Людмиле предложили на работе путёвку на август в подмосковный дом отдыха «Сенеж», мы решили поехать. Отдых недалеко со столицей имел для меня неоспоримое, очень важное преимущество – работа рядом. Я имел возможность позвонить в офис, или, а в случае острой необходимости, быстро подскочить на работу, в любое время, могли перезвонить мне, и мы решили – едем.

В «Сенеже» было два основных корпуса: четырёхэтажный, куда нас поместили, и трёхэтажный, стоящий в сосновом лесочке, метрах в двадцати от кромки озера. Номерок нам дали какой-то убогонький: узенькая комнатёнка с кроваткой, в торце у окна столик, пара кресел, платяной шкафчик, совмещённый санузел. Но питание было отличное, вода в Сенеже – чистейшая, на теннисных кортах пыхтели толстяки, осваивающие азы игры, и был огромный парк, по которому можно было бродить часами. В общем, мне всё понравилось. Мы купались, я играл в теннис, гуляли по парку, отдыхалось прекрасно. Сначала я позванивал в офис раз в день, потом через день, потом реже, реже. Чего трезвонить, людей от работы отвлекать?

Девятнадцатого августа во время завтрака мы обратили внимание на озабоченные лица у многих отдыхающих. В зале столовой стоял какой-то невнятный гул, из отрывков разговоров я понял, что произошёл какой-то переворот. Соседи наши за столом, как и мы, ничего толком не знали, надо было звонить в Москву.

Хвост к единственному телефону-автомату, висящему в холле нашего корпуса, составлял человек двадцать, я занял очередь, все стояли, вслушиваясь в то, о чём говорили звонящие, пытаясь понять, что же там происходит. Когда подошёл мой черёд, я услышал в трубке голос Анатолия:

– Аллё.

– Толь, привет, чего там у вас происходит?

– Да хрен поймёшь, ГКЧП какая-то появилась, переворот у нас. Хунта рулит, танки, бэтээры на площадях.

– Охренеть, стреляют, что ли? Тогда я здесь начну зарываться.

– Пока нет, но тебе лучше подъехать, надо поговорить, понять, куда будем двигаться.

– О’кей. Присылай Володьку за мной, вечером буду.

– Жди. Вовчик товар по комиссионкам разводит, как приедет, к тебе направлю.

Во второй половине дня прибыл Бакулин, чемодан был собран, мы сообщили на рецепции, что в связи с событиями прекращаем отдых, отдали ключи и убыли. Когда пересекали по Ленинградке МКАД, увидели стоящие с двух сторон танки, подумал: ни хрена себе, и что, они стрелять, что ли, собрались? По приезде домой я высадил Милку у подъезда и помчался в Орехово, надо было разбираться, что будем делать, как спасать барахло.

Красные пришли, значит, будут грабить, а как же – такой порядок. Экспроприация экспроприаторов, по-нашему – грабь награбленное, вождь их главный – Карл Маркс – сказал. А ведь сам-то из приличной семьи, папа – адвокат-еврей, дед раввином был, и вот на тебе, здрасте, с новым годом, грабь награбленное. Вот они, университеты, Гегели – Фрейлиграты, и так всегда, взять хош нашу семью. Я училище техническое заканчивал, и сын – его же, но, когда оно уже университетом стало, а результат – у меня в семье всё мирком, а у сына два развода.

Вот и думай, чему в этих университетах учат.

Отвлёкся я. Примчались с Володькой в Орехово, сели за стол, смотрю – все какие-то чуток испуганные, ладно, думаю, вечером телик погляжу, тоже испугаюсь. Говорю:

– Ну, чего делать-то будем?

Толик, поглядев на Серёгу Кузинова, спросил:

– Ты партийный билет хранишь?

– А-то, я ж ещё с учёта не снялся.

Народ начал ржать, Серёга продолжал числиться на шестой кафедре, разрывался между МВТУ и «Софтексом». Я его уговаривал увольняться и начинать полноценно мантулить по основному месту, в смысле где деньги платят, но он всё не мог решиться. Загалдели все разом, через пару минут выяснилось, что ясного представления, что делать, ни у кого нет. Поговорили, решили, что надо чуть притихнуть с деятельностью, посмотреть, как будут развиваться события. Разошлись, постановив наблюдать, кто победит – белые или красные.

На работу приезжали, но товар по магазинам прекратили развозить, больше занимались сбором средств, впрочем, через три дня красные, опохмелившись, сдались. Сказали: «Да лан, мы это так, выпимши были, больше не будем», руки им закрутили – и в тюрьму, но ненадолго. Всё ж свои, что уж теперь собачиться?

