Вместе с Лидией Михайловной, сотрудницей ОВИРа, которую про себя Ольга назвала Лидочкой, они поджидали прилетевшую час назад из США и сейчас проходившую досмотр семью Берестовых.

– Не понимаю, чего они едут? – пропыхтел оператор.

– Зов крови, – ностальгически вздохнула Лидочка.

– Только здесь их никто не ждет. – Званцева отвернулась от окна.

– Как это? А мы? – Лидочка округлила подведенные глаза, отчего стала похожа на клоунессу.

– Вы всучите им паспорта и забудете, – зло ответила Ольга. – Я сниму материал, смонтирую его, и на этом точка. А им жить…

– Что-то вы с каким-то пессимизмом говорите, – настороженно проговорила Лидочка.

– У меня есть на то основания. – Звонок окатила ее холодным взглядом. – Месяц занимаюсь этим. Поверьте, ничего хорошего этих людей на так называемой исторической родине не ждет.

– Ну, не знаю, – недоверчиво протянула Лидия.

– А я знаю, – заявила Званцева. – Уже месяц в этой проблеме…

– Вы, журналисты, только плохое ищете, – фыркнула Лидочка. – Я телевизор не смотрю, газет не читаю.

«Оно и видно», – хотела сказать Ольга, однако передумала и парировала атаку на свое самолюбие совсем иначе:

– Правильно делаете, одни сплошные расстройства.

– Вот видите, и вы это признаете, – по-детски обрадовалась Лидочка.

– Пойдемте, – устало вздохнула Ольга и направилась к выходу, над которым горела цифра «два».

Встречающих было немного. Из пестрой толпы выделялся угрюмого вида бородатый мужчина в застегнутой на верхнюю пуговицу рубашке и черных брюках, заправленных в армейские ботинки с высоким берцем. На голове кепка с длинным козырьком. Ольга догадалась, бородач ждет тех же людей, что и она.

* * *

– Все? – Агата Берестова с надеждой заглянула в глаза таможеннику.

– Вот теперь совсем другое дело! – Пробежав взглядом по налоговой декларации, мужчина в униформе махнул рукой в сторону никелированного пропускника: – Проходите.

– Долетели с Божьей помощью. – Агата подхватила дорожную сумку и перевязанную коробку с книгами.

– Утомилась? – волоча за собой тележку с двумя чемоданами, спросил Никита Лукич.

– Самую малость, – призналась Агата, оглядываясь на детей.

Сыновья-погодки, Василий и Андрей, катили на тележках еще два чемодана и несколько коробок.

– Хорошо, что ружья не взяли, – проследив за ее взглядом, сказал Никита Лукич. – Сейчас бы нас в полицию проводили.

– Законы здесь суровы, – соглашаясь с ним, сказала Агата. – Вон сколько декларацию заполняли.

– Смотри, Панкрат Килин нас встречает! – обрадованно воскликнул Никита Лукич.

– Откель знаешь? – Семеня рядом, она посмотрела вперед.

– Трудно ошибиться, – усмехнулся Никита Лукич. – Из всех, кто там стоит, только один с бородой.

– И правда, – согласилась Агата.

Они прошли за ограждение. Огромный зал, сияющий металлом и мрамором, впечатлил не искушенную путешествиями Агату масштабами.

– Зачем такой большой? – прошептала она, испуганно озираясь.

– Ну, здравствуйте! – Панкрат одернул рубашку, вытянул перед собой руки и шагнул навстречу Никите.

Мужчины обнялись.

– Как долетели? – Панкрат посмотрел на Агату.

– Хорошо, – потупилась она, почувствовав, что окружающие больше, чем положено, задерживают на них свои взгляды.

– Ананий Панкратович! – позвал Панкрат невысокого подростка в футболке и спортивных штанах. – А ну, пособи дядьке!

Парнишка подошел и попытался взять из рук Никиты Лукича ручку тележки.

– Не надо, я сам, – сконфузился тот. – Чай, насиделись в самолете-то.

– Вот принесла нелегкая! – помрачнел Панкрат, глядя на возникшую перед Никитой невысокую девушку с микрофоном и грузного мужчину с видеокамерой. – Эка невидаль, люди приехали!

