– В моей компании работают двадцать четыре специалиста в различных отраслях права. Но всё равно, Майкл, спасибо тебе за заботу…

– Двадцать четыре? Ого! – мужчина явно был удивлён, но не стал развивать тему. Он подошёл к поручням яхты. – Эй, детка, иди сюда! Посмотри-ка на это чудо – мыс Бенелонг…

Вдали стремительно вырастали сверкающие стены здания Оперы, построенного Утзоном в конце 60-х годов. Его необычный и пленительный вид, напоминающий полуразвернувшиеся крылья лебедя, готового взлететь с насиженного местечка, навсегда оставался в памяти туристов и первым приветствовал австралийцев, возвращающихся домой.

Мимо «Принцессы Уэльса» промчался скоростной катер на подводных крыльях, оставляя за собой стену брызг, рассыпавшихся алмазами в лучах солнца.

Майкл восхищённо помотал головой.

– Чёрт побери, как же я люблю этот город! Я объездил почти всю Австралию, часто бываю и в Америке, и в Европе, но ничего нет прекраснее, чем возвращаться. Я всё люблю в Сиднее – и Дарлинг-Пойнт с его изящными особняками, как с картинки, и грязь строек в Пирмонте, и рыбный запах где-нибудь в доках… Сидней – это жемчужина, место, в котором мне всегда рады. Какая-нибудь конура в Роксе всегда была ближе мне, чем швейцарская вилла, где отчим холил и лелеял мою мать. Но это не значит, что мне совсем чуждо прекрасное, – с улыбкой закончил он, надевая потёртые джинсы.

Нос яхты мягко ткнулся в причал на сваях. Капитан высунул голову из рубки:

– Богиня, если вы собираетесь сойти на берег, умоляю, сделайте это побыстрее. Мне надо отвести «Принцессу» подальше, пока не начался отлив.

– Конечно, Джереми, мы уже отправляемся. Сейчас должен отец приехать…

– Я останусь на судне, madonna mia, ожидать ваших приказов.

Дверца тёмно-бордового «астон-мартина» со стороны водителя хлопнула; мужчина в строгом сером костюме шёл по доскам причала быстрым и твёрдым шагом, глядя себе под ноги. Хилари краем глаза отметила, что Майкл как-то странно вздохнул и тяжело привалился к поручням яхты, но всё её внимание было направлено на вновь прибывшего.

– Папочка! – радостно завопила она, повисая на шее Джила. – Ох, папочка, как я рада видеть тебя! А «Принцесса» просто великолепна… Джем говорит, она легка, как птица, а с управлением справится даже младенец…

– Я рад, ангел мой, что тебе понравился этот подарок. Окружение совладелицы корпорации должно быть таким же прекрасным, как и её внешность, – Джилберто метнул странный взгляд в сторону Майкла, лицо которого уже приобрело свой нормальный цвет. – Ты приехала одна из Ньюкасла?

– Нет, папа. Ты сам знаешь, что твоя дочь никогда не остаётся одна. Я хочу познакомить вас, – она схватила своего друга за руку. – Майкл, милый, это мой отец Джилберто.

– Добрый день, мистер Орти, – неохотно Майкл протянул руку.

– Ондрада, – лицо Джилберто было мрачным, как у человека, смирившегося со своим поражением. Рукопожатие вышло очень коротким, словно каждый старался избавиться от руки собеседника поскорей.

– Вы знакомы, – Хилари перевела взгляд с отца на любовника. – И друг друга не очень-то жалуете. Почему? – демонстрируя незаурядную проницательность, потребовала ответа она.

– Хилари, милая, ты по-прежнему сохранила дар заводить неподходящих знакомых. Я не знаю, как это получилось у вас, но ведь реклама «Ондрада Эвиэйшн» публикуется во всех дорогих журналах, повсюду. И, кажется, я упоминал тебе о нём…

– Может быть. Но гипотетический враг в моём сознании никак не сопоставлялся с Майклом…

– А я ни за что не связал бы Хилари с вами, – медленно качал головой Майкл. – Спасибо тебе, chaton, за великолепное плавание, – поцеловав Хилари в щёку, он подхватил пакет со своими вещами. – Мне надо побыть одному, подумать. Я позвоню тебе через пару дней, если позволишь. Или моей фамилии достаточно, чтобы меня возненавидеть?

