Чемоданы собраны, билеты куплены.
Вечером вторника мы сидели в зале ожидания аэропорта, готовые вот-вот вылететь в Париж. Через четыре-четыре с половиной часа самолет сядет в аэропорту совсем другой страны…
– Успокойся, – накрыл мою ладонь своей Родион.
Так. Не дергаться. Мы же парочка. Для парочки это просто невинное рукопожатие.
– Я спокойна. Повтори, пожалуйста, сколько мы должны пробыть в Париже?
– Думаю, несколько дней. Чтобы бабуля посмотрела на любимых внуков и сделала выбор в мою пользу, – самодовольно заявил Родион.
– На-а-адо же. Неужели твой Ерофей так плох?
– Елисей, – поправил меня Родион, – но ты можешь перепутать его имя. Он терпеть не может, когда кто-то называет его иначе… И да, Елисей такой скользкий тип.
– А ты не скользкий? Обманываешь бабушку…
– Я не скользкий, – обиделся Родион, – я предприимчивый! И жена у меня была… А вот у Елисея никогда одна девушка дольше недели не задерживалась. Он разгильдяй, лоботряс и спиногрыз. А я трудоспособный, активный…
– Порядочный, коммуникабельный, – передразнила его я. – Ты мне как будто резюме подкладываешь на стол и просишь принять тебя на работу… Ладно, извини. Надеюсь, все закончится очень быстро! И мы разведемся.
– Колечко на пальце жмет, да? – раздраженно поинтересовался Родион и отвернулся. Обиделся, что ли?
Пассажиров пригласили на посадку. Родион зашагал вперед, а мне пришлось семенить за ним. В самолете он с усмешкой наблюдал за моими попытками достать до полки, потом вздохнул и поместил сумку в нужный отсек.
– Я надеюсь, что ты не боишься летать, Танюша? – мило обратился ко мне Родион. – Это наша первая совместная поездка и первый перелет.
Ага, понятно… Входит в роль. Пора бы и мне начать изображать счастливую молодую жену.
– Нет, милый. Главное, чтобы ты не боялся.
Родион приблизился к моему уху и зашептал:
– Все парочки пользуются ласковыми прозвищами. Как ты будешь называть меня?
Его горячее дыхание обжигало кожу, а губы едва касались раковины уха.
– Как насчет зайки или пупсеныша? – спросила я, чтобы поддразнить Родю нелепым прозвищем.
– Фу…
– Котик?
– Нет. Елисей свою фальшивую жену называет котиком.
– Бегемотик?
– Что? Ты издеваешься? Еще назови меня крокодильчиком!
Я хохотнула.
– Ладно, Родя, я буду называть тебя… Медвежонок. Годится?
Родион задумался.
– А есть другие варианты?
– Что? Ты еще и выбирать будешь? Что мне первым пришло в голову, так тебя и называю! Выбирай между медвежонком и пупсенышем!
– Медвежонок, – вздохнул Родион.
Я вопросительно посмотрела на него.
– А мне чего от тебя ждать?
– Пироженка, – заулыбался Родион.
Га-а-ад! Намекает на мои прошлые пышные формы? Но Родион пояснил:
– Твои губки сладкие, как десерт…
– Нет, – отрезала я.
– Ласточка? Искорка? – предложил Родион.
– Назови меня еще зарей или звездой, – недовольно поморщилась я.
– Либо пироженка, либо ласточка, – упрямо заявил Родион.
– Ласточка, – скрипнув зубами, ответила я. – А тебе не кажется, что это чересчур?
– У нас будут оригинальные прозвища! Это плюс один балл к нашей репутации, – убежденно заявил Родион.
Пришлось поверить ему на слово. Родион еще раз пять за время полета заверил меня, что все пройдет как по маслу. Мне показалось, что он убеждал самого себя… Потому что легким и безоблачным наше пребывание в Париже назвать было нельзя!
Разумеется, мне не раз приходилось бывать в Париже. Но я впервые так жутко нервничал. Был бы женщиной, завернулся бы в плед и просил новую сумочку, шоколадку и на ручки. Но я же мужик: косая сажень в плечах, под два метра ростом! Поэтому я вальяжной походкой вышел из здания аэропорта, держа Таню за руку…
И… О, черт!.. «Красавец» Елисей стоял и держал одной рукой плакат, на котором криво от руки фломастером было написано: «РОДЯ». Второй рукой он обнимал дылду-блондинку с неестественно выбеленными волосами.
