Глава 4
Нюансы восточного гостеприимства

Сингапур, наши дни

Двухпалубный аэробус «A-380» «Сингапурских авиалиний» через пару часов должен был приземлиться в международном аэропорту Чанги. Этот самолет был долгожданным подарком для миллионов авиапассажиров, путешествующих между крупнейшими городами мира. Построенный еще в далеких шестидесятых и переживший затем бессчетное множество модификаций, старина «Боинг-747» целых сорок лет – вечность по меркам современных технологий – оставался единственным гражданским самолетом, способным перевезти пятьсот и более пассажиров с полным комфортом из одного аэропорта в другой. Мир беспрестанно менялся: свой первый, а затем и последний полет совершил сверхзвуковой, но оказавшийся слишком дорогим англо-французский «Конкорд», компьютеры стали производительнее в миллионы раз, но ничего лучше «747-го» по непостижимой причине авиастроители создать не могли. И лишь по истечении десяти лет нового века многострадальный, превысивший все сметы стоимости и едва не обанкротивший Airbus красавец «A-380» наконец встал на крыло, ознаменовав собой новую веху в авиации. Пятьсот человек на его борту теперь вообще могли забыть о том, что они находятся в воздухе. Широкие проходы, просторные удобные кресла, барная стойка между салонами, идеальный воздух, отсутствие шума и воздушных ям, ослепительно улыбающиеся восточные стюардессы, отобранные на национальных конкурсах красоты. Лететь на таком самолете из Лондона в Сингапур шестерым студентам Массачусетского технологического института даже в экономическом классе было удовольствием. Разумеется, настоящая роскошь – раскладывающаяся постель и душ в апартаментах первого класса – пока им была недоступна. Но для Джека и его друга Билла Хавличека подобные удобства показались бы даже чрезмерными. Единственное, что их сейчас интересовало, – это быстрый Интернет, с недавних пор доступный пассажирам на протяжении всего полета: технологическое новшество, еще недавно почти немыслимое.

Перед защитой диплома выпускники МТИ в последние годы все чаще отправлялись в технологические полисы Азии. Администрация института всецело поддерживала и даже частично финансировала подобную практику обмена «научным опытом». Хотя ни для кого не было секретом: главной причиной этих путешествий было даже не обогащение знаниями, а контакты со сказочно богатыми азиатскими инвесторами, давно усвоившими простую истину: все прорывные технологические и бизнес-идеи рождаются только на Западе – в Америке и в Европе. Азия, даже с ее древней культурой, к сожалению, на генетическом уровне не была «запрограммирована» на инновации. Конфуций, Будда, Лао-цзы и другие великие восточные мудрецы, жившие две с половиной тысячи лет назад, проповедовали смирение, подчинение традициям и уход от всего земного. В их учениях была бездна мудрости, они во многом уберегли восточную цивилизацию от полного хаоса из-за бесконечно раздиравших ее войн и конфликтов. Но философия инноваций, основанная на убеждении, что каждый человек уникален и рожден для того, чтобы привнести в окружающий мир что-то принципиально новое, не существовавшее раньше, восточным религиям была чужда. Если бы нужно было выбрать главного изобретателя в истории, то даже такие гении, как Леонардо да Винчи и Томас Эдисон, остались бы на почетных втором и третьем местах. Первенство осталось бы за скромным переводчиком Библии на немецкий Мартином Лютером. Положив начало Реформации, он впервые поставил человека, его разум и интеллектуальные способности во главу угла. Последовавшие за этим четыре промышленные революции за пятьсот лет изменили мир и жизнь всех населяющих его людей практически до неузнаваемости.

– Джек, Дайана отпустила тебя одного на другой конец света почти на месяц? Опрометчиво! – Шэрон, хорошенькая блондинка с биологического факультета, все еще носившая подростковые брекеты на зубах, в полете явно скучала. – А что, стоит только посмотреть на этих красоток стюардесс. Вы, компьютерщики, к азиаткам точно неравнодушны: взять хотя бы Цукерберга. Наверное, вам нравится, когда жена тихая и во всем слушается: не мешает сидеть всю ночь за монитором. В Силиконовой долине азиатских девушек, которые замужем за программистами, вообще не сосчитать.

