Глава 2

Нейтон

Наверное, отец погорячился, собрав всю семью на пикник на свежем воздухе при температуре плюс пять градусов. Кожаная куртка и джинсы – недостаточная защита от порывов ледяного пронизывающего ветра, несущего холодные массы воздуха с реки, на берегу которого расположился уютный особняк родителей. Я вырос здесь и привык к постоянному сквозняку, но глядя, как Реджина прячется в теплый плед, позаимствованный у моей матери, я думаю, что должен был убедить ее одеться теплее. Разглядываю Реджину Вонг настойчивым и даже немного навязчивым взглядом, пытаясь понять природу своего внезапного интереса к новой сотруднице. Она стоит возле дымящегося барбекю, на котором жарится мясо, в компании моего брата, непринужденно болтая с ним. Это кажется удивительным, потому что Эрик не тот человек, который идет на контакт в первую встречу. Вообще, он немного странный, как все парни в возрасте двадцати лет, считающие себя умней других. Но Реджина нравится ему, и это видно невооруженным взглядом. То, что мисс Вонг обладает удивительным качеством вызвать симпатию у каждого, кто с ней общается, я понял с самой первой встречи, когда неделю назад она заявилась в мой кабинет и сообщила, что является моим новым ассистентом. Черт, я не помню лица ни одной сотрудницы, которая работала в этой должности, до нее. В чем секрет Реджины и ее обаяния я пытаюсь разгадать уже неделю. Уму непостижимо, я притащил ее на семейный пикник, где не довелось побывать никому, кроме единственной официальной подружки, с которой я встречался еще со школы, дочери бизнес партнера отца. Мы с ней собирались пожениться, а потом постепенно роман сам собой сошел на нет. Конечно, нас пытались снова свести, но спустя несколько провальных попыток, оставили в покое. Мы с Сарой до сих пор хорошие друзья. Иногда она тоже приезжает сюда, как давний друг семьи, подышать воздухом, поесть барбекю и покататься на лошадях. У отца своя конюшня на территории частных владений, которыми много десятилетий владеет наша семья, но его страстью являются отнюдь не животные. Породистых арабских скакунов Гарольд завез с Востока исключительно ради матери. Я слышу, как мама подгоняет своих помощниц на кухне, чтобы быстрее накрывали стол в центре идеально подстриженного газона под высоким тентом, который, к сожалению, не защищал от холода.

– Эрику скоро возвращаться в университет? – спросил я, безошибочно узнав шаги отца за спиной. Он встал рядом со мной, и я бросил на него быстрый взгляд, успев отметить, что его внимание так же приковано к Реджине. Мы с отцом никогда не обсуждали женщин, и у нас не приняты разговоры по душам. Слишком много времени Гарольд посвящал бизнесу. Я не помню, чтобы в детстве он много занимался со мной или Эриком. Мы росли под полным контролем матери и сменяющихся нянь. Два совершено разных по характеру пацана, конечно, ни одна гувернантка не могла найти с нами общий язык. Мы доводили их до истерики своими выходками, а потом… потом мама решила сама заняться нашим воспитанием, и мы пожалели, что извели добрых, хоть и никчемных нянь. Несмотря на внушительную разницу в возрасте, мы умудрялись постоянно устраивать петушиные бои на пустом месте, превращая дом или сад в поле боя, за что получали нагоняй от строгой матери.