Всё потекло, казалось бы, тем же порядком, но двадцать пятого, после разговора с ребятами их ЦНИИАСУГА, Серёга Кузинов сообщил, что у них там Верховный Совет Латвии принял конституционный закон «О государственном статусе Латвийской Республики», который подтверждает независимость Латвии – да ради бога, и что Ельцин, флаг ему в руки, а флагшток в ж…у, подтвердил их, мать её, независимость своим указом. И на основании всей этой лабуды они прекращают всяческое взаимодействие с клятыми оккупантами, то есть с нами, а оставшийся за ними должок оставляют себе как контрибуцию, за незаконную оккупацию и наш плохой характер.

Надо было ехать спасать товар – там зависла фура, забитая под завязку TV-моноблоками, сиречь телевизорами со встроенными видеомагнитофонами – товаром весьма редким на тот момент в Москве и посему дорогим.

Деньги пропадали большие. Поехал Серёга Кузинов, я решил ехать с ним. Сергей бывал там уже неоднократно и хорошо знал всех ребят, я был к тому времени один раз, был знаком с руководством, в Москве общался с Лёней Константиновым.

Переговоры в Риге прошли успешно, парни сказали, что Серёга их неправильно понял и что они готовы товар нам отдать. Но мы должны иметь в виду, что товар могут задержать на границе, техника сгружена, и транспорта для доставки нашего груза в Москву у них нет, а желающих везти груз в Россию мы не найдём в свободной стране Латвии. А сами сидят и ржут над нами, нет, ну, надо?

В Риге действительно желающих везти что-то в Москву не было, но, побегав по городу, мы узнали, что существует пункт за городом, где дальнобойщики, возвращающиеся транзитом через Латвию, останавливаются в поисках груза, чтобы не гнать машину через две страны порожняком.

Пункт этот представлял собой дощатую будку, напоминающую деревенский сортир, с окошком. При советской власти в будке сидела женщина, которая записывала в журнал данные водителей и их клиентов, а затем как-то сводила их друг с другом, ну а при независимости кому это надо? Это ж машины, следующие в страну проклятых оккупантов! Да пропади оно пропадом, всё, что везётся из проклятой Московии или в неё. Но будка осталась, и даже был в ней журнал, записав в который свои координаты и сведения о грузе, можно было надеяться на то, что кто-нибудь клюнет и приедет, но мы решили не рисковать. Сидели на лавочке рядом с будкой, тупо дожидаясь машины. Нам повезло: через полдня у будки затормозила тентованная фура. Водитель, спрыгнув на землю, быстро направился к будке. Мы окликнули его:

– Транзитом?

– Да.

– Куда направляетесь?

– Во Владимир.

– А если через Загорск?

– Не проблема, а что везти?

– Телевизоры.

– Поехали грузиться.

Мы забрались в кабину и поехали в ЦНИИАСУГА, загрузив товар, стали размышлять с Серёгой, надо ли нам ехать в качестве сопровождающих. Водитель, слушая нас, произнёс:

– А зачем вы ехать-то со мной собираетесь?

– Да мало ли чего может случиться, помочь, всё же трое нас будет.

– А у вас оружие есть, опыт сопровождения грузов?

– Да нет, откуда?

– Тогда вы, парни, только мешать будете. Случись чего – чем вы поможете без оружия и опыта? А мешать будете, нас трое – проблем втрое. Три раза остановиться пописать, покушать, да и вообще. Тут главное – опыт, гнать, останавливаться только в правильных местах, попутчиков избегать, сейчас это опасно. Езжайте поездом и ждите, всё в порядке будет, не впервой.

В тот же вечер, выпив отвальную с ребятами в ЦНИИАСУГА, мы укатили в Москву на поезде.

Разговор с водителем успокоил меня, и первые три дня я ожидал машину без треволнений, на четвёртый стало как-то тревожно, после пятого дня я замандражил. Груза не было, случись чего, парни скажут: «Какой ты, на хрен, руководитель, не смог организовать безопасную доставку груза?», и что я им отвечу? Может, и не скажут, время стрёмное, но осадочек останется, да и сам ведь себя сожру изнутри. Решил сходить в нашу ментуху, pardonnez-moi – в уважаемую милицию, а вдруг помогут, развеют мои сомнения? Пришёл. Зайдя в отделение, обратился к дежурному:

– Добрый день, я директор малого предприятия «Софтекс», у меня груз задерживается, отправленный из Риги. Мне нужно пробить автомобиль и водилу, кто может помочь?

– А на много задерживается? Может, вы рано паникуете? Какой груз?

– Да уже дня два-три, как должен был появиться. Аппаратуру радиоэлектронную, не бытовую.

– Так себе товар, но любой такой досадно будет потерять. Обратитесь в шестнадцатый кабинет, это на втором этаже.