«Чтоб вам провалиться», – пожелал я мысленно этой парочке и обнял Таню.
– Видишь этих двух сиамских близнецов?
– Которые златовласки? – спросила Таня с милой улыбкой на губах, обнимая меня в ответ.
– Они самые. Конкуренты.
Мы переглянулись с Таней, одновременно решая: этим двоим – не жить. Меня порадовали наше единодушие и сплоченность. Причин переживать нет. Наверное…
– Будешь их уничтожать? – спросила Таня.
– Ты что? Я не настолько агрессивен. Может быть, получится их просто обыграть или выставить в невыгодном свете… Вывести на чистую воду. Уж Елисей эту шмару точно где-то купил. Причем недорого.
Я едва не добавил, что ты, Танечка, обошлась мне намно-о-о-ого дороже, но вовремя прикусил язык. Как-никак я хотел этим самым языком пошалить в разных укромных местечках моей ласточки. Если им трепать все, что попало, явно не получу ничего.
– Родя, брат! – обнял меня Елисей и тут же переключил мое внимание на блондинку. – Знакомься, это мой котик… Ирусик.
– Мур-мур-мур, – отозвался котик и потерся носом о футболку Елисея, не забывая протянуть мне руку. Целуй, мол, холоп…
Я изо всех сил сжал ее ладонь, потряс и в свою очередь представил парочке свою жену.
– А это моя супруга, Татьяна. Танюша, познакомься… Это Елисей и Ирусик.
– Татьяна, и все? – усмехнулся Елисей.
– Ласковые прозвища не для посторонних ушей, – отрезал я. – Как бабуля поживает?
– Ждет нас у себя, – улыбнулся Елисей и поиграл ключами от автомобиля. – Я отвезу.
Ничего не поделаешь, пришлось идти за Елисеем. Увидев, на чем он приехал, я понял, что мы отстаем по очкам, потому что бабуля доверила Елисею управлять одним из своих коллекционных ретроавтомобилей. Это был роскошный красный Jaguar MK2 пятьдесят девятого года. Бабуля неохотно давала свои машины. Значит, Елисей уже успел втереться к ней в доверие.
Спокойствие, Родя. Ты всегда был бабушкиным любимцем. Просто она в силу возраста об этом немножко забыла, но ты обязательно ей напомнишь.
До двухэтажного коттеджа в живописном и спокойном местечке мы ехали довольно долго. По крайней мере, мне так показалось. Хотелось как можно скорее избавиться от общества Елисея и Ирусика, которые только и делали, что мерзко сюсюкали и хватали друг друга за коленки.
– А вы же молодожены? – противно пропищала Ирусик. – Но ведете себя как пенсионеры… налюбившиеся.
– Пресытившиеся, – поддакнул Елисей.
– Мы только слезли друг с друга, – неожиданно подала голос Таня. – Стюардесса грозилась нас высадить… Если мы будем так часто занимать кабинку туалета.
– Высадить? – недоуменно спросила Ирусик. – Из самолета?
– Ага… Катапультировать нас хотели! До того экипажу самолета надоели жалобы пассажиров, которые не могли попасть по назначению…
Я поцеловал Таньку в висок: молодец, уела этих двоих! До конца поездки они заткнулись.
Ягуар, довольно урча мотором, остановился на просторном дворе бабушкиного поместья. На крыльце двухэтажного особняка нас встречала сама бабуля Марта. Она выглядела как икона французского стиля с отличительными чертами славянского характера, которые, как ни крути, но просвечивали через французский шик. А эти ее присказки… Короче, бабуля Марта, выражаясь подростковым сленгом, просто огонь! Одни ее морковно-рыжие волосы чего стоили.
– Родя, милый! – протянула ко мне руки бабуля.
Мне пришлось сильно нагнуться, чтобы обнять любимую старушенцию.
– Бабуля, ты все молодеешь!
– Ах ты, проказник! – довольно улыбнулась она и ущипнула меня за щеку. – Да ты никак похудел?
– Наверное, жена плохо кормит, – вставила свои два слова Ирусик.
Мда… Может, выглядела она как особа недалекого ума, но в некоторых вопросах была хитрющей. Сейчас вот подгадила очень вовремя.
– Просто времени на еду не остается, когда любовью сыт по горло, – улыбнулась Татьяна и мягко произнесла: – Moi je veux c’est aimer[1]…
Ого! Татьяна знает французский? Судя по выражению лица бабули, ей это очень понравилось.
