Цитаты из книг автора «Айседора Дункан»

Есенин переехал на Пречистенку в дом Айседоры. Айседора Дункан, которая неоднократно отвергала предложения брака со стороны миллионеров и знаменитых художников, Айседора, имевшая мужество по принципиальным соображениям, игнорируя мировое общественное мнение, подарить жизнь трем внебрачным детям, решила сочетаться браком с Есениным и почла за великое счастье именовать себя его женой. Это безоблач

Есенин, поэт, вышедший из деревни крестьянским юношей, совершенно не затронутый западной цивилизацией, стоял лицом к лицу с американкой, вся сущность которой была пропитана трехтысячелетней культурой Запада. Как на чудо смотрел Есенин, не знавший, что делать со своими руками и ногами, на женщину, в каждом шаге и жесте которой чувствовалась красота античной гармонии. А когда она в первый раз танцевала перед этим сырым человеком, он восторженными глазами смотрел на эти танцы и почувствовал в себе ту страсть, которая сковала и Айседору. Дрожа от нетерпения, полный гнева от сознания собственной беспомощности и невозможности высказать ей то, что было у него в мозгу, он внезапно вскакивает с места, срывает ботинки со своих ног и начинает танцевать безумную пляску, в которой силится выразить охватившую его любовь. Айседора в упоительном восторге смотрит на этот танец и повторяет: «C’est la Russie! C’est la Russie!» Эти танцы решили судьбу Есенина и Айседоры: они оказались связанными узами, которые могли привести только к трагическому концу.

Есенин говорил только по-русски. Айседора знала на этом языке лишь несколько слов. И тем не менее они сразу поняли друг друга и сразу стали очень близки друг другу. Читатель «Исповеди» Дункан не будет удивлен тому, что Айседора так быстро сошлась с Есениным. В том, что написано в ее мемуарах, можно найти некоторый путь к разгадке этого на первый взгляд странного сближения. Встреча с Есениным сыграла, однако, значительно большую роль в жизни Айседоры, чем встречи, которые пришлось ей пережить на протяжении ее зигзагообразной, богатой разнообразными при

С первого же дня приезда в Москву Айседора Дункан окунулась в общество артистов, художников, поэтов и музыкантов, явившихся проповедниками нового искусства. Она стала посещать рестораны и кафе, в которых концентрировались представители революционного искусства всех направлений и где каждый из них наперебой старался посвятить ее в тайны футуризма, кубизма, имаженизма, динамизма, беспредметного экспрессионизма и супрематизма… Она слушала стихи «новейших поэтов» и сначала восторгалась новизной того, что ей преподносили, а затем стала постепенно остывать. Из всей галереи лиц, мелькавших перед ней, она отнеслась с симпатией только к одному лицу. Среди этих аффектированных, фальшиво звучащих голосов до ее слуха донесся только один, казавшийся ей непосредственным и искренним, голос. Это был голос Сергея Есенина, «мужицкого поэта», которого Айседора встретила на вечере у художника Московского камерного театра Якулова. Айседора появилась там около часа ночи в разгар оживленного спора о революционном искусстве. Она приехала в красном шелковом хитоне и, войдя в зал, усталым взором обвела присутствующих. В углу на низкой софе она увидела кудрявую голову блондина, юноши поразительной красоты, смотревшего на нее странными, блистающими желтоватым отливом глазами. Она неживыми шагами направилась к дивану. Через некоторое время она лежала на софе, а у ее ног сидел Есенин. Айседора гладила его локоны и шептала нежно и восхищенно: «Золотая головка». Это были, пожалуй, едва ли не единственные слова, которые Айседора Дункан могла произнести по-русски. Присутствовавший при этой сцене близкий друг Есенина, писатель Мариенгоф, в своем «Романе без вранья» рассказывает, как губы Айседоры Дункан попеременно то целовали губы Есенина, то восторженно шептали два других русских слова: ангел и черт. В четыре часа утра Айседора и Есенин поднялись с места и по молчаливому соглашению вместе уехали от Якулова.

Она слушала стихи «новейших поэтов» и сначала восторгалась новизной того, что ей преподносили, а затем стала постепенно остывать. Из всей галереи лиц, мелькавших перед ней, она отнеслась с симпатией только к одному лицу. Среди этих аффектированных, фальшиво звучащих голосов до ее слуха донесся только один, казавшийся ей непосредственным и искренним, голос. Это был голос Сергея Есенина, «мужицкого поэта», которого Айседора встретила на вечере у художника Московского камерного театра Якулова. Айседора появилась там около часа ночи в разгар оживленного спора о рево

– Да, я приеду в Россию и буду учить ваших детей, если вы мне дадите ателье и все нужное для работы.

«Одно только русское правительство может вас понять. Приезжайте к нам; мы создадим вашу школу».

и через музыку и любовь, через любовь и музыку моя душа возносилась к высшему блаженству.

непроизвольно. Но если у меня нет времени, чтобы привести душу в движение, я не в состоянии танцевать“.

танцевать, она ответила: „Терпсихора. Я стала танцевать с той минуты, когда научилась стоять на ногах, и танцую всю жизнь. Человек, все человечество, весь мир должны танцевать. Так было, так всегда и будет. Люди напрасно стремятся этому помешать и напрасно отказываются понимать, что это естественное побуждение, заложенное в нас природой. Вот и все“, – закончила она на своем несравненном франко-американском диалекте. В другой раз, говоря о только что закончившемся представлении, во время которого в ее уборную заходили посетители, мешая ее приготовлениям, она начала объяснять: „Я не могу танцевать таким образом. Раньше чем выйти на сцену, я должна завести свою душу, как мотор. Когда мотор начинает работать, мои руки, ноги и все тело двигаются непроиз