Хилари крепко сжала сильную руку, глядя ему прямо в глаза.

– Ты недооцениваешь меня, Майкл. Я не открещиваюсь от людей, с которыми однажды подружилась.

– Я рад этому, – просто ответил Майкл Ондрада-Йорк. – И хотя наши корпорации давно воюют, пытаясь вытеснить друг друга с рынка, не хотелось бы превращаться в какое-то подобие средневековых Ромео и Джульетты.

– О, вы даже иногда читаете книги, Ондрада! – неприязненно пробормотал Джил.

Майкл отреагировал с юмором:

– Поверьте, даже этот талант мне подвластен. Мистер Орти, мне нравится ваша дочь, и здесь вражда неуместна. Хотя в сфере бизнеса я по-прежнему клянусь не давать вам спуска!.. только теперь на жёсткость моих мер будет влиять наличие Хилари. Доброго дня вам. Любимая, до встречи!

Оба они – и отец, и дочь – провожали взглядами до конца причала высокую, хорошо сложенную фигуру, передвигавшуюся упругой походкой спортсмена. Майкл ни разу не оглянулся на «Принцессу Уэльса», неторопливо уходившую в глубь залива. Затем Джил вернулся мысленно к дочери – в его глазах было удивление, отчаяние и ужас.

– Хилари Анжелика Орти, ты просто неподражаема! И как ты ухитрилась опять так блеснуть? Ведь познакомиться с Майклом Ондрадой – всё равно что встретиться на улице с Сатаной!

Дочь мило опустила глаза к полу. Зачем расстраивать папу информацией, что любовью Майкл Ондрада занимается просто головокружительно?

Глава 7

Действительно, пришло время с ней серьёзно поговорить… и не имеет значения, что это время пришло глубокой ночью, поскольку Хилари всё равно ещё до сих пор нет дома. Подобрав полы бархатного фиолетового халата, отделанного тёмным атласом, Джил уселся на кровать в спальне дочери, не найдя более подходящего места – все кресла в её комнате были завалены одеждой, как будто Хилари, торопясь на свидание, просто выбрасывала всё из шкафов. Да, мысли Джила с полным на то основанием можно было признать невесёлыми: прошло всего три недели после её знакомства с этим воплощением зла, и дочь уже перестала поддаваться какому бы то ни было контролю. Она совсем потеряла голову от Ондрады, словно и не встречала никогда забавных, остроумных, умеющих быть интересными мужчин!

Джил Орти вскочил, услышав внизу глухой звук закрываемой двери, быстро подошёл к окну; но в сгустившейся темноте трудно было различить марку и цвет отъезжающей машины. Впрочем, сомнений у него и так не возникало… Хилари ворвалась в свою комнату, напевая вполголоса. Губы её ещё горели от поцелуев Ондрады.

– Папа? – она удивилась, потом легкомысленно провальсировала через всю комнату к зеркалу у окна. Остановилась, насмешливо любуясь собой. – Так поздно?

– Вот именно, Хилари, так поздно, – голос отца был суров. – Позволь спросить тебя, где ты была и чем занималась?

– Ох, папа, лучше не надо! Ведь я уже взрослая.

– Полагаю, именно мистер Ондрада сопровождает тебя в твоих ночных прогулках?

– Мои отношения с Майклом не касаются никого, кроме нас двоих, – молодая женщина побледнела, но смотрела решительно и твёрдо.

Джил сел на кровать, вновь встал, в волнении заходил по комнате.

– Вот в этом ты ошибаешься, моя милая. Мне кажется, я напрасно полагался на твоё благоразумие… скажи мне только одно: это серьёзно? Ты его любовница?

– Папа, не спрашивай такого, ты сам напрашиваешься на утвердительный ответ.

– Хилари, замолчи! Так это правда?

– Папа, – Хилари вздохнула, – я давно делаю то, что мне хочется. Зачем тебе вообще поднимать эту тему?

Джил рыкнул.