Мужик в штатском, примерно моего возраста, сидящий в кабинете, встретил меня вполне радушно. Кто он был по должности, как его звали, я не запомнил, наверно, был дознавателем. Я детально рассказал, что, когда, на чём и с кем мы отправили пять дней назад, он аккуратно всё записал в тетрадку, заполнил какой-то бланк, на котором я расписался, после чего сказал:

– Пробьём машину, узнаем, какому автохозяйству принадлежит, водилу – кто такой, откуда, где живёт. Всех разыщем, не беспокойтесь, но день-другой подождать придётся.

– Подождём. Мы готовы, если надо для ускорения, финансово как-то поспособствовать.

– Да не нужно этого ничего, обращение ваше, считай, уже зарегистрировано, это же наша работа. Вы мне про свою организацию лучше расскажите: кто вы такие, откуда, чем занимаетесь?

– Мы малое предприятие, учредителями являются Химзавод, оборонное предприятие из-под Загорска, ещё несколько учредителей – это госструктуры. Торгуем различной продукцией, разрабатываем технологии, программно-аппаратные комплексы, примерно так.

– Не шпана, в общем?

– У нас в штате двадцать пять человек, у всех высшее образование, три кандидата наук.

– Теперь понятно, а то у нас всё отделение на ушах стоит: кто такие, чем занимаются? Только появились – такую деятельность развили, народ у вас туда-сюда снуёт с утра до вечера. Ну что ж, ждите звонка.

Через день мужик позвонил:

– Подойдите ко мне, пришли результаты поиска.

Радостный, я притопал в отделение, зашёл в кабинет.

– Добрый день, какие новости?

– Новости неважные, нет в СССР грузовика с таким номером.

У меня возникло ощущение, как будто мне забили в глотку ледяной кол, – не мог вздохнуть свободно. Дознаватель, поглядев на моё изменившееся лицо, сказал:

– Чот ты с лица сбледнул, присядь пока, я ещё не всё сказал. А относительно водителя тоже всё не слава богу. Паспорт он получал в Экибастузе, там и зарегистрирован, запрос мы отправили, но, скорее всего, там не живёт. Ждём две недели, когда ответ придёт, тогда, может быть, какая-то ясность появится.

– А как же так? Выходит, что он с фальшивым номером ездит?

– Да кто его знает, у нас этих организаций, которые свои номера имеют, десятка полтора, если не больше. Хотя, может, и фальшивый.

– А как узнать?

– Как-как, да никак. Запросы писать. Давай подождём, вдруг приедет?

– А если не приедет?

– А если не приедет, то всё равно ваше всё имущество пропало. Так тебе не по х…, когда ты об этом узнаешь? А мне лишняя работа.

Мне было не по х…, но, ничего не говоря, я поднялся со стула и направился к выходу. Дознаватель крикнул мне вслед:

– Если появится, позвони мне, чтобы я этой мутотой бумажной не занимался!

– Хорошо.

Прибило меня капитально, поначалу вообще ничего не мог делать, да и ни хотел ничем заниматься, потом понял – так нельзя, стал вникать в текущие дела. Вечером, добравшись до дома, крепко выпил и завалился спать, говорить, общаться с кем-либо было невмоготу.

На следующий день вышел покурить с ребятами во дворе, парни стояли, прикалывались над моим мрачным видом, а я размышлял, когда сообщить о нашей потере, и, подумав, решил не спешить. Правильно сделал – через пару часов меня позвали к телефону, подошёл, взял трубку и услышал знакомый голос:

– Алё, это кто?

– Алек Рейн, директор.

– Алик, ну, слава богу. Я вам сорок минут звоню, не могу дозвониться – всё время занято. Слушай, я стою у поста ГАИ на Каширском шоссе, пришли кого-нибудь, чтобы провёл меня, я Москву плохо знаю.

– Сейчас сам буду, минут через пятнадцать.

Позвонив Виктору Романову, чтобы он готовил складское помещение под груз, мы вместе с нашим вторым водителем Колей Симкиным на моей пятёрке рванули на Каширку. Для себя решил сразу вести груз в Краснозаводск, разгрузиться на Химзаводе, у них наверняка найдётся охраняемый нережимный склад. Коля доедет в моей машине – он, как и Бакулин, жил в Краснозаводске, а потом я на своей машине вернусь в Москву. На Каширке забрался в кабину к дальнобою.

– Здорово, чего так долго добирался?

– Пришлось немного подремонтироваться, пока запчасти искал, то-сё. А чего, перепугались?

– Не без того.

– Ну, извиняй, не позвонишь, где его искать, этот межгород?

– Да ладно, дело житейское. А мы тебя уже разыскивать начали. Слушай, а почему твои номера гаишники в базе союзной не находят?

– А-ха-ха, это моё любимое – мимо гайца просквозить, вот они меня ищут. А машина на автопредприятии нашем висит, оно принадлежит НПО оборонному, мы когда груз свой везём, так они не только что нас досмотреть – они подойти