Глава 2

Шалашик, в котором жила Аруна и Райла меня совсем не впечатлил. Скорее наоборот: глядя на него хотелось разреветься – настолько убого он выглядел. Справа от него стояли симпатичные плетёные корзины разных размеров, была парочка начатых. Слева уместился маленький низкий столик с посудой и вместительным глиняным кувшином.

– Мама, – обратилась я к женщине, подошедшей к костру, что горел перед входом в наше жильё, над огнём висел видавший виды металлический казанок, в нём что-то подозрительно булькало. Я потянула носом – пахло странно. – Что там такое варится?

– Прежде чем пойти к Вите, поставила тушиться похлёбку из кариллы, нужно много времени, чтобы корнеплод достаточно разварился. Я упросила Астарха выделить мне парочку дополнительных клубней, чтобы ты могла быстрее восстановиться.

– А что это за карилла такая?

– Ах, бедненькая, каждый раз забываю, что ты ничего не помнишь! – снова запричитала Райла, – это корнеплод такой, – грустно вздохнув, пояснила она. – Он даёт оркам силу и помогает быстрее встать на ноги. Ценится не только нами, но и другими расами. Чаще всего именно кариллой мы торгуем с заезжими купцами.

Мать, рассказывая, взяла чистую глиняную миску и плюхнула туда этой самой кариллы. Шмяк. Комок чего-то серого и склизкого ухнул в чашу и принял её форму.

– Здесь ещё есть немного мяса, чтобы уж совсем не пусто было, – мне была протянута ложка, искусно вырезанная из какого-то светло-коричневого дерева, – ешь.

– Расскажи о других расах, – попросила я, присаживаясь на вытертый, знавший лучшие времена, тёмно-коричневый плетёный коврик. Взяв в руки предложенное кушанье, осторожно зачерпнула варево и, поднеся к носу, понюхала – странный запах какой-то травы и чего-то кислого, в целом ничего такого отталкивающего не ощутила. Тем не менее, желудок противно заурчал и я, более не думая, запихнула содержимое ложки в рот.

Густая похлёбка камнем упала в пустой желудок, я даже вкуса не особо почувствовала, есть хотелось до головокружения.

– Не спеши так, Аруна, – улыбаясь, попросила Райла, – рот обожжёшь, да и котелок весь наш, делиться ни с кем не надо.

Её слова меня насторожили: мы самые нищие в стойбище ещё с кем-то делимся? О чём и спросила задумчиво жующую женщину.

– Делимся иногда с Ансгаром, но он редко выходит из леса, предпочитая одиночество.

– А кто это?

– Так дядька твой. Он без ноги остался в тот день, когда твой отец сгинул в лесу, они ходили вместе. С тех пор, как оклемался, так и живёт в лесу. Один. Племени он больше не нужен. Калеки никому не нужны. А ведь знатный охотник был. И воин не из последних. Вот только сила берсерка его покинула. И он стал простым орком. И да, отвечая на твой вопрос, скажу, что кроме нас, орков, на планете живёт множество совершенно разных существ: эльфы, гномы, люди, морские жители, там уж их так много, что перечислять устану.

– А драконы есть? – мне было действительно любопытно, всё же я ещё до конца не верила, что всё это происходит со мной по-настоящему.

– Нет, – покачала головой Райла, – но они присутствуют практически в каждой сказке у всех народов мира, посему могу предполагать, что они всё же когда-то здесь были.

– А что это за сила берсерка? – продолжала я выстреливать вопросами, не забывая отправлять в рот, оказавшуюся вполне съедобной густую похлёбку, к тому же, по непонятным мне причинам, с каждой съеденной ложкой чувствовала себя всё лучше и в голове практически перестало звенеть.

– У некоторых орков, но не у всех, просыпаются силы диких зверей, – отложив в сторону свою миску, принялась пояснять Райла, – и они становятся необыкновенно сильными и быстрыми. Когда-то король орков Джерард сделал ставку именно на эту нашу способность, его стремлением было завоевать и подчинить себе людей, эльфов и гномов. Он хотел править всей землёй по эту сторону моря, – женщина встала, подошла к низкому столику и налила воды из высокого кувшина в две крупные щербатые кружки, одну из них вручила мне. – Но другие расы объединились и смогли откинуть войско орков к границам с Великим Лесом, и уже на иссушённом болоте Исихи разгромить армию короля Джерарда. С тех пор мы и живём здесь, на этой самой границе. Мы можем путешествовать по этим никому не нужным неплодородным землям, растить детей, охотиться в лесу сколько влезет. Некоторые орки даже решаются уходить и селятся среди других народностей, вот только удел орков быть простыми батраками, их ставят на самую грязную работу. Нам не дают возможности проявить себя, будь ты хоть кузнецом-золотые-руки – твой товар, скорее всего, никто не купит или предложат смехотворную сумму. Так и живём охотой да собирательством, торгуем помаленьку кариллой и мехом. В лес ходим, но недалеко, только до опушки. Дальше опасно для простых орков. А уж ночью и вовсе не стоит там находиться. Как там выживает Ансгар никто не знает, но, может, он и сгинул уже, давно не появлялся в стобище, – Райла кинула полный печали взор в сторону леса и, кивнув на что-то, добавила, – вон в тех чашах после захода солнца жгут священный огонь. Он оберегает сон всех в стойбище и нечисть не может проникнуть в наши мысли.

