Измученный, но счастливый Баладис поднял голову. Ему казалось, что прошло совсем немного времени, а на самом деле уже рассвело. С улицы стали доноситься звуки просыпающегося города. Загремели трамваи, загудели машины. Ветерок пузырем надул тюлевую занавеску на оставленной на ночь открытой балконной двери.

– Уже утро? – удивилась Настя.

– Угу, – подтвердил он.

– Так быстро? – Она томно потянулась и вновь обвила его шею руками.

– Все хорошее кончается быстрее, чем плохое, – сказал он.

– Разве это не начало? – девушка удивленно-испуганно заглянула ему в глаза.

– Нет, ты что? – Эдгар поцеловал ее в бровь. – Я не это хотел сказать. Просто не знаю, как проживу этот день без тебя. Ты же придешь вечером?

– Конечно, – она часто закивала.

Он снова поймал ртом ее губы, и все началось сначала.

В это утро Эдгарс впервые опаздывал на работу. Пусть не на настоящую, но ведь остальные сотрудники компании не знают об этом. Размышляя, что сказать боссу, он выехал с автостоянки и влился в общий поток автомобилей. По мере приближения к центру скорость падала. В конце концов Эдгарс встал. Начались мучения. Проезжая по несколько метров, машины снова останавливались. Баладис быстро скис. Несмотря на включенный кондиционер, его стало клонить в сон. Несколько раз он успевал задремать и просыпался от того, что напиравшие сзади начинали ему сигналить. До офиса оставалось проехать всего два квартала. Эдгарс посмотрел на часы. Одновременно на стоявшей впереди «Хюндай» погасли тормозные огни. Он отпустил сцепление и сильнее, чем надо, надавил на газ. Машина практически прыгнула вперед. Раздался грохот. Эдгарсу показалось, что ему по лицу с размаху залепили мокрой тряпкой. От удара сработавшей подушки безопасности в ушах зазвенело. Какое-то время он сидел без движений и даже не дышал. Белоснежный пузырь быстро сник. Глядя прямо перед собой, Эдгарс долго не мог нащупать замок ремня безопасности. Когда наконец он его отстегнул, в окно постучали. Он надавил на кнопку стеклоподъемника. Вместе с шумом заполненной самым разным транспортом улицы в салон ворвались вопли:

– …урод гребаный! Ты где ездить учился?

Баладис потянул на себя никелированную ручку, открыл дверцу и поставил левую ногу на асфальт. В тот же момент из его глотки вырвался крик. Кто-то с огромной силой двинул с другой стороны дверцу и прижал ему голень. Он посмотрел в окно. Среднего роста крепыш, размахивая руками, материл его на чем свет стоит. Мимо медленно проезжали машины, водители и пассажиры которых с неподдельным интересом смотрели на аварию.

Эдгарс знал, как в России на дорогах выясняют отношения. Сам был свидетелем варварских разборок. Неожиданно его охватила злость. Он с силой толкнул дверцу и встал. Крепыш сделал шаг назад, оценивающим взглядом окинул его с головы до ног и попытался схватить за одежду на груди. Эдгарс левой рукой поймал его за запястье, а открытой ладонью правой толкнул в подбородок. Мужчина сделал назад гигантский шаг и упал, едва не оказавшись под колесами проезжавшего мимо автобуса.

– Ах ты, козел! – забияка с необычайным проворством вскочил на ноги и бросился на обидчика. Эдгарс захлопнул дверцу своей машины, намереваясь дать отпор. Однако больше ничего сделать не успел. В голове словно что-то лопнуло, и он оказался лежащим на спине. Было дико. В костюме, на глазах стольких людей… В следующий миг воздух застрял в легких от пронзительной боли в боку. Единственно, что он успел сделать, – это перевернуться на живот. После этого все погрузилось в темноту, которая еще какое-то время озарялась бледными вспышками.

* * *

Настя долго и тщательно мылась. Лежа в ванной, она снова и снова мысленно оказывалась в крепких объятиях Эдгарса. С трудом справляясь с растущим желанием, девушка в очередной раз стала тереть упругую кожу.

