– Неужели ты не понимаешь, – генерал поднялся с дивана и зашагал из угла в угол комнаты, – соваться сейчас в Заир равносильно самоубийству. Ты не хуже меня знаешь обстановку в этой клоаке. Вас могут убить только ради того, чтобы сожрать. Каннибализм у этих зверей в порядке вещей. Если мне не изменяет память, вы работали в двухстах километрах от границы с Западным Конго по дороге на Киквит?

Антон утвердительно кивнул головой.

– Белоцерковский знал, где устроить тайник. На другой территории не на кого списать убитых сотрудников, – Федор Павлович, на секунду задумавшись, ухмыльнулся. – Я и подумать не мог, что он способен на такое. А как он тогда объяснил свое появление вдали от Браззавиля, когда ты туда прибыл с группой?

– Якобы его попросили взять на себя организацию переговоров о прекращении набегов со стороны Заира на приграничные районы Конго.

– Ладно, – генерал вновь уселся на диван рядом с Антоном. – Поступай, как знаешь. Я со своей стороны все же осторожно займусь изучением обстановки вокруг этих людей и попробую найти место, где они прячут твое семейство.

– Может быть, вы хотя бы подождете моего возвращения?

– Не волнуйся, – Родимов положил ему на плечо руку, – все будет нормально.

– Знаете еще что, – Антон внимательно посмотрел на Федора Павловича. – Африканские карты очень неточные. Можно сказать, приблизительные. Если бы не навигационный спутник, то в первую командировку нам бы очень плохо пришлось...

– Можешь не продолжать, – улыбнулся Родимов, – мне все ясно. Соответствующее оборудование я тебе под свою ответственность организую. Ты, главное, живым вернись...

* * *

За трое суток, проведенных в неволе, ухаживания Гуру довели Регину до нервного истощения. Ночью она практически не спала, опасаясь его появления в комнате. Бандит сдержал обещание и теперь бессменно находился рядом с ней и Сережкой.

Если ей он порядком успел надоесть, то Филиппов-младший в нем души не чаял. Половина комнаты, где жила Регина с сыном, была завалена игрушками, которые Горидов с завидным постоянством приносил после каждого похода за продуктами. С утра до самого вечера он возился с малышом, то катая его на себе, то играя в прятки или рассказывая сказки.

Поначалу Регина не особо придавала этому значения, но по мере привязанности ребенка к этому великану она стала всерьез бояться, что недалек тот час, когда Сережка назовет его папой.

Несмотря на данное похитителям обещание больше не пытаться бежать, она продолжала искать возможность освободиться, справедливо считая, что с нелюдями хороши все способы обмана и ни о каком угрызении совести не может быть и речи. Оставив затею с попыткой стуком по батарее вынудить соседей обратиться хотя бы в домоуправление, она второй день подряд выбрасывала в форточку записки с завернутыми в них ложками, в которых подробно описывала свое положение и просила сообщить в милицию о нахождении по указанному адресу заложников. Одно из таких посланий застряло в ветвях росшего под окном тополя, второе смел дворник, а одно подобрала какая-то бабушка-пенсионерка. Развернув и спрятав в карман ложку, она скомкала и выбросила записку. Куда делись еще два письма, Регина не смогла отследить. Попытка выкрутить ножом шурупы на окнах также не увенчалась успехом.

Сейчас, сидя на кухне, Регина обдумывала последний вариант, как заставить людей обратить на себя внимание – пользуясь отсутствием Гуру, расколотить оконные стекла и позвать на помощь. Но был полдень, а во дворе в это время, кроме детей, почти никого нет. Горидов очень быстро умудряется приобрести в супермаркете все необходимое. Что будет, если он придет раньше, чем подоспеет помощь? Она поежилась. Тогда уж точно Сережку у нее заберут.

Она встала и подошла к окну. Ей не было видно, что творится прямо под домом. «А если там люди и их поранит падающее стекло!» – обожгла еще одна мысль не в пользу ее варианта.

Пришел Гуру. Его постоянное желание обратить на себя внимание, встретиться с ней взглядом или просто дотронуться рукой угнетало. Сославшись на то, что сильно болит голова, Регина отправилась в комнату, где Сережка смотрел по телевизору мультфильмы...

