Глава 7

Ринат

Покинув туалет, я сначала подруливаю к бару, потолкавшись несколько минут. Потом направляюсь за столик, Но не успеваю посадить зад на своё место, как один из приятелей, Азат, толкает меня свои плечом и выдыхает на ухо пьяным голосом:

– Ты мутишь с женой Сазонова?

Прямо в лоб.

Равнодушно подаю знак официантке, чтобы подлила ещё выпить, и только потом поворачиваюсь к Азату.

– Ты что-то спросил?

– Да ладно! – смеётся приятель, привычно набравшийся. – Ты же слышал!

Отрицательно качаю головой.

– Не слышал.

– Ты с женой Сазонова мутишь? – повторяет свой вопрос Азат.

Он всегда был болтливым, а выпивка вообще развязала ему язык, и теперь он мелет всякий вздор.

Сейчас он говорит чистой воды правду. Но мы в людном баре, где слишком много лишних ушей, и каждый может услышать нечаянно брошенную фразу.

Не только услышать и разнести дальше, чем видит.

Я зол на себя, прежде всего.

Не ожидал увидеть Варю в этом баре, а как увидел, не смог не подойти. Подошёл, и, услышав часть разговора, не смог удержаться.

Меня ревностью до самых кишок проняло!

Сам виноват, не стоило тащить Варю в туалет и принуждать к минету. Но меня в очередной раз сорвало рядом с ней. Сквозь алкогольный дурман пробивается разумная мысль, что надо бы притормозить. Иначе всё сорвётся раньше, чем я успею воплотить в жизнь план своей мести.

Нужно быть более осторожным и благоразумным.

– Ну и как она?! Горячая штучка? – не унимается Азат и пошло двигает языком за щекой.

– Я выйду покурить. Ты как? – хлопаю его по плечу.

Азат пьяно смотрит на меня и сбрасывает с плеча руку девицы, приклеившуюся словно намертво.

– Сейчас вернусь, – улыбается ей, послав воздушный поцелуй.

Покидаю здание бара неторопливо, сканируя взглядом помещение. Вари уже след простыл. Она вылетела из бара пулей, сразу же, как вышла из туалета. Варя спешила, как на пожар. В постель к престарелому муженьку, что ли? Да пофиг!

Нет, не пофиг…

Не получается обмануть себя. На Варю мне глубоко не пофиг, я вообще не знаю, настанет ли тот день, когда я смогу подумать о ней без адского желания присвоить, зацеловать до одури, вытрахать до смерти.

Азат плетётся за мной, хлопая по карманам в поисках сигарет. Оказавшись на улице, я прогуливаюсь до угла здания, поворачивая за него, подальше от компании трёх мужчин, переговаривающихся между собой на турецком языке.

– Забыл свои сигареты?

Я с улыбкой протягиваю Азату пачку сигарет. Едва он хватается за пачку, я мгновенно дёргаю его за запястье на себя и пробиваю кулаком по солнечному сплетению. Через миг моя рука сама тянется в карман дорогих брюк, вытаскивая складной нож, открывающийся по щелчку.

Толкнув Азата к стене, я приставил нож к его мошонке и нажимаю.

Он едва дышит, хрипя и кашляя, но почувствовав, как остриё ножа царапает его яйца, испуганно и коротко взвизгивает.

Стычка короткая, но напоминает о моём бандитском, уличном прошлом. Мне тридцать девять, в таком возрасте не принято размахивать пушкой или ножом.

Сейчас я ворочаю делами иначе, но прошлое напоминает о себе.

Оно же никуда не делось, мы повсюду таскаем его с собой.

Прошлое вшито под кожу и разносится по крови, иногда как бальзам на душевные раны, а иногда, как ядовитая отрава. Но даже если оно колет и делает больно, я предпочту корчиться от боли, чем быть в блаженном и тупом беспамятстве.

– Так что ты там языком трепал, а? О ком? Я имени не расслышал!

Я говорю едва слышно и немного проворачиваю нож. Глаза Азата сильно расширяются, и из них пропадает весь пьяный хмель, как по щелчку.

– Не слышу. Кажется, мне просто послышалось, что ты говорил? Или не послышалось? Но в таком случае сегодня ты лишишься яиц, а уже завтра тебя найдут на помойке, с теми самыми яйцами, в твоей же глотке. Ну так что… Мне послышалось?! Или у тебя язык слишком длинный, а яйца и жизнь так вообще лишние?!

Азат кивает быстро-быстро, кривя губы. Изо рта потекла слюна.

Как бы не обделался от страха…

– Не понимаю, зачем ты мне киваешь.

– Ничего не говорил. Ничего не видел. Мне п-п-просто п-п-показалось.

– Показалось, – задумчиво. – С пьяну, наверное?

Нажимаю на нож ещё раз, для верности.

– Показалось-показалось! – твердит Азат, задыхаясь.

– Хорошо, если так. В следующий раз, если тебе что-то покажется, сто раз подумай, прежде чем трепаться.

– Ничего не было же. Я ничего не видел.

– Ничего и не было, – улыбаюсь.

Я опускаю нож, но не сразу, а через секунд пятнадцать, за этот короткий промежуток времени Азат успевает облиться потом с ног до головы.

– Иди в бар, Азат. Тебя тёлки заждались.

– А ты вернёшься?

– У меня дела есть. Важные.

– Х-х-хорошо. Удачного вечера. За столик оплачу, – заверяет меня Азат.