– Через пару недель, – отвечает отец, когда я уже забыл о том, какой задал вопрос. В толстой куртке и утепленных брюках, Гарольд сейчас меньше всего похож на влиятельного финансиста и банкира. Говорят, я похож на него, и было бы здорово, чтобы я сохранился так в пятьдесят с лишним лет. Высокий, статный, широкоплечий, сдержанный, обладающий обаянием и светским лоском успешный бизнесмен. Немного суровый с виду, но я не раз видел, каким он может быть терпеливым в определенный момент жизни. Несомненно, отец для меня пример для подражания. И когда я учился в Гарварде, то с гордостью рассказывал о достижениях Гарольда. Как-то на одной из лекций по банковскому делу, преподаватель рассказывал, как мой дед основал первые заводы в Кливленде, а потом постепенно расширял бизнес. Это было невероятное ощущение. Я чувствовал себя частью легенды. И я сейчас чувствую. Но пишу свою историю. Меня нисколько не интересует карьера банкира или руководителя одного из предприятий отца. Я изучал право в Гарварде, и намереваюсь заняться политикой, но пока временно помогаю отцу в его нелегком деле.

– Что ты знаешь об этой девушке? – спрашивает Гарольд. И его вопрос нельзя понять не буквально. Отец не любит ходить вокруг да около, а сразу переходит к делу. Так он устроен. Постоянная нехватка времени диктует свои правила, формирует характер, заставляет своевременно расставлять акценты.

– Немного, – пожав плечами, я наблюдаю, как Реджина запрокидывает голову вверх, расхохотавшись над словами Эрика, переворачивающего мясо на барбекю. Не думал, что мой брат умеет шутить. Я чувствую некое подобие ревности, и даже не хочу избавляться от покалывающего неприятного ощущения. Я так давно не испытывал сильных эмоций. Университет, диплом, стажировка, теперь бесконечная череда рабочих будней. У меня мало времени остается для самого себя, для личной жизни. Сара Грин была удобной девушкой, никогда не требовала внимания, подарков, прогулок под луной и долгих ухаживаний. Зачем? Мы играли в одной песочнице, когда нам было по пять лет. И мне казались наши отношения идеальными, подходящими для того образа жизни, который мне пророчит мое будущее. А потом мы… просто поняли, что для того, чтобы прожить вместе годы, нужно чувствовать друг к другу больше, чем дружескую симпатию и физическое влечение.

– Какое это имеет значение? – спрашиваю я, чувствуя на себе настойчивый взгляд отца.

– Большое, Нейт, – твердо ответил отец, заставив меня раздраженно поморщится. – Ты привел ее в наш дом. Это имеет значение.

– Мы работаем вместе, – с деланным равнодушием отвечаю я. – Служба безопасности ее проверила. Были бы проблемы, мне бы сообщили.

– Кто ее родители?

– Они погибли в аварии. Реджина выросла в Оклахоме с тетей, которой тоже уже нет в живых. Она хорошая девушка, отец.

– Ты так в этом уверен?

– Ты посмотри на нее.

– Внешность может быть обманчивой.

– Это шаблонное выражение, отец, – с легким раздражением отвечаю я, встречая смеющийся взгляд Реджины. Она машет мне рукой, и я чувствую, как уголки губ расплываются в непроизвольной улыбке. – Времена династических браков устарели. Не вмешивайся, пожалуйста.

– Твоя мать… – с пафосом начинает Гарольд, но я не даю ему договорить. Наверное, это первый раз, когда я перебиваю отца.

– Я помню, что мама относится к ветви Шелдонов, создателям крупнейшей в Огайо финансовой корпорации. Вам повезло, что вы встретили и полюбили друг друга. Я не собираюсь выбирать себе девушку по результатам исследования генеалогического древа ее семьи.

– Как отец я обязан тебя предупредить, – настаивает Гарольд. – Для политика имеет огромное значение близкое окружение. Короля делает его свита. Если ты всерьез собрался покорить это поприще, то нужно задумываться уже сейчас с кем ты завязываешь отношения, присмотрись к своим друзьям. Это важно.

– Для меня не имеет никакого значения есть ли у Реджины в роду миллиардеры или нет, отец. Мы живем в двадцать первом веке, и к тому же, я пока не собираюсь жениться, – с иронией отвечаю я. – Но спасибо за то, что беспокоишься обо мне.