«Да когда же это кончится?» – ощутив новый прилив жара внизу живота, Настя обессиленно бросила мочалку в воду, наклонилась и выдернула сливную пробку. Пытаясь стряхнуть это наваждение, она попыталась подумать на отвлеченные темы. Но в голову ничего не лезло. Она страшно хотела повторения этой ночи. И не только с Эдгарсом. С кем угодно. Ведь дело было вовсе не в любви, а в препаратах и духах, которыми ее снабдил Иван Васильевич. Одни вызывали сексуальное возбуждение, от которого даже бомж начинал казаться принцем из сказки, другие притягивали мужчин. Как сказал Иван Васильевич, если он намажет ими статую, то ее изнасилуют все, кто находится рядом. Поэтому сейчас она так старательно терла себя.

Настя встала, взяла лейку, сделала воду прохладнее, торопливо смыла с себя клочки пены и вышла из ванны. С минуту стояла, пытаясь привести мысли в порядок. Потом провела ладонью по запотевшему зеркалу. Убирая огромным полотенцем с тела влагу, Настя некоторое время разглядывала свое отражение.

«Интересно, а стало бы это все возможно, не будь этих чудодейственных средств? – неожиданно подумала она. – А почему бы и нет? Я красива, молода, сексуальна… Наверняка и без этих волшебных духов Эдгарс преодолел бы сегодня свою нерешительность».

Всего лишь каких-то пару месяцев назад Настя и ее мать едва сводили концы с концами. Пенсии и небольшой зарплаты медсестры в больнице едва хватало на оплату коммунальных услуг, лекарства да еду. Одежду они покупали на рынке, и самую дешевую. Нищета и чувство безысходности были причинами непроходящей тоски. А так хотелось праздника! Особенно это чувство обострялось, когда они с мамой по вечерам смотрели современные мелодрамы о красивой жизни и чудесном превращении современных золушек в принцесс. Но «принц» Настин, Лева Калинин, был из такой же неполной семьи, да ко всему еще и студент платного факультета. И жил он вовсе не в соседнем доме, как она наврала Эдгарсу, а в Солнцево. Роль жениха накануне сыграл человек, которого она видела всего два раза в жизни. Его задачей было устроить конфликт – и все.

В общем, жизнь Насти до определенной поры представлялась ей довольно невеселой. Сначала замужество с Левой и смена фамилии с Истоминой на Калинину. Потом совместная жизнь в одной квартире со сварливой свекровью, рождение ребенка и, как это обычно бывает, конец сказки. Дальше – серые будни. Вечная нехватка денег, скандалы. Лева начнет пить, поднимать на нее руку. Потом, как его или ее отец, околеет под утро, не справившись с очередным похмельным синдромом. Она потолстеет, вкалывая за двоих, заработает кучу болезней, забудет, что такое счастье, и станет, как мать, жить одним днем. В какой-то момент Настя решила для себя – нет, она не будет повторять ошибки матери. Единственный капитал, который у нее есть, это красота. Но и проституткой она не станет, а просто обменяет это богатство на более-менее сносную жизнь. С Левой она не рассталась и не собиралась этого делать, заранее предопределив ему участь любовника в своей будущей жизни. Сама же принялась энергично искать богатого мужа. Но на ее пути так и не встречался богатый красавец, а в больницу попадали в большинстве своем обычные люди.

Однако все изменилось после того, как месяц назад после работы ее встретил уже немолодой мужчина, представившийся Иваном Васильевичем. Сунув ей под нос удостоверение полковника ФСБ, он без обиняков предложил высокооплачиваемую работу. Поначалу она испугалась, решив, что ей предложат стучать на врачей, которые за взятки лечат больных и дурят их с лекарствами. Однако все оказалось совсем не так. Иван Васильевич кратко ввел ее в курс дела. Настя давно знала, что в их подъезде живет иностранец, только и всего. Пару раз встречались на лестнице. Он был вежлив и всегда пропускал в лифт. Полковник рассказал, что это латыш, много лет назад вывезенный из России родителями. Теперь гражданин Англии Эдгарс Баладис прибыл для работы в одной из иностранных компаний. Иван Васильевич недвусмысленно дал понять, что Баладис представляет большой интерес для наших спецслужб, которые готовы хорошо платить за общение с ним. Настя согласилась. После этого еще пару недель в свободное от работы время она посещала расположенную в доме на Енисейской квартиру, где с ней проводили инструктажи и занятия. Некоторые уроки ее смущали. Настю учили соблазнять мужчину, поддерживать разговор, даже правильно вести себя за столом. Однако все делалось с таким расчетом, чтобы она не выделялась среди людей своего круга или, как любила говорить одна из инструкторов, своего социального статуса, что может насторожить объект. Ее тренировали быстро устанавливать и снимать оперативные средства сбора информации, подмешивать психотропный препарат, в короткий срок обыскивать квартиру. Несколько дней ее учили следить за объектом и, наоборот, определять слежку и уходить от нее. Но главное – Настя должна была суметь втереться в доверие к иностранцу, не дать повода заподозрить ее в сотрудничестве со спецслужбами. Это у нее получалось с первого дня. Она действительно стремилась к западным идеалам жизни и была обижена на страну, которая не давала ей возможности достойно жить.

