Глава 10 Глас

Они приходили во сне. Голоса. Жёсткие. Требовательные.

Они стучались мне в голову, старались проникнуть в возведённую мной ментальную защиту. Но я держалась. Держалась на голой воле, сцепив зубы до мерзкого скрежета.

Каждое утро чувствовала себя разбитой, но никто так и не смог покопаться в моих мыслях.

Со своими страхами я не делилась ни с кем, вокруг меня женщины вели себя, как обычно, а это значит, что такие неприятные ощущения возникают только у меня, либо они все хорошо притворяются. Почему я молчала? Не знаю, возможно, утром мне всё это казалось бредом сумасшедшего? Не знаю, да и некогда было сильно об этом задумываться.

На вторую ночь пребывания нам принесли две большие металлические переносные печи, от которых шло благодатное тепло.

И ножницы.

Вот тут-то всем стало не до благодарностей за жаровни. Нас собирались остричь.

Ещё в первую ночь я вытащила две свои самые длинные невидимки и спрятала в щель между досками лежанки. Как чувствовала, а точнее оценила внешний вид наших соседок из других комнат. И причёски у них были, в общем, они, возможно, когда-то и были, но не в данный момент.

"Парикмахерские процедуры" не заняли много времени: Алиска не заботилась об эстетике, стригла, как попало и очень быстро. Мне даже на мгновение стало страшно за свои уши, глаза, нос, вообще за всю голову. Но, видать, у девушки уже была набита рука и обошлось без травм.

Печи оставили. Хоть на этом спасибо. Пол ночи кто-то из слабонервных женщин подвывал во сне, вперемешку со всхлипами, таким образом убиваясь по утерянным косам. Мне хотелось вскочить и наорать на них, ведь это ещё не самое страшное, что могло с нами произойти, но я сдержалась. И сама не заметила, как уснула.

А потом начались трудовые будни, ни дня на отдых или просто передышку.

Уже целую неделю мы в этом огромном мрачном замке пашем, как Папа Карло, не разгибая спин. Конца и края этой пахоте не видно…

Первый день ещё был ничего, как оказалось. Зато все последующие… Если бы не заёмная сила, многие из нас, не привыкшие к таким суровым условиям труда, да что уж там говорить, которые вообще никогда не поднимали что-то тяжелее офисной папки, свалились бы от мышечных спазмов, трудовых мозолей на всю ладонь и многих других "прелестей" чрезмерной физической нагрузки.

Женщины из второй группы уже готовы были сдаться. Я видела это по их глазам. Оло появлялся в нашем загоне для рабов часто, практически каждый день, и навязчиво напоминал об условиях, при которых тяжёлый труд будет исключён и забыт, как страшный сон.

Бабушку и ещё двух пенсионерок забрали на кухню, предварительно проверив их способности. В своей бабулечке я не сомневалась совершенно: готовила она отменно, даже из малого количества продуктов у неё всегда выходило такая вкуснота – язык проглотишь, не заметишь!

Вечером она приходила уставшая, но сытая, в приподнятом настроении. Рассказывала, что все дети были при кухне на позициях: подай-принеси, почисти-поруби, отмой-замочи. Бабушка Надя тайком их прикармливала, Варя, услышав, что её чада под нормальным присмотром, несколько повеселела. Как и другие родительницы.

А сегодня моей группе девчонок выпала работа в сарае. И сначала все мы были в подавленном настроении: чистить загоны свиней не хотелось ни одной из нас. При том, что другая половина девчонок-землянок уже там были и рассказали страсти о местных хрюшках.

Это были не совсем свиньи. Схожесть с земными домашними животными ограничилась лишь пятачками. Во всём остальном отличия были существенные. Во-первых, они были мохнатые. Цвет шкуры от тёмно-коричневого до чёрного. Во-вторых, длинный крысиный хвост. Завершали картину "милых хрюшек" острые клыки и мощные копытца. В общем, эти звери представляли нешуточную угрозу любому, кто окажется в зоне их досягаемости.