Реджина снова машет мне, подавая недвусмысленные знаки, что мясо готово. Эрик складывает крупные сочные куски в блюдо и несет в сторону навеса. Прислуга уже накрыла стол на лужайке, пока мы с отцом разговаривали. Я оборачиваюсь в сторону кухни, откуда появляется мама с двумя бутылками выдержанного в погребе многолетнего красного вина.

– Как давно она работает в «Бэлл Энтерпрайз»? – не сдается отец. Мама понимающе улыбается, выразительно закатывая глаза.

– Голди, отстань от мальчика, – приходит она мне на выручку, взяв мужа под руку.

– Летисия, я же просил не называть меня этим нелепым именем, – ворчит он.

– Брось, я знаю, что тебе нравится, – мама беспечно смеется. Отец напускает на себя еще более важный вид, но на нее это не действует. – По-моему очень милая девочка. Мне нравится, Нейт.

– Мне тоже, мам, – киваю я, улыбкой отвечая на ее ласковый взгляд.

– Пошли уже за стол, пока мы тут все не промерзли до костей, – недовольно хмурится Гарольд.

Реджина, оставшись в одиночестве, ждет меня у барбекю, а, может, просто не спешит покинуть теплое место. Отец с матерью вежливо улыбаются, проходя мимо. Познакомились они чуть раньше, и Реджина, как и в случае с Эриком, вела себя очень естественно. Мне определенно нравится ее умение общаться с людьми.

Пропуская родителей вперед, я останавливаюсь рядом со своей гостьей. Чувствую себя неопытным подростком, глядя в раскрасневшееся от холода красивое лицо девушки.

– Извини, я не предупредил, что тут так ветрено, – немного смущенно произношу я.

– Ничего страшного, Нейт. Я не замерзла, – вежливо обманывает меня Реджина.

– Мисс Вонг, вы лукавите, – отвечаю я с улыбкой, осторожно обнимая ее за плечи, и добавляю, значительно понизив голос: – у тебя губы посинели.

– Эй, Ромео, веди сюда свою Джульетту, – кричит мне Эрик, и теперь уже Реджина начинает смущаться. Наверное, мы выглядим довольно глупо со стороны. Двое взрослых людей, которые явно симпатизируют друг другу, но не могут открыто это признать. Тот факт, что я знаю ее всего неделю, если честно, пугает. Это единственное, что по-настоящему меня беспокоит. Я должен быть уверен, что мне не показалось. Не хочу давать ненужных надежд. Мне и так стоило немалых усилий уговорить ее поехать на пикник к моим родителям, после всего двух свиданий. Хотя, по большому счету, один ланч в обеденный перерыв и вполне невинный ужин в ресторане, после которого я подвез ее до дома, сложно назвать полноценными свиданиями. У меня не было прежде опыта служебных романов, и я не совсем понимаю, как далеко могу зайти со своей подчиненной, учитывая мою растущую к ней симпатию. Никогда не задумывался, сколько нужно ухаживать за девушкой, чтобы пригласить ее к себе домой и, тем более, познакомить с семьей. Учитывая тот факт, что семья у меня далеко не простая. Но, наверное, барбекю с родителями – не просто шаг вперед, это, можно сказать, прыжок.

– Твой брат просто прелесть, – произносит она, робко улыбаясь и плотнее закутываясь в плед.

– Не говори ему об этом, – заговорчески подмигиваю я девушке, увлекая ее в сторону стола. – Ты не представляешь, какие впечатлительные парни в его возрасте. Он непременно решит, что влюбился в тебя и будет страдать.

– Ты серьезно? – ее голос подрагивает от смеха.

– Конечно. Вспомни себя в двадцать лет, – улыбаюсь я, и недоуменно хмурюсь, когда она внезапно отворачивается, заметно побледнев.

– Я что-то не так сказал? – помрачнев, спрашиваю я.