– Не стоит превращать это в шутку, Хилари. Я видел, как вы с Ондрадой смотрите друг на друга – такими взглядами могут обмениваться влюблённые или заговорщики. Меня почему-то совсем не радует мысль, что Ондрада может стать моим зятем.

– Понятно, папа, – Хилари перестала танцевать. – Понятно. Тогда действительно, нам стоит об этом немножко поговорить. Первое: я люблю тебя, папочка, и не хочу, чтобы, принимая решение, ты разрывался между необходимостью делать бизнес и щадить мои чувства. Второе и последнее: я люблю Майкла и хочу за него замуж.

У Джила перехватило дыхание.

– Хилари, Хилари, ты так молода!

– Это не значит, папа, что я не готова нести ответственность за свой выбор, – она огляделась, ища в комнате свободное место, и, не преуспев в этом, просто скинула тряпки с кресла на пол. – Я хочу кое-что объяснить тебе, дорогой… Ты знаешь или думаешь, что знаешь, Майкла только с одной стороны – как бизнесмена. Я готова признать, что в бизнесе он жесток и непримирим, его ум порой находит такие лазейки в законах, что ему не нужен никакой адвокат. Он безжалостен к врагам и конкурентам. Но, папочка, всё это необходимо! Иначе бы он не получал из года в год самые крупные заказы на поставки самолётов, вертолётов и всего прочего, что только умеет жужжать и летать в воздухе. Но со мной он совсем другой – он дарит мне цветы, целует так нежно, говорит о том, что интересно мне… Он не скрывает, что заинтересован не в драке, а в партнёрстве с тобой и Анджело, но любит-то он меня! Я хотела бы верить, что Хилари Орти для него важнее, чем «Орти Энтерпрайсиз инк.»

– Я тоже, дорогая моя девочка, я тоже. Но увы – всё, что ты перечислила, умеет делать и классический охотник за приданым.

– Но, папочка, Майкл достаточно богат! Надо быть обезумевшим от жадности человеком, чтобы в погоне за долларами подвергать опасности свой будущий брак…

– Я не пытаюсь навязать тебе свою точку зрения, Хил. Ты уже большая девочка и знаешь, что если Ондрада тебе не подойдёт, Сайсели и я никогда не допустим развода. Но поступай, как знаешь. Ради твоего счастья я примирился бы даже с чёртом, не только с Майклом Ондрадой.

– Папочка, не приравнивай их, это несправедливо!

– Не буду, – Джил улыбнулся через силу. – Майкл уже сделал тебе предложение?

– Нет. Но сделает очень скоро.

– Верю, милая, – Джил улыбнулся уже естественнее, зная настойчивость своей дочери. – От кого-кого, но от тебя дичь не уходит. Я попрошу тебя только об одном, Хилари: если – я повторяю, если – Майкл Ондрада сделает тебе предложение и ты примешь его, я хочу, чтобы ты уехала сразу после оглашения помолвки. Не будет никаких проблем с родительским благословением после двухмесячной проверки на прочность ваших чувств.

– Только не это, папочка! Я подозревала что-то подобное…

Джилберто Ниро Грегори Орти с минуту смотрел на неё ничего не выражающим взглядом, и, тяжело вздыхая, Хилари сдалась:

– Будь по-твоему, папа. И куда же ты собираешься меня отослать – в Гренландию или на Таити?

– Тебе не придётся покидать Австралию, дорогая.

– Правда? Я сражена…

– Моим великодушием? Не стоит, – плечи Джилберто устало сгорбились. – Я всего лишь облегчаю себе жизнь. На этот раз ты отправишься одна в инспекционную поездку по материку.

Впервые за всё время беседы Хилари Орти казалась потрясённой на все сто процентов.

– О боже, папочка… Ты не доверял этого дела даже Джеду и Анджело до сих пор.

