Как Хома клетку нашёл

А так – взял и нашёл.

Возле того омута, где они с лучшим другом Сусликом рыбу ловили.

Клетка у берега из воды торчала. Возможно, её течением принесло. Возможно, она где-то с воза упала.

Вытащил её Хома.

Отличная клетка. В ней не иначе Орла держали. Большая, просторная. Два шага влево, два – вправо. С дверцей.

Влез в неё Хома, дверцу закрыл. Замечательно! Живи сколько влезет.

И никого бояться не надо. Ни Коршуна, ни Лисы, ни Волка, если он вдруг объявится.

Просунул Хома ноги сквозь прутья, приподнял немного клетку и пошёл.

Гуляет.

В рощу зашёл, нарядом своим похвастаться.

Лиса его как увидела – с ней припадок случился.

Старина ёж большой завистью позавидовал. Еще бы, лучше всяких иголок защита!

Птицы отовсюду поналетели, зверьки понабежали! Ох да ах! Ахи, охи! Шмыг, шмыг, шмыг! И вздохи, вздохи!

– Это что! – гордился Хома. – Я ещё в разные цвета её покрашу.

– Везёт же! – прошептал Заяц-толстун.

Очень Хоме эта клетка полюбилась.

Он даже свою нору так приспособил, что вместе с клеткой туда залезал и спать ложился. А на ночь дверцу закрывал. Никому не войти!

А утром и из норы выходил вместе с клеткой.

Слава о нём по всем окрестностям катилась!

Виданное ли это дело! Какой-то хомяк, а куда хочет ходит, что хочет делает, и ничего с ним сделать нельзя.

До того осмелел, всюду свой нос суёт, вмешивается. Лису прямо в глаза слепой обозвал – никакого сладу!..

Совы очкастые и филины лупоглазые стаями по ночам слетались.

Сядут вокруг норы и глазами хлопают. Видит око, да клюв неймёт.

Собрались они раз на совет.

Что ж это такое?! Ишь, вздумал! Что если все хомяки, суслики, зайцы, птахи и мыши малые начнут клетки носить! Конец тогда. Хоть в воду.

Стали совы и филины Хому уговаривать клетку продать.

А он ни в какую!

– Она мне, – говорит, – дороже жизни. Жизнь нынче дорога. Очень.

А какой-то чужой Филин, не из рощи, крик поднял:

– Это моя клетка! Я в ней в тепле сидел! Меня три раза в день кормили! Она с воза упала, дверца открылась, а я, глупый, и вылетел!

– Так тебе и надо, – заметил Хома, – не вылетай раньше времени.

Жил бы себе Хома припеваючи в клетке всю жизнь, да ребята отняли.

Они ещё маленькие, они не понимали, что Хоме клетка ой как нужна.

Шёл он однажды через поле, слышит крик:

– Клетка идёт! Где? Где?.. Вон-вон! Сама идёт, на ногах!

Оглянулся Хома, мальчишки к нему бегут.

Он – от них. Но с клеткой побегай, тяжело всё же.

А мальчишки всё ближе. Открыл Хома дверцу и дал дёру.

Так Хома клетки лишился. А новую, как ни искал, не находил. Такое не часто случается.

– Уж если тебе так повезло с клеткой, – сказал ему лучший друг Суслик, – сидел бы в норе и не высовывался. Сам виноват!

Как Хома золотой лихорадкой заболел

Лихорадки бывают разные. Сенная, например. От сена. Малярийная лихорадка. От комаров. Или капустная – от жадности. Когда-то ею Заяц-толстун заболел, капустой объелся.

В чём явный признак любой лихорадки? Трясёт! Плохо тебе. Чего ж хорошего?!

А бывает ещё и другая лихорадка. Особо опасная. Редкая.

Мыл Хома однажды миску в ручье. Песком чистил до блеска. И вдруг ему жёлтая песчинка попалась. Тяжелее всех. Другие водой смыл, а эта на дне миски осталась.

Золото?!

Хому сразу затрясло.

Он уже имел дело с золотом. Маленький был, золотое кольцо нашёл в орешнике. Жёлтое, тяжеленное! И чудом жив остался, когда случайная Ворона на то кольцо польстилась. Ну, об этом все знают.

Вырос Хома с тех пор. И узнал, что золото – дороже всего. За него всё купить можно! Нору хорошую, сладкий горошек, орехи спелые…

У кого золота много, тот может жить беззаботно. Ничего не делать. И в потолок смотреть. Всё само собой на него свалится. На того, кто богат.

Столько про золото порассказано. Оно даже любой разговор украшает. До чего же приятно, если тебя назовут «дорогой мой». А уж когда нечаянно скажут «золотой ты мой» либо «золотко моё», сердце от радости прыгает! Или тает. У того, кому так говорят.

Золото – это золото!

