Пушок с утра пребывал в дурном настроении. Он даже свежим – с пылу с жару – плюшкам не обрадовался. Подцепил одну когтем, вздохнул и проглотил, не смакуя. А надобно заметить, что такое с коловершей случалось нечасто. Если вообще случалось.
– Ты чего такой смурной? – забеспокоилась Тайка. – Заболел, что ли? Может, чайку с малиной сделать?
Пушок покачал головой. Нет, ну точно заболел! Кто же в здравом уме от малинового варенья откажется?
– Просто не выспался, – недовольно буркнул коловерша.
– Так иди сейчас поспи. Тебе же в школу не надо.
– Кстати, а ты почему ещё здесь? Время видела? – Пушок захлопал крыльями. – Только не говори, что опять прогуливаешь алгебру!
Ага, значит, тему разговора сменить хочет. Не выйдет! Тайка его видела насквозь.
– Ничего я не прогуливаю. Мне сегодня к третьему уроку. Признавайся, почему не спал? Кошмары снились?
– Нет, я дом охранял, – коловерша выпятил грудь.
– От кого? – Тайка почесала в затылке. – У нас тут вроде всё спокойно. Нечисть не балует. А в деревне все свои. Я даже дверь на ночь не всегда запираю.
– Вот то-то и оно, – напустился на неё Пушок. – Заходи кто хошь, бери что надо. Это не дело, Тая!
– У нас и брать-то нечего.
– Да? А котлеты в холодильнике?
Тайка хихикнула, представив, как ночной вор в натянутой на глаза маске тырит со сковородки котлеты и складывает их в большой мешок.
– Еду возьмёт только очень голодный человек. Попросить, конечно, было бы вежливей. Я бы угостила. Нельзя отказывать тому, кто голоден, понимаешь?
– Но это был не человек! – фыркнул Пушок.
О, Тайка хорошо знала этот взгляд. Коловерша презрительно щурился всякий раз, когда речь заходила о собаках. Ещё и приговаривал: «Фу, пёсье племя!»
– Неужто Снежок забегал? – она забеспокоилась. Снежка могла прислать только Алёнка. А вдруг у подруги что-то стряслось?
– Нет, к нам пыталась проникнуть совершенно чужая псина! Рыжая, наглая, ушастая. Этот… как его? Во, вспомнил: кокер-спаниель, – Пушок в негодовании шкрябнул когтями по столу. Послышался треск ткани, и Тайка вздохнула. Ладно, она всё равно собиралась менять эту скатерть.
– В Дивнозёрье ни у кого нет спаниелей. Значит, от дачников забежал. Ой, может, он потерялся? Надо скорей его найти! Хозяева, небось, с ног сбились.
– Или нет, – Пушок пожал плечами. – Тай, на дворе осень. Дачники разъехались по домам. Или не помнишь, как ты в прошлом году брошенных котиков пристраивала?
– Ага, и ты, помнится, мне помогал.
– Конечно. Я же сам наполовину кот. Но собака – совсем другое дело. Пускай этому рыжему-бесстыжему похитителю котлет Алёнка помогает. Она как раз собачница. И сердобольная.
– Пушок, ты не прав! – Тайка аж вскочила. – Надо было меня разбудить. Если этого спаниеля действительно бросили, он, должно быть, очень голоден. Вот только представь: тебя бы неделями не кормили? А потом кто-то пожалел для тебя котлету. Тебе бы понравилось?
– Ну я-то лучше собаки, – коловерша нахмурился.
– Для меня ты самый лучший, – кивнула Тайка. – Даже когда бедокуришь. И никакая собака тебя не заменит, это факт. Но с этой своей ненавистью к пёсьему племени заканчивай. А то ты прямо как дивий царь Ратибор, который ненавидит навьих лишь за то, что они навьи. Нельзя так! Собаки бывают разными, как и коты. Как и люди. Характер и добрая душа не зависят от рода и племени, ясно тебе?
– Куда уж яснее, – Пушок поморщился. – Хочешь сказать, я зря всю ночь не спал, дом защищал?
– Может, и не зря, кто знает. Но нельзя обвинять собаку только за то, что она собака.
– Да понял я, понял. Не хочу брать пример с Ратибора. Очень уж он противный.
– Тогда идём искать твоего спаниеля.
