Цитаты из книг автора «Агния Арро»

Полицейские не церемонясь заталкивают парня в машину. Он упирается лбом в стекло, пристально смотрит на меня. Дергает правым уголком губ в еще одной борзой улыбке и нагло подмигивает.

Я застываю, увидев, как открывается дверь. Прямо к полицейским и пожарным со двора Калинина выходит еще один парень. Очень коротко стриженный. Рукава свободной рубашки цвета «хаки», накинутой поверх белой футболки, закатаны по локоть. Мощные предплечья забиты татуировками. Рисунки также видны на открытой шее и части груди в вырезе футболки. На нем цепочка с медальоном. Губы дерзко улыбаются. Он мажет взглядом по собравшимся зрителям. Всего на секунду задерживается на мне и борзо смотрит прямо на полицейских.

– Вась, – в комнате он опять ловит меня за руку, тянет к себе на колени. Кресло не позволяет удержать равновесие, и я плюхаюсь на них всем весом. – Ой… – Все хорошо, – заводит мои руки к себе на шею. Обнимаю и, не удержавшись провожу пальцами по его затылку. Ян шумно выдыхает, прикрыв на мгновение веки. – Познакомишь меня с мамой? – З-зачем? – теряюсь я. – Ты с моим дедом уже знакома. Должен же я представиться матери своей девушки, – совершенно серьезно заявляет он.

– Мой внук стал оживать рядом с тобой, – открыто говорит дедушка близнецов, тем самым смущая Яна. Парень раздраженно закатывает глаза и закусывает нижнюю губу. Залипаю на этой красивой картинке. У меня от нее дыхание в горле застревает. – Больше мне и не нужно, – заканчивает генерал. – Если бы только парни мои из-за тебе не переругались.

Дед, конечно же тихо заглядывает к нам. Замечает, что я не сплю, подходит ближе. – Успокоилась? – Киваю. – Хорошо. Ты тоже спи давай, – усмехается генерал. – Утром сделаю пару звонков. Поговорим. Спокойной ночи. – Дед, – зову его. – Ну чего? – Спасибо. Машет на меня рукой, тихо выходит и плотно прикрывает за собой дверь, погружая нас с Василинкой в полумрак моей комнаты. Из не зашторенного окна сюда попадает немного света с улицы, и я могу разглядывать теперь уже точно свою девочку. Никому ее не отдам. Никите придется принять это и смириться.

Василинка молчит, хлюпая носом. И без того бешено колотящееся сердце заводится еще сильнее, когда я чувствую совсем легкое касание ее губ туда же, куда она так тяжело дышит, к коже на сгибе шеи. Оно тёплое и благодарное. Скорее всего совершенно случайное. Она даже не поняла, что сделала это. Мне приятно. Я никогда еще не держал в руках чье-то доверие. Оно очень хрупкое, как тонкий лёд на озере. Одно неосторожное движение и по нему пойдут трещины. Безвозвратно. Устроив подбородок на ее макушке, смотрю в одну точку, выстраивая в голове диалог с дедом. Как-то сейчас коротко и емко надо ему все объяснить и просить, чтобы не только позволил мне оставить девушку у себя до утра, но и помог. Василинка дрожит мелкой дрожью, но дышит уже спокойнее. Ее бы чаем горячим напоить и укрыть одеялом, чтобы выспалась.

Я редко матерюсь, но сейчас в голове всплывает абсолютно весь известный мне нецензурный лексикон. Василинка рвано, хрипло, все время заикаясь и срываясь в слезы, вываливает на меня информацию, от которой уже минут двадцать на затылке дыбом стоят волосы. У меня в груди комом разрастается целый спектр эмоций от желания зацеловать ее и уложить спать у себя на руках, до зуда в кулаках от необходимости подняться в ее квартиру и разнести там все к чертовой матери. Как? Как эта маленькая, хрупкая девочка тащит на себе столько всего?! Я многое начинаю осознавать. Загруженность ее вечная, работа эта, взгляд взрослее, чем у всех девчонок ее возраста, и даже почему не подпускает к себе никого. Я бы поступал на ее месте точно так же. Еще эта Соболева… Тварь! Да она и ногтя на мизинце ноги моей Василины не стоит. Но и тут я понимаю, почему Вася просила не вмешиваться. Чтобы не обострять конфликт, потому что она просто перестала с ним справляться. Ей и так сложно, а тут мы еще устроили… Черт!

– Зачем тебе все это? Я тебе зачем? Я ведь обычная. Объект насмешек для мажорок. Просто научилась иногда огрызаться. – Для меня ты особенная. Мне офигенно с тобой. Нравится смотреть на тебя, прикасаться, думать о тебе. Непривычная к таким признаниям, я снова не дышу. Чтобы хоть как-то скрыть свою панику, все же убираю с его лба темную челку. – И когда вот так делаешь, тоже нравится, – добавляет Ян. – Могу рассказать тебе свой секрет. У меня ни разу с ни с кем не было серьезных отношений. Да и травму я получил в шестнадцать с небольшим. Мой мир тогда знатно тряхнуло. Я за эти почти два года многое переоценил. В том числе и свое окружение, взгляды на отношения поменялись. Стал понимать, чего хочу, и ценить то, что раньше мне казалось незначительным. И еще, Вась, это кресло… оно не навсегда. Врачи дают неплохие прогнозы. Иначе я бы даже не дернулся в твою сторону. Не отводя взгляда от его глаз, сама несмело изучаю его лицо пальцами. Невесомыми касаниями обвожу острые скулы, ровный нос, темные, чуть нахмуренные брови. Он ловит мою руку и прижимает пальцы к красивым пухлым губам. У него очень опасная красота. Ловушка, в которую я так неосторожно попалась… Ян заводит свою ладонь мне на затылок, давит, приближая лицо неприлично близко. Я чувствую его дыхание на своих губах и… яркая вспышка света больно бьет нам по глазам.

Поскрипывая снегом под подошвой, подхожу к нему ближе. Чувствую запах его одеколона, и сердце разгоняется еще быстрее, до шума в ушах и легкого головокружения. Челка его эта дурацкая опять на глазах! Подушечки пальцев покалывает от желания прикоснуться и убрать ее. Это очень плохо! Я не хочу туда нырять. Я боюсь этого сильнее, чем Влада воды. Пусть я просто заболела. Пожалуйста, пожалуйста.

Ну с чего бы мне в него влюбляться? Да, он добрый, хоть и очень закрытый. Он интересный, увлеченный. С ним есть, о чем поговорить. Он красивый… Мне нравится в нем все от вечно падающей на глаза челки до сосредоточенных взглядов на занятиях. Нравится даже то, как он улыбается, редко и только со мной. Ян отличается от большинства наших парней, и меня притягивает к нему со страшной силой. Запрещать себе привязываться к нему становится все сложнее. Я давлю в себе новые чувства привычными аргументами. Дома это делать легче, у меня перед глазами постоянно живой пример того, до чего может довести влюбленность. И, просыпаясь утром, я говорю себе, что ни думать о нем, ни смотреть в его сторону больше не буду. Надо отшить обоих братьев и жить дальше. Но они никак не хотят отшиваться! Он вот сейчас зачем приехал ко мне? Чтобы спросить, почему я шарф не надела? Серьёзно? Зимой, в десять вечера внука генерала волнует именно это?