– А пропала она, когда ей восемнадцать исполнилось. Мне родители твои наказ дали, чтобы рассказала ей обо всем, как повзрослеет. Я и рассказала. Так она решила, что сможет своими способностями книги переписать и оживить родителей ваших. Да только они книгам тем не принадлежат, потому и не все так просто, эти законы писаны уже не для них.

Клякса тогда сразу же отправилась за отцом, которого захоронил сам дракон в крепости своей, окруженной лавой. Что она сделала там, я не знаю, но почернело вокруг так, будто все пеплом засыпали, а лавовая река в чернильную превратилась. Мост Настенька прошла, подошла уже к крепости, как дракон вылетел и подхватил ее сразу лапами. Долго она пыталась выбраться, пока тот над чернилами летал, и смогла его тоже в чернила превратить. Да только не вовремя, упали они так с ним прям в реку…

– И все? – оживился Книжник? – Так просто моя сестра погибла!?

– Получается, так просто… А после того книга так и не восстановилась. Осталась черной. И в озере том обитал ее дух, которого Чернильницей потом прозвали, потому что чернилами все было покрыто…

Когда ты узнал об этом, уже отлично справлялся с книгами, многих знал персонажей. Смог даже большую войну остановить. Только после того сильно загорюнился, и, в конце концов, ушел в свою книгу, чтобы забыть обо всем этом на веки вечные, ведь Клякса была последним близким человеком, который был по-настоящему живой.

– И эта Книга… про тот самый дом? Про жену и ребенка? Ты хочешь сказать, что они не настоящие? – маг со злым недоверием посмотрел на Ягу.

– Ну а сам ты как думаешь после всего сказанного мной? Если верить не хочешь – не верь! Заставлять тебя менять свое мнение я не буду, но подумай сам, к чему нам тебе врать? Сам же видишь, что все говорят о том, что ты что-то позабыл.

Только под вечер Книжник стал закругляться с употреблением крепкой настойки, от которой начинало шуметь в голове. В планах все еще было посещение Змея, чтобы проверить, как все прошло. Да и вообще, нужно себя держать в нормальном состоянии, когда такие вещи вокруг происходят.

– У тебя, старая, хорошо, конечно, да только идти уже нужно мне!

– И куда же ты, на ночь глядя? Да и в таком состоянии я бы тебя никуда не пускала, Книжник! Отоспишься, может, а потом, с утречка, в путь-дорогу?

– А в каком это я состоянии? Все со мной нормально! – стал возмущаться маг. – Что случиться может со мной вечером? Со мной, Книжником? – Он встал из-за стола и направился в сторону двери, едва удержавшись от падения.

– А ну ка, Избушка, не открывай двери, не выпускай его. А то начудит ведь! – произнесла Баба Яга, после чего тяжелая деревянная дверь тяжело скрипнула, будто ее сильнее прижали к раме.

– Значит, не выпустишь? Тогда сам выйду! – Книжник ударил посохом по полу и испарился, оставив на месте, где стоял только что, обожженный след.

– Дурень! – в сердцах произнесла старуха и поплелась к своей теплой печи.

Тем временем Книжник уже шел по густому зеленому лесу к древнему дубу, в котором жил Горыныч. Да, именно по зеленому лесу! Здесь все преобразилось после недавних событий.

– Горыныч! Где тебя крылья носят!? – закричал маг так, что зашатались вокруг деревья. – Что же ты, гад, бабку оставил без благодарности? Тебя что же, манерам учить нужно? – но ответа не было. Потому Книжник продолжал идти к намеченной цели. И когда подошел к тяжелой двери и постучал в нее посохом. – Змей, открывай! Медведь пришел… – вторая часть фразы была произнесена тихо, с ухмылкой. Просто вспомнился тот самый медведь с опилками в голове.

После минуты тишины вдруг раздался сильный удар и звук падающей двери. Это был сильный магический удар, который смел с пути незатейливую преграду, перекрывающую вход в расщелину. В этот же момент в кроне огромного дуба что-то зашуршало, и, когда человек внизу стал медленно поднимать голову, на него сорвалась огромная двенадцатиголовая туша, рычащая гулко во все двенадцать пастей!

