– Закрой дверь, – доносится до меня, едва я переступаю порог огромной библиотеки с полками до потолка, заставленными пылящимися книгами. В центре прямо под тяжеленой кованной многоуровневой рожковой люстрой располагается массивный стол из дорого дерева, возле которого я наблюдаю нашего сурового правителя в традиционном облачении.
– Подойди, – звучит второй лаконичный приказ, и мне ни черта не нравится тон его голоса.
Терпеть не могу, когда Ран ведет себя, как напыщенный коронованный мудак. Пока я приближаюсь, его цепкий изучающий взгляд сканирует мою скромную персону. Я приехал по делу, но встреча с королем была назначена на более позднее время. Знаю, что одет не по протоколу, так как меня не было в списке приглашенных на празднование дня рождения королевских отпрысков. Я не в обиде, так как и сам терпеть не могу светские анмарские мероприятия. Это раньше, в годы нашего студенчества, Ран умел отрываться на полную катушку, а теперь королевский статус не позволяет, и жена та еще тигрица – усмирила матерого хищника. Ее младшей сестренке не удастся то же самое проделать со мной. В этом плане я неисправим. И пусть я не араб, которому позволено иметь четырёх жен, мне никогда не будет достаточно одной женщины.
– Что за срочность? – небрежно привалившись к лакированной столешнице, непринужденно интересуюсь я.
– Хотя бы рубашку мог надеть? – взгляд короля раздраженно цепляется за мои татуировки. Он стоит в трех шагах от меня, источая воистину королевское негодование. – Ты во дворце, твою мать, а не на пляжной вечеринке.
– Я не понял, ты отчитывать меня собрался? – хмуро бросаю я. – Не вижу проблемы. Никого из твоих высокопоставленных гостей здесь не наблюдается.
– Не дерзи, Мердер. Ты перегибаешь палку, – рявкает он, сжимая челюсть. – Ты можешь устраивать бордель в своем доме, но на моей территории придется соблюдать правила.
– Тебя оса укусила, Ран, или с тигрицей опять поцапался? – раздражаюсь я.
– Молчать, когда я говорю, – сильнее повышает голос Амиран и, обойдя стол, опускается в огромное кресло. – Садись, – кивает на второе, находящееся напротив. Вздохнув, я подчиняюсь. Если Ран не в духе, с ним лучше не связываться. Мне сейчас проблемы ни к чему.
– Что у нас на повестке дня? – развалившись в кресле, миролюбиво любопытствую я.
– На повестке дня у нас Анджелина Саадат, – сверля меня взглядом, холодно отвечает Амиран.
Призвав в помощь все свои актёрские данные, я изображаю глубокое недоумение. Видимо, моя игра его не вставляет, судя по тому, как король снисходительно выгибает бровь.
– Я не забыл наш разговор трехгодичной давности, Коулман, – сухо поясняет Ран.
– Моя память не так хороша, как твоя, – равнодушно пожимаю плечами.
Чуйка меня не подвела. Я понял, что речь пойдет о Пикси, едва она заикнулась об их случайной встрече. Король Анмара не настолько гениален, как его советник, но в наблюдательности и планировании ему нет равных. Гребаный стратег и мастер прогнозов – он был таким всегда.
– Твоя память в миллион раз лучше моей, – ухмыляется в ответ Ран, словно подслушав мои размышления. – Ты дал понять, что считаешь Анджелину привлекательной и, кажется, даже просил у меня титул, чтобы однажды жениться на ней.
Нет, твою мать. Все было несколько иначе. Примерив корону, аль-Мактум внезапно осознал, что моя кровь недостаточно хороша, чтобы влиться в королевскую семью, но мой мозг его устраивал настолько, что Ран позволил мне устроить оазис разврата за высокими стенами моего особняка.
– Ты мне отказал, заявив, что американский айтишник не пара дочери шейха, – слегка перефразировав, озвучиваю то, о чем он умолчал.