А Гуру действительно потерял голову из-за этой женщины. Он практически перестал спать, ночи напролет сидел на кухне при выключенном свете и глядел в окно на огни ночного города. Он возненавидел весь мир, который окружал его и Регину. Ее мужа Антона, которого она безумно любила. Белоцерковского, который сделал его подонком в глазах этой женщины. Своих друзей, бросающих в его адрес колкие и похабные шуточки. Для себя он уже решил во что бы то ни стало завладеть этой женщиной. Добиться ее расположения к себе и взаимной любви. Он будет сдувать с нее пылинки и носить на руках. У него уже достаточно денег, чтобы приобрести более-менее нормальное жилье в столице. Пусть не в центре и не хоромы, но в Москве, а не в какой-то там далекой Самаре. С криминалом он, возможно, покончит, она плохо относится к таким людям. Вот только съездит в долбаную Африку, получит за эту поездку деньги и все, баста! Впрочем, туда он может и вовсе забесплатно сгонять, лишь бы вместе с треклятым Филипповым. Он, Гуру, вернется, а этот выскочка-супермен останется там навсегда. И почему Белый решил, что без этого человека они бы не справились? У него непроизвольно дернулась рука. Богатое воображение позволило представить, как он вогнал в живот этому человеку нож.

«Сегодня или никогда! – наконец решил Гуру, доставая из холодильника и ставя на стол бутылку вина. – Не ужин при свечах, но за пять суток нахождения в четырех стенах сойдет за него», – думал он, направляясь в комнату.

Регина сидела на кровати и смотрела телевизор. При появлении Горидова она вздрогнула.

– Выпить не желаешь? – с ходу предложил он, присев рядом.

Она встала и отошла к окну.

– Мне сейчас не до веселья.

– Брось ломаться – с горя тоже можно выпить. – Он встал и подошел к ней вплотную. – Я как только тебя увидел, сразу понял, ты та единственная...

– У меня муж и сын. – Регина отвернулась к окну. – Между тобой и мной ничего не может быть. Тем более вы влезли в мою жизнь, заставили бояться, переживать за пропавшего по вашей милости отца моего ребенка...

– Никуда он не пропадал, – фыркнул Гуру. – Гуляет себе по Москве.

– Как! – Регина недоверчиво посмотрела на него. – А зачем тогда я вам нужна?

Был уже поздний вечер. На улице зажглись фонари. Сережка спал, и Регина не решалась включить свет, поэтому выражение лица Гуру она не могла разглядеть, но по голосу догадалась: он не врет.

– Ту работу, о которой я тебе говорил, твой муж будет выполнять вместе со мной.

– А это опасно?

– Очень, – кивнул головой Гуру и попытался обнять Регину, однако она оттолкнула его и выскочила из комнаты.

Он направился следом. Его трясло от возбуждения и желания обладать такой близкой и в то же время недоступной женщиной.

Регина была на кухне. Она зажгла газ и поставила чайник.

– Давай выпьем, – Гуру кивнул на стол. – А то так и с ума сойти можно.

– Пей, если хочешь, – Регина равнодушно посмотрела на стол и усмехнулась. – Если боишься спятить, откажись от своей затеи постоянно меня караулить. Меняйся, как прежде, со своими дружками.

Неожиданно подскочив к Регине, Гуру схватил ее за плечи и притянул к себе:

– Давай убежим! Вместе! – Тяжело дыша, он смотрел на нее широко открытыми глазами. – Ты ведь этого хочешь?

– Да, – отпрянув, подтвердила она. – Только не с тобой.

– Почему?

– Потому что у меня есть любимый человек, и я готова ради него на все! – не выдержав, закричала она. – И перестань меня мучить!

Лицо бандита покрылось красными пятнами. Он сник. Отпустив женщину, подошел к столу, открыл бутылку и прямо из горлышка в один присест опустошил ее. Громко икнув, плюхнулся на стул и медленно поднял на Регину взгляд.

