6

Когда дверь сдвинулась в сторону, до него донеслось гудение беспорядочной болтовни из комнаты ожидания. Женщина, что вошла в кабинет для собеседований, оказалась чрезвычайно привлекательной – высокой, с рыжими волосами, очень коротко остриженными с левой стороны и отпущенными до плеч с правой. У нее были голубые спокойные глаза, небольшой рот и орлиный нос. Она не пользовалась косметикой и не носила ничего лишнего, за исключением единственной серебряной серьги в виде шарика в мочке левого уха. На ее форменных штанах и парной к ним блузе с длинным рукавом отсутствовали какие-либо эмблемы, хотя Лопе заметил несколько участков, откуда их явно убрали. Он сделал себе заметку, чтобы позже, в ходе интервью, спросить ее, почему с одежды срезаны все знаки отличия. Или она не гордилась службой в своем подразделении?

Скоро он это выяснит.

Несмотря на просторные штаны и блузу, было заметно, что ее тело тренировано и в отличной форме. По ее предплечьям он мог предположить, что она продолжает упорно и регулярно тренироваться, даже не находясь на действительной военной службе. «Весьма многообещающе», – сказал он себе. Но, опять же, внешность часто оказывалась именно такой. И не то чтобы кандидаты старались его обмануть – просто они не проходили отбор.

Лопе махнул рукой в направлении встроенного в панель управления проектора. Видео, что он перед тем просматривал, сменилось вращающимся изображением женщины, которая сейчас стояла перед ним. К изображению прилагался трехмерный список данных – он прокручивался вверх или вниз в зависимости от движения зрачков Лопе.

– Мерием Тадик, – произнес он. – Приятно с тобой встретиться. Я – сержант Дэниел Лопе – проведу с тобой собеседование.

– Благодарю вас, что уделили мне время, сержант Лопе, – улыбнулась она в ответ. Улыбка казалась натянутой, но это можно было ожидать. Нервничали все искренние соискатели – во всяком случае, в начале. А те, кто сохранял спокойствие, часто обнаруживали, что не прошли отбор из-за излишней самоуверенности.

Лопе продолжил зачитывать вслух отображаемую информацию, перечисляя данные о ее образовании, службе и наградах.

– Не замужем. Один раз состояла в длительных отношениях, которые прервались примерно два года назад, – Лопе взглянул на нее. – Учитывая твои жизненный опыт, возраст и внешность я нахожу удивительным то, что у тебя так и не появилось нового спутника.

Она пожала плечами, села и поудобнее устроилась в кресле.

– Учитывая мои жизненный опыт, возраст и внешность, мне оказалось совсем непросто найти кого-то, кто подошел бы под мои стандарты.

Лопе сдержал улыбку.

– Команда корабля и колонисты должны состоять из пар. Члены команды безопасности – не должны. Но это ты уже знаешь, или не стала бы подавать заявление, – его палец указал на голубую строчку в перечне данных. – Здесь есть короткая заметка о М’ба Ашоки. Что с ним случилось? Почему ничего не вышло?

– Я застала его с другой, – ответ женщины прозвучал с вежливой монотонностью. – Позже он пытался извиниться. С больничной койки.

Лопе с пониманием кивнул и двинулся дальше. Двойное моргание левым глазом, и список данных послушно замер.

– Здесь говорится, что он от тебя отдалился, потому что помимо твоих служебных обязанностей у тебя появилось слишком много других интересов.

Ее губы чуть сжались. Большинство людей этого бы даже не заметили или, заметив, не придали бы значения. Но не Лопе. Как и в случае со всеми финалистами, он внимательно изучал ее с момента, как она вошла в дверь. И теперь он изучал ее еще пристальнее.

– Я не понимаю, как моя личная жизнь касается моего потенциального назначения, – сказала она, слегка теряя контроль. – Мое прошлое станет вопросом умозрительным, когда я покину Землю навсегда.

Лопе чуть наклонился вперед:

– Но ты не покинешь навсегда людей – своих соплеменников. Ты окажешься в роли блюстителя законности, и однажды может оказаться, что тебе придется улаживать между ними разногласия. А это требует определенного уровня эмпатии.