Я обернулась и, приглядевшись, заметила метрах в ста от нас торчащие края глиняных горшков. Сосуды же были буквально вмурованы в твёрдую землю. Поставив на землю свою миску, медленно встала и, чуть пошатываясь, направилась в их сторону.

– Аруна, ты куда? – всполошилась мать, но я не ответила, идя к этим странным горшкам. Они манили меня своей таинственностью, мне хотелось прикоснуться к ним…

Присев у одной из чаш, провела пальцем по её краю и задумалась.

– Мама, что значат эти знаки? – спросила я, а сама посмотрела на дно сосуда, которое потемнело от копоти, но, тем не менее, оно (дно) было вычищено на совесть.

– Это обережные знаки, здесь магия земли сплетена с магией огня, а вот тут по кромке, видишь? Это руны защитные от непогоды, огонь будет гореть и в снег, и в дождь, в любую непогоду.

– Кто установил их здесь? – я водила по начертанным в теле сосуда знакам и чувствовала лёгкое покалывание на кончиках пальцев.

– Не знаю, они тут стояли ещё до нашего прихода.

– Что за нечисть живёт в лесу? Её хоть кто-нибудь видел? – продолжала интересоваться я, и, вскинув голову, вгляделась в листву, но деревья настолько близко стояли друг к другу, что разглядеть хоть что-то с моего места не представлялось возможным.

– Конечно, – вздохнула она, – чаще всего это тёмные сгустки энергии: одни зависают на одном месте и не видны в темноте леса, поджидают, как пауки свою жертву, другие могут превращаться в зверей и преследовать добычу, пока не настигнут её и не поглотят. Иногда они выходят за пределы леса, но такое бывает редко, если и случается, то огонь обережный не позволит им напасть на нас. Охотники отправляются в лес с первыми лучами солнца и возвращаются ещё до заката. Отряд женщин, собирающих дары леса, в том числе и кариллу, следуют за ними и останавливаются на приглянувшейся полянке.

– Ясно, – отряхнув руки, я медленно встала и шагнула в сторону леса.

– Да что же это такое?! – охнула возмущённо Райла, – куда ты? Тебя ноги еле держат!

– Да, мама, прости. Мне хочется изучить мир и вспомнить всё, – не моргнув глазом, соврала я.

– Понимаю, – кивнула женщина, взяв меня за руку и крепко её сжав, – но всему своё время, ты ещё недостаточно окрепла. Пойдём, тебе нужно доесть кашу.

– Хорошо, – мне не оставалось ничего, кроме как покорно быть утянутой в сторону вигвама, – пойдём. Мама, получается, магия в этом мире есть, но орки ею не владеют?

– Не владеем, к сожалению, – пожала та плечами, – а владели бы, всё могло сложиться иначе и орки не стали бы отщепенцами.

– А магов среди других народностей много? – меня беспокоило то, что орки не могут магичить.

– Нет. Немного. Маги ценятся королевствами, их обучают в столичной Академии магических искусств. По окончании их берут на значимые должности.

Садиться на коврик я не стала, прошла к моему новому жилью, откинула полог и шагнула внутрь, пригнув голову, чтобы не удариться о балку над входом.

Итак, внутри вигвам был в два раза меньше, чем у той же травницы Виты. Мы могли в нём спать в обнимку друг с другом и никак иначе, места для очага просто не оставалось; на земляном полу лежала циновка и пара страшенных старых шкур, вытертых настолько, что даже клопам негде скрыться.

– Тесно здесь, – послышался позади усталый голос матери. – но нам двоим хватает, только зимой приходится греть камни на костре снаружи и заносить внутрь, чтобы не околеть ночью. Приляг, тебе нужен покой. Я пойду доделаю корзины и отдам Лоске, она давно ждёт свой заказ, не хочу гневить жену Визэра.

– Эта Лоска, надеюсь, заплатит за них? – вскинув бровь, резко обернулась, чувствуя, что ответ мне не понравится.

– Нет, ты что! Супруга вождя власть имеет большую. Мы не имеем права требовать с неё плату.

– Понятно, – хмыкнула я, усаживаясь на одну из двух циновок. – Ты иди, хочу немного поспать. И, – заглянув в её необычные желтоватые глаза, добавила: – Спасибо, мама.

