Цитаты из книг автора «Алейда Ассман»

Вслед за Ницше французский социолог Морис Хальбвакс поставил на новую основу вопрос о критериях отбора для памяти, введя в изучение памяти понятие «социальные рамки». Под ними подразумевался принцип отбора, который диктуется индивидууму социальной группой . По мнению Хальбвакса, то, что памятуется или не памятуется

отличается своей способностью вызывать нужные воспоминания тем, что он воздвигает в собственном сознании барьер, который защищает его от массы бессвязных воспоминаний» . Когнитивная психология и нейрология говорят сегодня об executive function (исполнительной функции). Под этим подразумевается способность сознания, отключая внимание от нерелевантных ассоциаций

виде учебников, романов и кинофильмов. Свидетели истории являются, по словам Гюнтера Грасса, «вымирающим меньшинством». Люди, занимавшие в нацистском государстве ответственные посты и активно участвовавшие в войне, принадлежат сегодня к быстро сокращающемуся меньшинству. Я называю их «поколением 33-го», ибо их вступление в деятельную взрослую жизнь пришлось примерно на эти годы. Но в «свидетели Истории» это поколение обычно не годится, ибо для свид

В своем исследовании истории политических идей послевоенного времени Дирк ванн Лаак противопоставил два типа идентичности. Он называет их «личность» и «характер», соотнося их с двумя типами культур: личность соответствует аристократической культуре с ее политическим прагматизмом, а характер

Эта молодежь ежедневно видела «ловкую манипуляцию правом, которое превращалось в неправо и наоборот, а потому с циничным скепсисом дистанцировалась от принципиальных вопросов права. Такая ситуация усиливала потребность в защитной оболочке. Она становилась маской для закаленного характера, до его, так сказать, полной непробиваемости» «Преображение» стало антонимом «характера». Люди, которые считали главной добродетелью умение «держать удар», иммунизированы законом сохранения своего лица против болезненной и унизительной для них необходимости перестраивать свою идентичность. Такая перестройка предполагала именно то, чему всеми силами сопротивлялся характер, закаленный культурой стыда: внутреннее перерождение, рефлексию, здравомыслие и готовность учиться. Ясперс четко сформулировал категорический императив преображения в уже приведенных словах, связанных с культурой вины и культурой стыда: «Каждый должен в такой катастрофе переплавиться и родиться вторично, не боясь, что это его опозорит»[296]. Для Дольфа Штернбергера, издателя журнала «Преображение», оно означала «умение проигрывать»; он называл это «высшей и ближайшей целью нравственного воспитания, как для отдельного человека, так и для нации». Далее Штернбергер говорит: «Умение держать удар – это идеализация дурного упорства, которое не желает ни изменений, ни конца и не желает сдаваться, пустое упрямство, гримаса храбрости. Умение проигрывать – вот настоящее человеческое качество. <…> Мы достаточно натворили „сверхчеловеческого“ (и бесчеловечного). Пора наконец сделать что-то человечное!» [297]

Коллективная память позволяет членам сообщества, преодолевая пространственные и временные дистанции, сохранять ценностные ориентиры и системы координат. Так возникает ощущение себя частью большого целого, значительно превосходящего горизонт индивидуального опыта.

Таким образом, абстрактное понятие «культурная память» подразумевает широкий спектр культурных практик: консервация следов, архивирование документов, коллекционирование произведений искусства и антикварных предметов с возможностью их реактивации посредством медийной репрезентации и педагогической работы.

Нам неизвестна культура, которая не формировала бы тем или иным способом стратегию и практику своей культурной памяти.

А ведь понимание того, что память, базируясь на символах, служит для социальной группы формой самоопределения и ориентиром на будущее, стала важным интеллектуальным достижением, которое с 1980-х годов расширило наше представление о культуре и процессах ее трансформации. Согласно этому представлению, культура создает транспоколенческое пространство знаний и систему координат, посредством которых носители этой культуры оформляют собственный опыт. Поэтому история не есть нечто окончательно ушедшее и интересующее только историков.

Память необходима, чтобы вдохнуть жизнь в массив исторических знаний в виде смыслов, перспектив и социальной релевантности; история нужна для критической поверки конструкций памяти, которые всегда формируются под воздействием определенной конфигурации власти и продиктованы насущными потребностями современности.