Что касается руководства, то заведовал Куженерской школой Л.И.Кропотов, а затем Шабдаров. Среди преподавателей было много «бывших»: учитель по обществоведению Юрастров и учитель по рисованию и пению В.Т.Кащеев, бывшие священники, учитель естествознания В.С.Басов, бывший офицер. Математику преподавал П.В.Реутов, профессор. Все они принимали участие в первые годы Советской власти в забастовках и были ссыльными. Основной костяк учащихся – дети сельской интеллигенции, а также крестьян, в основном из двух районов – Новоторъяльского и Сернурского. Профессор Реутов работал один год, затем был амнистирован и вернулся домой. В школе почти не было марийцев. Но, примерно, 20 процентов учащихся хорошо владели марийским языком, так как жили среди марийцев.

Так как наша школа готовила учителей начальных классов, то педагогическую практику мы проходили в двухкомплектных школах. Они были повсеместно в сельской местности.

Двухкомплектная школа – это четыре класса, один учитель преподает сразу в двух классах – первом и третьем, второй – во втором и четвертом. Это создавало известные трудности для практикантов. Тем не менее он вел занятия полный учебный день в присутствии учителя. После уроков проводился разбор практики, отмечались положительные стороны и недочеты.

После педагогической практики наступали выпускные экзамены. Выдавался аттестат, в котором оценивались знания по девяти предметам. В моем аттестате была только одна оценка «удовлетворительно» – по русскому языку и литературе – остальные весьма удовлетворительно.

После выпускных экзаменов устраивали банкет, его готовила хозяйственная комиссия во главе с председателем Борисом Шустовым. Угощение было самое обыкновенное: чай, плюшки, пирожки. Проводился банкет на лесной поляне. После этого ученики шли в актовый зал. Наступал торжественный момент – выступления руководителей школы и вручение аттестатов.

Проводились в нашей школе экскурсии. Мы, например, побывали в Казани, шли туда пешком, а это 150 километров, продукты везли на лошади. Пеший переход занял три дня. В Казани побывали в Кремле, в университете, где учился Ленин, у памятника «Покорение Казани», на мыловаренном заводе, на меховой и текстильной фабриках, в кинотеатре, на пристани. Впервые видели большой город и он на нас произвел большое впечатление.

А следующая экскурсия – в Москву и Ленинград. Для этого надо было заплатить 3 рубля. В 1926 году даже учитель получал 30 рублей в месяц. Желающих оказалось 15 человек. Меня выручил брат, так как он после окончания школы уже работал.

До Казани добрались пешком, а потом на поезде в общем вагоне. В Москве побывали в музеях, Третьяковской галерее, на заводах и фабриках. В Ленинграде посетили Эрмитаж, Русский музей, Военно-морской музей, Петропавловскую крепость, многое другое. И, конечно, обо всем этом рассказывали родным и ученикам.

Все эти школьные нагрузки прошел и наш отец. Поэтому неудивительно, что он многое умел делать, заимев семью. Для него хозяйственные дела в доме были своего рода хобби – и скот, и огород, и баня, и сенокос. Правда, дрова доставлял колхоз или сельсовет. Но не всегда делал это своевременно. Поэтому приходилось заниматься заготовкой дров в лесу. А беседы, которые ученики проводили в деревнях, позволили отцу быть в тесном контакте с населением. Он всегда находил темы для бесед и регулярно следил за событиями в стране и за рубежом. Всегда выписывал газеты, первым приобрел детекторный приемник, так как проводного радио еще не было. И люди шли к нему, чтобы узнать новости. Когда появился институт агитаторов, то отец целыми вечерами был в бригадах колхоза. Не знаю как это сказывалось на производительности труда крестьян, но информацию они получали полную и достоверную. И вкус к агитационной работе ему дала школа-девятилетка, ее педагогический коллектив и внеучебная программа, нацеливающая учеников быть просветителями своего времени.

Что же касается основной работы – педагогической, то отцу приходилось восполнять знания самостоятельно, пользуясь педагогической литературой, в том числе и журналами. И он свято следовал негласной программе учителя: чтобы учить, надо всё время учиться самому.

Погибли, защищая Родину

Рассказывая о родословной Двиняниновых в книге «Ее величество – жизнь», лишь бегло было упомянуто о сыновьях Николая Серафимовича – Сергее и Геннадии.

Сергей – самый старший сын, 1901 года рождения.

В клировых ведомостях о Сергее говорилось, что он обучался в Яранском духовном училище. Здесь он мог обучаться с 16 лет.

В 1917 году произошла Октябрьская революция и паренек, вероятно, понял, что не верно избрал свою профессию. В это бурное время он оказывается в Краснококшайске, вступает в ЧОН (части особого назначения). Когда я встречался с генералом И.И.Анциферовым, будучи корреспондентом, то он вспомнил, что под его началом в частях ЧОН служил Двинянинов, кажется, Сергей. И еще о том, что был он дисциплинированным, все поручения выполнял добросовестно, человеком был ответственным.

Мне неизвестно, каким образом в канун войны Сергей оказался в Архангельске, служил в военкомате. Об этом говорит информация, введенная в интернет Министерством обороны России, носящая название «Мемориал». В ней даются списки погибших воинов Великой Отечественной войны, в их числе упоминается Сергей Николаевич Двинянинов. Он был призван в армию Октябрьским райвоенкоматом г. Архангельска в 1941 году. На фронте, судя по информации, в звании лейтенанта командовал взводом (нет упоминания о фронте).

