева. Как раз настраивала душ, когда раздалась резкая мелодия его звонка. Я не закрыла дверь, и не торопилась выходить. На меня напало странное ощущение нереальности: что я выйду из ванной комнаты, и все окажется сном. Пустая квартира, заваленная неразобранными вещами. После пережитого физического и эмоционального всплеска, я ощущала себя совсем иначе. Даже отражение в зеркале изменилось. Мне не хотелось думать, искать названия и оправдания случившемуся, анализировать, сомневаться. Я хотела одного – прожить этот день так, как хочу. Я была счастлива, да… Может быть, я легкомысленная, но мне было удивительно хорошо с мужчиной, которого я едва знала, но успевшего пробудить все мои спящие чувства и желания.
Но самое опасное заключалось в том, что я не хотела, чтобы волшебство кончалось. Не хотела быть случайной и очередной, попавшейся под руку.
– Привет. Помочь? – сначала по моей спине прошелся ветерок, когда открылась дверь в ванную, потом уже я услышала его низкий чувственный голос, от которого все мое тело покрылось мурашками. Все мое размягченное удовольствием, уставшее, но такое легкое, обольстительное и невероятно сексуальное тело. Нескромно? Это не я, это он мне сказал.
Его горячие пальцы ложатся на мою талию, когда он забирается в крошечную кабинку, поворачивая меня к себе лицом. На наши лица льются струи воды, и, когда он целует меня, я слегка захлебываюсь, потому что вода попадает в нос. Дима смеется, толкая меня на стену, спасая от утопления… Мы хохочем и снова целуемся. Мои руки гладят его сильные плечи, мускулистые, надежные. Он скользит ладонями по моим бедрам, груди, плечам. Мой взгляд опускается вниз, исследуя его пресс. Не как с обложки, но рельеф однозначно ощущается. Мне нравится в нем все. Он красивый, умный, сексуальный. Я снова хочу его. В который раз за сегодня? Солнцев сочтет меня оголодавшей, но ведь так и есть. И его не нужно просить. Он знает. Каким-то невероятным чутьем чувствует, что я хочу, как и когда. Его пальцы, задевая клитор, проникают в мое лоно, снова и снова, и я тихо стону, закрывая глаза, полностью отдаваясь ощущениям.
– Тебе звонили. Нужно уходить? – спрашиваю я, когда он закидывает мою ногу на свое бедро, убирая пальцы, и я чувствую его полностью готовый член у самого входа. Я толкаюсь на встречу, не в силах ждать. Мне нужно это удовольствие. Мы оба знаем, что сейчас он никуда не уйдет. Он во мне… уже почти…
– Я хочу… – хнычу я, пытаясь получить желаемое, потираясь клитором о твердый, горячий член. Он обхватывает мои скулы, целуя в губы, лаская их языком и посасывая. Дразнится. Распластав меня по стене, он неожиданно одним толчком полностью заполняет меня до самого упора, мы оба стонем от изысканного и мощного наслаждения, обрушивающегося на нас вместе с горячими струями.
– Невероятно… – бормочу я. Снова и снова, пока очередной оргазм не лишает меня последних сил. Но мой супермужчина держит меня. Он сильный. Он не даст мне упасть.
Я так думала… я верила в это. Я не учла другое. Даже самого сильного мужчину может сломать женщина, если он любит ее, по-настоящему любит.
Я не слышу и не вижу, как Дима уходит. Я сплю, завернувшись в одеяло, совершенно измученная сумасшедшей ночью и не менее сумасшедшим днем. Нужно закрыть за ним дверь, поставить цветы в вазу. Мы их так и бросили в прихожей. Но я ничего этого не делаю. Каждая клеточка моего тела молит о покое и отдыхе. Никаких сновидений. Я мгновенно отключаюсь.
Когда я открываю глаза, уже темно. Нащупываю на комоде телефон, чтобы посмотреть на время. Три часа ночи. Я проспала шесть часов. Чувствую, что мне еще нужно столько же. Включаю ночник, и сразу вижу свои божественные розы в ведре, возле стены. Не забыть бы завтра сделать с ними селфи и выложить, чтобы девчонки обзавидовались. Дмитрий Евгеньевич обо всем позаботился. И ключи тут же на комоде и визитка с его телефоном… Хмм. Серьезно? Он думает, что я из тех, кто звонит первой?
Встаю, чтобы сходить в туалет… Лучше бы лежала. Чувствую мышцы там, где их и в принципе быть не должно. Ломит все тело, словно меня били сутки, а не доставляли искушенное удовольствие. Хотя, чему удивляться… Это практически первый раз после длительного перервыва.
И я не думаю о Марке.
Конечно, я не думаю о нем.