– Что ты, дочка! – женщина сделала вид, что поправляет полог, – за заботу не благодарят…

Райла давно ушла, а я всё лежала – сон не шёл: в голове роились противоречивые мысли, а душа волновалась от переполнявших её переживаний. Я старалась разложить по полочкам всю ту информацию, что вывалила на меня мать Аруны. Также попыталась хоть что-то вспомнить из жизни самой реципиентки, но даже короткого воспоминания не мелькнуло. Тишина.

– Что же, если это моя новая реальность, будем приспосабливаться, обживаться и улучшать условия, потому что в тех, в которых я живу сейчас, мне оставаться никак не хочется.

Глава 3

Я сидела на циновке в тени шалаша, передо мной стояла практически завершённая корзина. Я никогда не занималась ничем подобным, но принцип оказался несложным и через пару часов тихих чертыханий и такой-то матери стало вполне сносно получаться.

Весь вчерашний вечер, сразу же после скудного ужина, Райла посвятила своей дочери, то есть мне. Она заново учила меня плести корзины, кормила какими-то сухарями из тёмного теста, и много рассказывала о том мире, в котором мне теперь предстояло жить.

Не скажу, что я была в восторге от услышанного. Сейчас же, тупо глядя перед собой, пыталась рассортировать полученные сведения.

Кстати за пару дней, что я провела в новом мире, ко мне больше никто не приставал, по словам Райлы всё это благодаря Вите, без неё уже вчера бы до меня стала докапываться местная молодёжь, охочая до потасовок. Жаждущая самоутвердиться за счёт слабого. Терпеть не могу таких личностей.

Правда новая мама добавила, что протекции лекарки хватит ненадолго и мне стоит просто не отходить от нашего шалаша слишком далеко.

– А можно мне пойти в лес с тобой? – спросила я тогда.

– Нет, это может быть опасно, Аруна, – резко возразила Райла.

– Не опаснее моего нахождения здесь, – фыркнула я раздражённо, – вот как только меня перестанет штормить, я отправлюсь в лес, – твёрдо добавила, глядя в глаза усталой женщины. Та лишь вздохнула, но отчего-то не стала спорить, видать понимала, что если меня побьют ещё раз, то лишь потерей памяти её дочь не отделается. Уже не отделалась, но об этом никому никогда не скажу.

Перебирая эти мысли, словно бусинки, мой взгляд без конца прикипал к видневшемуся краю чаши, что немного возвышался над землёй. Такие урны или горшки, вмурованные в почву, располагались друг от друга на расстоянии в три метра, и заключали поселение в большой правильный круг. По словам Райлы таких защитных кругов было более сотни, и в них жили орки. Кто и зачем это сделал когда-то? Она не знала ответа на этот вопрос. Интересно, как с высоты всё это выглядит? Возможно, составляет какой-то инопланетный рисунок? Моё воображение рисовало самые фантастические картины, одна невероятнее другой. Я не любитель загадок, потому что, если не вижу решения, начинаю нервничать и раздражаться, становлюсь вспыльчивой и хмурой. Поэтому гнала прочь разные предположения, стараясь не строить догадок по вопросу, о котором слишком мало вводных данных.

Ближе к закату, когда из леса возвращались могучие орки и женщины с корзинами, набитыми кариллой, корнеплодами, ягодами и грибами, я всё ждала, кто же наполнит эти чаши хворостом и подожжёт. Ждала, ждала, но, насколько мне было видно основное поселение, все занимались своими привычными делами, ужинали, смеялись, разговаривали. В общем жизнь текла привычно и никто не думал разводить обережный огонь. И только я развернулась к Райле, чтобы спросить: а, собственно, когда?.. Как что-то тихо треснуло, я удивлённо обернулась и замерла, ошеломлённая: высокие языки ярко-алого пламени взметнулись на полметра вверх и, пыхнув, втянулись назад в сосуд, тихо треща. Рядом встала мама и, посмотрев на моё потрясённое лицо, пояснила, что это такое странное происходит:

– Стоит нежити приблизиться к проходу между чашами, пламя, как живое, объединяется друг с другом, становясь сплошным кольцом, или даже стеной, если вдруг тварей будет много. Но такого не случалось на моей памяти ни разу.

Я, как заворожённая, смотрела на самое настоящее чудо, магию, волшебство? Да всё неважно, именно в этот момент поняла – мир необычный, странный и непривычный.

– Подходить к огню нельзя, обожжёшься, – предупредила Райла, возвращаясь к нашему скудному ужину.

Вздохнув, с трудом оторвала взгляд от магических сосудов, посмотрела на корзину, недовольно поджала губы: нужно закончить начатую работу.