Он поспешно уходит, несмело дотрагиваясь до мошонки, словно проверяя, на месте ли его хозяйство.

Зря я сунулся в этот бар…

Но нужно иногда проветриваться и вести себя, как все обычные люди, мелькать на публике, знать места.

Отшельником быть просто, но отшельники не меняют этот мир, а я запланировал перевернуть устоявшийся мир супружеской четы Сазоновых, а для достижения этой цели все средства хороши.

Кстати, о средствах, нужно не забыть заказать доставку большого букета на завтрашнее утро.

Для невесты.

Варя

Следующее утро начинается с отдалённого грохота, разорвавшего мой сон.

С тревогой сажусь на кровати и кладу ладонь на вздымающуюся грудь: кажется, сердце вот-вот выскочит прочь.

Я довольно быстро прихожу в себя и успокаиваю мысли. Но что же гремит?!

Быстро надев халат поверх шёлковой сорочки, я покидаю супружескую спальню. В коридоре натыкаюсь на прислугу. Горничная Надя идёт по коридору со стопкой чистых банных полотенец, опустив взгляд в пол.

– Надя, доброе утро. Что у нас случилось?

– Доброе утро, Варвара. Вы спрашиваете про грохот?

– Да, именно про него я и интересуюсь.

– Я тоже испугалась его. Это из кабинета Вадима Георгиевича. Я постучалась, но мне никто не ответил, – объясняет Надя.

– Вадим заперся внутри?

– Не знаю. Я не решилась войти без разрешения.

Вадим известен крутым нравом, поэтому прислуга вышколенная и послушная.

– Хорошо, Надя. Я сама схожу и проверю, всё ли в порядке с Вадимом. Как закончишь с ванными и полотенцами, загляни в нашу спальню.

– За вами можно прибирать постель?

– Да, я уже встала. Можешь заниматься своими делами, но не забудь заменить постельное бельё.

– Я всё сделаю.

Отпустив прислугу, отправляюсь к кабинету Вадима. Прислушиваюсь. Кажется, тихо.

Можно войти?

Что здесь могло греметь?!

Грешным делом в голове промелькнула мысль, что Вадим не молодеет, а здоровье не крепнет год от года.

Вдруг ему стало плохо с сердцем?

Кажется, он не жаловался на больное сердце, но на отсутствие эрекции он тоже ни разу не жаловался, а тем не менее член у него не стоит, почти сразу опадает. Набравшись смелости, я нажимаю на ручку на двери, и она легко поддаётся. Вхожу в кабинет, пока не передумала.

– Вадим?

В комнате царит беспорядок. Куча бумаг повсюду… Одна из тумб перевёрнута, лежит на боку.

Супруга нигде не видно.

– Вадим? – начинаю беспокоиться и ищу взглядом окно.

Оно закрыто изнутри, но комната пуста.

Я осторожно ступаю внутрь, не понимая, что здесь творится, и где же Вадим?!

– Варя?

Едва не подпрыгиваю от внезапности. Голос мужа раздаётся сзади и наплывает на меня волной.

– Чёрт, Вадим, – выдыхаю. – Что здесь произошло?

Супруг обходит меня и раздражённо бросает на стол связку ключей.

– Ключи искал от одного из сейфов.

Отчим растирает уставшее лицо руками. Сейчас на нём резко обозначился возраст и глубокие морщины на лбу и носогубная складка.

– Этот бардак из-за ключей?!

Красноречиво показываю на то, что творится кругом.

– Да, из-за ключей. Я не мог их найти. Хоть помнил, что положил в ящик стола, перед отъездом. Но с утра не смог найти…

– Но ты же их нашёл. Всё хорошо?

– Да, нашёл. Перерыл всё, а они оказались в кармане вчерашнего пиджака!

Бумаг вокруг куча. У Вадима иногда случаются вспышки злости и агрессии. В такие моменты ему лучше не попадаться под руку. На этот раз домочадцы отделались очень легко, потому что пострадал только кабинет Вадима.

– Я позову прислугу, она приберёт бардак.

– Нет! – останавливает меня Вадим. – Здесь есть важные бумаги. Их не должны видеть посторонние.

– Хочешь прибрать этот бардак прямо сейчас? А как же завтрак?

– Подождёт!

– Хорошо, я не буду тебе мешать.

– Постой! Ты можешь помочь мне.

– Уверен?

Обычно Вадим не позволяет мне заглядывать в исподнюю его сделок и договоров, лишь в случае необходимости он приказывает подписывать бумаги по фирме, оформленной на моё имя.

– Конечно, уверен. Помоги мне с этим бардаком. Быстрее закончим, больше времени останется нам двоим.

– У тебя изменились планы? Кажется, ты говорил, что сегодня у тебя будет много работы.

В ответ Вадим тянется к моей руке, сжимая пальцы.

Отчим слишком сильно взвинчен. Кажется, неприятности глубже и сильнее, чем он сказал мне вчера.

Значит, злить Вадима сейчас – подписывать себе смертный приговор.

– Вчера вечером я понял, что часть моих планов просто полетела к чертям! Поэтому я намерен провести этот день с тобой, – говорит яростно, словно угрожает.

Я осторожно пытаюсь отнять пальцы из захвата. Отчим словно просыпается и дует на мои покрасневшие пальцы.

– Ты очень много работаешь, Вадим. Тебе стоит немного отдохнуть, – предлагаю я.

Конец ознакомительного фрагмента.