– Он не мой, – вскинулся коловерша, но, встретив суровый Тайкин взгляд, кивнул. – Иду, иду. Вернее, лечу. Я же детектив Пушок. От меня ни одна псина не скроется, я их за версту чую.
Несмотря на заверения Пушка, спаниеля они не нашли. Даже следы лап смыл утренний дождь. Встреченные по дороге баба Ира и дед Фёдор тоже не видели в окрестности никаких посторонних собак.
– Может, тебе всё-таки приснилось? – после долгих блужданий по деревне не выдержала Тайка.
– Обижаешь! – распушился коловерша. – Явь от сна я уж как-нибудь отличу. Говорю тебе – наглая такая псина ломилась.
– И прямо всю ночь?
– Ну не всю, а ближе к рассвету.
– Значит, придётся просить о помощи Снежка. Нюх у него получше твоего будет.
– Ты это нарочно, Тая? Не щадишь моё самолюбие. Пирожки с тебя за это! С яблоками! Чтобы исцелить мою израненную душу.
– Будут тебе пирожки, – улыбнулась Тайка. – Но не потому, что я чувствую себя виноватой. Я не хотела тебя задеть, но у собак нюх и правда острей. Это не значит, что они лучше. Просто каждый делает то, что умеет.
Пушок задумался, потом кивнул:
– Это вроде как пригласить эксперта со стороны? Тогда я не против.
– Больше не дуешься?
– Нет. Мне и правда интересно, куда подевался этот несносный кокер-спаниель. Клянусь тебе, Тая, он точно был. Так рвался, а теперь вдруг исчез. Ох, не к добру это.
– Я тебе верю, – Тайка почесала Пушка за ухом. – Наверное, я слишком крепко спала, чтобы услышать, как он скулит или лает. Он же лаял?
– Хм… вообще-то, нет. Что странно для такой настырной собаки. Теперь припоминаю, что он только скрёбся в дверь, а сам не издавал ни звука. Думаешь, эту информацию стоит приобщить к делу? – Пушок поскрёб когтем подбородок.
– Не знаю. В конце концов, бывают и молчаливые псы. У маминой знакомой жил волкособ. Это наполовину волк, наполовину собака. Он вообще никогда не лаял. Не умел потому что.
– Ой, какие ты ужасы рассказываешь. Волкособ! Чего только в жизни не бывает, – поёжился коловерша. – Идём уже!
– Только Алёнки, наверное, дома нет. Ей же к первому уроку. Ладно, значит, сами со Снежком потолкуем, – Тайка бодро зашагала к дому подруги, а Пушок полетел следом, бормоча что-то себе под нос.
Алёнка была дома. Оказалось, проспала. Выбежала навстречу, на ходу натягивая кроссовок и запихивая в рот булочку.
– Ой, Тай, я опаздываю. Снежок? Он вроде у сарая за курами присматривает. Сами договоритесь, ладно? – и убежала.
Маленький симаргл Тайке обрадовался. Поставил лапы ей на плечи и облизал лицо. Попытался лизнуть и Пушка, но тот увернулся.
– Давайте без вот этих собачьих нежностей. Слышь, мохнатый, дело есть!
Выслушав, что от него хотят, Снежок обрадовался ещё больше и прогавкал:
– Гулять! Нюхать! Искать! – Подумав, добавил: – И сухарик!
Сухарик для симаргла нашёлся у Тайки в кармане. Тот мгновенно схрумкал угощение, и друзья отправились на поиски.
Сперва Снежок несколько раз обежал вокруг дома, порыл носом землю возле крыльца, чихнул, ещё порыл. Спугнул заливистым лаем пару ворон.
– Не отвлекайся, – пожурил его Пушок. – Ты теперь не просто какой-то там пёс, а настоящая полицейская ищейка. Мы на тебя надеемся.
Увы, надеждам не суждено было оправдаться. Снежок ещё немного покружил и пролаял:
– Дождь! Всё смыл! Следов! Нет!
– Эх ты, а ещё ищейка, – Пушок был очень разочарован. – Говорил же я, никакого толку от пёсьего племени.
– Неправда! – обиделся Снежок.
И Тайка его поддержала:
– Не надо требовать невозможного. Иногда что-то не получается сделать ну просто потому, что не получается. И в этом нет ничьей вины. Значит, будем искать другой способ.
– Я придумал! – Пушок задрал нос. – Если этот спаниель брошенный, может, он не доверяет людям и нарочно прячется. Давай положим на крыльце котлету, а сами спрячемся. А как придёт – выскочим и хорошенько его допросим.