– Как смел ты, смертный человечишка, являться в наше логово и творить здесь все, что захочется!? – Произнесла одна из голов.

– И кому ты это сейчас сказал? Мы ж его раздавили уже! – произнесла другая.

– Так это от скуки уже, хоть с трупом поговорить можно!

– Ага, а еще можно из него теперь чучело сделать и повесить в логове. Будем с ним беседы вести! Вы тут что, совсем уже одурели? – произнесла, по всей видимости, старшая голова, голос которой был явно грубее и строже. – Всем по кусочку взять, и лезем на дерево, а завтра в деревню полетим, дам вам пообщаться с людьми. – Все головы засмеялись грозно, а туша одновременно с этим стала отходить назад.

И каково было удивление всего «личного состава» Змея, когда гостя не оказалось на том месте, где он был до момента прыжка.

– Где!? – Заревела старшая голова. – Каким образом?

В этот момент с дерева стала падать огромная ветвь, толщиной с две шеи Змея. Три головы не успели сместиться в сторону, и их прижало к земле.

– Найти! Разорвать в клочья! – две, соседние к поврежденным, головы ухватили бревно и с силой отбросили в сторону. Крылья стали расправляться, и Змей, цепляясь когтями-крюками за дерево, стал взбираться наверх. – Сжечь его! – в этот момент из двух глоток стал извергаться огонь, от которого загорелась ярким пламенем крона, затрещали мелкие ветки. Но толстые бревна лишь обуглились и стали голыми.

Таким образом, через небольшой промежуток времени весь дуб остался вовсе без зелени. Но найти обидчика так и не удалось. Тогда главная голова снова громко зарычала. Мощные лапы яростно ломали все, что попадалось на пути, рискуя свалить в итоге огромную тушу с высоты.

– Эй! Ты не меня ищешь, многоголовый? – послышалось с земли. Я здесь жду тебя, а ты решил пикник у костра устроить? Что-то плохо у тебя получается.

Глаза Змея окончательно залились кровью (все двадцать четыре глаза, которые сейчас со злостью смотрели на обидчика). Несколько мгновений, и огромный зверь, отталкиваясь от мощного дерева, оказался в воздухе. В момент, когда он стал снижаться, мощные крылья раскрылись во всю длину, и Горыныч, словно хищная птица, стремительно спустился в то место, где стоял человек, и тут же взметнул вверх, так и не схватив свою добычу. Над землей пронесся снова яростный рев.

Книжник громко смеялся, скрываясь где-то в зарослях, а Змей, разгоряченный неудачами, поливал окрестности огнем, пытаясь выманить мага.

– Что-то совсем ты глупым стал, Горыныч! Неужто так на тебя перепись повлияла?

– Да кто ты такой вообще? Хлипкий, светлокожий, не похож на местных мужиков здоровенных! И такие дела творишь! Выходи, воин, мы с тобой в честной схватке силой померимся!

– Ага, сейчас прям! Знаю я твою честность, Горыныч! Ты всегда правила нарушаешь! Теперь моя очередь. Сейчас я с тобой разомнусь, а потом… – Книжник замолчал, не договорив. Змей слышал, с какой стороны шел голос, и уже мчался туда, чтобы снова залить все огнем, но на подлете заметил, как из-за деревьев на него вылетел по прямой траектории огромный кузнецкий молот, от которого увернуться он не успел.

Огромная туша с громким треском и гулом свалилась на кроны невысоких елей и протаранила их еще около сотни метров, оставив за собой длинный след. Когда одна из голов все-таки смогла немного подняться и отряхнуться от земли, то увидела, что перед ней стоит Добрыня с молотом в одной руке и с человеком в плаще, переброшенным через плечо.

