Глава 3

– Помнишь? – повторяет Нэнси с придыханием. – Или твои одноразовые девушки отшибли тебе мозги?

Дирк помнит. И снова начинает заводиться. В крови бурлит злость, приправленная щедрой порцией возбуждения. Он смотрит на Нэнси, вновь изображающей из себя дерзкую и независимую, и думает только, как бы не «сожрать» её прямо сейчас. Целиком и полностью. Не оставив ничего на потом. Но собственное обещание, пусть и смешанное с диким желанием нагнуть наглую девчонку через стол, задрать её чёртову юбку и… не отпускать, пока она не станет умолять, сдерживает лучше, чем предупреждающий взгляд Аарона.

И все те девушки, которые вереницей прошли через него, которые делали всё, что ему хотелось, забываются. Так быстро, словно много лет, пока Нэнси не было рядом, он придерживался целибата.

Нэнси совершенно другая. Ни на кого не похожая. Всё ещё имеющая власть над ним. Но раньше она этого не знала. Не перечила ему, не пыталась противостоять. И если он перегибал палку, она находила утешение у Аарона, который вечно сглаживал острые углы между ними. Теперь же Дирк чувствует: Нэнси изменилась не только внешне. Научилась выпускать коготки.

– Хочешь на их место?

Дирк и сам понимает, насколько жалко это звучит. Но добивается своего: Нэнси толкает его в плечи, первой выходя из «игры». Ей не нужно отвечать на его вопрос, он и так прекрасно понимает. Она хочет. Пусть и не признаёт этого.

Нэнси сжимает кулаки, не сводит с него потемневшего взгляда. Её зрачки расширены и на щеках всё ещё играет румянец. Она словно собирается с силами, чтобы нанести удар. Раньше он её такой не видел. Девушка с сильным характером – подобное было не про Нэнси. Но такой Дирку она нравится ещё больше.

– Когда я вернусь, чтобы тебя тут не было.

Нэнси ещё раз толкает его в плечо, заставляя отступить в сторону и дать ей пройти. Ясно давая понять – она не нуждалась в нём последние пять лет. И их встреча ничего не меняет.

Дирк не оборачивается до тех пор, пока она не выходит из кабинета. Лишь слышит, что она успевает что-то сказать Аарону – и голос её при этом звучит мягко и доброжелательно. Дирк лишь усмехается – Аарон всегда был у неё в любимчиках. И похоже это осталось неизменным. Хотя Аарон не меньше него виноват в том, чем закончилась их общая история.

– А ведь мы могли просто мирно посидеть. – Дирк упрямо мотает головой – не могли! – Извинись перед ней, Дирк. Это же Нэнси, наша Нэнси, а не одна из тех девок, что по утрам убегают из твоей квартиры.

– Да что вы о них заладили?!

В глубине души Дирк знает – Аарон прав. Но не позволит ему давить на больное. Даже если так друг всего лишь пытается сгладить ситуацию. Потому он выскакивает в коридор, даже понимая, что ведёт себя как мальчишка. Это всё из-за Нэнси! Именно она возвращает его в то время, когда он и был ни кем иным как вспыльчивым мальчишкой.

Сейчас у него только одна цель – найти Нэнси. А дальше… Дальше он решит, что делать.

Дирк замечает её у автомата с напитками. Она стоит, наклонившись к окошку выдачи. И при виде неё его глаза загораются.

«Поиграть она решила!»

Он решительно направляется к ней.

Нэнси, достав из автомата бутылку с водой, распрямляется. Прикладывает её к щеке, видимо, пытаясь немного остыть после стычки с ним. Оборачивается в тот момент, когда он оказывается совсем рядом.

– И что дальше? Снова исчезнешь на пять лет?

Нэнси убирает руку от лица – на щеке остаются капли воды. Дирк завороженно следит за тем, как они медленно ползут вниз – к уголку рта. Переводит взгляд на приоткрытые пухлые губы, накрашенные прозрачным блеском. Манящие… С каким блаженством он бы сейчас впился в них поцелуем, терзая и истязая, показывая, кто здесь главный. Интересно, он смог бы снова подавить её? Или власть над ней окончательно потеряна?

Нэнси тяжело выдыхает и немного отступает назад, складывая руки на груди. Словно прочитала его мысли, и так защищается, создавая ложную иллюзию безопасности.

– Нам надо обо всём забыть.