– Ладно, но вечером, после школы, – Тайка отвела Снежка домой, махнула Пушку рукой и поплелась на занятия.
Мысль о таинственной собаке её не отпускала. Казалось, вроде бы пустяк. Всего делов: покормить да пристроить в хорошие руки. Но ведьминская интуиция никогда не подводила, поэтому после уроков Тайка не бежала, а прямо-таки летела домой.
– Ну как? – прокричала она с порога.
– Тише ты, – Пушок, зевая, выглянул из-под короткой занавески.
– Ты спишь, что ли?
– Не просто сплю, а готовлюсь к засаде. Есть разница! – коловерша сладко потянулся на подоконнике. – Детектив должен идти на дело хорошо отдохнув и поев. И я уже готов перейти ко второму пункту, пожалуй. Что у нас на ужин?
На ужин была жареная картошечка и пресловутые котлеты.
– А псина знает толк в кулинарии, – Пушок насаживал кусочки на когти, как на вилку. – Котлетки-то отменные!
– Смотри не слопай всё.
– Как можно! Они же нужны для следствия. Ну… хотя бы одна. Да, знаю, я проглот…
Он так мило смущался, что Тайка махнула рукой.
Единственную оставшуюся котлету положили на блюдечко и выставили на крыльцо. Пушок настаивал поставить над ней коробку на палочке и ниточку привязать. Дескать, спаниель полезет, дёрнет за нитку, тут-то коробкой его и прихлопнет. Но Тайка покрутила пальцем у виска:
– Ты чего? Это совсем дурачком надо быть, чтобы в такую простую ловушку попасться. Лучше я спрячусь со стороны двери, а ты ныряй под крыльцо.
– Да-да, перекроем преступнику все пути отступления.
– Пушок, эта собака – никакой не преступник.
– Она хотела украсть нашу еду!
– Но не украла же. Как детектив, ты должен отличать намерение от поступка.
– Посмотрим, посмотрим, – ворчал Пушок, втискиваясь между досками. – Ой, что-то крылья не помещаются…
Вообще-то, это были не совсем крылья, но Тайка не стала уточнять. А то они ещё долго пререкались бы, что кто-то (рыжий и пушистый) слишком много ест.
Худо-бедно Пушок спрятался. Тайка тоже шмыгнула за дверь и притихла. Время в засаде тянулось медленно, котлета лежала и пахла, ничего не происходило.
Только когда зашло солнце и улицу укутали синие сумерки, Тайке показалось, что она слышит шаги на садовой дорожке. Как будто кто-то делает когтями «клац-клац». Очень хотелось выглянуть, но она боялась спугнуть бедного пса.
Ожидание принесло плоды. Сперва из-за стены показался любопытный чёрный нос, потом кудлатые рыжие уши и затем весь спаниель. На шее у пса красовался коричневый ошейник с заклёпками. Значит, домашний. Или когда-то был домашним.
Озираясь по сторонам, спаниель поднялся по лесенке, понюхал котлету, но есть не стал, а вместо этого заскрёб лапами в дверь.
Из-под крыльца раздалось недовольное шипение Пушка, и пёс вздрогнул. Тайка поняла: пора – и открыла дверь.
– Привет, собакен, – она присела на корточки. – Ты чего? Потерялся? Покушай давай.
Тайка потянулась к блюдечку, но спаниель, мотнув головой, ухватил её за рукав и потянул.
– Ты хочешь, чтобы я пошла за тобой?
Пёс кивнул. Нет, правда. Может, совпадение, конечно…
– Хочешь мне что-то показать?
Спаниель снова кивнул и отбежал в сторону, показывая дорогу.
– Не ходи за ним, Тая! – завопил Пушок из-под крыльца. – Это… это же пёс знает что!
– Вылезай – и за мной, – скомандовала Тайка.
– Не могу. Я застрял.
– Ты прикалываешься?
– Нет, честно. Но есть новости и похуже. От этого существа не пахнет собакой. Оно притворяется, чтобы тебя завести. Не ходи-и-и!
– А вчера ночью пахло?
– Я не принюхивался, – прокряхтел Пушок. – Я вам что, нанимался каждую собаку нюхать?
– Тогда вылезай и догоняй, – Тайка смело зашагала по дорожке вслед за псом.