– Нет. Все в порядке, – покачав головой, поспешно отвечает Реджина. – Двадцать мне было не так давно. В девятнадцать, я потеряла тетю. Я уже училась здесь, на втором курсе университета, и не собиралась возвращаться в Оклахому. Однако, ощущение одиночества было со мной всегда, где бы я ни находилась. А со смертью тети усилилось. Я просто чувствовала, что осталась одна. Ни писем, ни открыток. Ни звонков.

– Мне очень жаль. Мне не приходилось терять близких, и сказать, что я тебя понимаю было бы лицемерием. Я не хочу, чтобы ты сегодня грустила, – мягко произношу я. Реджина поднимает на меня свои глаза, в которые я на мгновение ныряю с головой, растворяясь в их абсолютно чистой синеве. У нее невероятно красивые и выразительные глаза – это первое, на что я обратил внимание, когда она вошла в мой офис. Не на потрясающую фигуру, полные губы и блестящие волосы шоколадного оттенка, а на сверкающие, горящие надеждой, жаждой жизни пронзительные глаза. Каждый раз, когда наши взгляды встречались, я забывал, о чем только что думал, я просто зависал, как компьютерная программа в тот момент, когда больше всего было необходимо построить какой-то график или высчитать коэффициент рентабельности. Я пытался блистать чувством юмора, казаться дружелюбным и естественным, но, мне кажется, я выглядел глупо, стоя столбом, и пялясь на нее, как одуревший идиот. Я помню, как в первый день она принесла мне кофе, сильно нервничая, а я разлил его по всему столу. Еще ей же и вытирать пришлось. Конечно, я пытался исправить ситуацию и помогал, как мог, измочив листки важных контрактов, которые лежали на столе. Черт, до сих пор смешно и стыдно вспоминать об этом инциденте. Нам пришлось задержаться, чтобы пропечатать контракты заново. Мое особое отношение к новенькой коллеги заметили уже на третий день ее работы в компании. Я понял это по многозначительным взглядам, которыми нас одаривали, пока мы по часу стояли возле кофейного аппарата, болтая о вроде бы рабочих моментах, но по факту я просто не мог заставить себя вернуться в кабинет. Пустые стаканчики один за другим падали в урну, а я ломал голову над тем, как правильнее пригласить девушку на ленч, чтобы не спугнуть и не показаться навязчивым.

– С тобой не бывает грустно, Нейтон, – мягко отвечает она мне, когда мы заходим под тент и занимаем свои места за длинным прямоугольным столом. Помимо родителей и Эрика, на пикник пожаловала тетя Маргарет со своим последним молодым мужем и сыном от первого брака, и двумя дочерями от второго. А еще кузина матери Стефания с женихом. Дядя Джеймс, и многие другие члены нашей славной династической семьи.

Я замечаю обращенные на нас с Реджиной вопросительные взгляды. Некоторые из гостей приехали недавно и не успели познакомиться с моей спутницей.

– Это Реджина Вонг. Мы вместе работаем, – сообщаю я, и начинаю перечислять имена всех собравшихся. Реджи вежливо улыбается и кивает, с достоинством вытерпев длительный ритуал знакомства. Я невольно замечаю насколько мне приятнее смотреть на Джину, чем на своих рафинированных родственничков. Возможно, виной тому химия, которая возникла при первой встрече, и я до сих пор ощущаю волнение и легкое головокружение, когда смотрю на нее. Не могу оторваться. Взгляд сам собой возвращается к ней снова и снова. Она выглядит юной, ранимой и настолько живой и яркой, что мне порой становится неловко от собственной сдержанности. Я вырос в одной из самых влиятельных семей Кливленда, да и всего штата, но родители с детства учили меня не кичиться тем, что мы имеем. С ранних лет нас с братом приучали к труду, ограничивая в наших расходах, если они превышали допустимые границы, не баловали, как обычно бывает в богатых семьях. Сейчас я благодарен матери за воспитание, а отцу за пример, которым он всегда был для меня. Но иногда мне хотелось вырваться из образа идеального сына и совершить что-нибудь необдуманное, шокирующее как меня самого, так и моих близких, но ответственность перед семьей за честное имя Бэллов всегда останавливала меня от необдуманных поступков. Глядя на Реджину, я почему-то уверен, что она жила другой жизнью, не задумываясь о том, что могут сказать или подумать о ней окружающие. Она кажется мне свободной и невероятно горячей, как солнышко, которого нам сегодня всем не хватает. И я, наверное, впервые в жизни не боюсь обжечься.