Природная сообразительность, память и сноровка позволяли Насте на лету усваивать материал. Как на одной из встреч признался Иван Васильевич, они долго выбирали из трех кандидаток девушку для работы, и он удовлетворен решением остановиться на ней. Настя оправдала надежды. Она и сама была довольна собой и в душе боготворила полковника и людей, которые с ней занимались. Еще бы! За короткий срок, как в сказке, она научилась рационально мыслить, быстро принимать решения. Это отразилось и на работе. В ее руках теперь все горело. Она с удивлением заметила, что с легкостью запоминает фамилии и имена больных, назначенные им лекарства. Конечно, дело было не только в обучении рациональному мышлению, но и в стимулирующих мозговую активность препаратах, о которых она когда-то слышала лишь краем уха.

…Настя сушила феном волосы, когда в дверь позвонили. Она заглянула в глазок и сморщилась. На площадке стоял Лева.

«Тебя еще не хватало», – подумала девушка, открывая дверь.

– Привет, – парень шагнул через порог, чмокнул ее в щеку и бесцеремонно разулся.

– Почему без звонка? – Настя вернулась к зеркалу и снова взяла фен.

– Ты что, куда-то собираешься? – Лев подошел и встал сзади.

Девушка склонила голову набок, направив струю теплого воздуха за ухо. Неожиданно Лева схватил ее за плечи и притянул к себе.

– Что ты делаешь? – она посмотрела на его отражение и ужаснулась.

Он уткнулся ей в макушку носом. Взгляд осоловел.

– Лева! – крикнула Настя. – Не сейчас!

– Почему? – Его рука скользнула за отворот халата. Пальцы приятно сжали сосок. Настя поняла: на обоих еще действуют эти невидимые феромоны. Что будет, если она потеряет над собой контроль?

– Отвали, – она бросила фен, вырвалась и направилась в комнату.

– Настя! – Лева шел следом и тяжело сопел. – Ну, ты чего? Я по такой жаре, через весь город…

– Некогда мне, – девушка рванула на себя дверцу шкафа, сняла с плечиков платье.

Он уселся на кровать, зажал коленями руки:

– У тебя кто-то есть?

– С чего ты взял? – испугалась Настя, однако внешне никак не выдала своей реакции.

– Просто, – парень пожал плечами. – Хочу тебя, аж голова кружится.

– В другой раз, – пообещала девушка.

Ей с трудом удалось избавиться от приставаний Левы. Мало того, что он хотел, – она с трудом сдерживала себя. Но этим не кончилось. В такси, на заднем сиденье, Настя то и дело ловила на себя похотливый взгляд водителя.

«А что, если использовать эти препараты не только для Эдгарса? – неожиданно мелькнула мысль, когда она, рассчитавшись с таксистом, вышла из машины. – Ведь все равно когда-то интерес к англичанину у ФСБ пропадет или он попросту уедет. Зачем тогда она будет нужна этой могущественной организации? С нее возьмут подписку о неразглашении и забудут. А вдруг? – Она неожиданно встала. – А если после всего меня убьют? – В горле пересохло, а ноги сделались ватными. Однако она тут же взяла себя в руки: – Что за мысли!»

Иван Васильевич Горохов сидел за одним из столиков, выставленных на улице, рядом с кафе «Ромашка». Светлая рубашка с коротким рукавом, серые брюки и шляпа делали его похожим на обычного пенсионера. Людей здесь почти не было, лишь в углу тянули из высоких стеклянных кружек пиво два толстяка. Внимательно читая «Московские новости», полковник хмурил брови.

