Глава 2

– Мы оспариваем право Лахлана Айдина на Винну Айлин и заявляем собственное право взять ответственность за ее жизнь.

Из-за моей спины раздается ровный голос Валена, наполняя собой пространство. Я оглядываюсь через плечо, и по моим губам проскальзывает легкая улыбка в ответ на его слова. Неотрывно наблюдаю за ним, когда он подходит и становится рядом, и от его близости меня охватывают тепло и уют. Словно я лежу в куче чистой одежды, которую только что достали из сушилки.

– Наш ковен хотел бы заявить Право Связи. Нам известно, что Совет предпочитает дожидаться, пока все стороны не достигнут Пробуждения, но в прошлом допускались исключения, и мы просим сделать исключение и сегодня.

Вален мельком смотрит на Сильву и, сделав глубокий, ободряющий вздох, продолжает:

– Наш ковен согласен, что дом Лахлана и его ковена – не лучшее место для Винны.

Вален едва успевает закончить, как Сильва, Лахлан и все остальные вскакивают на ноги и начинают на него кричать. Парни отвечают на их негодование своим, и комната наполняется агрессией. Я наблюдаю за тем, как ребята защищают меня, обвиняя ковен паладинов в преступлениях против меня. Я благодарна им за защиту, но в то же время мне дерьмово от того, что все скатилось к этому.

Я совершенно не понимаю, почему заявление Валена так их обеспокоило. Лахлан и остальные заблуждаются, если думают, что не заслуживают такого. Да, «семейный суд» в присутствии старейшин – это уже крайность, но неужели паладины верили, что я останусь и продолжу мириться с их гребаным поведением?

По комнате эхом летают крики, и требования старейшины Балфура соблюдать тишину не производят никакого эффекта. Врываются другие паладины, пытаясь восстановить хоть какое-то подобие порядка, но их внезапное появление лишь усугубляет хаос.

Крупный старейшина полинезийской наружности, один из двоих, чьи имена мне не известны, вдруг встает и резко вскидывает руку. Из его ладони вырывается магический аркан ослепительно-белого цвета и плотно обвивает шеи Лахлана и его друзей; они моментально замолкают. Старейшина поднимает вторую руку, выпуская еще один аркан, и на сей раз он быстро движется к моим парням.

– Ну уж нет, – бормочу я и вытягиваю руку, чтобы перехватить его. Мысль о том, что кто-то пытается придушить моих Избранных, заставить их подчиниться – а именно это и происходит сейчас с Лахланом и его ковеном, – в одно гребаное мгновение выводит меня из себя.

Дергаю аркан в попытке получше за него ухватиться, и он, к моему удивлению, отделяется от ладони старейшины, а затем, как змея, обвивается вокруг моей руки. Я пялюсь в ожидании, что аркан переместится к моему горлу и начнет душить, но ничего такого не происходит. Встряхиваю рукой, словно пытаясь сбросить какую-то мерзость, но мое крутейшее движение ничего не дает. Поднимаю взгляд на старейшину, сотворившего эту магическую липучку, и уже собираюсь попросить снять ее, но плаксивая просьба застревает у меня в горле, когда я замечаю выражение лиц членов Совета.

Из-за длинного стола на меня устремляются взгляды, выражающие шок разной степени. Затем происходит медленный обмен взглядами, и становится ясно, что между ними происходит молчаливый разговор. Паладины, ввалившиеся в зал в начале заварушки, занимают позицию перед старейшинами. Их защитные движения дают понять, что теперь меня рассматривают как угрозу.

Черт возьми.

Выйдя из ступора, старейшина, похожий на полинезийца, высвобождает Лахлана и остальных из захвата. Он медленно опускается на свое место и прочищает горло. Его взгляд прыгает с украденной у него магии, то есть с аркана на моей руке, на мое лицо.

– Простите, – смущенно говорю я. – Хотите… Вернуть вам его назад?

Надеюсь, он не против, если я оставлю магический аркан себе, потому что не представляю, как, черт возьми, вернуть его, если он ответит «да». Все странности, которые я делаю, обычно происходят инстинктивно. В большинстве случаев это оказывается для меня жуткой неожиданностью, и я никогда не знаю, почему происходит именно так. Просто происходит, и все. Просто в моменте. Позднее, когда я пытаюсь повторить то, чему я сама была свидетелем, у меня не получается. Эта долбаная переменчивая магия.

Но хотя я, как и все остальные, ничего не знаю о своих способностях, я чувствую себя обязанной вернуть магию ее владельцу. Может быть, это из-за того, как он смотрит на прилипший к моей руке аркан, – словно бы магия, которой он владел, каким-то образом его предала. Но прежде чем он успевает ответить, руны на моей руке загораются и начинают поглощать магическую штуку.