– Здравствуйте, – поприветствовала девушка. – Меня зовут Ольга Званцева, телеканал НТР. Мы снимаем фильм о переселенцах-старообрядцах…

– Никакого продыху… И как прознали? – качал головой Панкрат.

– А нельзя в другой раз? – взмолился Никита Лукич.

– Мы обязательно еще не раз встретимся, – заверила журналистка. – Ну а сейчас несколько слов. Как вам первое впечатление о России?

– Да мы не видели еще ничего! – улыбнулся Никита Лукич.

– Вы приехали по приглашению? – продолжала она засыпать вопросами.

– Точно, пригласили нас! – Никита с опаской покосился сначала на объектив видеокамеры, потом на Панкрата, пытаясь понять его реакцию на происходящее. Но тот смотрел на него со снисхождением. «Расскажите им, чего они хотят, – говорили его глаза, – да поехали отсель побыстрее».

– Два слова о тех, кто вас ждет, – наседала журналистка.

– Там, куда мы направляемся, жили наши предки, которые покинули Россию сразу после революции, – стал рассказывать Никита. – А три года назад нам удалось разыскать моего родственника по брату – прадеда. Зовут его Леонтий Спиридонович. К ним уже приехали две семьи из Америки. Живут. – Он пожал плечами. – Вот нас пригласили.

– Мы уже давно собираем материал, который касается возвращения староверов…

– Старообрядцев, – поправил ее Никита Лукич.

– Старообрядцев, – кивнула Званцева. – Уже знаем, в губерниях распространена практика отправлять вас в самые глухие и заброшенные деревни, откуда коренные жители давно убежали из-за отсутствия элементарных благ. Вас не пугает такое отношение властей?

– Мы уже знаем, куда едем, а дома, как говорится, стены помогают, – ответил Никита. – Нашим предкам, когда они переехали сначала в Китай, а потом в Америку, тоже было нелегко.

– Значит, вас не страшит оказаться уж в совсем диких местах?

– Людей меньше, легче жить, – он пригладил рукой бороду. – Мы с миром не мешаемся.

– Ольга Владимировна… – Сухощавая женщина в очках строго посмотрела на журналистку.

– Да, Лидия Михайловна, мы заканчиваем. – Званцева вновь развернулась к Никите Лукичу: – Сейчас представитель ОВИРа вручит вам паспорта граждан России. Какое чувство вы испытываете?

Никита Лукич лишь пожал плечами. Как он может передать словами то состояние души, тот ее восторг, который испытал, когда вышел на трап самолета и вдохнул этот воздух? Запах разогретой пластмассы салона, напитавший одежду, и сгоревшего керосина не мог перебить странный дух, ожививший где-то под сердцем глубоко запрятанные и доселе хранившие молчание струны. Странная и как бы давно забытая мелодия наполнила тогда каждую его клеточку радостью.

– Пройдемте, – Лидия Михайловна отстранила рукой оператора, давая возможность Никите и его семейству пройти наконец в зал. – Сейчас мы выдадим вам паспорта, и вы станете полноправными гражданами России.

– Дети пусть останутся с вещами, – озираясь по сторонам, сказал шедший с женщиной мужчина. – Чего им тащиться?

– Действительно, – спохватилась Лидия Михайловна и посмотрела на Никиту: – Давайте, они нас у выхода подождут?

* * *

С трудом втиснув свой «Лексус» между «Ниссаном» и «Фордом», Матвей заглушил двигатель и посмотрел на Мишу в зеркало заднего вида:

– Веди, показывай…

– Может, сами сходите? – дрожащим голосом проблеял грузин.

– Ты не борзей! – предостерег его Матвей. – По мне, так лучше, чтобы тебя в асфальт закатали… Козел.

– В штаны наложил? – усмехнулся Дешин.

– Это не моему сыну грозит опасность, – промямлил грузин.

– Что? – протянул Матвей, разворачиваясь на сиденье. – Разве я занимал бабки под проценты? Ты, сука, до конца дня не доживешь! Я тебе обещаю. Как разберусь с твоим Вахтангом, так тебе обратный отсчет включу!

– Какой обратный счет? – вжавшись в спинку сиденья, округлил глаза Мико, по-своему поняв его слова.

– Не горячись, Матвей. – Дешин положил ему на плечо ладонь. – А брать его с собой, думаю, не стоит. Наверняка официанты узнают своего бывшего директора, и тогда твоя затея пойдет насмарку.