Она перекинула одну ногу на ногу, потом вернула обратно. Лопе отметил, что ноги были длинные и стройные. И двигались слишком часто.

– Я прошла все психологические тесты, – часть ее изначального апломба вернулась. – Я должна была, иначе я бы не сидела сейчас перед вами.

Лопе кивнул.

– Пройдя эти тесты, ты заодно узнала, что на финальном собеседовании тебе могут задавать любые вопросы, какими незначительными или излишне бестактными они бы не казались.

– Простите, – на этот раз она широко улыбнулась. – Просто я знаю, что это интервью значит для меня все-или-ничего, и я сильно нервничаю.

– Я это учитываю, – движением глаз Лопе вызвал новую порцию данных и увеличил текст. – Это объясняет, почему твой пульс такой высокий, почему поднимается твое кровяное давление и почему нейронный рисунок свидетельствует о том, что ты увиливаешь от ответа.

Ее изящная бровь чуть изогнулась:

– Вы обвиняете меня во лжи?

– Кто, я? – Лопе притворился, что он оскорблен таким предположением. – Не я! Я бы никогда подобного не сделал.

Он указал на парящий перед ним список данных. Но она не могла прочитать его – слишком далеко. Женщина снова поерзала в кресле, стараясь справиться со своим негодованием.

– Я не намерена здесь сидеть и слушать оскорбления, – напряженно сказала она. – Не от программы, происхождение и эффективность которой мне не известны.

– Это абсолютно понятно и легко поправимо, – Лопе взмахнул левой рукой, и перед соискательницей тут же появилась зеркальная копия тех же данных.

– Программа не говорит, что ты лжешь, – его голос посуровел. – Ты это сказала. Программа полагает, что ты уклончива в ответах. Уклончивость – это не ложь. Но при этом она подозрительна. Если ты и не лжешь о чем-то, то, скорее всего, ты что-то скрываешь.

Он наклонился вперед, перегнувшись через край сентилитовой панели, и понизил голос:

– Что ты скрываешь, мисс Тадик?

– Я ничего не скрываю! – несмотря на явные попытки сохранить контроль над собой, она не смогла сдержать голос. – Что мне это даст? Я бы не смогла ничего спрятать от «Вейланд-Ютани», даже если бы хотела. Никто не может. Даже ты!

Лопе сел на место.

– Ты бы об этом не знала, если бы уже не пыталась и не потерпела неудачу.

В раздражении она со злостью поднялась из кресла:

– Забудь. С меня хватит, – она повернулась и кивнула в сторону комнаты ожидания. – Там должно быть где-то тридцать-сорок финалистов. Выбери одного из них. А я с этой чепухой покончила.

– Это твой выбор, – сержант начал подниматься. – Но я с тобой еще не закончил, мисс Тадик. Думаю, есть еще один-два вопроса, которые мне нужно тебе задать. Просто чтобы подвести итог для регистрации собеседования. Ты не против?

Он вежливо улыбнулся и, поднявшись, указал ей на кресло, откуда она только что встала.

– Но я против, – огрызнулась она. – Ты уже достаточно смешал с грязью мою репутацию, мистер Лопе. И я не намерена позволять очернять меня еще больше.

«Смешал с грязью?» Все, что он сделал, подумалось Лопе, так это задал вопросы того же типа, что и всем предыдущим соискателям. Частично – чтобы прояснить нюансы характера, частично – чтобы разобраться с несоответствиями в досье. А еще затем, чтобы увидеть, как каждый соискатель будет реагировать на расспросы о личном. Некоторые лгали, некоторые смущались и запинались, несколько обиделись, но большинство отвечали спокойно и настолько искренне, насколько были способны – несмотря на степень неудобства вопросов.

Но не эта Мерием Тадик. То, что она делала, пусть и медленно, было подготовкой к бегству. Тут Лопе не нуждался в подсказке программы. Он видел это в глазах женщины, в том, как напряглись ее мышцы. Он легко мог бы позволить ей уйти и заняться другим соискателем, но она пробудила его любопытство. Лопе чувствовал бы себя куда комфортнее, если бы женщина просто его обругала. Такой тип ответа даже мог не помешать ее потенциальному найму. Но она защищалась и скрытничала.

Почему?