– Добрый день, – девушка улыбнулась.

– Настя! – делая вид, будто не ожидал увидеть здесь Истомину, полковник отложил газету в сторону, вскочил со своего места и выдвинул стоящий напротив стул: – Присаживайтесь! Что будете?

– Мороженое. – Она села.

– Официант! – позвал полковник скучающего у выхода парня.

Настя быстро достала из сумочки зеркальце, глянула на себя, снова убрала его обратно.

– Как настроение? – Иван Васильевич слегка подался вперед. – Вы прекрасно выглядите.

– Бросьте, – решила она пошутить. – Вы забыли, это просто так действуют ваши духи. Я с трудом отбиваюсь от ухажеров, напоминая сама себе сучку во время течки…

– Как вульгарно, – погрустнел полковник. – Вам не пошли на пользу занятия.

– Извините, – Насте стало неловко. И она потупилась.

– Будем считать, что это действие жары, – вздохнул он. – Впредь старайтесь не выказывать своих эмоций.

– Мне действительно много хлопот доставляет ваш парфюм, – попыталась девушка сгладить свою грубость. – То вещество, которое вы мне дали для его нейтрализации, вызывает ощущение сухости и зуд. Я час сидела в ванной, чтобы отмыться, а когда черти принесли моего парня, он едва не разорвал меня прямо в прихожей.

Иван Васильевич неожиданно беззвучно рассмеялся.

Тем временем официант поставил перед ней вазочку с мороженым.

– Вы очаровательны, – утирая слезы, выдавил из себя Иван Васильевич. – Лучше расскажите, как прошла ночь?

– Как и планировалось, он без ума от меня, – Настя срезала с белоснежного кома ложечкой стружку и отправила ее в рот.

– Он ничего не заподозрил? – не сводя с собеседницы взгляда, спросил Иван Васильевич.

– Точно нет, – на секунду задумавшись, покачала она головой.

– Предлагал продолжить встречаться? – засыпал полковник девушку вопросами.

– Горит желанием сегодня продолжить, – кивнула Настя.

– Вы осторожнее с духами, вас же учили. Смотрите по реакции. Иначе он заподозрит неладное.

– Я это уже поняла, – кивнула Настя. – Их нужно совсем чуточку.

– Значит, он без опасений пошел на сближение с вами? – еще раз уточнил Горохов.

– Нет, – покачала головой Настя. – В первый день осторожничал.

– В чем это выражалось?

– После того, как принес меня в квартиру, удивился, как мама могла услышать вскрик на лестнице через две двери.

– И что? – насторожился Иван Васильевич.

– Мама сказала, что мыла снаружи двери.

– Вы рассказали ей все! – ужаснулся Горохов.

– Нет, что вы! – покачала головой Настя. – Я просто после работы измазала их мелом. Написала про саму себя всякие гадости. Когда пошла в магазин, сделала вид, будто только увидела и сильно расстроилась. Набрала воды, вынесла в коридор. Но мама стала мыть сама…

– Как же вы рассчитали момент, чтобы не разминуться с объектом?

– Как учили, – она пожала плечиками. – Несколько дней наблюдала с секундомером в руках. Если он приезжал на метро, то к квартире поднимался через семь минут. Путь с автостоянки занимал на две минуты больше.

– А вы глазастая, – не скрывая одобрения, проговорил полковник.

– Кстати, лифт уже можно отремонтировать, – напомнила девушка. – Мама с трудом поднимается.

– Хорошо, – кивнул Горохов.

– Что мне теперь делать? – осторожно спросила Настя.

– Играть свою роль, – пожал плечами Иван Васильевич. – Вы влюблены и готовы ради него на все.

– Но у меня есть и своя личная жизнь, – следя за реакцией собеседника, девушка отодвинула опустевшую вазочку от себя.

Настя ни в коей мере не собиралась дать понять, что работа ей в тягость. Просто с мыслью о том, что теперь она может использовать спецсредства, чтобы устроить свою жизнь, у девушки появилась идея попросить увеличить свой гонорар.

– Когда мы обсуждали перспективы нашего сотрудничества, вы были согласны на определенные лишения, – напомнил с металлом в голосе Горохов. – И еще, мы не в детском саду, чтобы капризничать.

– Извините, – испуганно пробормотала Настя.