Джек, куда больше увлеченный тем, что происходило на экране ноутбука Билла, сделал вид, что не расслышал. Вот уже несколько недель они почти круглыми сутками тестировали части их новой программы – той, которую они везли в Сингапур. Какие-то баги в ней, конечно, то и дело всплывали, но в целом она работала. Билл впервые за пять часов полета оторвал взгляд от экрана и мечтательно вытянулся в кресле.

– Мы порвем инвесторов. Придем с тобой на встречу с ними в халатах из отеля и домашних тапочках на босу ногу, опоздав на два часа, и потом скажем, что наша программа не продается, после чего они вообще взорвутся.

Настроение Билла было приподнятым, а байка о том, каким способом Марк Цукерберг нашел для своего тогда еще малоизвестного детища первых инвесторов, в институте и в среде стартаперов Силиконовой долины стала уже канонической.

– Да, но только у Марка к тому моменту уже был миллион с лишним пользователей Фейсбука, а тебя пока знают только уборщицы компьютерного модуля, которые выгоняют нас оттуда в пять утра. Так что халат и тапочки не прокатят, придется делать серьезную презентацию.

Джек тоже был в боевом настроении, но что-то, а точнее, то самое его седьмое чувство, давно грызло его. Ему было понятно, что поездку следовало бы отложить, но он не поддался в этот раз внутреннему голосу, так как объяснить, что происходит, ни Биллу, ни другим людям, вовлеченным в их проект, он никаким образом не мог.

Аэропорт Чанги в Сингапуре – гостеприимные врата в «страну будущего» – был гордостью сингапурских властей. Внутри его огромных светлых терминалов цвели настоящие сады с живыми деревьями, располагались рестораны высокой китайской кухни с доступными ценами, не говоря уже о бесчисленных магазинах. За последние тридцать лет аэропорт Сингапура официально признавался лучшим в мире двадцать семь раз, а редкие случаи, когда он опускался на вторую строчку, правительство Сингапура воспринимало как вызов и сразу же направляло огромные средства на строительство новых терминалов аэропорта и еще большее улучшение существующих.

В зале прилета Джека и его спутников ждал улыбчивый человек, скорее похожий на преуспевающего бизнесмена, чем на чиновника. Столь серьезный прием их даже удивил.

– Господа, добро пожаловать в Сингапур. Меня зовут Ван Кун, я заместитель министра образования Сингапура. Я буду с вами сегодня и завтра. Потом вы сможете общаться с вашими коллегами уже без меня. А еще через какое-то время вы не захотите уезжать: многие ученые после наших лабораторий и слышать не хотят ни о чем другом!

Стройный, спортивный, почти молодой человек в белой рубашке – очевидно, этнический китаец, как и большая часть местного населения, – непринужденно улыбался и шутил, разговаривая при этом на безупречном английском. Но в озорном прищуре его раскосых глаз легко можно было заметить необыкновенную остроту ума и взгляд, пронизывающий собеседника насквозь.

– Надеюсь, перелет вас не утомил. Мы с вами прямо сейчас поедем в Научный центр, там нас уже ждут. Извините, что жизнь в Сингапуре так динамична: вы сможете расслабиться и отдохнуть после встречи, вечером в отеле.

На улице было жарко, душно и очень влажно, но лимузины с климат-контролем были наполнены приятной прохладой. По дороге Ван Кун, сам севший за руль одного из них, ненадолго взял на себя роль гида:

– Пожалуйста, не удивляйтесь: вы для нас действительно дорогие гости. Все невероятное благополучие нашей крохотной страны построено на достижениях человеческого интеллекта. Еще полвека назад Сингапур был обычным небогатым и насквозь коррумпированным азиатским государством. Но потом произошло главное событие в истории нашей страны – к власти пришел Ли Куан Ю, великий реформатор. Он искоренил коррупцию, начав с первых лиц правительства, создал среду для привлечения западных инвесторов. Сейчас Сингапур – самое развитое государство Азии. Но мы не перестаем заботиться о развитии. Еще столько предстоит сделать! – Глаза Ван Куна загорелись детским восторгом, как у мальчика, ждущего гору подарков в день рождения. – Лично я в министерстве курирую проект «Тысяча». Мы составили список из тысячи самых талантливых, подающих надежды студентов родом из Сингапура, которые учатся в лучших университетах мира, в том числе у вас, в МТИ. Время от времени я лично звоню каждому из них и стараюсь помочь, если возникают какие-то проблемы. Моя задача – чтобы как можно больше из них вернулось после учебы домой, в Сингапур. Кстати, знаете, какая в Сингапуре зарплата министра? Полтора миллиона долларов в год, совершенно официально. Когда человек честно зарабатывает такие деньги, ему и в голову не придет что-то красть.

За окном автомобиля мелькали великолепные небоскребы, современнейшие отели, но сама дорога была на удивление пустой: автомобилей даже в центре было совсем мало.

– Владеть автомобилем – большая роскошь. Их количество строго лимитировано, нужно стоять лет пять в очереди на приобретение, а потом еще придется заплатить пошлину в три-четыре стоимости автомобиля. Поэтому у нас чистый воздух, а на общественном транспорте из одной точки города в другую можно гарантированно добраться меньше чем за час.

Один из мостов, перекинутых через пролив в самом центре города, был тонким и необычно изогнутым. Взглянув на него, Шэрон на заднем сиденье вскрикнула от восторга.

– Да, биолог сразу поняла, в чем здесь дело, – улыбнулся чиновник. – Этот мост – точная, только увеличенная в миллионы раз копия цепочки молекулы ДНК. Биотехнологии – главная наука XXI-го века. Мы в Сингапуре делаем на них особую ставку.

Деловой центр Сингапура под ослепительным солнцем, казалось, сиял белым цветом. Но их цель находилась дальше, в районе обширного ботанического парка. Автомобили остановились у необыкновенного здания из нескольких этажей с надписью Solaris. Его фасад тоже был белого цвета, а само здание изгибалось тонкой причудливой волной. На каждом этаже с открытыми пространствами рос настоящий лес густой зеленой растительности. Из-за этого боковые панели здания представляли собой почти сплошные стены из зелени. Solaris был частью целого квартала, который занимал государственный научный центр «Биополис». Он был чем-то вроде аналога калифорнийской Силиконовой долины, с той разницей, что в нем находились офисы компаний, занимающихся не кремниевыми чипами и компьютерными программами, а инновационными проектами в области биологии и современной медицины. Впрочем, другие сферы науки здесь также были широко представлены. Этот биологический научный кластер был крупнейшим в мире в своем роде, и при этом он быстро развивался.

– Через полчаса у нас будут встречи с двумя группами инвесторов. Первых интересуют технологии шифрования данных, поэтому они горят желанием пообщаться с Джеком и Биллом. Вторые представляют фонды, которые занимаются биотехнологиями. Особенно их интересуют технологии продления жизни. Уверен, что в ближайшие двадцать лет в этой области должны произойти грандиозные прорывы.

Жара и влажность на улице достигли максимума, без кондиционера находиться вне помещения казалось тяжело. Но внутри комплекса Solaris было на удивление комфортно, причем охлаждение было естественным – благодаря сложной, рассчитанной компьютерами системе вентиляции воздуха через многочисленные отверстия в фасаде. Зайдя в зал заседаний на верхнем этаже, Джек и его друзья почувствовали, что они будто очутились в отсеке большого космического корабля из сериала «Звездный путь», который в детстве обожали, вероятно, все будущие американские ученые. На стенах, окружающих длинный стол со светло-матовой поверхностью, висели огромные экраны с такой четкостью изображения, что отдельные пиксели было невозможно рассмотреть, даже подойдя к ним вплотную. На экранах виднелись лица инвестиционных банкиров из разных городов мира – Гонконга, Лондона, Сан-Франциско. За столом сидело несколько человек – представителей сингапурских инвестиционных фондов. Несмотря на жару, все они были одеты в плотные белые рубашки с длинными рукавами и темные галстуки. Свободный дресс-код американских научных центров и инновационных компаний в деловом мире Азии по-прежнему не был принят, невзирая на климатические особенности.