– О! Я так люблю эту песню! Просто обожаю! – всплеснула бабуля руками.
– Да? И я тоже очень люблю творчество Милен Фармер. Строка словно пронеслась в голове. Вы мне ее чем-то отдаленно напоминаете… Я – Татьяна!
– Да что же мы стоим на пороге? Скорее заходите. Мария, управляющая, покажет ваши комнаты. Приведите себя в порядок с дороги, а потом я жду вас всех к столу.
В спальню, выделенную для нас, я вошел в приподнятом настроении. И не смог удержаться: схватил Татьяну, сжал в объятиях и крепко поцеловал.
Она тут же залепила мне звонкую пощечину.
– Отстань, Родя! Сейчас некому оценивать твое актерское мастерство.
– Теперь у меня в ухе звенит, – пожаловался я, присев на кровати, – и щека будет красная.
– Поделом тебе, – отозвалась Таня и забралась в мягкое кресло, оглядывая интерьер комнаты. Шикарный, чего уж там. Мягкие пастельные тона, умело подобранная мебель и аксессуары. Дизайнер бабули проявил отменный вкус.
– Мда-а-а-а, – протянула Таня, – теперь понятно, из-за чего сыр-бор. Недурно!
– Боишься, что продешевила? – съязвил я, оскорбленный ее пощечиной.
– Нет. Я не жадная.
– Ха-ха…
– Заткнись, Родя. В моих руках ключи от твоего будущего благосостояния.
Я вздохнул: Таня права. Поэтому мы должны действовать слаженно, а не пытаться ужалить друг друга.
– Я к чему веду. К тому, что все может оказаться гораздо сложнее, чем мы могли подумать. К тому же не похожа твоя бабушка на старую маразматичку, которую можно обмануть, просто показавшись ей на глаза. Она наверняка будет спрашивать нас о прошлом, о наших отношениях.
– Придерживаемся плана. Чем ближе к правде, тем лучше. Мы знакомы со школы, но случайно встретились, когда я хотел выкупить твою блошиную лавку.
– Она не блошиная! Антикварная!
– Хорошо-хорошо… Когда я хотел купить антикварную лавку. В это время мы были в отношениях, тщетно пытались спасти брак, но чувствовали… тягу друг к другу.
– Поддались чувствам, развелись и решили соединить наши жизни?
– Ага. И в меру драматично, и не соврем! Все пройдет вот так! – Я оттопырил большой палец.
К сожалению, все проходило не так гладко, как нам бы хотелось…
Ужин проходил в более-менее дружественной обстановке, то есть мы обменивались фразами и напоминали большую дружную семью, потому что по большей части жевали. Ну, проголодались с дороги, что поделаешь. К тому же с этой предсвадебной беготней мы почти ничего не ели, так что сейчас восполняли недостаток пищи в организме. Вернее, я восполнял. Танечка клевала салатик и осторожно черпала ложкой какой-то бледный суп. Лично я его есть не стал. Там не было ни мяса, ни картошки! Воду я и из графина попить могу.
– У Тани плохой аппетит? А не беременна ли Татьяна? – заинтересовалась бабушка.
Елисей с Ирусиком аж позеленели. Они явно не додумались зайти так далеко с инсценировкой и сейчас пожалели об этом.
– Нет-нет! – запротестовала Таня. – Я не беременна!
Я сдавил ее коленку под столом, мол, чего ты творишь? Промолчала бы многозначительно. Пусть каждый сам сделал бы свои выводы. В случае чего, так ты же не подтвердила их догадки, мало ли, что они себе нафантазировали?
Бабуля хитро сощурилась:
– Когда я была беременна, тоже страдала отсутствием аппетита. Всегда.
– Хотелось бы познакомиться с вашими детьми, – ответила Татьяна.
За столом воцарилась тишина. Чер-р-р-рт! Я забыл сказать Татьяне, что бабуля была беременна лишь однажды. Но у нее случился выкидыш, и больше забеременеть она не смогла. Своих детей и внуков у бабули не было, поэтому она привечала нас, двоюродных…
Елисей сокрушенно покачал головой, а Ирусик пискнула и принялась суетиться вокруг бабули.
– Ничего страшного! Роде и Танечке просто было не до обсуждения моей подноготной. У меня нет своих детей, но есть любимые двоюродные внуки, – отмахнулась бабуля.