Они миновали калитку, проследовали до конца улицы и повернули к лесу. Вот тут Тайке, признаться, стало немного не по себе.
– Ты меня в лес ведёшь? – дрогнувшим голосом уточнила она.
Опять кивок. Надо же!
– А зачем? Чтобы съесть? Хочешь причинить мне вред?
Пёс замотал головой.
– Ты можешь говорить, ничего не опасаясь, – Тайка нашла в себе силы улыбнуться. – Я ведьма и хорошо понимаю язык животных.
Но спаниель ничего не ответил, только ускорился. Теперь Тайке приходилось бежать за ним следом, перепрыгивая через корни деревьев и кочки.
Ага, знакомая поляна. Ещё одна. А вот и овраг. Говорили, в нём водятся ауки. Неужели вредный лесной дух умеет превращаться в собаку?
Тайка однажды уже встречалась с аукой, и ей тогда совсем не понравилось. Спасибо, жива осталась…
– Сто-о-ойте! – донёсся откуда-то сзади истошный вопль Пушка. Догнал всё-таки.
Беспокойство улеглось: всё-таки хорошо, когда верный друг рядом. Тайка на всякий случай нащупала в кармане ветровки серебряный ножик, с которым с некоторых пор не расставалась. С таким оружием никакая нечисть не страшна. В конце концов, она и колдовать умеет. Даже Лихо одноглазое одолела! И с упырём сражалась. Неужели с каким-то аукой не сладит?
Спаниель кубарем скатился в овраг и… пропал.
– Где он? – Подлетевший Пушок плюхнулся ей на плечо.
– Не знаю…
– Говорил же: заведёт. У-у-у, пёсье племя!
«Похоже, ты был прав», – хотела сказать Тайка, но не успела. Со дна оврага вдруг раздался тихий стон.
– Там кто-то есть, – зашептал коловерша, щекотно тыча усами в ухо. – Тая, уходим. Оно щас выпрыгнет!
– Нет, надо посмотреть, – Тайка тоже перешла на шёпот.
– Ой, до чего ты упрямая!
– Я ведьма-хранительница, забыл? И если кому-то нужна наша помощь…
Договорить она не успела. Со дна оврага – ну словно по заказу – простонали:
– По-мо… ги-те.
Тайка подошла к краю и с опаской глянула вниз. Коленки дрожали, но сердце билось ровно. Она знала, что никогда не простит себе, если сейчас развернётся и уйдёт.
– Тут кто-то есть? – она посветила фонариком смартфона.
– Да… кажется, я сломал ногу.
Теперь Тайка разглядела незнакомого парнишку – примерно своего ровесника.
– Кто ты? Как здесь оказался? – она нахмурилась.
А парнишка вдруг ахнул:
– Я тебя знаю. Ты Тайка, да? А я – Паша. Из Михайловки. Мы на экскурсию вместе ездили в музей краеведения? Ну, ваша школа и наша школа, помнишь? – Голос его был слабым и дрожащим, но теперь в нём появилась надежда.
– И ты меня за косы дёргал. – Теперь Тайка вспомнила. Давно дело было, классе в седьмом, что ли. Но теперь белобрысый задира всплыл в памяти. Ух она тогда и разозлилась!
– Только не уходи, – простонал Паша. – Я тогда глупый был. Прости.
– Я на минуточку, – Тайка вздохнула, оглядываясь. – Одна я тебя не вытащу. Тут кое-кто посильнее нужен.
Она отошла в сторонку и тихонько позвала:
– Гриня! Если слышишь меня – явись.
Тут зашелестели травы, по кустам пронёсся ночной ветерок, уронив Тайке на голову пару листьев. Лес передавал просьбу своему хозяину.
– Что стряслось, ведьмушка?! Али на праздник какой решила позвать? Вроде Осенины уж миновали.
Ой, она и не заметила, как на замшелом пне возник леший. Весёлый, бородатый, ясноглазый, в своей любимой потёртой косухе.
– Не до праздников нынче. Тут парнишка знакомый в беду попал. Нужно до деревни дотащить. Только ты, это… не вздумай говорить, кто ты на самом деле.
– Обижаешь, ведьмушка! Нешто я дурачок какой. Ясен пень – молчок так молчок. – Гриня изобразил, будто застегнул рот на молнию. – Ну, показывай, где твой бедолага.