Я ничего о ней не знаю, но разве это важно, если чувствуешь, что этот человек, эта прекрасная девушка невероятно тебе подходит, наполняет те пустоты внутри, которые не позволили довести Сару до алтаря. В ней есть все, о чем я когда-либо мечтал и фантазировал. И даже если я придумал ее, нет ничего соблазнительнее, чем ожившая фантазия в моих руках.

Мы не будем спешить, говорю я сам себе, паркуя автомобиль на стоянке возле жилого комплекса, в котором живет Реджина. Отличный район для девушки-сироты, но я не собираюсь выпытывать у нее тайны ее прошлого. Черт, я даже хочу, чтобы они остались с ней. Так интереснее. Загадка становится пресной, как только находится ее решение.

– Я бы пригласила тебя на кофе, Нейт, – немного сконфуженным тоном произносит Реджина, отстегивая ремень и поворачиваясь ко мне. – Но боюсь, что ты можешь истолковать это как-то по-своему.

– Например? – с ленивой улыбкой спрашиваю я, получая невероятное удовольствие от ее смущения.

– Ты не маленький мальчик, Нейт. Все прекрасно понимаешь, – она слегка хмурит свои изогнутые красивые брови, и я едва сдерживаю внезапный порыв поцеловать ее. Хотя не такой уже и внезапный. Если отбросить всю розовую глазурь и восторженные рассуждения о ее загадочной душе и невероятных глазах, то как и большинство других мужчин, я бы предпочел раздвинуть ее ноги, а не болтать о том, что мне совершенно неинтересно. Сара Грин была моей единственной официальной подружкой, но не единственной девушкой в моей постели. В плане сексуальных отношений у меня никогда не было проблем. Разве они могут быть у сына банкира, чей отец практически владеет городом? Но то были совсем другие взаимоотношения, построенные на исключительно материальном аспекте. У меня и сейчас есть девушка, которую я навещаю пару раз в неделю, чтобы выпустить пар. Но мне вряд ли захотелось бы приглашать ее на ланч, или вести в гости к своим родителям. Зато она знает все о моих желаниях и всегда рада меня видеть.

– Мне двадцать семь, Реджина. Да, я не маленький мальчик, как ты верно заметила, но я не намного старше тебя, – произношу я с едва уловимым раздражением. – Я не собираюсь набрасываться на тебя.

– Уверена, что так и есть, – усмехнулась она, в синеве ее глаз сверкнули задорные чертики. – Это был удивительный день, Нейтон. Я давно так хорошо не проводила время. У тебя удивительная семья. Я словно в другом мире побывала. Не думала, что твои близкие окажутся такими простыми и доброжелательными людьми.

– Это обманчивое впечатление, – осторожно произношу я. – Не путай искренность с хорошими манерами. Пока ты друг моей семьи, тебе ничего не грозит. А в обратном случае… – я осекаюсь, глядя перед собой, и ударяю указательными пальцами по рулю. – Неважно, – качаю головой, – Я так понимаю, ты меня отшиваешь? – вопросительно смотрю в ее задумчивое лицо в ожидании ответа. Неужели я напугал ее или был слишком настойчив?

– Мы знакомы неделю. Что ты подумаешь обо мне, если я позволю тебе сейчас подняться? – с искренней непосредственностью спрашивает Реджина.

– Ты сделаешь меня чертовски счастливым, Реджи, потому что я мечтаю об этом с первой секунды, как увидел тебя.