Поэтому с нами вышли несколько мужчин-рабов. И каково же было моё удивление, когда среди этих бородатых, обросших сверх всякой меры матёрых мужиков, я узнала Сергея, Антона, Степана и Омара, трое других были старожилами-рабами-аборигенами и держались от нас особняком.

А уж как обрадовались девчонки, словами не передать. Там и слёзы, и сопли – всё вместе, до криков только не дошло. Два орка-стража внушительными тенями следовали за нами.

В столовой мы изредка пересекались, и то взглядами: болтать друг с другом, али сидеть рядом не разрешалось никому. А тут такой шанс обменяться новостями – грех упустить.

Алиска, быстро показав, что и где, куда перегнать свиней, пока чистим их загон, и откуда взять свежее сено для пола, удалилась в неизвестном направлении.

Вообще все второстепенные постройки и этот сарай в том числе, были построены позади замка, что было очень удобно: не нужно бегать в другой конец огромной территории. Где, по слухам, обитали мамонты и другие ценные звери аборигенов.

– Как у вас там дела? – спросила Катя, не отходя от супруга ни на шаг.

– Нас разместили в каком-то помещении со множеством комнат, там тоже живут мужчины, только их гораздо меньше нас. Все какие-то доходяги, еле ноги переставляют.

– Мы выглядим лучше них по одной простой причине, – вступила я в разговор, – у нас есть эта сверхсила. А если она в один прекрасный день закончится? Если мы так отсюда и не выберемся?

Сергей поправил очки, которых не было на переносице, потом понял это и махнул рукой:

– Всё забываю, что я уже несколько дней назад их снял.

– Как так? – удивилась Лиза, внимательно разглядывая парня.

– Понимаете, ещё когда шли вдоль расщелины, с каждым днём они мне всё больше мешали нормально видеть, а здесь я их просто снял за ненадобностью. Правда, не выкинул, припрятал. Каждое утро открываю глаза с затаённым страхом, что у меня снова минус пять.

– Вот чудеса, – покачала головой Варя и добавила, – давайте ускоримся. Мне хочется лечь спать с полным желудком.

– И не говорите, – кивнул Серёжа, – Анька, своими вопросами, ты что хотела нам сказать? Что нужно попытаться сбежать? – парень перешёл на шёпот, а я ненадолго остановилась, отёрла пот со лба и покрутила пальцем у виска.

– Не говори шёпотом, привлечёшь лишнее внимание, а так нас всё равно здесь понимает один гном.

– С чего такая уверенность? – покачал головой Антон, – может, здесь многие понимают нас, просто не говорят? Не нужно исключать такую возможность.

– Ты прав, – кивнула я, после чего оглянулась на орков, те сидели у входа в сарай и играли в какую-то незамысловатую игру, время от времени до нас доносились азартные возгласы, – всякое может быть. Нужно нам наладить связь, общаться и придумать план бегства, пока мы сильны, и можем невиданные доселе вещи, нам нужно делать ноги. И учите язык. Слушайте, переспрашивайте, нужно ассимилироваться. Я хочу понимать, куда мы попали, чтобы знать, у кого просить помощи. У этих гадов должны быть враги. Иначе просто быть не может!

Друзья кивали, принимаясь усиленно сгребать грязную траву вперемешку с остро пахнущим навозом.

– Какой мерзкий запах от этих животин, – морщась и дыша через раз, пожаловалась Моника, – мне всё кажется, что это кошмарный сон и он когда-нибудь закончится.

– Ага, и снится всем жителям нашего ЖК одновременно, – хмыкнул Степан, скидывая набранное в стоящую рядом одноколёсную тачку.

Помолчал немного и вдруг добавил:

– Ещё слышал, что Арнольд Акакиевич и Кирилл как-то подмазались к местному руководству, что-то там для них делают.

– Интересно, чего эти два жука им напели.

– Не знаю, что, но они живут отдельно, где-то на втором этаже, где обитают слуги, и теперь повыше нас статусом будут.

– А Виктор? – вдруг спросила Моника, густо покраснев.

