Цитаты из книги «Поменяемся?»

Меня вдруг осеняет. – Рафа, а ты помнишь, как тебя на третьем курсе чуть из универа не исключили? – Нет, не помню. – Голопузова Степана Матвеевича неужели не помнишь? Он обожал студентов публично топить. Короче, ты как-то минут на двадцать опоздал. Он тебе сесть не разрешает и давай стебаться: «Вы опоздали, потому что дом престарелых через дорогу переводили, Валиев? Так может, вам профессионально этим заняться? Умом вы всё равно не блещете». Что, неужели не помнишь? – Что-то припоминаю. – А ты ему в ответ: «Я вам сейчас челюсть сломаю, чтобы рот лишний раз не открывался всякую херню нести». Ну там матом было, я дословно не повторю. Вытряхнув в себя остатки пива, Рафаэль удовлетворённо кивает. – Ну всё правильно я сказал. – А мне тогда казалось, что ты жестокий отморозок, которому не ведомы уважение к возрасту и субординация, представляешь? Я сейчас случайно эту историю вспомнила и поняла, что отморозком был Голопузов. Придвинув к Рафаэлю коктейль, принесённый Яшей, я беру в руку свой: – Предлагаю за это выпить! – За то, что наш препод был отморозком? Тебе, похоже, любой повод подойдёт. – Да нет же! За то, что ты всегда умел за себя постоять.

– Может, хватит своё пиво цедить? – подначиваю я Рафаэля. – Ты уже достаточно взрослый, чтобы перейти на «Секс на пляже». – А в отель тебя кто понесёт? В ответ я весело гримасничаю. Голова лёгкая-прелёгкая, ноги живут своей жизнью, не переставая отплясывать. Сегодняшним вечером мне в удовольствие буквально всё: музыка, коктейли, официант Яша, обновляющий бокалы за рекордные минуты, минувшая встреча с адептами здорового питания и бесплатных угощений, и особенно – компания Рафаэля. Понятия не имею, почему все эти годы он так сильно меня напрягал. Весельчаком его не назовёшь, но в данный момент меня устраивает то, как он, потягивая своё пиво, слушает мою болтовню и время от времени вставляет свои ироничные фразочки. Короче, ведёт себя мило и безобидно.

– Рафа! Ты, что ли? О! И Агния здесь! Повернув голову, я вижу улыбающуюся пару, которая радостно надвигается на нас. Мой рот удивлённо распахивается. Это же Катя Сумко и Федя Рылов, наши одногруппники. – Бля-ядь, – доносится до меня скорбный голос Рафаэля. – Это же те веганы контуженные из универа. Сейчас будем слушать рецепты хлеба из зелёной гречки. Заебись. 18

– Пацан, свали отсюда, – раздаётся над моим плечом требовательное гарканье Рафаэля. Напряжение внутри меня сдувается как лопнувший воздушный шарик. Хочется уткнуться ему в подмышку и пропищать: Ох, папа Раф. Как же ты вовремя. – Это твой мэн, что ли, богиня? Выглядит как злой батя. Давайте к нам за стол, выпьем-разнюхаемся. Вообще никаких проблем. – Смазливый тянет Рафаэлю руку. – Мэн, у тебя девочка – просто пожарище. Нефертити, ёпт! Не старая, в смысле, охуительно секси. Но если она занята – соррьки. Буду издалека любоваться. Так она попочкой красиво двигает, у меня аж встал. – Блядь, и где ты таких берёшь, – брезгливо цедит Рафаэль, беря меня под локоть. – Пошли, я стол арендовал. Так и думал, что в этом платье говна с тобой не оберёшься.

Расплатившись, нехотя тащусь к лифту. Надеюсь, двух стаканов глинтвейна оказалось достаточно, чтобы отправить мою соседку в отключку. Её рассуждений о том, как сильно мы друг друга терпеть не можем, на сегодня хватило с лихвой. Хер знает, почему трёп Агнии меня задел. Ну выяснилось, что я не нравлюсь ей – и что с того? Может, потому что снова не понимаю, в чём причина. Мы знакомы со времен универа, и я не помню, чтобы как-то её обижал. Держал дистанцию – это да. А как иначе, если она – девушка лучшего друга.

– Почему при таком многообразии выбора ты ешь вот это? – искренне недоумеваю я, глядя на тарелку Рафаэля. В ней два яйца, сваренные вкрутую, и обычная гречка. – Я привык так завтракать. Они легко готовятся в одной кастрюле. – А ты будто сам себе завтрак готовишь, – насмешливо щурюсь я. – Всегда, – невозмутимо произносит он, шарахнув ложкой по скорлупе.

– Я сплю у окна на двух подушках, – цежу я. – Комнату ночью не проветриваю. Болтовни из телефона и телевизора не терплю, так как привыкла засыпать в тишине. Это мой райдер. – Я сплю в трусах, – сообщает Рафаэль, удерживая мой взгляд. – До остального мне по хер.

– Я буду рислинг, – подумав, решаюсь я. – Принеси два, – говорит Рафаэль подошедшему официанту. – И лёд отдельно. Мои брови невольно поднимаются. Вино со льдом в нашей компании пью только я. Так же, как и сладкий рислинг. – Почему ты так смотришь? – Рафаэль отодвигает доску с остатками бургера. – Размышляю, с чего ты вдруг стал таким милым, – медленно выговариваю я. Его лицо пересекает кривая ухмылка. – Считай, что я заранее извиняюсь за привычку пинаться во сне.

Набрав полную грудь воздуха, я поворачиваюсь к Рафаэлю и на эмоциях выпаливаю то, о чём впоследствии много раз пожалею: – Хочешь поехать в горы? Отель пять звёзд с собственным бассейном. Рядом лыжная база и никакого пляжа. В комнате повисает гробовая тишина. Неспешно отхлебнув пиво, Рафаэль оценивающе оглядывает меня. Я нисколько не сомневаюсь, что услышу снисходительный отказ: он, в конце концов, не выносит меня так же, как я его. – В номере ванна есть? Не до конца понимая, к чему задан вопрос, я медленно киваю. – Отлично, – хмыкает угрюмый сожитель Лианы. – Поехали.

– У Лианы спроси, – Рафаэль отхлёбывает пиво. – Она одна поедет. – А ты что будешь делать? – моментально ощеривается Лиана, меча в него негодующий взгляд. – На байдарках, что ли, сплавляться? – Посмотрим. Чего я точно делать не буду – так это платить кучу денег, чтобы выйти из самолёта с квадратной задницей и потом две недели бегать за тобой по пляжу, выслушивая, какой я рукожоп, если не могу сделать нормальную фотографию. Незаметно округлив глаза, я тянусь к бокалу. Видно, прошлая поездка Рафаэля действительно не задалась, раз уж он за один присест выговорил столько букв.