– Мы можем сразу пройти к этому Вахтангу, – пожал плечами Матвей.

– Тебе же сказано, служебный вход закрывается на замок, а в коридорах – камеры, – напомнил Дешин, заранее зная, что Матвей не забыл об этих нюансах. Просто очень не хочет оставлять грузина одного в машине. Вдруг убежит? А основания так считать у них были. Мико до последнего рассчитывал, что сердобольная теща, которая в свое время выставила за дверь Матвея, согласится продать за долги дачу и участок. Он и подумать не мог, что у женщины хватит совести после всего случившегося обращаться за помощью к бывшему зятю. Но Анастасия Федоровна была та еще штучка. Бедняга едва не лишился от страха рассудка, когда Матвей сказал ему, чтобы он собирался ехать с ними к кредитору для разговора.

– Хорошо, – нехотя согласился Матвей и бросил на грузина свирепый взгляд: – Не дай бог, ты свалишь…

Еще дома они подробно расспросили Мико об обстоятельствах дела и замешанных в нем людях. Как удалось понять из его сбивчивого рассказа, год назад он занял под проценты денег и выкупил небольшое кафе на Бабушкина. Заручившись поддержкой одного из земляков по имени Вахтанг, с энтузиазмом стал переоборудовать его в ресторан. В течение месяца ресторан грузинской кухни «Нино» был готов. Утвержден и штат сотрудников. Однако Мико сильно просчитался. Люди в его заведение не шли, доход был небольшим, росли стопки счетов за электричество, воду, телефон и прочие блага, о которых он как-то забыл, когда брался за дело. Появились и непредвиденные расходы на пожарную инспекцию, санэпидстанцию, чиновников из районной администрации… Всех и не перечесть. Кончилось тем, что, рассчитав все налоги и платежи, он не смог выплатить персоналу зарплату. Одновременно пришло время отдавать долг. Накануне горячие грузинские парни пришли к своему земляку и «попросили» переписать заведение в счет процентов по кредиту. Уже спустя час у ресторана появился новый хозяин в лице подставного директора. Мико же было установлено время в течение недели вернуть остаток долга, который странным образом равнялся стоимости коттеджа и земельного участка бывшей тещи Матвея. А чтобы Мико был посговорчивей, его земляки навестили и Анастасию Федоровну. Матвей и Дешин решили с ходу ехать к кредитору. Тем более, как выяснилось, ресторан находится «на земле» полицейского.

Матвей вошел в зал и огляделся. Ничего особенного. Розовые стены, украшенные бутафорским холодным оружием и картинами в золоченых рамках, деревянные столы с массивными стульями, приглушенный свет и тихая музыка… Людей почти не было. За ближним к выходу столику, как и договаривались, сидела Марта. Ковыряясь вилкой в хачапури, зеленоглазая брюнетка даже не удостоила взглядом вошедших. Матвей про себя похвалил за оперативность девушку, которую лишь час назад ввел в курс дела по телефону. Марта должна была устроить скандал и вытащить в зал директора заведения.

– Народу не густо, – констатировал он, направляясь через зал.

Они заняли места за соседним от Марты столиком.

– Бутылочку вина, – стал перечислять Матвей возникшему рядом со столиком официанту, – «Хванчкару»…

– Не берите эту гадость! – Неожиданно Марта развернула к ним свое красивое личико. – Отравитесь.

– Девушка, – лицо официанта вытянулось от удивления, – если у вас есть замечания по поводу блюд и вин…

– Где вы здесь видите блюда? – возмутилась она. – Как свиньям готовите…

– Я вызову администратора, пожалуйста, скажите ему свои претензии…

– Администратора?! – Марта поперхнулась от злости. – Ты хочешь, чтобы я говорила с администратором? Да кто он такой, ваш администратор? Я хочу видеть директора!

Официант извинился и ретировался. Через минуту он появился в зале снова. Вместе с ним шел и новый директор. Это был плюгавенький мужичок лет пятидесяти, больше похожий на учителя ботаники…

– И это директор! – взвилась Марта. – За кого вы меня принимаете?! Мне что, мужа позвать? Вы знаете, кто он?! Да он на месте вашей тошниловки бензозаправку завтра построит!