– А он пашет, как и мы, – ответил Омар.

– И это странно, – протянула я, задумчиво нахмурив брови, – хотя из всех троих он мне показался наиболее адекватным, что ли. Но время покажет. Кстати, Омар, а почему тебя не отправили на кухню? Ты же шеф-повар.

Мужчина пожал увеличившимися в размерах плечами:

– Нам даже не предлагали такого, а что, у вас кого-то из женщин забрали готовить?

– Да, троих взяли, может и вам позже предложат такую работу, – пожала я плечами, – давайте с этой половиной заканчивать, нас ждёт вторая.

Рабочий день, наконец-то, подошёл к концу и после ужина, по устоявшейся "традиции", все женщины землянки начинались принимать водные процедуры. Умывались мы в нашей комнате под струями ледяной воды из того обрубка трубы, что торчал из стены.

Сначала многие боялись заболеть. Но со временем страх простудиться затмевала вонь немытого тела. Запах застарелого пота, вечное почёсывание всего тела, когда с ногтями хочется содрать всю кожу до кости – цивилизованный человек, при наличии чистого источника воды, долго терпеть не сможет.

В итоге все наплевали на последствия. И мы смело, шипя и попискивая, умывались местным вонючим мыком под жиденькой струйкой ледяной воды.

И пока простудившихся не было.

А сменную одежду нам так и не дали. Надевать грязное тряпьё на относительно чистое тело было ещё тем испытанием, гораздо более неприятным, чем чистка навоза.

Закончив все дела, положенные перед сном, обменялась с бабушкой новостями и легла на свою лежанку. Говорить про Арнольда Акакиевича я не стала, пусть пока думает, что он нас не бросит. Но я сильно сомневалась, что ему есть до супруги хоть какое-то дело. С такими мыслями я спокойно провалилась в сон без сновидений.

А посреди ночи нас разбудил истошный, полный боли крик!

Так кричат от бессилия и ненависти.

Вопль отчаяния на грани жизни и смерти.

– Это откуда-то с улицы! – тихо воскликнула бабуля и вцепилась в мою руку. В едва тлеющем пламени жаровен я увидела перепуганные лица соседок. Женщины жались друг к другу, вслушиваясь в нечеловеческий вой.

– Они там убивают какое-то животное, – прошептала Катя, по её бледным щекам текли горькие слёзы, – мучают зверя. Не могу это слушать! – и, крепко зажмурившись, закрыла уши руками.

И я не могла терпеть. Потому что в мою голову, впервые за долгое время, пробился чужой "голос". В этот раз он не был злым. И, когда я впустила чужие мысли в своё сознание, крики снаружи резко прекратились.

***

Я стояла у закрытых дверей из нашего "загона" с отдельными "клетями" и думала, думала… сжимая в ладонях длинные тонкие, чуть уплощённые чёрные шпильки. Мне нужно принять решение.

Я поддалась своему сумасшествию. Кто-то всё-таки смог пробиться через возведённую мной мощную защиту.

Звуки с улицы прекратились уже давным-давно. Женщины успокоились и легли спать. Дождавшись полной тишины, я тихо вышла из нашего "загона" в общую залу.

А Глас всё ещё звучал в моей голове, отдаваясь эхом воспоминаний.

"Курлы-ы! Помоги! Забери! Сына забери! Прошу!" – там были, конечно, не слова, а образы-картинки, но в моём сознании непостижимо как, всё это переводилось в слова.

"Рлы-ы! Привязка! Прими! Он будет верен тебе до самой смерит!" – и этот кто-то замолчал, ожидая моего ответа.

Столько отчаяния и боли, мольбы… Секунда… другая и я не выдержала…

– Принимаю, – шепнула и серебристое облачко сорвалось с моих губ.

"Ухожу-у! Не достанется моё дитя этим врагам! Отомстите за меня!" – и глас исчез, как и не было.

А я, приняв решение, согнула шпильку, как мне было нужно, вставила в замочную скважину, и споро заработала самодельной отмычкой.