После стандартных приветствий с дежурными улыбками и легкими поклонами на главном экране появилось изображение премьер-министра Сингапура Ли Сянь Луна. И внешностью, и манерой говорить он был неуловимо похож на Ван Куна, только солиднее одет и лет на двадцать старше (на самом деле даже больше, но для человека с Запада определить возраст китайца по внешности крайне сложно). Премьер не принимал участия во встрече лично – эта была запись. Но у Джека возникло ощущение, что скоро он сможет (или ему придется) пообщаться с этим человеком. Премьер произносил стандартную речь – видимо, эту запись показывали всем иностранным инвесторам:

– Мы рады приветствовать гостей в самом инновационном месте нашей планеты. У нас мало земли, но очень много человеческого таланта, труда и вдохновения. Сингапур – это лишь крошечная, почти неразличимая точка на карте мира. Но именно здесь, у нас, рождается Будущее. Мы создаем самые благоприятные условия для улучшающих жизнь изобретений в любых областях человеческой деятельности. А теперь, пожалуйста, наденьте очки виртуальной реальности, и я покажу вам кое-что еще.

Перед каждым гостем на столе стоял тончайший, почти невесомый ноутбук и лежали очки виртуальной реальности в черной оправе, с затемненными линзами. Джек не раз пользовался такими очками у себя в кампусе, хотя по-прежнему относился к виртуальной реальности как к чему-то, что находилось лишь в начальной, зачаточной стадии своего развития. Правительством Сингапура использовались новейшие разработки компании Samsung. Этот громадный корейский концерн вот уже несколько лет инвестировал миллиарды долларов в развитие технологий виртуальной реальности, но пока не торопился представлять свои достижения широкой публике. Корейцы рассчитывали, что такие американские компании, как Oculus, принадлежащий Марку Цукербергу, первыми выйдут на рынок и сформируют спрос на этот продукт, после чего Samsung представит еще более совершенные технологии и завоюет рынок, уже созданный кем-то другим. Но для таких эксклюзивных пользователей, как сингапурское правительство, технологии Samsung были доступны уже сейчас.

Сказать, что эффект, производимый виртуальной реальностью, показался Джеку впечатляющим, – не сказать ничего. Под продолжающийся рассказ премьера могучая невидимая сила вдруг подхватила и вознесла его на высоту птичьего полета: он оказался в стеклянной кабине на самом верху Singapore Flyer – одного из самых больших в мире колес обозрения. Кабинка была закрытой, но вдруг какой-то человек, словно ниоткуда появившийся рядом, нажал на кнопку, и стеклянные двери кабинки раскрылись. Человек, учтиво улыбнувшись и поклонившись, предложил Джеку сделать шаг вниз. По залу разнесся мучительный стон – эта картинка проецировалась в очках каждого участника встречи. Джек подошел к краю кабины, посмотрел вниз. Под его ногами был центр Сингапура: он отчетливо, абсолютно реально, как в жизни, видел небольшой стадион, расположенный на островке посреди залива, мосты, отели, крыши высотных зданий. В наушниках шумел ветер. Человек рядом вновь заговорил: теперь он вежливо предложил «небольшой» приз в пятьдесят тысяч долларов любому, кто сделает шаг вниз. Джек снова опустил глаза, увидел землю в двухстах метрах внизу под собой, собрал волю в кулак, сказал себе, что это всего лишь мультфильм… Но сделать шаг в бездну без страховки было решительно невозможно: мозг воспринимал это как абсолютно реальное самоубийство и не давал мышцам ног сделать шаг вперед, как бы сильно Джек ни приказывал себе это сделать. Кажется, те же эмоции испытывали и все остальные. Картинка в очках внезапно выключилась, и последовала просьба премьера снять их. Участники встречи потрясенно смотрели друг на друга: не то чтобы предложенный приз был очень большим для любого из них, но то, что никто так и не сделал шага в бездну, казалось невероятным.