– Я уверен, если бы мы познакомились при других обстоятельствах, наши чувства были бы взаимными. Просто я сейчас вызываю у тебя отвращение как грязный похититель, не более.

– Я так не считаю, – устало вздохнула она, выключая газ. – Но в принципе можешь думать, что хочешь, в конце концов, это твое право.

* * *

За два дня до отъезда в лесу недалеко от своей дачи Белоцерковский организовал шашлыки. Он собрал всех участников так называемой экспедиции и представил их Филиппову. Двоих Антон знал уже достаточно хорошо, это были охранник и водитель самого Максима Петровича – Лебедев и Суворин. Филиппова удивил такой подход к делу. На вопрос Белоцерковскому, как он будет обходиться все это время без них, тот дал на удивление исчерпывающий ответ: «Без них я как-нибудь обойдусь, а вот без того, за чем вы едете, вряд ли».

Еще двое, назвавшие почему-то лишь свои клички Тарзан и Гуру, смутно напоминали парней, ехавших в одной машине с Региной. Однако видел он их мельком, и то со спины, поэтому решил пока не выдавать своих подозрений, а дождаться, когда все эти люди окажутся в его власти далеко отсюда. Там он будет в своей стихии, а эти отморозки, напротив, в далеко не комфортных условиях. Он прекрасно знал, человек, не имеющий специальной подготовки, без акклиматизации, крайне тяжело переносит подобные путешествия. Сам перелет к экватору можно отнести к жесткому экстриму.

Шестым в их команде был полноватый Левандовский, которого называли просто Лева.

– Этот человек мне знаком давно, – Белоцерковский дружески положил руку на плечо сидевшему на бревне Антону. – Познакомился я с ним именно в том районе, куда вы улетаете. – Он обвел взглядом стоящих полукругом молодых мужчин, с пренебрежением разглядывающих бывшего спецназовца, и остановил его на возившемся у мангала Гуру. – Пока есть возможность, спрашивайте, не стесняйтесь.

– В каком качестве он с нами едет? – сощурился Тарзан.

Белоцерковский открыл было рот, чтобы ответить, как Антон опередил его, вмиг поставив бандита на место:

– Не я с вами, а вы со мной. – Он встал с бревна и отряхнул руки. – Хотите вернуться живыми, будете слушаться меня, не желаете подчиняться, лучше оставайтесь.

– Шеф, – неожиданно отвлекся от своего занятия Гуру и посмотрел на Белоцерковского, – ты так и не сказал, сколько заплатят.

Какое-то время Белый молчал, глядя в глаза Гуру, словно до него не дошло содержание вопроса, затем перевел взгляд на стоящего рядом Антона.

– Каждый из вас получит по пять тысяч долларов. Плюс ко всему Григорий Яковлевич обещал премию за скорость. Я думаю, за несколько дней, по сути, туристической поездки это хорошие деньги.

Антон непроизвольно хмыкнул, упрекнув себя в душе за потерю навыков не выдавать своих эмоций.

– Что-то не так? – насторожился Белый.

– Скажи лучше здесь людям правду, нежели они столкнутся с ней там. В этом случае наш план будет обречен на провал, – не скрывая раздражения, ответил Антон, краем глаза заметив, как все напряглись при его словах, а Гуру перестал переворачивать шампуры в мангале и выпрямился.

– А я ничего не собирался утаивать, – Белоцерковский слегка растерялся, – сейчас под водочку и шашлычки все расскажу...

– Давайте все-таки на трезвую голову, – неожиданно подал голос Лебедев. – А то на пьяную оно не так воспринимается.

– Хорошо. – Белоцерковский кашлянул в кулак, собираясь с мыслями. – Несколько часов вам придется провести в государстве, где идет, по сути, междоусобная война. Это Заир. На его территории спрятаны контейнеры, которые вы должны вывезти. Но это каких-то двести километров от границы с Конго, в малозаселенном районе Заира, куда вас доставят самолетом.

– Кто не хочет рисковать, может остаться, – неожиданно заговорил Антон. – В этом случае его доля делится между другими.

Белоцерковский с возмущением посмотрел на Антона, который не соизволил согласовать с ним этот вопрос, но промолчал.