– А жаловался на память, – невозмутимо отражает колкость Ран. В глазах растекается сталь, а это весьма дерьмовый признак. Я говорю сейчас с абсолютным монархом, а не лучшим другом, с которым мы стояли плечом к плечу с первого курса университета. – Мое решение не изменилось, Мердер, – подытоживает король жестким тоном.
– Я ни о чем не спрашиваю. Это ты меня позвал, – вызывающе парирую я. К черту долбаный этикет. Ран лучше всех знает, что меня не загнать в рамки. – Я не нав…
– Я вижу, ты и дальше собираешься строить из себя клоуна, что у тебя виртуозно получается, – сцепив пальцы перед собой, нетерпеливо перебивает аль-Мактум. – Но я слишком ценю своё время, чтобы продолжать его тратить впустую. Поэтому давай к делу. Двадцать минут назад я столкнулся с Анджелиной Саадат, спешно направлявшейся в глубь сада, ты приехал раньше назначенного времени, от тебя за версту воняет дымом, хотя мы оба знаем, что ты не куришь. Мне продолжать? Или этого достаточно, чтобы ты понял, что хочу от тебя услышать?
– Мне нечего тебе сказать, Амиран, – отвечаю максимально категорично.
– Уверен? – окинув меня испытывающим взглядом, уточняет аль-Мактум. Судя по выражению его лица, он мне ни хрена не поверил.
– Да, – киваю так же твердо, и этот сукин сын без предупреждения выстреливает новостью, от которой все мои демоны разом скидывают кандалы, начиная взбешенно бить хвостами.
– Значит я могу договариваться о браке между Анджелиной Саадат и Фейсалом аль-Рахимом, не опасаясь компрометирующих неприятностей?
– Почему ты договариваешься? – наступив на горло беснующему гневу, задаю вопрос резким тоном. – У неё есть отец.
– Дело семейное, я выше по статусу. Джаред передал мне полномочия по урегулированию этого вопроса. Фейсал аль-Рахим составит достойную пару младшей сестре моей жены, – продолжает жалить меня «лучший друг».
– Он из Атара, – сквозь зубы бросаю я, зная, что выдаю себя с головой. – Ты собираешься отправить Энджи в другое королевство, чтобы отдать замуж за мужика, которого она едва знает, лишь бы держать подальше от меня? Я правильно тебя понял?
– Нет, не правильно, – спокойно возражает Амиран, снисходительно наблюдая, как меня разрывает от бешенства. – Фейсалу двадцать шесть лет, он образован, не женат, и с Энджи они неоднократно встречались на светских мероприятиях. Его отец Ахмад аль-Рахим – эмир Атара. Фейсал – наследник. Это обоюдовыгодный союз. Ещё пояснения нужны?
– Нет, – слышу свой скрежещущий голос. Перед глазами багровая пелена. – Что требуется от меня? – смотрю исподлобья, непроизвольно сжимая кулаки.
Ран с легкостью считывает мое состояние, его лицо обретает обеспокоенное выражение, но это лишь гребаная маска. Амирану нужен верный шакал с полезным гениальным мозгом, а я на рабство не подписывался.
– Коулман, я давно тебя знаю, – смягчившись, произносит аль-Мактум. – Мне известно, каким одержимым ты можешь быть, если что-то вобьёшь себе в голову. Поэтому я должен предупредить. Не как король, а как друг. Что бы ты не задумал, отступись. Анджелина Саадат не для тебя.
– Последнее – это слова короля или друга? – прищурившись, уточняю я.
– Обоих, Коулман. Я могу рассчитывать на твое благоразумие? – интересуется он. И я едва не давлюсь от смеха. Благоразумие? Бро, да ты свихнулся.
– Помнишь об условии, которое мы оговаривали, прежде чем я принял должность твоего советника? – Ран задумчиво сводит брови, явно запамятовав о таком немаловажном факте. – Я работаю с тобой, потому что мы друзья, Ран. Это единственная причина. Если я начну сомневаться, то ты не сможешь приказать мне остаться в команде.