«А вдруг не золото? – забеспокоился Хома, взглянув на жёлтую тяжёлую песчинку. – Откуда оно в нашем ручье? Ручей как ручей. Даже рыбой не очень богат. Прямо скажем, бедный ручей. А тут золото! Старина Ёж говорил, что только в Сибири золото водится. Но… Но раз оно в Сибири бывает, почему бы ему и здесь не быть?!»

Так размышлял Хома.

«Ладно, – подумал он, – отчего же раньше здесь золота не находили? Очень просто. Всем известно, что здесь его нет. И вся разгадка. Не пробовали искать – вот и всё».

Принялся Хома – лихорадочно! – песок промывать. А ведь не учился этому никогда.

А впрочем, чего учиться! Набирай песок миской и тихонько смывай его. Шевели миской влево и вправо. А вода лёгкие песчинки уносит.

Глядит вскоре Хома, ещё две золотые крупинки остались.

Да если так весь год стараться и не спать, то целый мешок золота наберётся! Или два мешка! Смотря какой мешок.

Размечтался Хома. Какая жизнь наступит – необыкновенная! Золотая!

Перво-наперво, он, Хома, себе весь луг купит. Ежу – всю рощу. Суслику – поле гороховое. А Зайцу – все огороды с морковью. И с капустой.

И врагов не забудет. Лисе подарит волчью шубу. А Волку – лисью.

Медведя тоже не обидит. Он ему пасеку пожалует. Особую! Без всяких злобных пчёл. С одним только мёдом.

Да, но сначала он, Хома, себе ручей заберёт. Вместе с золотым песком.

Подумал он, подумал. Помечтал, помечтал. Нет, одному с этим не сладить. Друзей надо на помощь звать. Не жалко. Золота на всех хватит. Ещё и останется. На дне ручья, про запас.

Собрал друзей Хома на берегу ручья. И, дрожа от золотой лихорадки, рассказал обо всём.

Ах, как он жаждал взрыва восторга! Криков радости! Восхищения! Тогда бы он приложил палец к губам и сказал: «Тсс, богачи… Враг подслушивает!»

Но никаких восторгов не последовало. Все тихо смотрели на него: Суслик недоверчиво, Заяц испуганно, а Ёж выжидающе.

– Покажи, – потребовал старина Ёж.

Хома разжал ладонь.

Вот тут-то и Суслик задрожал. Мелкой дрожью. Но лишь один Суслик, больше никто.

Ёж молча взял золотые крупинки. И так же молча выбросил в ручей.

– Ты что?! – взвился Хома. И чуть было не кинулся за ними в воду.

– Будем считать, что это медные опилки, – мрачно произнёс Ёж.

Хома ошалело раскрыл рот. А Суслик и дрожать перестал.

– Правильно, старина Ёж, – поддакнул Заяц-толстун. – Чего только в ручье не встречается!

– Ну да, – ничего не понял Суслик. – Я недавно в ручье медный винтик нашёл.

– Но почему? – свистящим шёпотом сказал Хома Ежу. – Почему ты выкинул?..

– Так надо, – твёрдо заявил старина Ёж. – Я не знаю точно, что ты нашёл. Но и нам самим уж лучше считать медью, а не золотом.

– Конечно, – вновь поддакнул Заяц-толстун. – Мы же не проверяли.

– Ты серьёзно? – уставился на Ежа Хома. Во все глаза.

– А ты представь, что здесь начнётся, когда узнают про золото, – горячо сказал Ёж. – Конец тогда всем и всему!

Хома беспокойно задумался.

Он внезапно, словно воочию, увидел грохочущие тракторы, бульдозеры и экскаваторы. Сотни кричащих, дрожащих от золотой лихорадки людей с большими тазами. Грязный песок. И…

– Ужасно, – пробормотал он.

– Видишь? – веско заметил Ёж. – Картина, не достойная художника Шишкина.

У него дома, на стене, висел в рамке разглаженный конфетный фантик. С известной картинкой.

– Запомните, – сказал старина Ёж. – От золотой лихорадки люди звереют, а звери…

– Людеют, – подсказал Суслик.

– Лютеют, – поправил Ёж. – Нам это ни к чему.

Так и не стали Хома и его друзья богачами.

«Рылом не вышли», – как любил говаривать пришлый Кабан. По любому поводу.

Нет, не довелось им разбогатеть. Пустые мечты…

Но и то здорово, что Хома от золотой лихорадки излечился. А ведь она уже и на Суслика чуть ли не всерьёз перекинулась.

И всё-таки засомневался в своём открытии Хома. Может, и вправду он медные опилки нашёл?!

И верно, лучше не знать.

Как Хома друга отстоял

Поймал серый Волк Зайца-толстуна. Случайно вышло. Дремал тот на солнечном припёке. А Волк мимо бежал. Хвать! И опомниться Заяц не успел, как в мешке оказался.

Хорошо, что Волк не сразу его проглотил. На ужин оставил. Ужин – всем нужен!

Слух о том, что Зайца поймали, быстро разнёсся. И до Хомы дошёл. Вернее, долетел на крыльях болтливой Сороки.