– Всего еще пару коротких вопросов, мисс Тадик, – настаивал Лопе. – Прошу заметить, что я не вычеркнул тебя из списка кандидатов.

Он начал обходить панель управления, и снова указал на ее кресло.

– Если ты просто сядешь обратно…

– Нет, – она отпрянула от него к двери. – Не думаю, что я это сделаю. Я сказала тебе, что с меня хватит. Оскорбляй кого-нибудь другого.

Подойдя к ней, Лопе с сожалением покачал головой.

– Стандартный набор вопросов вряд ли можно назвать «оскорблением». Никто из тех, кто уже поступил на службу, не использовал это определение, несмотря на тему вопросов.

Протянув руку, он мягко взял женщину за предплечье.

И поразился тому, как напряжены мышцы.

Женщина стряхнула его руку.

– Оставь меня в покое, сержант. Найди кого-нибудь другого.

Дверь открылась, и Лопе снова попытался удержать женщину, но она нанесла удар ногой. Боковой удар с подъемом, выполненный быстро и с силой. Лопе был достаточно тренирован, чтобы заблокировать его рукой, но импульс оказался достаточным, чтобы оттолкнуть сержанта обратно к панели.

– Стой! – его крик сопроводил ее бегство в комнату ожидания. К разочарованию Лопе, никто из ждавших там соискателей даже не подумал попытаться ее перехватить.

– Эй! Остановись!

Сидевшие соискатели встревожились при виде выскочившего из комнаты для интервью сержанта. А тех, кто стоял, он просто отпихнул с дороги.

Но вскоре Лопе потерял след соискательницы и остановился перед двумя расположенными друг против друга рядами лифтов в конце коридора. Служащие компании смотрели на него со смесью беспокойства и замешательства.

– Высокая женщина, рыжие волосы с несимметричной прической, ближе к тридцати годам, – пролаял он. – В какую сторону?

С дюжину ошеломленных рабочих смотрели на него разинув рты.

– Кто-нибудь скажите мне что-нибудь, черт возьми!

Пожилая женщина, одетая в форму старшего администратора – последняя из этих людей, от кого Лопе ожидал услышать ответ – произнесла:

– Туда, я думаю, – она указала направо.

Лестница. Автоматическая дверь едва успела открыться, когда сержант ринулся в проем. Там он понесся вниз, перепрыгивая по две-три ступеньки за раз.

Отсутствие пожарного спуска сейчас оказалось благословением. Если бы он был, то Тадик уже спустилась бы на первый этаж и растворилась в кипящем и ревущем потоке пешеходов, что волнами колыхался за стенами башни.

Когда Лопе прыжком завернул за очередной поворот, что-то с глухим стуком ударило в стену чуть слева от него. Последовала вспышка света, раздался треск и кратковременно, хотя и сильно, пахнуло озоном. Если бы этот снаряд попал в него, то заблокировал бы нервную систему и привел к мгновенному параличу. Не имея возможности контролировать мышцы, Лопе опрокинулся бы вниз головой и упал бы на лестничный пролет внизу. А некоторые снаряды такого типа обладали достаточной мощностью, чтобы вызвать инфаркт миокарда, так что попадание могло убить.

Пластиковый снаряд и батарея к нему не всегда высвечивались при проверке охранными системами. Особенно если их пронесли внутрь замаскированными – в кошельке или в сумке. Позже у него найдется несколько слов для службы безопасности башни. Если его не подстрелят прежде.

Пока Лопе продолжал спуск, второй снаряд пролетел мимо его головы так близко, что у сержанта онемели правые ухо и щека. Если он попытается поесть в течение следующих шести часов, то, скорее всего, истечет слюной. Впрочем, в данный момент его заботила только поимка несговорчивой мисс Тадик. Она явно расстроилась по куда более серьезной причине, нежели пара неудобных вопросов о ее любовных похождениях.

Лопе слегка замедлился. Девушка была вооружена, а он – нет. Так что нужно было осторожно выбрать позицию, откуда можно было попытаться ее захватить. И сделать это следовало поскорее. Рост и прическа Тадик были приметными, но не уникальными. Если ей удастся выскользнуть наружу и влиться в поток пешеходов, то он ее потеряет.