– Ну что ты, Горыныч, гостей так встречаешь недружелюбно? Вон, пол леса сжег из-за него! Совсем уже бескультурным стал? Я тебя научу, гад, как встречи устраивать. Тем более гость у нас серьезный – Добрыня повернул голову к переброшенному через плечо телу. – Только пьяный он сильно, от того тоже ведет себя некрасиво. Вставай уже. Идем чай пить!

За этим монологом зверь наблюдал очень удивленно и не мог ничего произнести, но потом поднялась еще одна голова, у которой был сильно рассечен левый глаз. Она заговорила басом:

– То есть, как чай пить? И что тут вообще происходит? Люди меня, Горыныча, учить культуре будут!? Да я вас всех… – удар молотом по голове, и очередное пришествие в сознание пришло рано утром, уже в логове.

– … двенадцать голов то у него откуда? – стал слышать Горыныч, медленно приходя в себя.

– Да как откуда? Сказка ваша старая очень, народом придумана была. И раньше говорилось о двенадцати головах. Потом переиначил кто-то. Видимо, мешали кому-то лишние морды, вот и обезглавили его немного. А когда я восстанавливал книгу вашу от болезни, пришлось писать по старым записям, потому что новых не помнил толком, да и пусть лучше так будет – ближе к корням.

– А нас, он, кажется, не узнал. Ты смотри, как реагирует! Чуть что – в драку лезет! Может ты ему головы вообще все заменил, Книжник?

– Нет, не все. Старшая та же самая осталась, только ему напомнить обо всем нужно, чтоб остальные головы научил что здесь, да как. А то они старомодные жутко, только людей есть привыкли и разруху творить. Вон, смотри, какими голодными глазами уже на нас смотрит. – Горыныч и правда уже приподнял одну голову и внимательно слушал, о чем говорят незваные гости в его логове и за его столом.

– Что зыришь, Горыныч? Память отшибло, да? Ничего, мы ее тебе быстро сейчас вправим. – Добрыня показательно положил крупную руку на рукоять мощного молота.

– Да ладно вам, мужики! Может не надо? – заскулила голова. – Вон, старший в себя придет, тогда, может это, поговорим по душам?

– Да-а уж – протянул богатырь, – все-таки и в старину была у него скулящая одна голова.

– Ладно тебе, не пужай его, пусть отдыхает. Ты его хорошо вера молотом огрел, да и высота слишком уж большая была. И меня, заодно, на место поставил. Ну и тяжелая же у тебя рука!

– А пить меньше бабкиной настойки нужно, Книжник! Я ж только к ней в гости пришел. За ручку двери хвать, а изба как сожмется вся и внутрь не пускает. А потом слышу, ударило что-то, и дверь тогда ослабла. Зашел – гарью пахнет и след у выхода горелый затягивается, а Яга идет к печи и что-то под нос себе лепечет.

– Ну, она тоже выпила не мало. Ты ж ее знаешь, как напьется, так к печи ее и тянет, да и будить ее только с пушки можно.

– С пушки? – попытался уточнить Добрыня.

– В общем – не разбудишь, – улыбнулся маг.

– Ну, ладно. Мне-то будить ее не пришлось, успел я встать между ней и печью. Она мне и рассказала, что произошло вера в избе ее до моего прихода. Я ж сразу за тобой и помчал, а тут ты уже сам все знаешь. А приложить тебе пришлось только так, на всякий случай, вдруг и меня решил бы посохом своим огреть на шумную голову.

– Да уж, я тоже ведь, молодец, некрасиво себя повел. Меру знать нужно. – Книжник допил остатки грибного чая и поставил канопку¹ на стол. – Ладно, Добрыня, пора мне уже, совсем я с Горынычем много времени потерял, дел совсем много. Ты его уму разуму научишь и сам, помощи не нужно. А позже сам к вам заскочу, когда немного с другими персонажами разберусь.

– Разберусь с ним, куда ж деваться? А если слушаться не будет, то еще огрею молотом кузнеца нашего, Искуса.

– Вот и ладушки. Тогда я помчал. – Книжник встал из-за стола, стукнул посохом об пол и испарился.

Примечание:

Канопка¹– глиняный сосуд, выполняющий функции кружки.