– Ты будешь первая. Дорогая, ты моя гордость, ты моё продолжение. Когда-нибудь я оставлю своё дело именно на тебя… Я составил своё завещание так, что в случае моей смерти ты, выплатив определённую сумму Анджело, станешь владельцем фирмы. Как ни прискорбно это сознавать, но мой сын способен лишь развалить корпорацию. Он не получит её, даже если умрёшь и ты. Так что постарайся родить детишек. Пусть даже от Майкла Ондрады, которых я смогу научить всему, что знаю сам. От Анджело так мало толку… – сентиментальность в голосе Джила словно одним переключением тумблера сменила деловая озабоченность. – Завтра к полудню Перл подготовит для тебя все необходимые документы, и сядешь за их изучение. Вернёшься ровно через два месяца – день в день. И только одно дополнительное условие: за это время никаких встреч с Майклом, писем, телеграмм и телефонных переговоров. Я не хочу, чтобы он повлиял на тебя, когда ты делаешь такой важный выбор, который перевернёт всю твою жизнь. А ещё обсуди-ка всё это с матерью – Сайсели, я думаю, объяснит тебе, что быть женой бизнесмена не так-то просто.

– Не отговаривай меня, папа, – Хилари позволила себе улыбнуться. – Я хочу этого мужчину в мужья.

– Но ты выполнишь моё условие?

– Да, папа, я сделаю это…

Глава 8

Красивый темноволосый мужчина, высокий и элегантный, чуть за тридцать, он был неотразим. Перл Фридрих, юная куколка за секретарским столом, смотрела на него не просто нежно или увлечённо, но с откровенной всепожирающей страстью.

– Ты – моя жизнь, Майк! Давай встретимся вечером… у тебя, – еле заметно шевельнулись её ярко накрашенные, вызывающие губы; но руководитель «Ондрада Эвиэйшн» обладал более чутким слухом – уловив тревогу на его лице, мисс Перл тут же сменила тон на холодно-официальный. – Мистер Ондрада, мистер Орти примет вас через десять минут. Соблаговолите подождать.

– Хорошо, мисс, – он отошёл от её стола так быстро, насколько позволяли приличия, сел и безропотно – хотя терпение и не входило в число его добродетелей – приготовился проходить персональное чистилище Джила. Глаза его не останавливались на секретарше – совсем ни к чему было афишировать, кто именно в корпорации «Орти» снабжает его иногда строго конфиденциальными сведениями.

Перл погрузилась в ксерокопию какого-то контракта, время от времени тяжело вздыхая: она позволяла себе любить его, заранее зная, что подобная страсть обречена на безнадёжность. Вряд ли Майкл Ондрада достанется ей, коли уж на него положила глаз такая неразборчивая в средствах дрянь, как Хилари Орти…

Двери на фотоэлементах мягко сомкнулись за посетителем. Джилберто Орти не встал, чтобы приветствовать его. Сделав скупой жест предельно занятого человека, он недружелюбно проворчал:

– Садитесь, Ондрада.

– Мистер Ондрада, с вашего позволения, – мягкий, гибкий, лениво-роскошный, как сиамский кот, с округлой бархатистостью слов и движений и поблескивающими из-под полуопущенных век внезапно острыми зеленовато-серыми огоньками, довершающими его сходство с пантерообразными, гость выглядел на редкость спокойным. Он явно выигрывал во владении ситуацией рядом со взвинченным, злящимся на весь мир Джилом. А тот пристально изучал его, не скрывая своего интереса к внешности молодого человека; они не один раз встречались на бирже или в переговорных, но никогда ещё Джил Орти не смотрел на этого типа под таким углом – как на будущего зятя. К этому просто не было до сих пор оснований.

– Майкл Ондрада… Вы – единственный сын морского офицера британской армии, погибшего во время секретных испытаний. Когда вам было четырнадцать, ваша мать вторично вышла замуж за богатого швейцарского предпринимателя Людвига Йорка, который вас и усыновил. После его смерти шесть лет назад вы твёрдо встали на ноги, Ондрада.

– Это комплимент или..? – с выражением сытого благодушия на лице Майкл иронично приподнял одну бровь.

– Или, – резко оборвал его Джил. – Констатация факта, не более того. Ваша семья вас любит и предпочитает жить за ваш счёт. Больше всего родственников по линии отчима – прочие сыновья, дядюшки, племянницы и племянники… Вам 31 год, Майкл Ондрада, вы любвеобильны, но не до безумия, потому что никогда раньше не были женаты, – он критически оглядел мужчину перед собой вновь. – Пожалуйста, сотрите с губ помаду моей дочери – её оттенок вам не идёт. Вы видели Хилари?