Что ж, неловко получилось.

Раньше, когда меня атаковали Боевой магией, на помощь мне приходили один или несколько щитов, и теперь я не вполне понимаю, что мне думать о новом желании моих рун поглощать магию.

Я стараюсь выглядеть равнодушной и невозмутимой в отношении того, что только что произошло, – чем бы оно, мать вашу, ни было.

Ситуация, в которой старейшины могут наблюдать мои уникальные способности, что называется, своими глазами, не слишком меня радует. Не хочу, чтобы меня воспринимали как еще бóльшую угрозу, и в то же время не хочу, чтобы их интерес ко мне вдруг еще больше усилился.

«Ты серьезно?» – ругаюсь я на магию, а затем мысленно похлопываю ее по несуществующему плечу. В конце концов, она не позволила придушить ребят, и злиться на полную катушку я не могу.

Старейшина Балфур прерывает тяжелую тишину и призывает всех к порядку, осуждая ковен Лахлана и моих парней за их нежелательное вмешательство. Внезапная вспышка боли отвлекает меня от происходящего. Я пытаюсь отдышаться, незаметно перетерпеть жгучий приступ, и, к счастью, он заканчивается секунд через десять – самое быстрое время, за которое я получала новые руны.

Радуясь, что никто не заметил того, что я внезапно отвлеклась на боль, опускаю взгляд и обнаруживаю новую руну на боковой стороне ладони. «Только не говори, что я как-то неосознанно связала себя с этим чертовым старейшиной…» – беззвучно молю я свою магию.

Разглядываю руки загадочного старейшины, но не замечаю на них никаких меток. То, что он не заорал от внезапного приступа боли, подтверждает мои надежды, что новая руна появилась только у меня.

Из самокопаний меня вырывает чей-то тяжелый пристальный взгляд, и я замечаю, что за мной внимательно наблюдает старейшина Клири.

«Не на что здесь смотреть», – как заведенная повторяю про себя я, а потом решаю попробовать не обращать на него внимания и вновь сосредотачиваюсь на том, что происходит вокруг меня.

– Новобранец Фьерро, благодарим за твою откровенность. Мы принимаем ваше прошение о Праве Связи и рассмотрим его по существу.

Я радостно оборачиваюсь к Валену, но выражение его лица говорит мне о том, что я что-то упустила. Моя улыбка исчезает, а произнесенное имя привлекает внимание обратно к старейшинам.

– Паладин Айдин, настоящим ваше право на Винну Айлин считается аннулированным. До тех пор, пока Совет не примет решение в отношении Права Связи, запрошенного новобранцем Фьерро от имени его ковена, будет назначено временное право. Братья, прошу высказать свои рекомендации.

Я нервно жду, что старейшины начнут обсуждать, как им со мной поступить, но очень быстро понимаю, что этот разговор снова происходит в их головах. Комнату окутывает тяжелая тишина, и я окидываю Валена полным паники взглядом. Он незаметно проводит пальцем по рунам за своим ухом.

«Не волнуйся, Винна. Скорее всего, это продлится несколько недель. Обычно решение о Праве Связи принимается достаточно быстро. Ты скоро к нам вернешься».

Его слова никак не снимают уровень паники, нарастающей внутри меня. По моим ладоням пробегают разряды оранжевой магии, и я сжимаю кулаки, пытаясь их скрыть. Две недели жить черт знает с кем, и это – если старейшины одобрят Право Связи. А могут ведь и отклонить. Что мне делать тогда?

Прежде чем я успеваю мысленно проорать Валену все это, голос старейшины Найпана разрезает тишину:

– Было решено: временное право будет передано старейшине Клири до тех пор, пока не будет принято решение о прошении о Праве Связи.

– Какого хера?! – громко восклицаю я.

Мое возмущение тонет в суматохе, с которой старейшины поспешно вскакивают со своих тронов и выбегают через дверь позади них. Бегите, гребаные трусы. Когда последний старейшина выбирается из комнаты, я поворачиваюсь к своим Избранным. Меня окружает большая группа странных паладинов, преграждая путь. Какого черта? Из-за плеч двух стоящих прямо передо мной паладинов я замечаю Райкера и вижу, что еще одна группа паладинов отгоняет его и всех остальных в другую сторону.

Меня охватывает паника, и на это реагирует моя магия. По коже проносятся оранжевые, розовые и фиолетовые вспышки, и я, словно загнанная в угол собака, спешно прикидываю варианты побега.

– Стойте! – кричит Райкер, но его игнорируют и отталкивают. – Она сейчас сорвется, лунопроклятые засранцы, просто дайте мне с ней поговорить, и я уйду!

