Глава 2

Весна 1964

Поезд прибыл на платформу вокзала Сент-Кросс. Невысокий сутулый проводник, с закрученными кверху усами, открыл дверь вагона, выпуская на перрон уставшую от долгой поездки толпу. Повсюду забегали носильщики, которые катили багаж пассажиров.

Одна из прибывших, уже немолодая тучная дама, откинула с лица вуаль и громко заголосила, призывая своего мужа проконтролировать, чтобы носильщик ненароком не потерял их многочисленные пожитки.

Ричард с лёгким раздражением наблюдал за этой женщиной. Отчасти она напомнила ему его мать. Такая же громкая и требовательная, заставлявшая всех вокруг слушать только её, и выполнять все установленные правила. Бедный муж устало протёр платочком свою залысину и, тяжело вздохнув, направился к носильщику. А жена принялась поглаживать толстыми пальцами своего маленького пса:

– Ну-ка, поцелуй мамочку, мистер Пинки.

Собака тявкнула и принялась облизывать её круглое лицо, слегка вспотевшее от непривычной для начала марта духоты. Ричард поморщился, подавляя, внезапно возникший приступ тошноты. Эта женщина вызывала у него отторжение: её короткая, практически отсутствующая шея была увешена жемчугами, большой слой косметики никак не скрывал дряблое лицо, а зычный голос заставлял всё съёживаться внутри.

Женщина в этот момент снова что-то визгливо прокричала своему мужу, растерянно замершему возле, подсчитывающего их багаж, носильщика. Продолжая поглаживать пса, она на мгновение повернула голову, и её маленькие глубоко посаженные глазки встретились с глазами Ричарда. Она кокетливо ему улыбнулась, растягивая тонкие губы, жирно подведённые красной помадой отнюдь не в привлекательной улыбке, кажется, польщённая, что такой молодой человек ею заинтересовался. Ричард тут же поспешил отвернуться. Ещё не хватало, чтобы она подошла к нему с желанием поближе познакомиться.

После пяти часов, проведённых в плацкартном вагоне, у него слегка кружилась голова, и он считал, что неплохим способом попытаться избавиться от недуга будет небольшая прогулка по городу, в который он так давно хотел попасть. Юноша перехватил правой рукой сумку и двинулся с платформы к выходу. Ему не верилось, что сейчас, наконец, начинается его настоящая жизнь, где не будет деспотичной матери и её правил. Он сможет сам принимать решения, и, может быть, наконец, даже напишет собственную книгу.

Он представил, как станет популярным автором, его всюду будут печатать. Мать, наконец, поймёт, что он чего-то стоит, может быть, у него даже появятся друзья, и он влюбится в красивую девушку. Ричард так замечтался, что не заметил, как успел отойти от вокзала на достаточно приличное расстояние, попав на незнакомую безлюдную улицу. Навстречу ему на бешеной скорости нёсся рыжеволосый мальчик на серебристом велосипеде, на раме которого красивыми золотыми буквами было выведено «Молния». К рулю велика была прикреплена небольшая корзинка, а в ней лежали свежие газеты, шелестящие на лёгком ветерке страницами.

– Верта́й отсе́дова! – крикнул мальчишка, но Ричард растерялся от неожиданности и оттого, что просто не понял мальчика. Он встал как вкопанный, во все глаза смотря на него. В следующую секунду произошло столкновение.

Юноша, не удержавшись на ногах, отлетел, к разрисованной граффити, стене. Больно ударившись спиной, он упал на землю, чувствуя, как по всему телу разливается глухая боль. Мальчик громко закричал от сильного толчка. Он свалился с велосипеда, ударившись коленками об асфальт, а все его газеты разлетелись по широкой дороге.

– Ты чё, глох’?! Я ж грил вертай! – гневно воскликнул мальчик, с досадой рассматривая свои разбитые колени.

– С тобой всё в порядке? – взволнованно спросил его Ричард. Он никак не мог понять речь мальчишки, и кое-как поднявшись, не обращая внимания на боль в ногах и в спине, слегка прихрамывая, он подбежал к мальчику, протягивая руку. – Давай помогу встать.

Юноша чувствовал себя ужасно виноватым. Ещё в детстве, мать часто ругала его, за то, что он постоянно витал в облаках, из-за этого забывал все её поручения, которые следовало выполнить.