Почти сразу рядом с ее столиком возник худощавый грузин с неимоверно большим носом.

– Девушка, почему такой красивый и кричишь? – попытался он с ходу успокоить Марту.

– Слышишь, Вахтанг! – окликнул его Матвей, поднимаясь со своего места. – Почему ты с ней так разговариваешь?

– Как? – нахмурился грузин, отчего его брови образовали на лбу одну сплошную линию.

– Плохо, – констатировал Дешин, последовавший примеру Матвея.

– А ты кто такой? – спросил Вахтанг.

Матвей за время обмена любезностями оказался уже в шаге от грузина. Со стороны могло показаться, что он лишь протянул руку для приветствия. Вахтанг машинально ответил на рукопожатие. Матвей едва заметно дернул его на себя, а левой рукой взял чуть выше локтевого сгиба грузина так, что указательный и большой пальцы оказались на болевых точках. Слегка сдавив их, он лишь легонько надавил на ладонь, а у грузина уже подогнулись ноги. Еще немного, и его можно было опрокинуть на пол. Но Матвей преследовал другую цель:

– Я отец мальчика, которому ты пообещал сделать плохо, если Мико не вернет вовремя долг…

– Какой мальчик? – бледнея, но сохраняя внешнее спокойствие, прохрипел Вахтанг и попытался освободиться от захвата.

Вместо ответа Матвей сдавил пальцы сильнее и увлек его к выходу.

* * *

Хвастун был в приподнятом настроении. Еще бы, за утро почти «лимон» «срисовали». Белла не подвела. Доехав с нефтяником до аэропорта, она сумела так войти в доверие, что он даже бросился покупать ей билет до Риги. Потом они отправились в бар, где за одним из столиков нефтяник уснул. Он выпил совсем немного, но «коктейль» из коньяка и психотропных препаратов свалил мужчину. Белла со знанием дела обчистила его карманы.

Хвастун, вопреки своему обыкновению, решил сразу после всего не ехать домой, а прогуляться по соседнему терминалу. Тем более что нефтяник будет спать как минимум до обеда. А пока он не проснется и не обнаружит пропавшего кошелька, их никто не хватится. Да и Белла молодец. В сортире поменяла прическу, надев темный парик, сменила строгий брючный костюм на прикид беззаботной дамочки… Хвастун решил: раз масть пошла, надо пользоваться случаем. Он не был суеверным и со своей командой работал до тех пор, пока не кончится запал.

Хвастун с видимым безразличием прогуливался по залу, выискивая новую жертву. Здесь, в Шереметьеве, все гораздо сложнее. Повсюду видеонаблюдение, полицейские патрули, собственная охрана, переодетые опера… Много чего добавляло драйва, который он обожал. Кроме всего, можно и от «хозяина» по шапке получить, что на чужую территорию залез. Но Хвастун исправно платил процент от заработанной суммы, и на его вольности закрывали глаза.

Хвастун миновал переход и оказался в следующем зале. Ничего не выражающий взгляд главаря небольшой, но мобильной банды скользнул по кучке парней и девушек, задержался на лежавших рядом рюкзаках, переполз чуть правее и некоторое время изучал сначала одежду, а потом чемоданы толпившихся у прохода на посадку людей. Увидев рядом полицейского, Хвастун устремил свой взор ко второму выходу. Там творилось нечто интересное. Он сразу увидел среди встречающих представителя прессы в лице худосочной девчонки с микрофоном в руках и нелепо одетого бородача.

«Интересно, кого встречают?» – Хвастун замедлил шаг. Вот меж никелированных ограждений проскользнула похожая на селедку дама, навстречу которой тут же устремился грузный мужчина. Следом прошла пожилая женщина. За ней, волоча за собой загруженную чемоданами тележку, вышел бородатый мужчина в подпоясанной косоворотке, какие Хвастун видел только в кино да на фотографиях родителей. На голове картуз… Рядом, с трудом волоча дорожную сумку и какую-то коробку, семенила женщина в платке и сарафане. Потом появились двое подростков, также нагруженные багажом. Будучи человеком начитанным и имея большой стаж работы под крышами самых разных транспортных узлов столицы, Хвастун безошибочно угадал в приехавших глубоко верующих людей и даже предположил, что они старообрядцы.