Я активирую магию в рунах, призывающих короткие мечи. Парень слева от меня примерно моего роста и выглядит как самое слабое звено. Пытаюсь продумать, как вывести его первым.

– Пищалочка, стой!

Голос Райкера раздается ближе, чем прежде, и я отвожу взгляд от первой намеченной цели. Оказывается, я уже приближалась к нему, даже не осознавая этого. Останавливаюсь и нахожу глазами Райкера. Окружившие его паладины не позволяют ему приблизиться, но хотя бы больше не пытаются вывести его из комнаты.

– Все в порядке. Не сопротивляйся. Если ты начнешь убивать, станет только хуже.

Кто-то скептически фыркает, но я не отрываюсь от пристального взгляда небесно-голубых глаз Райкера, чтобы сердито посмотреть на этого человека.

– Просто иди с ними, Пищалочка. Свяжись с нами, когда обустроишься.

Он ободряюще кивает, и я отвечаю ему тем же, хотя едва ли меня сейчас можно назвать ободренной. Раз он говорит мне не сопротивляться, я послушаюсь – пока что.

– Все будет хорошо.

Райкер грустно улыбается и постукивает двумя пальцами по своей груди, прямо поверх рун, расположенных между его мышцами. Затем он разворачивается, и окружившие его паладины выводят его из комнаты.

Глава 3

Я стою на месте, неотрывно глядя на дверь, через которую только что вышел Райкер. Образы того, как от меня оторвали моих Избранных, начинают сливаться с воспоминаниями и ощущением беспомощности от потери Талона и Лайкен. Мне требуется несколько минут, чтобы собраться с духом и обуздать охватившее меня, словно цунами, чувство потери. Один из окруживших меня паладинов начинает терять терпение из-за того, что я не двигаюсь, и мою спину накрывает ладонь, как будто ее обладатель думает, что сможет вывести меня из зала одним задающим направление прикосновением.

Резко разворачиваюсь, чтобы ударить дотронувшегося до меня ублюдка, но он отскакивает в сторону, уклоняясь от мощи моего удара. Но мне все же удается его зацепить, и он, врезавшись в паладина справа от себя, вызывает эффект домино из пошатнувшихся тел.

– Пятерка за быстрые рефлексы, но, если ты еще хоть раз ко мне прикоснешься, я тебя уничтожу.

Прожигаю взглядом светловолосого парня, внешне ненамного меня старше. Он наклоняет голову набок и преувеличенно замедленно сцепляет за спиной руки. Затем вскидывает брови и взглядом спрашивает: «Довольна?» На его лице расползается наглая улыбка.

– Поосторожнее, Рок. Ты слышал, что о ней говорил Айдин, – предостерегает приземистый паладин слева от меня.

– Это еще не говоря о том, что случилось со старейшиной Ковкой, – предупреждает нахального блондинистого засранца еще один паладин, на что тот отвечает веселой усмешкой.

Что ж, одна тайна разгадана. Старейшина, чью магию я только что украла, это старейшина Ковка.

Пристально смотрю на нахального светловолосого идиота.

– Лучше послушай своего дружка, Сурок, у него здравого смысла явно побольше будет.

Усмехнувшись, стоящий передо мной паладин начинает шагать к выходу, и я иду следом, притворяясь послушной девочкой. Окружающие меня воины шагают в ногу, и через несколько разных коридоров меня выводят на подземную парковку. Она отличается от той, где сегодня утром парковались мы с ребятами, и мне не удается сориентироваться и определить, где именно я нахожусь. Забираюсь в черный «Рендж Ровер», стараясь не содрогнуться от нахлынувших воспоминаний.

Хватит с меня черных внедорожников.

Паладин-водитель вывозит нас с парковки и выезжает на улицы города. Затем разгоняется до такой степени, будто нас кто-то преследует. Я несколько раз оглядываюсь, чтобы убедиться, нет ли у нас кого на хвосте, но там пусто. Окидываю взглядом лица остальных, но их явно не заботит эта пародия на GTA ^[3] в реальной жизни.

Через полчаса и большее количество петляющих дорог и поворотов, чем я могу сосчитать, внедорожник проезжает через ворота и останавливается у дома, который выглядит изящнее и современнее всего, что я видела до того. Открывается огромная деревянная дверь, размером в два раза больше любой другой, которую мне приходилось когда-либо видеть, и из нее выходят старейшина Клири, Энох, Нэш, Каллан и еще один молодой кастер, которого я не знаю.