– Не над’, – буркнул мальчишка, шмыгая курносым носом. В его глазах выступили слёзы. – Из-за тя’ я не спею вовремя разнести эти чёртовы газеты, и мне не заплатят. Вот так-то. А мне оч' нужны пчёлы! Но ты не вбирай в голову. Какое те’ дело? Пшёл, эт’ не твои заботы.

Ричарда охватило невероятное чувство сожаления. «Ну какой же я дурак! – мысленно начал корить он себя. Это же надо было, растеряться! Не пробыл в городе и часа, а уже успел кому-то навредить! Но какие к чёрту пчёлы?»

– Прости меня, пожалуйста, мне очень жаль, – выпалил юноша и принялся собирать, валявшиеся круго́м, газеты. Ричард понимал, что должен сделать или сказать что-нибудь ещё, но не очень-то умел утешать людей. – Я хочу понять, о каких пчёлах ты говоришь?

– С Луны штоль’ свалился? – покрутил у виска парень и с видом знатока принялся объяснять приезжему незнакомцу, что «пчёлы и мёд», как, впрочем «хлеб и мёд» на сленге означают деньги^[3].

Когда он был совсем маленьким, мать считала, что Ричард слишком слабый и болезненный, и поэтому держала его подле себя, контролируя каждый шаг. Он рос необщительным боязливым ребёнком, которому казалось, что его непременно обидят по любой причине. Вот, например, из-за того, что волосы у него были слишком длинными, почти как у девчонок, или потому, что он любил читать, и чтение приключенческих историй предпочитал довольно многим играм.

Однако, Ричард всё равно мечтал о лучшем друге. Они бы понимали друг друга с полуслова, и юноша мог бы доверить ему все свои самые сокровенные мечты, он мог бы поделиться с ним всем на свете, и в ответ не услышать гору насмешек или осуждений. В школе Ричард познакомился с Максом Кингсли, и парень действительно думал, что это тот самый человек – друг, которого он рисовал в своих мечтах. Вот только дружба их быстро сошла на нет. Макс всё реже виделся с Ричардом – он под любыми отговорками старался избегать его общества. Они отдалились друг от друга, и молодой человек не понимал почему. Это потом он узнал, что у Макса появился новый друг Стив, и когда Ричард видел их вдвоём, они начинали подтрунивать над ним, отчего на душе становилось совсем гадко: «Эй, зануда, а мамочка не заругает за то, что куришь? – словно наяву, он снова слышал громкий голос Макса, видел его хитрое лицо и кривоватую улыбку. – «Скажи-ка Ричи, а это правда, что ты спишь в одной кровати со своей мамашей?»

Да, их дружба быстро сошла на нет. А потом он встретил Роджера и Дэнни, и лучше бы этого никогда не происходило. Он не знал, почему так держался за них, наверное, оттого, что боялся остаться один, или оттого, что считал уже насмешки в свою сторону нормой. Что он заслуживает этого.

– Прости! – фыркнул мальчишка. – Ты значится серьёзно?! – Он вырвал юношу из плена болезненных воспоминаний. – Я и моя малая еле перебиваемся, а терь’… – мальчик недоговорил и опустил голову.

Ричард почувствовал себя ещё более виноватым, неожиданная мысль мелькнула в его голове.

– Я куплю у тебя все эти газеты! Сколько они стоят?

Мальчишка назвал сумму, и хоть юноше и показалось, что мальчик слишком загнул цену, он был не против переплатить.

Ричард вытащил из-за пазухи деньги, туго закрученные в трубочку и перевязанные тонкой верёвкой. И только парень хотел дать несколько купюр мальчику, как вдруг кто-то резко вырвал у него из рук все деньги – это был второй мальчишка, такой же рыжий, и как две капли воды похожий на первого. Возникший, словно из воздуха, сжимая в кулаке деньги Ричарда, он быстро закрутил педали велосипеда, только парень его и видел.

А ещё недавно вытиравший рукавом слёзы первый мальчик вскочил на свой велик, засмеялся таким озорным смехом, будто совершил невинную шалость и стремглав помчался вслед за мальчишкой, укравшим деньги.