В 1943 году был ранен, лечился в госпитале г. Кирова, от тяжелых ран скончался и похоронен на Лобановском кладбище этого же города.

Я уже рассказывал, что бабушка ездила в г.Киров, побывала на кладбище и могиле Сергея. Она отдала ему свою материнскую почесть и священную дань.

О жизни Сергея знаю лишь по рассказам родственников. Он был женат на москвичке Тамаре (в нашей семье была ее фотография), у них родилась дочь Лиля. Затем они разошлись. Дочь Лиля Шумаева и сейчас живет в Зеленограде, в Подмосковье.

В списках погибших упоминается и Двинянинов Геннадий Николаевич, 1913 года рождения. В армию он был призван Воронежским военкоматом. На фронте служил военветврачом III ранга в 940-м стрелковом полку 39-й армии, которая вела бои на Калининском фронте вблизи Ржева. Пропал без вести в августе 1942 года.

Из рассказов родственников известно, что Геннадий был женат, его супругу звали Раиса. Начинал он свой трудовой путь учителем Тумьюмучашской школы I ступени Куженерского района Марийской АССР. Затем, видимо, поступил в ветеринарный институт. О профессии ветврача говорит его послужной список. До призыва в армию работал в станице Добрынской Добрынского района Воронежской области.

Что же касается службы в стрелковом полку, то ветврачи назначались ветеринарным управлением Красной армии, по приказу им присваивалось звание военветврача III ранга. Каждый стрелковый полк, укомплектованный полностью, должен был иметь более трех тысяч лошадей. Они использовались как тягловая сила для передвижения полевых орудий, противотанковых пушек, многого другого. Естественно, вся тягловая сила – лошади – нуждались в ветеринарном обслуживании, а если нужно, то и лечении. К тому же иногда в стрелковый полк входил кавалерийский дивизион.

Так какие же военные события предшествовали тому, что в документах ветуправления Красной армии появилась запись: Г.Н.Двинянинов пропал без вести.

29-я армия, которой командовал генерал В.И.Швецов, летом 1942 года дислоцировалась в районе Ржева и Сычевки Калининского фронта.

Прежде чем рассказать коротко о Ржевском сражении, скажу о непреднамеренной встрече с директором республиканского колледжа культуры и искусства А.М.Кленовым, земляком. Он мне подарил книгу коллеги ветерана войны В.Я.Гинзбурга «Победой славной дорожим». Владимир Яковлевич принимал участие в боях под Ржевом. В книге он написал: «Есть много событий, сведения о которых были засекречены, или просто не афишировались. Одним из них является Ржевская битва.

Фашисты взяли Ржев 14 октября 1941 года. Взять город нашим войскам удалось только 3 марта 1943 года ценой огромных потерь.

Сталин требовал ликвидировать угрозу любой ценой. Вот выдержка из приказа: «Командующему Калининским фронтом. Громить во всю город Ржев, не останавливаясь перед его серьезными разрушениями».

В наспех подготовленные наступления бросали тысячи солдат Западного и Калининского фронтов. Я как участник этих событий могу подтвердить, писал В.Гинзбург, что нас (воинские части) зачастую бросали в наступление без всяких военных хитростей, просто в лоб.

С января по апрель 1942 года наши войска беспрерывно штурмовали позиции гитлеровцев. Сотни тысяч убитых и раненых, но задача не выполнена. Затем в июле-августе того же года – новое наступление. Цель не достигнута. И только в ходе четвертой по счету операции фашисты отступили».

Этому сражению нашлось место и в фотоальбоме, выпущенном Госполитиздатом, посвященному Ржевской операции.

В бою участвовали конники кавалерийского полка майора И.Кузьменко. На снимке они ринулись в атаку. Бег лошадей конечно же впечатляет. На другом снимке предстали артиллеристы.

В тексте под снимками говорилось, что 30 июля началось наступление войск двух фронтов – Западном и Калининском. 30-я армия прорвала оборону, но выполнить задачу не смогла.

Вскоре гитлеровцы подтянули к оборонительным рубежам 12 новых пехотных дивизий и танковую дивизию.

И авиация перебазировалась ближе к Ржеву и Сычевке.

В начале августа, о чем уже упоминал В.Гинзбург, началось новое наступление. В нем участвовало 1500 танков, огромная масса пехоты, артиллерия и авиация. Наступление не привело к успеху и завершилось 23 августа. Советские войска перешли к обороне.

Во время этого сражения и пропал без вести Геннадий Николаевич. Об этом сообщается в донесении начальника ветотдела Калининского фронта от 1 сентября 1942 года: не прибыл в ветотдел из района дислокации 1-го эшелона 39-й армии на 20 августа 1942 года. Эти же данные подтверждает в интернете Воронежский облвоенкомат.

Было Геннадию в это время 29 лет. Он не достиг возраста возмужания. В короткой биографии были годы учебы, работы в школе, затем ветеринарный институт, снова работа, создание семьи. Впереди открывается простор для созидания и утверждения себя как личности. Но планам не удалось сбыться, их оборвала война. И даже неизвестно место захоронения Геннадия Николаевича. Но имя его останется в памяти родственников.