– И тебе хватает наглости говорить мне это? – взгляд короля чернеет. – Ты живешь здесь на привилегированных условиях, я закрываю глаза на то, что ты плюешь на традиции моей страны, и прикрываю твою задницу каждый раз, когда очередная покалеченная шлюха бежит в полицию писать на тебя заявление. Не говоря уже о том, что я создал для тебя все условия, чтобы ты максимально мог использовать свои интеллектуальные способности.
– Мы оба знаем, что ты никогда не делаешь то, что тебе невыгодно. ИТ-компанию я мог создать в любой стране этого мира, но ты решил, что мои интеллектуальные способности могут продуктивно послужить правительству Анмара, и я не возражал, пока не начал сомневаться.
– Ты мне угрожаешь? – наконец доходит до аль-Мактума.
– Я всего лишь напомнил, на чем строится наше сотрудничество, Амиран, – резко поднимаюсь, не дождавшись позволения короля. – Поздравляю тебя с днем рождения твоих детей. Передай мои наилучшие пожелания Алисии. А мне пора вернуться к моим шлюхам, раз уж я пришелся не ко двору в этом дворце.
– Мердер! – грозно летит мне в спину.
Как же меня подмывает показать ему фак, но я не настолько двинутый. Мы еще не закончили. Чтобы Ран о себе ни думал и какой бы неограниченной властью ни обладал, последнее слово останется за мной. Тот, кому нечего терять, ничего не боится.
Никакой Фейсал аль-Рахим не получит Анджелину Саадат, пока она нужна мне самому.
С работы меня встречает машина с личным водителем.
Как всегда – черный Мерседес подъезжает на паркинг центрального бизнес-центра ровно в 18:00. Довозит до резиденции моего отца за двадцать пять минут и пятнадцать секунд. Везет по широкой магистрали Асада, которая не меняется изо дня в день. Порой мне кажется, что по ней проезжают сотни одних и тех же машин.
В том же самом порядке.
В том же ритме.
Как в матрице, бесконечной петле времени, повторяющемся сне…
В моей жизни ничего не меняется, более того – она расписана до мелочей моими родителями, Аллахом, правителем Анмара. Кем угодно, только не мной. Все, что у меня есть, лишь иллюзия свободы и полной жизни. Почему иллюзия? Потому что я не распоряжаюсь своим временем, я не выбираю, как провести свой день. Все уже написано за меня, предначертано. Родители скажут, что это «мактуб» с многозначительным вздохом, а я скажу – пиздец это, вот что.
Сияющим огоньком счастья и лучом надежды во всей этой серой и однообразной рутине, больше напоминающей путь по засохшей пустыне, является завтрашний «Саботаж». Этим вечеринкам в пустыне уже несколько лет, и о них никому лишнему неизвестно. Разумеется, до тех пор, пока их покрывает Коулман и его гениальный мозг, способный любой «грех» накрыть мантией-невидимкой.
Ну и моя работа меня радует, потому что, когда я начинаю программировать и решать практические задачи, время для меня останавливается и я полностью растворяюсь в потоке цифр и звука компьютерных клавиш.
Но только когда я дома.
В офисе у нас опен-спейс, а это значит, что в любую минуту мимо меня может пройти Мердер. Иногда мне приходится заставлять себя не заглядываться на него. Не пристало дочери шейха любоваться директором одной из крупнейших компаний Анмара и пускать на него слюни.
А так хочется…без стыда, без оглядки, безрассудно…и не только смотреть, но и трогать. Знать и чувствовать, что мой он, только мой. Да только я со своей наивностью не вписываюсь в его дерзкий мир, где каждую ночь его член согревает новая шлюха. Чем они отличаются для него от резиновых кукол, я не имею понятия. Но слухи, которые ходят про Коулмана, мне совершенно не нравятся. Верить в них упорно не хотела. Но прекрасно вижу, как он общается с некоторыми сотрудницами-американками, что не утруждают себя дресс-кодом и напяливают в офис довольно откровенные офисные наряды. Порой Мердер смотрит на женщин, как лев на разделанный шницель.
О проекте
О подписке