Прошло три дня. Три бесконечных дня, по двадцать четыре часа в каждом, и каждый этот час, нет, даже минуту я хотя бы раз, но вспоминал о Красавиной. Она не выходила из моей головы, и это пугало. Даже во сне, даже на парах, когда на меня, открыв рот, смотрели сотни студентов, записывая каждое мое слово.
Я выпал из графика, из плана. Я даже есть перестал, спать…
А эта маленькая сучка так и не позвонила. Хотя я вроде, как мужчина, сам должен… Но что-то мешает, не дает сделать первый шаг. Я хочу остыть, но не могу. Еще больше разгораюсь. Уф. Кавардак в мыслях, в жизни, бардак в квартире, которую снимаю. Я столько раз в суде хладнокровно сражал оппонентов, действуя порой грязно, бесстрашно и уверенно, всегда точно просчитывая шансы на успех. Я в принципе безжалостный человек, повидавший немало, я не кристально чист. И не идеален, но башню мне так сильно не срывало ни разу. Какая-то девчонка, танцовщица, нищая студентка, без образования и выдающихся способностей. Только мордашка, волосы и попка, до которой я еще не добрался. А еще грудь и глаза, и губы… и смех, от которого все внутри переворачивается и замирает.
Ведьма!
И три дня уже прогуливает. Неужели из-за меня? Не хочет видеть? Ей не понравилось? У нее кто-то есть?
Хотя нет никого. Я все уже про нее выяснил. Целое расследование провел. С моими-то связями. Единственное темное пятно – ночные танцы в клубе, ну и то не стриптиз. Я надеюсь, почти уверен, что с другим бы она не позволила то, что позволила мне в вип-комнате. Да, и потом… Ух! Жарко становится, стоит вспомнить. Мне сказали, что она, вообще, приват не танцует. Просто совпало. Нужны были деньги на съемную квартиру. Я много предложил. Она не устояла.
Черт, я понимаю, как это выглядит… но продолжаю искать ей оправдания.
Ничего не могу с собой поделать. Несмотря на то, что со стороны поведение Красавиной выглядит легкомысленным, а она сама доступной особой, я чувствую, что на самом деле все не так, как кажется. Мы оба попали в какой-то портал, где нас притянуло друг другу, да так, что не оторвать. Подобное случается в кино, но, чтобы в жизни…
Последняя лекция на сегодня. Смотрю на часы и захожу в аудиторию за минуту до начала занятий. Сотня человек студентов, не меньше. Обвожу взглядом ряды, выводя тему на интерактивную доску.
И тут меня прошибает, я застываю, когда встречаю дерзкий взгляд синих глаз. Явилась! В пятом ряду. Думает, что я не замечу? Спряталась? Даже пальцы дрожать начинают, спина под рубашкой покрывается потом. Пора начинать занятие, но я понимаю, что не смогу читать лекцию в таком взвинченном состоянии. Снова обвожу студентов суровым взглядом, засовывая руки в карманы брюк и становясь за трибуну. Поправляю микрофон.
– Добрый день, уважаемые будущие блистательные юристы, адвокаты и судьи. Я начну через минуту, сразу после того, как одна студентка, которая уже однажды выразила свое нежелание и неуважение ко мне и предмету, покинет аудиторию. Надеюсь, она меня услышала.
Я смотрю ей прямо в глаза, понимая, что поступаю жестоко и некрасиво. Но это единственный выход, чтобы не сбежать самому. Потом я извинюсь и все объясню. Потом.
Маша вспыхивает, потом бледнеет, собирая учебники и резко вставая. Ее глаза, когда она проходит мимо трибуны к выходу, полны обиды и гнева. А я не могу отвести взгляда от ее стройных ног и бедер, обтянутых джинсовой юбкой. Мой член изнывает по ней. Все эти три дня изнывал. Черт, я чувствую, как пот струится по спине, но и это не самое страшное… Если сравнивать с тем, что происходит с нижней частью моего тела.
– Не больно-то и хотелось, мистер Задница, – тихо бросила она, но те, кто сидел впереди услышали и захихикали.
– Тишина в аудитории, – строго произношу я, поднимая руку. – Кто-то хочет поддержать Марию и последовать за ней? – обращаюсь к залу, который сразу же умолкает.
Дверь за ней закрывается, и я облегченно выдыхаю, переводя дыхание.
Два часа пролетают незаметно, я читаю лекцию на автомате, мысленно находясь далеко от аудитории. После пары студенты заваливают меня вопросами, как всегда обступив со всех сторон. Особенное рвение проявляют студентки. Сегодня мне хочется быть еще более милым, чем обычно. Я никогда не позволяю себе флирт на работе. Поэтому в моем понимании: «милый» – это вежливый. Через полчаса я устаю быть «милым» и покидаю аудиторию, прихватив кожаную папку с планшетом и собственной книгой по гражданскому праву, которую я написал пару лет назад.