Филиппов этим предложением хотел уменьшить количество людей Белого рядом с собой, чем увеличивал свои шансы выжить. У него было уже несколько вариантов, как целым и невредимым вернуться обратно и спасти Регину. Он был уверен: по окончании дела его не оставят в живых. Но это меньше всего сейчас волновало бывшего спецназовца. Смертельной опасности подвергались жена и сын – вот главное, ради чего надо выжить в Африке и привезти то, что требуют от него Подковыркин и Белый.

– А можно узнать, какого характера груз нужно доставить оттуда? – спросил Тарзан.

– Дейтерий лития, – скосив взгляд на Антона, шмыгнул носом Белый. – Немного радиоактивное вещество, но оно находится в специальных контейнерах, полностью поглощающих излучение.

Среди бандитов прошел вздох и шевеление. Они принялись перешептываться, бросая подозрительные взгляды на Белоцерковского.

– Я дам вам деньги, на которые вы сами купите приглянувшиеся дозиметры, – засуетился Белый, по-видимому, испугавшись, что Филиппов сейчас останется единственным готовым на все человеком. – И по прибытии на место вы замерите радиоактивный фон. Я со всей ответственностью заявляю, он ничем не отличается от московского.

– Максим Петрович! – Водитель Белого Суворин покосился на стоящих рядом парней и виновато шмыгнул носом. – У меня гипертония, я жару плохо переношу... Да и как вы тут без водителя будете?

Белоцерковский поморщился.

– Как в баню с бабами, так никаких болезней, – он вопросительно посмотрел на Филиппова.

Догадавшись, чего хочет Максим Петрович, Антон сказал:

– Вес груза не такой уж и большой. При желании его могут перенести на любое расстояние и три человека.

– В таком случае, я бы тоже остался, – неожиданно заявил Левандовский. – У меня жене скоро рожать...

– Остальные? – Антон выжидающе уставился на Гуру. Почему-то ему казалось, что этот человек испытывает к нему неприязнь и тоже откажется. Однако, вопреки ожиданиям, никто больше не пожелал оставить ряды команды.

– Ну что! – Белоцерковский хлопнул в ладоши и потер ими. – Это дело надо замочить! Горидов, как там шашлыки?

– Готовы! – оголил в улыбке ровные зубы бандит, сгребая шампуры в охапку. – Где водка?

– Вы пока начинайте, – обратился Белоцерковский к парням, – мы потом подключимся.

Вскоре на раскладном столике, специально доставленном сюда микроавтобусом, появилась тарелка с дымящимися и ароматно пахнущими кусками мяса. Рядом было выставлено несколько бутылок «Абсолюта» и заранее аккуратно нарезанный хлеб. Окружив столик, бандиты принялись вполголоса обсуждать предстоящее мероприятие, изредка бросая любопытные взгляды на Антона и Белого, которые отошли немного в сторону от поляны, углубившись в осенний лес.

– Почему позволил выйти Суворину и Левандовскому? – с недовольством поинтересовался Белый. – Без согласования с Григорием Яковлевичем это недопустимо.

– Сам посуди, – Антон бросил настороженный взгляд в сторону сгрудившихся вокруг стола членов его новой команды и, убедившись, что расстояние не позволит бандитам разобрать, о чем они говорят, развернулся к Белому. – Освободилось десять тысяч баксов. Для оставшихся это означает прибавку к оплате до семи с половиной. Согласитесь, хороший стимул уже не за двоих, а за троих ишачить.

– Ладно, – проворчал, соглашаясь с ним, Белоцерковский. – Тебе будет выдано на командировочные расходы, а это и аренда легкомоторного самолета или вертолета, и питание, и прочее – еще двадцать тысяч. Если возникнут трудности, выходи со мной на связь. Спутниковым телефоном мы вас обеспечим.

Антон оглядел березы, почти полностью потерявшие листья и теперь словно стыдившиеся своей наготы, пожухлую траву и улыбнулся:

– Через каких-то пару дней мы снова попадем в лето, – он перевел взгляд на Белого. – А здесь, наверное, уже ударят морозы.