– Сцапал Волк твоего дружка! И домой унёс! – возбуждённо восклицала она. – Пропал косой! Был он Зайцем, а станет зайчатиной.

Надо было срочно действовать. С ходу. Но как?

Волка трудней обмануть, чем Лису. Та, конечно, хитра. А значит, её перехитрить можно. Но Волк-то глуп. Попробуй его переглупи! Для этого и самому нужно дурнем быть. Последним.

Эх, если б какого-то сильного зверя на него напустить! Жаль, Кабан-простак не годится. Волки сами, бывает, на кабанов охотятся. Не отдаст ему Волк Зайца.

Остаётся Медведя позвать. Больше некого. По всем статьям подходит. Да слишком он упрям и ленив. Лесной барин!

Но попытаться – необходимо. Побежал Хома к Медведю.

Странно всё в жизни устроено. За себя никого бы Хома просить не стал. Неудобно. А за другого – куда легче. И умолять, и клянчить, и упрашивать.

Вошёл Хома в берлогу. И сразу бух на колени!

Медведь даже поперхнулся. Он в это время чаёвничал. Чай с медком пил. По своему рецепту: ложку чая на кружку мёда.

– Что с тобой? – пробасил он. – Ноги болят?

– Сердце. Сердце болит, – убедительно простонал Хома.

– Тогда садись чаёк пить. Поможет, – великодушно пригласил Медведь. – Ты маленький, много не выпьешь.

– Не до этого, – вздохнул Хома. – Волк Зайца поймал.

– И на здоровье. Каждому – своё.

– А я про что? – хитро сказал Хома. – Заяц – мой.

– Как – твой? – удивился Медведь.

– Мой друг. Я хочу назад своё получить.

– Придумал! Этак все на свете голодными останутся. Никого тогда ловить нельзя. Каждый кому-то друг.

– За весь свет я отвечать не могу, – заявил Хома. – Ты – Медведь! Ты должен помочь. Скажи Волку – пусть отпустит Зайца.

– Знаешь что, – в гневе встал Топтыгин, – катись-ка отсюда! Не мешай отдыхать! – занёс он кулак.

– Не уйду!

И Хома нырнул под кровать. Из-под неё опять донеслось:

– Ты – Медведь! Ты должен помочь. Скажи Волку – пусть отпустит Зайца.

– Да я тебя! – Медведь рывком приподнял кровать.

Хома метнулся под шкаф и вновь забубнил:

– Ты – Медведь! Ты должен помочь. Скажи Волку – пусть отпустит Зайца.

Медведь со скрежетом отодвинул шкаф. Хома за тумбочку бросился. И снова начал:

– Ты – Медведь! Ты должен…

– Раздавлю!

Одним ударом разнёс Медведь тумбочку в щепки!

Увернулся Хома. И решительно вспрыгнул на край бочонка с мёдом. Выставил лапы вперёд и пригнулся, как заправский пловец.

– Сейчас туда нырну, если не поможешь! – пригрозил он.

– Утонешь, – испугался Медведь. Не за Хому. А за мёд.

– Я-то утону. Ради друга. А ты без мёда останешься.

– Неужели весь слопаешь?! – изумился Медведь.

– Забыл? Ложка дёгтя бочку мёда портит. А я тебе что, лучше дёгтя?

– Хуже! – взревел Топтыгин. – Зря я крышкой мёд не закрыл, когда ты вошёл, – пожаловался он.

– Ты – Медведь! Ты должен помочь. Скажи Волку – пусть отпустит Зайца!

– Скажу, скажу, – взмолился Медведь. – Слышать тебя не могу.

– Слово даёшь? Медвежье?

– Даю! Уф, – выдохнул Медведь. – Пошли скорее!

Он на всё был готов, лишь бы выпроводить нахала из берлоги. Спрыгнул Хома на пол. А Медведь поспешно бочонок закрыл. Мало ли что!..

– Быстрее! – торопил Хома. – А то не успеем. Ты – Медведь! Ты должен по…

Тот в отчаянии зажал уши.

Мигом примчались они к Волку. Ворвались в его просторное логово и… Волк с испугу уронил сковороду.

– Слушай меня, серый, внимательно, – прогудел Топтыгин. И вдруг, сам себе удивляясь, забубнил: – Я – Медведь! Я должен помочь. Скажи Волку… Тьфу! Говорю тебе – отпусти Зайца!

Пухлый мешок на столе тут же зашевелился.

– Не хочу и не могу! – жалобно возмутился Волк. – Я его честно поймал!

– Спящего? Честно! – выглянул из-за ноги Медведя Хома.

– Я – Медведь! – вновь загремел хозяин леса. – Я должен помочь! Говорю Волку – отпусти Зайца!

– Моя добыча! – попятился Волк.

– Я кому говорю!

– Волку, – подсказал Хома.

– Я должен… Я – Медведь!!! Зайца отпусти!!! – затопал Медведь ножищами.

– Пока мы просим, – поддакнул Хома.