Для такого силача, как Гриня, вытащить Пашу из оврага было парой пустяков.
– Я же тяжёлый, – попытался запротестовать тот, когда леший, недолго думая, перекинул его через могучее плечо, словно котёнка.
– Таскали мы и потяжелее, – хохотнул Гриня.
Это было правдой. Бывало, леший и соснами швырялся, когда сильно гневался. Хорошо, что характер у него был обычно незлобивый и благостный.
– К фельдшеру его?
– Ага, – Тайка кивнула. – Видишь, как нога распухла? Тут без гипса не обойтись.
– Ща. Пошепчу тока. – Леший действительно что-то прошептал, и к щекам Паши прилила кровь, а гримаса боли сошла с лица.
Пока они шли по лесной дороге, Гриня мурлыкал под нос песенку. Паша повис на его плече, смирившись со своей участью. Но от Тайки отворачивался, словно ему было стыдно. А чего стыдиться-то? Со всяким может случиться.
– Если что, я давно не злюсь, что ты меня за косу дёрнул, – решила Тайка его успокоить. – Меня и другие мальчишки обижали. Но потом я научилась защищаться.
– Я теперь перед тобой в долгу, – вздохнул Паша. – Если будет кто приставать, смело зови. Из самой Михайловки прибегу, вот увидишь!
– Сначала ногу подлечи, герой, – фыркнула Тайка.
– Тая, ты ему нравишься, – замурчал на ухо Пушок, старый сводник.
Пришлось дёрнуть плечом, чтобы заткнулся. Придумал тоже!
– Как хорошо, что ты меня нашла, – Паша улыбнулся. – Я уж боялся, что буду там лежать, пока от голода не помру. К тётке Дарье за яблоками шёл. Мамка послала. Решил путь срезать, и – вот. Не повезло.
– Ой, пустяки. Я не сама нашла, меня собака привела, – отмахнулась Тайка. Теперь она была уверена, что это был самый обычный спаниель. Даже понятно чей. Странно только, что пёс убежал. По идее, должен был остаться рядом с хозяином.
– Какая собака? – удивился Паша. – Я не видел никакой собаки.
– Ну, спаниель. Рыжий такой, кудлатый. Разве не твой?
– Вообще-то, у меня действительно был спаниель, – Паша шмыгнул носом. – Только в прошлом году ушёл по радуге. Старый был… Мне его папка подарил, когда я ещё в школу не ходил. С самого детства вместе.
– Ох, сочувствую, – Тайка опустила глаза. – Тяжело терять друзей.
– Вот ты понимаешь! – встрепенулся Паша. – Мамка говорила: чего ты нюни распустил, это же просто собака. А Рыжик – не просто собака, а друг. Я ему ошейник сам сделал. Коричневый, с заклёпками.
Услышав это, Тайка аж с шага сбилась. Вряд ли это было совпадением. До Пушка тоже дошло:
– А-а-а, Тая! Как мы сразу не догадались. Это же был пёс-призрак. Вот почему он не скулил и не лаял.
Паша ещё что-то рассказывал про любимого пса. Тайка кивала, но не слушала, потому что на глаза навернулись непрошеные слёзы. Конечно, она слышала, что ушедшие питомцы порой остаются в мире людей, чтобы хранить своих хозяев от бед, но сегодня впервые увидела это воочию.
– Ух, пёсье племя, – задумчиво произнёс Пушок. – Верные они. Уж чего не отнять, того не отнять.
Тайка украдкой обняла коловершу. Ничего не сказала, чтобы Паша не подумал, что она сама с собой разговаривает, но Пушок всё понял без слов.
– Я тебя люблю. И никогда не брошу. Ведь мы, коловерши, живём долго! И тоже очень-очень верные. Хорошо, что мы есть друг у друга.
Наконец показались огни Ольховки. В стоявшем на окраине доме фельдшера горел свет. Хорошо. Значит, они никого не разбудят.
Сама не понимая зачем, Тайка обернулась. На дороге стоял спаниель и улыбался, как умеют улыбаться только очень счастливые собаки.
– С Пашей всё будет хорошо, Рыжик, – прошептала Тайка одними губами. – Ты молодец, что привёл меня. Хороший мальчик.
Спаниель завилял хвостом и пропал во тьме. Но Тайка знала – он где-то рядом. На страже. Охраняет своего хозяина от всех бед на свете.
О проекте
О подписке