Фраза выходит двоякой. О чём она? О прошлом или уже о настоящем? Дирк не хочет ничего забывать, какими бы болезненными не были воспоминания. Он смог задвинуть их в дальний уголок сознания, но никогда не стремился окончательно всё забыть. И почему-то уверен, что и Нэнси тоже. Иначе бы не вернулась обратно. Но Дирк готов подыграть ей.

– Я готов забыть, – кивает он.

И, решительно шагнув к Нэнси, притягивает её к себе. От неожиданности она даже не сопротивляется. Ладонями обхватывает его за пояс, будто собираясь оттолкнуть. Вот только сжимает их крепче, чем нужно. Наклонившись к его груди, Нэнси прячет лицо, сжав толстую куртку в кулак. Дирк утягивает её за автомат с напитками, прячась в небольшой нише.

Теперь они как будто наедине. И Дирку приходится приложить немало усилий, чтобы окончательно не сорваться с тормозов. Он не спешит касаться её кожи, хотя безумно хочется провести пальцем по скуле, спуститься к губам, шее, тонкой ключице, выглядывающей из ворота светлой блузки. Предвкушением растягивает собственное удовольствие. Дирк уверен – теперь она не сбежит. Он снова контролирует ситуацию.

Но стоит сдвинуть ладонь ей на ягодиц и провести по гладкой ткани юбки, как Нэнси сначала сжимается в комок, а затем бьёт его по руке. Чуть отступив, зло спрашивает:

– Это единственное, что тебе нужно? Жалкая попытка, не находишь? Думаешь, я всё ещё завишу от тебя? Ошибаешься. Но знаешь, что самое интересное? – Нэнси почти дотягивается до его губ. – Я могу поцеловать тебя, и ты поймёшь, кто из нас на самом деле зависимый.

Дирк смеётся в ответ, а потом опирается на стену, принимая нарочито расслабленный вид. И с удовольствием отмечает искры злости, что мелькают в глазах Нэнси.

– А ты поцелуй, Дрю, и посмотрим кто кого? – Сейчас ему плевать на ту дистанцию, которую он пообещал держать между собой и взрослеющей Нэнси. В конце концов обещание можно нарушить только раз. И теперь он подначивает её, прекрасно видя, как в ней самой сомнение борется с желанием. – Давай, Нэнси. Ты выдвинула теорию, так докажи её практикой.

Нарочито медленно он обводит её взглядом, не пряча откровенного желания в глазах. И вспоминая, каково это: ласкать её – касаться пальцами и губами каждого дюйма её обнажённой кожи. И как она смущалась, когда он прикасался к ней в самых сокровенных местах. Как это смущение сменялось безудержной страстью. Дирк помнит, как медленно он проводил пальцами от подбородка до пупка и ниже, практически сразу погружаясь в настоящий рай. Влажный и желанный. Нэнси выгибалась, раз за разом шепча одну фразу. Которая разбивала его на части и собирала вновь в единое целое с ней.

– Я твоя. Твоя…

Вздох. Стон. Её руки на его бёдрах.

Дирк встряхивает головой, освобождаясь от воспоминаний. Сейчас не время думать о прошлом, потому что Нэнси снова рядом. И, глядя ей в глаза, он произносит:

– Дрю, я жду твой поцелуй!

Глава 4. Воровка

Настоящее.

Кажется, я чувствую вкус его губ – пусть и поцеловала Аарона через ткань балаклавы. Или я просто представляю, каким он мог быть. Заброшенный завод вот-вот останется позади, а я всё не могу стряхнуть с себя воспоминания о его прикосновениях, запахе, ощущении наполненности, когда он взял меня. Чёртов Аарон! Но хуже всего то, что мне хочется ещё. Большего.

Я преступила закон, потому что мне надоела обыденность. Хотела острых ощущений. Хотела балансировать на краю пропасти и, конечно, стать легендой. Неуловимая похитительница произведений искусства. Почти как Лара Крофт, но с поправкой на реальность. И два полицейских с золотистыми жетонами поначалу были всего лишь досадой помехой, от которой нужно избавиться – унизить их, доказать, что я им не по зубам.

Когда же всё пошло не так? В какой момент я так с ними заигралась, что стала путать свет и тень?

Аарон просил ударить его – я не смогла. Никогда не стремилась к крови и насилию. Интересно, поверит ли ему Дирк? Стоит ли мне вообще волноваться о таких мелочах? Предположение о том, что «святой» Аарон мог трахаться с преступницей, ему точно в голову не придёт. От следующей мысли я запинаюсь, чуть не потеряв равновесие. Какого хрена я вообще переживаю за их дружбу? Ведь наша игра станет гораздо интереснее, если Дирк и Аарон окажутся по разные стороны баррикады. И с этой точки зрения мой сегодняшний поступок приобретает новые краски.