Ужин вернулся на круги своя, и вечер проходил более-менее мирно. Мы болтали, демонстрировали совместные снимки. Спасибо фотографу, работавшему сутки напролет, чтобы успеть более-менее все обработать и даже прилепить на некоторые кадры несуществующую толпу друзей.
Все шло просто замечательно, но Ирусик вдруг заметила:
– Хм, а прическа у Танечки везде почти одна и та же. Кое-где немного растрепанная, но…
– Это моя любимая прическа, – безмятежно отозвалась Татьяна, – медвежонку она очень нравится.
– Да-а-а, – подхватил я, – очень! Особенно приятно растрепать потом идеальную прическу моей ласточки.
Ирусик склонилась над iPad, увеличивая изображение:
– И шпильки одни и те же…
– Это мои любимые шпильки, – отмахнулась Татьяна, – я очень постоянный человек.
– Миленько, – проворковала Ирусик.
– Бабуля, а мы тебе еще не все наши фотографии показали. – Елисей чмокнул бабушку Марту в щеку и уселся на пушистый ковер у ее ног. Как самый настоящий пес. Того и гляди развалится на спине и подставит брюхо с просьбой почесать его!
Елисей принялся демонстрировать фотоархив. Вынужден признать, он хорошо подготовился. Очень хорошо. Черт… Мы с Таней отстали еще на одно очко…
Как выяснилось, даже не на одно…
Потому что утром бабуля поинтересовалась за завтраком:
– Родя, вы с Таней поссорились?
– Почему? – поинтересовался я.
Мне казалось, что со стороны мы выглядели прекрасно: Таня сидела у меня на коленях и скармливала голодному медвежонку круассан по маленькому кусочку.
– Обычно молодожены такие шумные, – пропищала Ирусик.
– Да-да… А у вас тишина, – поддакнул Елисей.
Бабуля разместила нас с Елисеем на втором этаже в одном крыле. Наши спальни были далеко друг от друга, но, если бы Елисей захотел подслушать нас, он бы с легкостью это сделал. Не удивлюсь, если он прикладывал ухо к замочной скважине или елозил со стаканом, приложенным к уху, в соседней комнате.
Слушать было нечего! Потому что Таня наотрез отказалась даже спать на одной кровати, не то что заняться сексом. Она заняла кровать, а мне пришлось спать на диванчике.
– Ох, нет, я не поэтому, – махнула рукой бабуля. – Просто я рано утром… потому что начинаю немного стареть, встаю раньше других. Я толкнула дверь вашей спальни и увидела, как вы спите отдельно.
Изумленное «Ах!» вырвалось из уст Елисея и Ирусика. Как будто спать порознь – преступление.
– Да, бабуля. Мы немного вчера повздорили, – решил не отнекиваться я, – но сейчас, как видишь, все в полном порядке.
Я теснее прижал к себе Татьяну и потянулся к ее губам за легким поцелуем.
– Ох… Это так романтично! Хотела прогуляться вместе со всеми вами по улочкам Парижа, но не буду вас с Танечкой сегодня донимать. Отправляйтесь гулять вдвоем. Миритесь и возвращайтесь счастливыми…
– Да, пусть погуляют сами. А мы составим тебе компанию, бабуля, – сразу же нашелся Елисей.
Пришлось нам с Таней отправляться гулять по Парижу. Нет, это было приятно, и я всячески ухаживал за ней, иногда даже забывая, что мы изображаем влюбленную парочку, а не являемся ею: так сильно меня тянуло к моей ласточке. Разумеется, мы и фотографировались, и обжимались. Я даже вырвал у нее парочку поцелуев.
– На камеру, – строго заявила Татьяна.
– Конечно! – согласился я, но воспользовался ситуацией и оторвался как следует, всласть подразнив ее языком.
Таня вывернулась, раскрасневшаяся.
– Родион! Мы так не договаривались!
– Да ладно… Тебе же понравилось, – отозвался я, надеясь, что вечером она будет сговорчивее. Хотя бы в рамках договоренности.
Бабуля с Елисеем вернулись почти одновременно с нами. По их довольным рожам было понятно: день удался. Елисей всячески демонстрировал свою горячую любовь к Ирусику. Зажимался с ней и при каждом удобном случае и вылизывал ей не только глотку, но и пищевод, как мне казалось. Нам срочно требовался реванш.
Поздно вечером мы с Таней отправились в спальню. Таня закрылась в ванной, готовясь ко сну, и, как только она вернулась, я сказал:
– А теперь мы должны изобразить горячий секс.
О проекте
О подписке