А ещё меня раздражали клыки. Они мешали. Вот честно, как же я наверняка забавно выгляжу со стороны с чуть приоткрытой пастью. Клыки хоть и были маленькими, но всё же выступали из нижней челюсти, таким образом не давая мне плотно сомкнуть губы. Непривычно, бесит, но нужно смириться. Не вырывать же их, в самом деле.

Руки невольно коснулись выпирающих острых зубов, затем прошлись по гладкой щеке вверх – к заострённым, прижатым к черепушке, ушам. Где-то в предках у Райлы или Рола отметились эльфы, иного объяснения у меня не было, все остальные соплеменники щеголяли круглыми лопухами, чаще с внушительными серьгами в хрящах и на мочках.

Качнув головой, со свитыми в тугие косы волосами, подтянула корзину к себе и принялась её доделывать. Тем временем думала о том, что запахи жарящегося мяса от стоящих чуть поодаль вигвамов мне противны, нам с Райлой выделялись какие-то кусочки с охоты, но они были столь редки и малы, что я всё никак не могла наесться. Вечное чувство голода не прибавляло настроения. Это понятно, у всех были кормильцы – могучие орки, у нас с мамой никого не было, бедной женщине приходилось рассчитывать только на свои силы.

Завершила с ручкой для корзины, закрепив гибкие ивовые прутья в своеобразный узел, отрезала ножом точащие излишки и отложила свою первую поделку в этом мире в сторону, оценивающе на неё посмотрела, а потом перевела взор на свои "новые" руки. Они точно были сильнее моих тех, человеческих. Жилистые, крепкие, с узкой но крепкой ладонью. Да, в сравнении с соплеменницами – я уступала им в стати, даже матери уступала, а вот человеческое женское тело, превосходила.

Повела плечами, сбрасывая некое напряжение и подумала, что не смирюсь с тем фактом, что нам с матерью, словно дворовым собачкам, барин кидает жалкие куски мяса со своего стола. Пора заняться добычей пропитания.

Огляделась, и довольно хмыкнула: наше жилище отстояло в стороне, словно спрятанное за последним вигвамом, до которого тоже было около двух десятков метров. Мы были отшельниками, отщепенцами. Рассмотреть, что я тут делаю можно, но для этого нужно сюда дойти. То есть я при желании могла свалить в лес и никто бы не узнал об этом. Да и наверняка я никому и не была интересна.

Приняв решение, встала, взяла два приготовленных мной же острых "дротика", над которыми я возилась всё утро, заставив Райлу принести мне перья какой-нибудь птицы, она выполнила эту странную просьбу молча, а, передавая затребованное, всё же полюбопытствовала:

– Аруна, а зачем тебе они?

– Хочу кое-что сделать, мама, – увильнула я от ответа, – попробую сделать, если получится, расскажу подробнее. А ежели ничего не выйдет… – и пожала плечами, не став вдаваться в рассуждения.

Женщина посмотрела на меня своими странными, но красивыми глазами, пожелала мне хорошего дня и, подхватив большую даже на вид тяжёлую корзину, отправилась на место сбора "карильщиц", как я про себя их окрестила и охотников.

Сегодня мой шаг и движения были более скоординированы, общее состояние организма я оценила, как вполне сносное. Посему, оглядев ещё раз чуть кривую корзину, развернулась и шагнула в сторону темнеющего леса, сжимая в руках дротики. Прошла между двух магических чаш, пересекла, покрытый короткой травой участок, отделяющий линию обережных сосудов от первых деревьев, вздохнула, набираясь смелости и, пригнувшись, поднырнула под низко свисающую ветку.

Здесь точно никто не ходил, точнее не часто. Райла предпочитала идти на общее место сбора и шагать по проторенному пути, он находился в другой части поселения. Там, где шла сейчас я следов на земле видно не было. Трава росла высоко, щекоча обнажённые голени. Моя уродская туника прикрывала ноги лишь чуть ниже середины бедра, а местные сандалии из грубо выделанной кожи всё же защищали ступни от мелких камушков и острых веток, торчавших в самых неожиданных местах, пару раз чиркнув меня по оливковой коже. Думать о том, что и цветом новой шкурки я теперь не шибко отличаюсь от болотной лягушки, мне не хотелось. Других проблем хватало, кроме не самой приятной внешности.

Я не лесной житель. Но элементарные правила всё же помнила: не шуметь, идти не спеша, быть начеку. Вот только тело было бы более послушным, а то мышцы чуть сводило, и нет-нет ныл затылок, где всё ещё до конца не зажила длинная ссадина.

Лес обхватил меня своими запахами, звуками практически мгновенно, стоило в него углубиться. Неприятные мысли и ощущения в теле отошли на второй план: я с широко открытыми глазами смотрела на открывшуюся моему взору мрачную прелесть окружающего пространства.