Я иду по коридору, глядя на наручные часы и прикидывая за сколько времени смогу добраться до дома, чтобы переодеться, принять душ и поехать к маленькой возмутительнице моего спокойствия, когда вдруг замечаю Красавину возле окна. Она смотрит перед собой, кусая губу, и выглядит невероятно несчастной, потерянной. Трогательной. Я чувствую себя последним подонком, потому что я виноват в том, что она расстроена. Оглядываюсь по сторонам, отмечая, что кроме нас двоих в коридоре никого нет. Время уже позднее, основные предметы закончились. Действую на чистом адреналине, повинуясь эмоциям, наплевав на последствия. Не давая ей опомниться, хватаю за руку и затаскиваю в первую попавшуюся аудиторию, защелкиваю за собой дверь. Она роняет на пол сумку с книгами, глядя на меня огромными, блестящими от непролитых слез, глазами. Я пожираю ее взглядом с головы до ног. Мне кажется, что мы не виделись сто лет, а не три бесконечных дня. Она выглядит совсем девчонкой, и в тоже время женщиной, сексуальной и страстной. Джинсовая юбка, блузка с перламутровыми пуговками, распущенные по плечам белокурые волосы, подкрученные на концах, бежевые туфельки на каблуках, накрашенные реснички. Она принарядилась. Для меня. Черт, я уверен, что для меня.
– Извини, Маш… – произношу я, делая шаг вперед. Она отрицательно качает головой, предупреждающе выставляя руку.
– Ты унизил меня. Перед всеми. Теперь половина универа считает меня дурой. Тебя это позабавило? – ее голос срывается от гнева, грудь вздымается под тонкой тканью блузки. Мне кажется, я вижу очертания ее сосков. Пялюсь, как последний извращенец, и не могу ничего с собой поделать.
– Нет. Не позабавило. Я не мог читать лекцию, пока ты была в зале, – искренне ответил я, снова делая шаг вперед.
– Пошел ты, – яростно бросает она, обхватывая себя руками. – Пошел ты, Дмитрий Евгеньевич.
– Тебе нужно следить за языком, девочка, если не хочешь нарваться на неприятности, – холодно отвечаю я. Никто и никогда еще так со мной не говорил. – Я тебе не пацан с соседней улицы. Усекла? – я уже не на шутку завелся, но ей хоть бы хны. Она упирается спиной в парту, когда я настигаю ее. Отступать некуда. Маша не демонстрирует ни капли испуга.
– Отвали от меня, урод! – рычит она, когда я беру ее за талию и сажаю на парту. – Мне насрать, кто ты такой! Мне, вообще, до лампочки на тебя! Тоже мне птица важная. – Красавина смеется мне в лицо, совсем потеряв инстинкт самосохранения. Я делаю единственное, что может ее заткнуть. Целую этот глупый рот, который болтает всякую чушь. По заднице бы всыпать, но это успеется. Не видала отцовского ремня, так я ей охотно организую. Она шипит и рычит, и пытается меня укусить до тех пор, пока моя рука не забирается в ее трусики. Чтобы не говорил ее язык, тело рассказывает правду. Слова бессмысленны, и мы оба замолкаем, опьяненные желанием и близостью наших тел. Она сдается моим губам, выгибаясь и шире раздвигая ноги.
– «Отвали» и «урод» значит? – хрипло спрашиваю я, лаская ее сквозь ткань трусиков. Расстегиваю блузку, жадно сминая ладонями грудь.
– Что это? – спрашиваю я, показывая на тонкий белый шрам на правой груди. В прошлый раз я не заметил его.
– Не твое дело, – снова огрызается она.
Ну что за характер?
– А я думаю, что мое, – улыбаюсь я, как пьяный, лаская соски большими пальцами рук. – Все мое.
– Ща, размечтался, – фыркает Красавина. Я тяжело вздыхаю, резко задирая ее юбку до талии, и опускаясь на колени разрываю на ней колготки, отодвигая в сторону полоску стрингов и прижимаюсь губами к ее мокрой промежности, лаская языком пульсирующий бугорок.
– Ты ненормальный, псих. Ты совсем… ааах, черт бы тебя побрал.
Ввожу в нее пальцы, слушая ее жалобные стоны, и чувствуя насколько она уже готова к взрослым играм. Тянусь к брюкам, расстегивая ширинку. Поднимаясь, резко тяну ее за бедра на себя, вбиваясь до упора.
– Пошел я, значит? – сквозь сжатые от напряжения зубы спрашиваю я, зажимая ладонью Маше рот и трахая ее в бешеном ритме. Ее ногти царапают мои предплечья через рубашку. Парта ходит ходуном… Но нам плевать. Она кричит мне в руку, выгибаясь и кончая первой. Господи, это край. Ее мышцы сжимают меня почти до боли, содрогаясь в бесконечном оргазме. И когда я дохожу до грани, то абсолютно ни о чем не думая, кроме собственного удовольствия, кончаю прямо в нее.
О проекте
О подписке