И всё же я сломала рамки, которые мы обговаривали с наставником. Год подготовки, многочасовые лекции, консультации, зубрёжка и практика-практика-практика. А ещё правила, соблюдение которых – «залог успеха». Моя зависимость от игры в кошки-мышки с законом ему непонятна. Профессор считает, что я отвлекаюсь и отклоняюсь от цели. И однажды совершу ошибку, которая приведёт Аарона и Дирка ко мне.

«Зачем ворошить улей, если не хочешь, чтобы тебя укусили?»

Профессор любит повторять это. Снова и снова. Пытаясь меня переделать. Сломить. И может, он прав. Глупо отрицать, что я по собственной воле неоправданно рискую. Но ведь я пришла к этой жизни, устав от правил. И не хочу заковывать себя в новые рамки. Особенно если риск отзывается внутри сладкой дрожью, стоит вспомнить о развлечении с Аароном.

Очень сладкой дрожью… А я люблю сладкое.

Выйдя с территории завода, озираюсь по сторонам, сразу чувствуя – за мной следят. Только один человек знал, какой путь для отходя я собираюсь использовать.

Профессор.

Спускаюсь со склона , не оглядываясь. Он последует за мной и даст о себе знать, когда сам захочет. Профессор не просто подошёл так близко. Не удивлюсь, если ждёт, что я ошибусь. Тогда у него будет лишний повод прочитать мне очередное нудное нравоучение.

Петляя между деревьями, слышу, как наверху взвывает сирена. Неужели Дирк вызвал подмогу? Или Аарон? Кто из них поступился собственным самолюбием? Гадая, кто вызвал полицию, теряю контроль и наступаю на сухую ветку. Морщусь от досады. Хорошо, что рядом нет тех, от кого я убегаю не первый месяц, иначе сейчас им не составило бы труда меня обнаружить.

У подножия склона проходит дорога, ведущая к заводу. Притаившись за деревом, наблюдаю, как по ней проносится ещё одна патрульная машина с включенной сиреной. На этот раз они подобрались ко мне как никогда близко. Но победа в этом акте за мной. На дорогу выходить не стану, обойду склон с другой стороны.

Я ждала появления Профессора, но всё же ему удаётся незаметно подобраться ко мне. Не успеваю уловить его движения, лишь вцепляюсь в его руку, которой он берёт меня на удушающий приём. Пытаюсь вывернуться, но Профессор знает своё дело – я оказываюсь пригвождённой к дереву подобно беспомощной бабочке, насаженной на острую иглу.

– Я тебя нашёл!

Съехавшая балаклава мешает не только дышать, но и лишает зрения. Боль в горле заставляет захрипеть. Беззвучно открываю рот в попытке сделать вдох. Похоже Профессор не в духе, а значит, не станет меня жалеть. Иногда мне кажется, что в желании преподать мне очередной урок, его не остановит даже моя смерть.

Что ж, это тоже риск, который я так люблю.

Собравшись с остатками сил, вкладываю их в удар локтями, которыми целюсь ему в рёбра. Профессор, сам того не желая, ославляет хватку и, вдохнув поглубже, я наношу ещё один удар в то же самое место. Страх, который я не могу полностью подавить – чёртов инстинкт самосохранения! – мешает думать, что повышает вероятность ошибки. На выручку приходят рефлексы. Тело действует быстрее разума.

Удар. И ещё один. Профессор скрипит зубами, резко выдыхая мне в ухо. Я стараюсь немного присесть и, вцепившись руками в куртку на его плечах, перекинуть его через себя. У меня не хватает сил, чтобы провернуть этот трюк, но зато удаётся окончательно вывернуться из его хватки.

– Ты всё лучше в ближнем бою. – Простая вежливость, которая только раздражает. Стянув парик и балаклаву с головы, провожу по горлу, стараясь уменьшить боль. – Именно этим закончатся твои игры. Их будет двое, а ты одна. – Отступив на шаг, он разглядывает меня со змеиной улыбочкой на тонких губах.

– Разве ты не станешь меня прикрывать? – Слова даются тяжело, хочется прокашляться.

– Нет. Я командный игрок. Я с тобой, пока ты действуешь по плану. А все твои вольности и игры – на твой страх и риск.