Майкл Ондрада-Йорк благоразумно последовал его совету: он достал платок из кейса, стоящего на полу у его ног, но воспользоваться им не спешил, внимательно разглядывая Джила.

– А, собственно говоря, чего вы опасаетесь, мистер Орти, настаивая, чтобы Хил изменила решение относительно нашего брака? Я думаю, у вас не может быть сомнений, что более подходящей пары вашей дочери не найти: взаимные интересы связывают нас с ней больше, чем даже преходящая страсть…

– Моя Хил слишком рано привыкла держать голову прямо, – не отвечая на вопрос, словно его и не заметив, задумчиво продолжал Джилберто. – Когда остальные дети баловались с куклами и пересыпали песочек, она играла бланками договоров, с закрытыми глазами могла починить компьютер и изучала принципы торгов на бирже. С восьми лет она помогала мне в работе. Я-то был счастлив… только вот принесло ли это счастье ей? Не отнял ли я в своём эгоистическом порыве у неё детство?

Ондрада-Йорк не был склонен обсуждать проблемы морально-этического плана, столь отдалённые во времени:

– Джил, я люблю вашу дочь. Я самая подходящая для неё пара. Не только потому, что нам обоим так выгодно. Она завоевала меня своей беззащитностью и одновременно способностью не дать себя в обиду, умением злить, но и успокаивать людей… Ваша дочь, Джил, соткана из противоречий. Мне кажется, я понимаю её лучше, чем кто бы то ни было… Хилари рассказала мне об условии, поставленном вами.

– И что вы имеете сказать против этого, Ондрада?

Майкл ослепительно улыбнулся будущему тестю.

– Да ничего, Джил. Я понимаю причины, заставившие вас сделать это…

– Неужели?

– Но понимаю и нетерпение Хилари. Ей кажется, она нашла то, что ей нужно; она не хочет больше ждать. Она мечтает о свадьбе, сравнимой с бракосочетанием члена королевской фамилии, цветах, подружках невесты, флёрдоранже… Она хочет в свадебное путешествие, пусть даже не дальше острова Орфея на Большом Барьерном Рифе. Не огорчайте её, пусть едет в свою поездку, возвращается и выходит за меня замуж. Я обещаю заботиться о ней и быть хорошим мужем… в конце концов, вы сможете лично проконтролировать выполнение мной этого обещания, – он успокаивающе улыбнулся. – И поверьте, если б я не влюбился в Хилари, я бы не стал так усложнять себе жизнь ради сомнительного удовольствия взять верх над вами.

– Пусть будет так, – пожал плечами Джилберто, словно протягивая трубку мира недавнему врагу. – Я не могу вас разлучить. Сможете быть счастливы – будьте, я лишь порадуюсь за вас. А если нет, если моей девочке будет хоть в чём-то плохо… Ондрада, я вас утоплю.

Глава 9

Солнце садилось над парком Фицроя, путаясь последними лучами в кронах деревьев, окрашивая экзотические листья в кроваво-красный, бордовый цвет, бросая на стволы и между стволами тени причудливых форм и оттенков цвета гнилой зелени. В воздухе пахло терпким устойчивым эвкалиптовым ароматом, перемешанным с запахом дикорастущих кустов жасмина в полном цвету. Вся природа вокруг навевала мысли о страсти, и, следуя ей, парк всё более заполняли гуляющие в обнимку парочки влюблённых. Они стояли у парапета, удобно устраивались на траве, целовались и шептались о чём-то своём, интимном, на маленьких скамеечках вдоль аллей.

Черноволосая девушка с большим альбомом для рисования сохраняла погружённый в себя вид. Она сосредоточенно водила цветным фломастером по бумаге, дабы не выглядеть одинокой, давая тем самым кому-то основание считать её лёгкой добычей, но… всю мизансцену нарушало то, что каждые две минуты девушка тоскливо вздыхала с поразительной регулярностью. Трагическое выражение на нежном личике могло поспорить со знаменитой статуей Ниобеи, оплакивающей своих сыновей. У Хилари Орти был другой повод: она оплакивала разлуку с возлюбленным.