– Стойте! Это мои последние деньги! – Ричард, на мгновение опешивший от подобной наглости, спотыкаясь, бегом устремился за юными воришками. – Кто-нибудь остановите их!

Мальчишки свернули в переулок, решив затеряться среди многочисленных покосившихся зданий, которые в беспорядочном скоплении вырастали перед прохожими. Ричард повернул следом. Непривыкший к долгому бегу, он начал задыхаться, в боку закололо, а ноги словно налились свинцом. Он сильно отставал от двух воришек. С паникой юноша обдумывал, что же ему делать, если он не догонит их. Парень никогда не был в большом городе, каким был Найтмер-сити, и не мог ориентироваться в лабиринте маленьких узких улочек.

Осознавая собственное бессилие, Ричард плюхнулся на скамейку, положив голову на колени, и предался не самым утешительным размышлениям: «Что теперь делать? У меня нет денег даже на еду. Уже темнеет, а мне некуда идти. Ну какой же я наивный болван!»

Он снова подумал о своей матери. Она родила его в довольно позднем возрасте, и он был единственным её ребёнком. Сразу после его рождения умер отец, которого он никогда не знал, и мать окружила маленького Ричарда своей заботой. Юноша вспомнил одну из их последних ссор. Голубые глаза матери, такие же как у Ричарда, гневно сверкали.

«Ты прибежишь ко мне обратно Ричи! – кричала она. – Ты и недели там не протянешь!»

«Неужели моя мать права? Я пробыл здесь меньше дня, а уже потерял все деньги и оказался в безвыходном положении». Ричард застонал, взъерошил волосы и зажмурился. Он не знал, сколько времени e;t просидел на этой скамейке, ругая себя самыми последними словами, но тут над его головой раздался мужской бархатистый голос.

– Эй, это у тебя украли деньги?

Ричард вздрогнул и вскинул голову, уставившись на молодого человека. На вид он был не старше самого́ Ричарда. Высокий и худой. На нём было серое пальто, выглаженная белая рубашка и брюки в тонкую меловую полоску. Волосы у юноши были русыми, растрёпанная челка была зачёсана наверх по моде пятидесятых. Он носил очки в роговой оправе, за линзами которых поблёскивали хитрые зелёные глаза. Парень слегка наклонил голову и прищурился, внимательно изучая Ричарда.

– Судя по твоему саквояжу, ты только что приехал, – добавил он.

– Да, я недавно приехал, – растерянно произнёс Ричард и быстро встрепенулся, – Откуда ты знаешь, что у меня украли деньги? – он устремил недоверчивый взгляд на своего собеседника. Но тот, добродушно улыбаясь, достал из кармана те самые свёрнутые в трубочку деньги, что украли начинающие воришки, и помахал ими перед носом юноши.

Ричард вскочил, не веря своим глазам. Перевёл взгляд с молодого человека на свои деньги. Он почувствовал, как сердце быстро застучало в груди.

– Но как? Как ты их догнал, и почему решил, что я тот самый человек, у которого украли деньги? – Ричард недоумевающе смотрел на парня, который продолжал так же добродушно, сочувствующе улыбаться.

– Очень просто. Я встретил их в подворотне, и они мне сами всё рассказали!

– Так ты знаешь их?

– Конечно! Эти малолетние разбойники – моя семья.

Ричард во все глаза уставился на молодого человека. «Семья?!» – этого он никак не ожидал. Лицо Ричарда приняло враждебно-растерянное выражение. Меньше всего на свете юноша хотел влипнуть в очередную передрягу. Но молодой человек как ни в чём не бывало продолжил свой рассказ, не обращая внимания на враждебность Ричарда.

– Когда я с ними столкнулся, то сразу понял, что тут дело нечисто. В общем, они во всём сознались, уж я постарался, – хрустнув пальцами, загадочно улыбнулся незнакомец.

– Ты побил их? – насторожился Ричард.

– Нет, – парень рассмеялся, покачав головой. Его очки слегка сдвинулись набок, но одним лёгким, даже изящным движением, он поправил их. – Я как следует оттаскал их за уши. Ох уж эти близнецы! Они сказали, что на парне, у которого они украли деньги, был дурацкий чёрный шарф в огромную белую клетку. Собственно, по нему я тебя и нашёл. Вот деньги. Они хорошие ребята, но, бывает, совершают глупости.