Раздраженно вздыхаю и бормочу себе под нос ряд красочных ругательств. Да начнется гребаное шоу! Выползаю с заднего сиденья и захлопываю за собой дверь, обрывая нарастающий смех в салоне. Видимо, я выразила свое неудовольствие сложившейся ситуацией громче, чем думала.

При виде расчетливой улыбки старейшины Клири я автоматически прищуриваюсь, и мой злобный взгляд скользит по выстроившимся в ряд кастерам, ожидающим меня у входной двери. Под моими ногами похрустывает гравий, пока я нехотя плетусь к своим новым арендодателям. Сопровождающий меня паладин догоняет меня и идет со мной в ногу. Я даже не заметила, что из машины вышел кто-то еще.

– Винна, мы рады тебя здесь приветствовать, – доносится до меня чересчур дружелюбный голос старейшины Клири.

Его голубые глаза поблескивают. Я останавливаюсь в нескольких шагах от него и ничего не говорю. Смотрю на него без всяких эмоций, пока он не съеживается от того, что ответа так и не прозвучало. Я не вполне понимаю, что происходит, но ни на секунду не верю, что все это вызвано его искренним беспокойством о моей безопасности.

– Что ж, давай мы всё тебе покажем и поможем устроиться. Я уже позаботился о перевозе твоих вещей. Думаю, первые коробки доставят уже к обеду, – объявляет старейшина Клири и поворачивается, скрываясь за громадной дверью.

Я рассеянно прохожу за всеми остальными в дом, игнорируя тот факт, что по-прежнему окружена. Внутренняя отделка очень отличается от мегаособняка Лахлана или любого другого места, в котором я бывала, и я не вполне понимаю, как мне к этому относиться. Полы выложены полированным бетоном, в самом помещении просторно и повсюду – огромные окна. Деревянные покрытия теплых оттенков и текстурные ковры разбавляют холод бетона и белых стен, но во всем этом все равно чувствуется мужское присутствие.

Сам дом не такой уж и огромный, и это меня удивляет. Я не слишком близко знакома со старейшиной Клири, но мне казалось, что его дом будет более броским и помпезным. В ходе экскурсии меня приводят в так называемую мою комнату. В центре комнаты, у стены, стоит большая кровать с мягким серым изголовьем, венчающим ее, словно корона, и оттоманкой такого же цвета у изножья. Постельное белье и остальной декор в комнате выполнены в фиолетовом и шалфейном цветах. На стене напротив кровати висит огромный телевизор.

Выглядит чисто и уютно: я бывала и не в таких местах. Тревожиться я начинаю, когда замечаю в декоре нечто женское. Либо это комната другой женщины, либо они готовились дольше, чем полчаса, которые мы сюда ехали.

– Не буду мешать обустраиваться, Винна. Пожалуйста, если тебе что-нибудь понадобится, не стесняйся сообщить об этом Эноху.

Игнорирую старейшину Клири и продолжаю осматриваться, но мое молчание и безразличие больше не задевают его, и он разворачивается.

– Энох, увидимся в воскресенье за ужином. Не забудь сообщить Стратену, если у Винны есть какие-то предпочтения в еде.

– Пап, она же здесь, спроси сам, – ворчит Энох, прислоняясь к косяку двери моей новой – надеюсь, временной – комнаты.

Старейшина Клири снова поворачивается ко мне.

– Винна, каждое воскресенье мы устраиваем семейный ужин в моем доме. Есть ли что-то, что ты не ешь?

Я в замешательстве смотрю на него.

– Погодите, вы здесь не живете?

Старейшина Клири оглядывается и смеется.

– Конечно же нет, это дом Эноха и его ковена. Я подумал, здесь тебе будет комфортнее, – невинно заявляет он, словно мой комфорт – главная его забота, но для меня кусочки пазла складываются воедино.

– Хрупкие цветочки и племенные кобылы, – тихо бормочу я, с отвращением качая головой.

Ребята рассказывали мне о старейшинах и том, как они содействуют в подборе подходящих, по их мнению, пар. Эти ублюдки пытаются свести меня с Энохом и его кланом.

Окидываю Эноха обжигающим взглядом.

– Ты знал, что они задумали?

Энох недоумевающе смотрит на меня.

– Кто задумал что?

Указываю подбородком на его отца.

– Твой папочка. Остальные старейшины. – Я с недоверием фыркаю. – Ты тоже в этом участвуешь?

Не даю Эноху времени ответить и переключаюсь на старейшину Клири.

– Другие женщины-кастеры что, спускают вам эту херню с рук? Пофиг, мне все равно. Вы не можете просто ткнуть пальцем в сторону мужчин, которых мне стоит выбрать, по вашему мнению. Напрасно вы ожидаете, что я, как послушный щеночек, рухну на спинку и подставлю пузико.