Между тем навстречу им шагнул бородач. Он обнял мужчину и расцеловал. Тут же из толпы возникла журналистка. Она сунула микрофон с логотипами НТР под нос мужчине и что-то спросила. Удрученно оглядевшись по сторонам, он ответил. Она задала еще вопрос. На этот раз мужчина говорил дольше.

Хвастун подошел ближе.

В это время прилетевших мужчину и женщину увлекла за собой женщина в строгом костюме. По виду сотрудник ОВИРа. Хвастун двинул вслед за подростками, которые направились в противоположную сторону, волоча на себе багаж. С ними был один взрослый, все тот же бородач.

Они миновали тамбур и вышли на улицу. Здесь, как выяснилось, их поджидал небольшой микроавтобус «Форд».

– Крестьяне, – усмехнулся Хвастун, размышляя, стоит или нет тратить на этих людей время.

– Что скажешь? – Рядом из ниоткуда возник Щербатый.

– То и скажу, работай их, – бросил ему Хвастун и прошел мимо, к своей машине.

Уже устроившись за рулем, Хвастун наблюдал за тем, как его помощники «разводят» лохов. Вот у микроавтобуса появилась в короткой юбчонке и на неимоверно высоких каблуках Белла. Таща за собой огромных размеров чемодан, она как бы споткнулась рядом с бородачом и что-то спросила у него. Ясно, просит помочь дотащить багаж до стоянки такси. Невдомек мужику, что в нем один хлам для веса. Бородач берется за ручку и тащит его вслед за девушкой, стараясь не смотреть на ее шоколадные бедра. В это время у машины возникает Клим Анисимов. Коренастый, с интеллигентным лицом брюнет начинает что-то спрашивать у парней, встав таким образом, чтобы они оказались спиной к открытой двери «Форда». Парни начинают отвечать. Он с деланым интересом слушает. Между парнями и микроавтобусом проскальзывают Щербина с Гвоздем. Вот они уже уходят прочь. У каждого в руках по чемодану. Минута, и оба вора затерялись в толпе. Клим кивает, бросает взгляд в сторону возвращающегося от стоянки такси бородача и ретируется. Все, дело сделано. Хвастун повернул ключ в замке зажигания.

Спустя полчаса, сидя в машине, он наблюдал через открытую дверцу за тем, как Щербина выкладывает на траву содержимое чемодана. С каждой вынутой вещью лицо Хвастуна делалось все темнее.

– Надо же так облажаться, – разворачивая какой-то расшитый лоскут мешковины, пробормотал Щербатый. – Одна рухлядь…

– Ищи лучше. – Хвастун поставил ногу на землю и вышел из машины. – Они из Америки ехали. Там наверняка все продали, чтобы здесь заново купить…

– А чего им надо-то? – хмыкнул Гвоздь и вывалил под ноги содержимое второго чемодана.

– Машины, трактора, – разглядывая лежащий у ног подельника ворох рубашек, юбку и носки, пробормотал Хвастун. – Может, у чемоданов второе дно?

Щербатый щелкнул выкидным ножом, подтянул к себе чемодан и стал отдирать внутренности.

– Чего это за хрень? – Хвастун наклонился и взял брошенный Щербатым лоскут.

Это было нечто похожее на полотенце. Только очень грубое и старое. Вон на изгибах пыль так въелась, что не отстирывается, а сделала материал желтым.

Развернув его, Хвастун вытянул руки и склонил голову набок, пытаясь понять рисунок. От верхнего угла к нижнему этот кусок материи пересекала извилистая лента, вышитая синими нитками. В центре – два черных треугольника. Вокруг обыкновенные елки, какими их рисуют дети. По левой кромке какие-то старославянские надписи.

– Видно, жена этого с рыжей бородой в детстве вышила и таскает повсюду за собой как память. – Он скомкал тряпку и бросил в кустарник.

– Зря день убили, – с досадой проговорил Щербина и отбросил в сторону раскуроченный чемодан. – Ничего.

– Они как знали, – зло плюнул себе под ноги Гвоздь. – Обыкновенный мусор насовали.

– Что дальше? – Щербатый поднял на Хвастуна тяжелый взгляд.

– Сегодня фарту больше не будет, – сделал вывод Хвастун. – Бросайте этот хлам здесь да поехали…